— Ну надо же, устроила себе банкет! — сказала сестра. А я просто хотела услышать музыку, а не критику за салат. Уж один-то день можно?
Надя положила вилку на стол и глубоко вздохнула. Сорок пять лет, а всё ещё приходится объясняться. Будто она снова маленькая девочка, которая взяла без спроса мамину помаду.
— Регина, это мой юбилей. Я имею право отметить его так, как хочу.
— Да кто ж спорит? — Регина фыркнула, и этот звук разнёсся по телефону особенно отчётливо. — Просто странно как-то… В ресторан — одна. Люди подумают, что у тебя вообще никого нет.
Надя провела пальцем по кромке бокала с минеральной водой. В прозрачной глади отражались огоньки свечей. Скрипка в углу зала начала тихую мелодию – ту самую, ради которой она и решилась прийти сюда.
— А что, если так и есть? — спросила она, понимая, что сестра всё равно не услышит. Никогда не слышала.
Три недели назад
— Я решила отметить юбилей в ресторане на набережной, — сказала Надя, помешивая ложечкой чай в стакане. Они сидели с Региной в кондитерской недалеко от офиса Нади.
Надя работала главным специалистом в компании по оценке недвижимости. Хорошая должность, своя квартира, купленная в ипотеку пять лет назад. Она была довольна своей жизнью, хотя родственники постоянно намекали на её «неполноценность». Разведена, детей нет. Как будто это перечёркивало все её достижения.
— В ресторане на анбережной? — Регина удивлённо подняла брови. — Это же дорогущее место! Ты что, Надюш, денег некуда девать?
Надя почувствовала, как её лицо начинает гореть. Всегда так. Стоит только заговорить о чём-то для себя — сразу критика.
— Я давно мечтала там побывать. У них живая музыка, скрипка… — она замолчала, видя выражение лица сестры.
— И сколько ты собираешься потратить на этот… каприз?
Надя сжала руки под столом.
— Это не каприз, Регина. Это мой юбилей. Я откладывала деньги специально для этого.
— На семейный ужин можно было потратить намного меньше и собраться у тебя дома, — Регина пожала плечами. — Но это твои деньги, конечно…
Как будто я не знаю, что она на самом деле думает.
Надя выросла в семье, где любые радости считались пустой тратой средств. Отец всегда говорил: «Не до жиру, быть бы живу». И хотя они никогда не голодали, праздники всегда были скромными, без излишеств.
— Ты опять новое платье купила? — спрашивала мама, когда Надя, ещё подростком, приносила домой обновку, купленную на деньги от подработки в школьной библиотеке. — У тебя же есть синее, совсем неизношенное.
А синее было куплено три года назад и уже мало в груди. Но кого это волновало?
***
Потом был брак с Кириллом. Хороший парень из соседнего двора. Свадьбу сыграли скромную — «чтобы не тратиться на глупости». Жили в квартире его родителей, которые переехали на дачу.
— Тебе повезло, — говорила Регина. — Сразу с жильём. Вот нам с Валерой приходится снимать.
Надя молчала. О том, что свекровь приезжала каждую неделю с проверкой, что нельзя было переставить даже стул без разрешения, что на кухне всё ещё висели фотографии Кирилла-первоклассника, говорить было не принято.
***
— Мы думали, ты передумаешь и будешь отмечать дома, — голос Регины в телефоне звучал обиженно. — Мама ждала твоего звонка весь день, даже пирог испекла на всякий случай.
— Я говорила, что хочу отметить по-другому, — мягко ответила Надя, отпивая воду. — Сама.
— Сама? — в голосе сестры звучало столько изумления, будто Надя сообщила, что собирается полететь на Луну. — Какой смысл? Это же семейный праздник.
— Это мой день рождения, Регина.
— Ой, началось! Ты как в тот раз, когда съехала от Кирилла. «Моя жизнь, мои решения». А мы потом всей семьёй расхлёбывали.
Надя закрыла глаза. Ну конечно. Её развод был для семьи не меньшей трагедией, чем для неё самой. «Как ты могла? У вас же всё было!» — кричала мама, когда Надя приехала с чемоданом. «Квартира, муж работящий…»
А то, что этот работящий муж уже год встречался с коллегой, а Надю держал как удобную домработницу — это никого не волновало.
После развода она сняла комнату, потом студию, а пять лет назад решилась на ипотеку. Однушка в новостройке, до центра далеко, но своя. Ремонт делала сама — экономила, откладывала с каждой зарплаты. Когда родные приходили в гости, всегда находили к чему придраться.
— Дорогущие обои взяла, — цокала языком мама. — Можно было попроще.
— А диван-то у тебя какой огромный! — восклицала Регина. — Зачем тебе одной столько места?
Никто не спрашивал, как тяжело было выплачивать кредит первые годы. Как она подрабатывала по вечерам, делая оценку недвижимости частным клиентам. Как отказывала себе во всём, чтобы платить вовремя.
Зато все обсуждали, почему она до сих пор одна.
— Тебе бы похудеть немного, — советовала тётя Зина. — Мужчины любят стройных.
— Ты слишком много работаешь, — вздыхала мама. — Какой мужчина это выдержит?
А Надя просто хотела покоя. И права решать самой.
Две недели назад
— Значит, в ресторан? — мама поджала губы, разговаривая по видеосвязи. — И много денег уйдёт?
— Мам, это не выброшенные деньги, — Надя старалась говорить спокойно. — Это вечер для себя. Я хочу послушать живую музыку, поесть в красивом месте. Почему это должно быть проблемой?
— Ты бы лучше эти деньги на что-нибудь полезное потратила. Или нам помогла — у папы спина болит, лечение нужно.
Надя почувствовала, как внутри что-то сжимается.
— Я вам помогаю каждый месяц, мам. Холодильник новый покупали недавно. И лекарства я оплачиваю регулярно.
— Вот именно! — мама всплеснула руками. — А тут на ветер деньги…
Надя медленно сосчитала до десяти.
— Мам, мне сорок пять исполняется. Я никогда не устраивала себе праздников. Всегда экономила, всегда откладывала. Я имею право хоть раз сделать что-то для себя?
— Конечно-конечно, — тон мамы говорил об обратном. — Только потом не жалуйся, что денег нет.
***
На работе Надю ценили. Она была внимательной, скрупулёзной, никогда не опаздывала с отчётами. Коллеги уважали её за профессионализм и спокойный характер.
— Надежда Викторовна, у вас же юбилей скоро? — спросила Оксана, молодая сотрудница их отдела. — Будете отмечать с коллегами?
Надя улыбнулась:
— Нет, я решила устроить вечер для себя. В ресторане с живой музыкой.
Оксана просияла:
— Как здорово! Я тоже мечтаю когда-нибудь вот так — красиво отметить день рождения. А какой ресторан выбрали?
— С живой музыкой и скрипкой. На набережной.
— Ого! — уважительно протянула Оксана. — Там же скрипачи играют, да? Мне рассказывали — очень атмосферное место.
В глазах девушки Надя увидела то, чего никогда не было во взгляде родных — одобрение. И это придало ей сил.
***
— Я не понимаю, — продолжала Регина по телефону, пока Надя сидела за столиком в ресторане. — Мы же всегда вместе отмечали. Что изменилось?
Я изменилась, — хотела сказать Надя. Но вместо этого произнесла:
— Регина, давай не будем это обсуждать сейчас. Я в ресторане, музыка играет. Можно я просто насладюсь вечером?
— Ладно-ладно, — в голосе сестры звучала обида. — Только не обижайся потом, что мама расстроена. Она специально пирог испекла, думала, ты всё-таки приедешь.
Надя сжала зубы.
— Я не просила её готовить. Я чётко сказала, что буду отмечать одна.
— Ну знаешь, это просто неприлично! Семья собралась, а именинница в ресторан ушла. Люди подумают…
— Какие люди, Регина? — Надя почувствовала, как внутри поднимается волна несогласия. Годы молчания, годы уступок. — Кому какое дело, где я отмечаю свой день рождения?
В трубке повисла тишина.
— Ты что, кричишь на меня? — наконец произнесла Регина.
Надя глубоко вдохнула.
— Нет. Я просто хочу, чтобы ты услышала. Мне сорок пять лет. Я работаю с восемнадцати. Я помогала вам всем, чем могла — деньгами, временем, силами. Единственное, о чём я прошу — это один вечер для себя. Один. Вечер.
— Ты всегда была себе на уме, — голос Регины дрожал. — Всегда думала только о себе.
Надя горько усмехнулась.
— Правда? А кто платил за твоё лечение три года назад? Кто сидел с твоими детьми, когда вы с Валерой уезжали отдыхать?
— Это другое! Мы же семья!
— Вот именно. Мы семья. И семья должна поддерживать, а не осуждать.
Надя поставила телефон на стол. Руки подрагивали. Никогда раньше она не говорила так с сестрой. Всегда уступала, всегда соглашалась. «Ты же старшая, ты должна понимать…»
А что должны понимать они? К столику подошёл официант:
— Вы готовы сделать заказ?
Надя кивнула и заказала то, о чём давно мечтала — стейк из лосося, ягодный морс, десерт с маскарпоне. Никаких «это слишком дорого» или «ты столько не съешь». Просто то, что хотелось ей.
Телефон снова зазвонил. Мама.
Надя на секунду замерла, а потом нажала «отклонить». Впервые за много лет.
Скрипка в углу зала играла всё громче, мелодия становилась насыщеннее. Вокруг сидели люди — пары, компании друзей, семьи с детьми. И одна женщина за столиком у окна.
Когда принесли заказ, Надя не стала фотографировать еду, как делала обычно, чтобы потом показать родным, что она «не транжирит зря». Она просто наслаждалась каждым кусочком, каждым глотком. Морс оказался именно таким, как она любила — прохладным, с кисло-сладким послевкусием
Телефон продолжал подавать сигналы от новых сообщений. Она видела уведомления:
«Мы все ждём тебя, приезжай» «Мама плачет» «Как ты можешь так с нами»
Раньше эти сообщения заставили бы её вскочить, извиниться, побежать к ним. Но не сегодня.
Сегодня был её день.
Десерт оказался выше всяких похвал — нежный, тающий во рту. Надя закрыла глаза, наслаждаясь вкусом. Когда она открыла их, рядом со столиком стоял скрипач — молодой мужчина в строгом костюме.
— Прошу прощения, — сказал он с лёгким акцентом. — Мне сказали, что у вас сегодня особенный день. Какую мелодию вы хотели бы услышать?
Надя растерялась. Кто мог?.. А потом увидела Оксану с мужем за дальним столиком. Девушка помахала ей рукой и подмигнула.
— Что-нибудь лёгкое и мелодичное, — сказала Надя.
Скрипач улыбнулся и заиграл. Прямо для неё. Музыка лилась, обволакивая всё вокруг, и Надя чувствовала, как по щекам текут слёзы. Но это были не слёзы горечи или обиды — это было облегчение.
Сорок пять лет она жила по чужим правилам. Сорок пять лет старалась быть удобной, послушной, «хорошей дочерью» и «хорошей сестрой». А что получила взамен? Необходимость отчитываться за каждый свой шаг, за каждое решение.
Вечер подходил к концу. Надя расплатилась по счёту, оставив достойные чаевые, и вышла на улицу. Вечерний воздух был свеж и наполнен ароматами весны. Она глубоко вдохнула и достала телефон.
Пятнадцать пропущенных от мамы, десять от Регины, несколько сообщений от других родственников. Все с упрёками, все с намёками на её «неблагодарность».
Раньше она бы тут же начала звонить, извиняться, оправдываться. Но не теперь.
Она набрала сообщение: «Спасибо, что помните о моём дне рождения. Я прекрасно провела вечер. Завтра буду рада видеть всех у себя дома к пяти часам на чай с тортом, который заказала в кондитерской. С любовью, Надя.»
Отправила и выключила телефон.
Завтра будут новые разговоры, новые попытки заставить её чувствовать себя виноватой. Но что-то изменилось. Надя почувствовала, как что-то внутри наконец выпрямляется, расправляется, обретает силу — как давно сдавленная пружина.
***
На небе зажигались первые звёзды. Надя поймала такси и назвала свой адрес. Дома её ждала пустая квартира — уютная, чистая, своя. Без лишних замечаний и непрошеных советов.
Утром её разбудил звонок в дверь. На пороге стояла Регина с пакетом.
— Я тут пирожки принесла, — сказала она, не глядя Наде в глаза. — Твои любимые, с рисом.
Надя молча отступила, пропуская сестру в квартиру.
— Слушай, насчёт вчерашнего… — начала Регина, проходя на кухню. — Мама, конечно, расстроилась, но я ей объяснила, что у тебя были свои планы и…
— Регина, — перебила Надя, и сестра удивлённо на неё посмотрела. — Я не буду извиняться за вчерашний вечер.
— Да я и не прошу, — растерянно ответила та.
— Нет, просишь. Весь твой вид, весь тон… Ты пришла, чтобы я почувствовала себя виноватой.
Регина открыла рот, чтобы возразить, но Надя продолжила:
— Я больше не буду этого делать. Не буду извиняться за то, что живу так, как считаю нужным. Не буду оправдываться за каждую потраченную на себя копейку. Не буду чувствовать себя виноватой за то, что у меня есть собственные желания.
— Да что с тобой такое? — Регина поставила пакет на стол. — Мы же просто беспокоимся о тебе!
— Нет, — Надя покачала головой. — Вы хотите управлять моей жизнью. Есть разница.
Они стояли на кухне, две взрослые женщины, сёстры, смотревшие друг на друга как чужие.
— Я люблю вас всех, — мягче сказала Надя. — Ты моя сестра, и это никогда не изменится. Но я больше не позволю никому указывать мне, как жить.
***
Вечером дом Нади наполнился гостями. Мама поначалу была холодна, но постепенно оттаяла. Особенно когда увидела шикарный торт, заказанный Надей.
— И всё-таки, как тебе вчера одной в ресторане сиделось? — не удержалась она от вопроса. — Не скучно было?
Надя посмотрела на мать, на сестру, на собравшихся родственников. Она любила их всех, со всеми их недостатками и привычкой лезть в её жизнь. Но больше не позволила бы им определять её выборы.
— Знаешь, мам, — сказала она, разливая чай по чашкам, — иногда лучшая компания — это ты сама.
А скрипка из вчерашнего вечера всё ещё звучала в её голове, напоминая о сделанном выборе и о свободе, которая теперь принадлежала только ей.
