— Знаешь, что меня больше всего удивляет? — Марина отложила телефон и посмотрела на мужа. — Ты же умный человек, Игорь. Как ты не видишь очевидного?
Игорь вздохнул и потёр переносицу. Опять эта тема. Четвёртый раз за неделю.
— Мар, ну что ты опять начинаешь? Это же мой отец. И сестра. Я не могу их бросить.
— А я разве прошу бросить? — Марина села рядом. — Я просто не понимаю, почему ты должен оплачивать все их прихоти. Ты же не золотая жила!
— У папы депрессия после увольнения, он…
— Игорь, твоему отцу пятьдесят восемь лет. Вчера я видела, как он пробежал десять километров в парке. Потом выложил селфи в соцсети с подписью «В здоровом теле — здоровый дух». Какая депрессия?
Игорь промолчал. Марина права, но как это объяснить отцу? Тот звонит каждый день, жалуется на жизнь, на здоровье, на одиночество. И каждый разговор заканчивается просьбой о деньгах.
— А Алёна? — продолжила Марина. — Ей тридцать два года. Она могла бы…
— Алёна ищет себя.
— Восьмой год ищет. Может, пора уже найти?
Всё началось восемь лет назад. Игорь открыл небольшую IT-компанию — разрабатывали мобильные приложения. Первый год был адским: спали по четыре часа, питались лапшой быстрого приготовления, снимали офис в подвале.
Марину он встретил именно тогда, в самый сложный период. Она работала бухгалтером в соседнем офисе, иногда угощала его домашними пирожками.
— Ты же себя угробишь так, — говорила она, глядя на его красные от недосыпа глаза.
— Прорвёмся, — отвечал Игорь.
И прорвались. Удачный контракт, потом ещё один. Через три года компания приносила стабильный доход. Поженились, купили квартиру в ипотеку, родился сын.
И тут начались звонки.
Сначала позвонил отец, Виктор Степанович. Его только что уволили с завода — попал под сокращение.
— Сынок, я не знаю, что делать. Тридцать лет отдал заводу, а они… Как мусор выбросили. В мои годы новую работу не найти.
— Пап, не переживай. Что-нибудь придумаем.
— Может, возьмёшь к себе? Я бы хоть чем-то помог…
Игорь обрадовался. Отец — золотые руки, инженер старой школы. Конечно, в программировании не разбирается, но организовать офис, наладить быт…
— Приходи, пап. Будешь административным директором.
Первый месяц Виктор Степанович действительно работал. Организовал ремонт в новом офисе, договорился с поставщиками мебели, наладил снабжение. А потом…
— Сынок, что-то спина прихватила. Можно я сегодня пораньше?
— Игорёк, голова раскалывается. Наверное, давление. Я дома посижу.
— Сын, ты же понимаешь, в мои годы каждый день в офисе — это тяжело.
Через три месяца отец появлялся в офисе раз в неделю. Через полгода — раз в месяц. Зарплату получал исправно — сто пятьдесят тысяч.
— Пап, может, тебе всё-таки попробовать найти что-то по специальности? — осторожно предложил как-то Игорь.
— Ты что, сынок, выгоняешь? Родному отцу место в твоей компании жалко?
— Да нет, просто…
— Я понимаю. Жена настраивает, да? Ей мои деньги глаза колют?
— Папа, Марина вообще ничего не говорила…
— Молчит, но я же вижу, как смотрит. Ладно, буду знать, что сын меня за человека не считает.
После этого разговора Виктор Степанович не появлялся в офисе два месяца. Игорь извинялся, уговаривал. В итоге повысил зарплату до ста восьмидесяти.
Алёна подключилась через год. Она только что уволилась из рекламного агентства — «творческие разногласия с руководством».
— Игорёк, можно я поработаю у тебя? Временно, пока новое место не найду.
— А что ты умеешь?
— Ну… я же дизайнер. Могу баннеры рисовать, интерфейсы…
Игорь обрадовался. Дизайнер им действительно был нужен.
Первую неделю Алёна старалась. Нарисовала несколько макетов, даже получилось неплохо. А потом начались «творческие кризисы».
— Игорь, я не могу работать в таких условиях. Мне нужно вдохновение!
— Какие условия тебе нужны?
— Ну, для начала — нормальный график. Я же творческий человек, не могу приходить к девяти утра. И эти ваши дедлайны… Искусство не терпит спешки!
В итоге Алёна приходила к обеду, уходила через два часа. Из десяти заказанных макетов делала один, и то после пяти переделок.
— Алён, клиенты жалуются. Сроки горят.
— Они просто не понимают современного искусства! Хотят какую-то попсу, а я создаю настоящий дизайн!
— Но они платят деньги за «попсу».
— Вот именно! Всё упирается в деньги! А как же творчество? Самовыражение?
Игорь махнул рукой. Нанял внештатного дизайнера, а Алёне придумал должность «арт-директора». Сто двадцать тысяч в месяц за… за что?
— Игорь, мы копим второй год на отпуск, — сказала как-то Марина. — Обещал свозить меня и Ромку на море.
— Мар, сейчас сложный период…
— Сложный период у нас третий год подряд. При этом твой отец только что вернулся из Сочи, а сестра выложила фотки из Парижа.
— Это другое…
— Чем другое? Тем, что мы с сыном можем подождать, а они — нет?
Игорь не знал, что ответить. Марина была права. Пугающе права.
— Послушай, — Марина взяла его за руку. — Я не против помогать родственникам. Правда. Но помощь — это когда человек в беде. А не когда он просто не хочет работать.
— Ты не понимаешь. Папе тяжело после увольнения. А Алёна…
— Что Алёна? Игорь, твоя сестра за восемь лет сменила пятнадцать «призваний». Она была и фотографом, и писателем, и коучем, и астрологом. И каждый раз ты оплачивал её курсы, оборудование, рекламу. Результат?
— Она ищет себя.
— А может, она просто поняла, что искать себя за твой счёт удобнее, чем работать?
Переломный момент случился через месяц. В компанию пришёл запрос от крупного европейского заказчика. Контракт на два миллиона евро — разработка целой экосистемы приложений.
— Нужно расширяться, — сказал технический директор. — Минимум десять новых разработчиков, серверные мощности, лицензии. Бюджет на подготовку — около пятнадцати миллионов рублей.
— Откуда взять? — Игорь смотрел на цифры. — У нас на счетах есть, но…
— Но у тебя отец едет на «лечение» в Баден-Баден, — закончил техдир. — Извини, вся компания в курсе. Он же хвастался билетами.
Игорь промолчал. Вчера отец действительно попросил триста тысяч на «лечение суставов в Германии». И он не смог отказать.
— И Алёна записалась на курс «Сакральной живописи» в Италии, — добавил техдир. — Тоже при всех обсуждала. Четыреста тысяч, если что.
— Откуда ты…
— Игорь, я не лезу в твои семейные дела. Но если мы упустим этот контракт из-за того, что у тебя родственники… Короче, подумай. Либо фирма, либо содержание тунеядцев. Извини за прямоту.
Вечером Игорь сидел на кухне и смотрел в одну точку. Марина молча готовила ужин.
— Скажи честно, — наконец спросил он. — Я идиот?
— Нет. Ты хороший сын и брат. Слишком хороший.
— Это плохо?
— Это плохо, когда твоя доброта убивает и их, и тебя. Посмотри на отца — он же деградирует. Раньше был классным инженером, а сейчас? Профессиональный нытик и попрошайка.
— Не говори так…
— А как говорить? Алёна была нормальным дизайнером. Да, не гениальным, но крепким середнячком. А сейчас она убеждена, что она непризнанный гений, которого должны содержать.
— И что делать?
— Не знаю. Решать тебе. Но подумай вот о чём: ты хочешь, чтобы Ромка вырос таким же? Чтобы думал, что можно сесть на шею родственникам и требовать денег просто за факт родства?
Ночью Игорь не спал. Считал, думал, взвешивал. К утру решение созрело.
Он не стал ничего писать в чатах, не стал устраивать скандалы. Просто пришёл в офис и подготовил документы.
Первым пришёл отец.
— Сынок, я тут подумал… Может, повысишь зарплату? Инфляция же, всё дорожает…
— Пап, садись. Нам нужно поговорить.
Игорь положил перед отцом папку.
— Это что?
— Уведомление о сокращении должности. Через два месяца. По закону — с выплатой выходного пособия.
Виктор Степанович изменился в лице.
— Ты… ты меня увольняешь?
— Я сокращаю должность, которая не приносит компании пользы.
— Я твой отец!
— Именно поэтому я даю два месяца и хорошее выходное пособие. Любого другого я бы уволил за прогулы ещё год назад.
— Да как ты смеешь! Я тебя вырастил!
— Пап, — Игорь говорил спокойно, хотя внутри всё дрожало. — Ты прекрасный специалист. За два месяца точно найдёшь работу. Я дам рекомендации, помогу с резюме.
— Мне пятьдесят восемь!
— Это не приговор. Это опыт.
Отец молчал, потом встал.
— Значит, так. Понятно. Сын вырос, отца на помойку. Будешь жалеть!
Он ушёл, хлопнув дверью. Игорь выдохнул. Самое сложное позади.
С Алёной разговор прошёл предсказуемо. Слёзы, обвинения, угрозы «ты мне больше не брат». Игорь держался. Предложил помощь в трудоустройстве, оплату курсов повышения квалификации. Алёна отказалась от всего.
— Ты предатель! Мама бы в гробу перевернулась!
— Мама всегда говорила, что мы должны стоять на своих ногах.
— Это другое!
— Ничем не другое.
Первый месяц был адом. Отец названивал по пять раз в день, то угрожая, то плача. Алёна писала гневные сообщения, потом блокировала его, потом разблокировала и писала снова.
Подключились дальние родственники. Звонили тётки, ругались дядьки. «Как ты мог?» «Совесть потерял!» «Зазнался!»
Марина молчала. Просто была рядом, обнимала, когда видела, как он сжимает зубы после очередного звонка.
— Может, я правда не прав? — спросил он однажды ночью.
— А ты бы хотел, чтобы Ромка так же потом содержал тебя? Чтобы ты в пятьдесят восемь сидел дома и ныл, какая жизнь несправедливая?
— Нет.
— Вот и ответ.
Контракт с европейцами подписали. Наняли разработчиков, арендовали новый офис. Работы было через край, но Игорь чувствовал себя живым впервые за несколько лет.
Через три месяца позвонил отец. Голос усталый, но без привычного нытья.
— Игорь, можно встретиться?
Встретились в кафе. Отец выглядел по-другому. Подтянутый, в новом костюме.
— Я устроился на работу. В инжиниринговую компанию, ведущим специалистом. Зарплата меньше, чем у тебя платил, но…
— Пап, это же здорово!
— Знаешь, что самое странное? Я чувствую себя человеком. Впервые за три года. Иду на работу — и есть смысл. Решаю задачи, коллеги уважают… Я думал, в мои годы это невозможно.
— Пап…
— Дай договорить. Я вёл себя как последняя скотина. Сел на шею родному сыну и ещё недовольный был. Прости, если сможешь.
— Пап, да что ты. Всё нормально.
— Нет, не нормально. Но я постараюсь исправиться. И знаешь что? Спасибо, что выгнал. Серьёзно.
Алёна объявилась через полгода. Написала в мессенджере:
«Устроилась дизайнером в стартап. Платят копейки, работы вагон, начальник идиот. Но знаешь что? Я кайфую. Потому что это МОЯ работа, МОИ деньги. Прости за истерики. Когда-нибудь налажу свой бизнес и верну всё, что ты в меня вложил.»
Игорь улыбнулся. Не нужно ничего возвращать. Главное, что она нашла себя. По-настоящему.
— Пап, а почему дедушка больше не работает у тебя? — спросил как-то Ромка за ужином.
Игорь задумался. Как объяснить семилетнему?
— Понимаешь, сынок, иногда, когда ты слишком помогаешь человеку, ты ему вредишь.
— Как это?
— Ну, вот представь: ты учишься кататься на велосипеде, а я всё время тебя держу. Научишься?
— Нет…
— Вот и с работой так же. Дедушке нужно было научиться «кататься» самому.
— И он научился?
— Научился. И очень хорошо катается.
Марина улыбнулась, поймав его взгляд. Они оба знали — это был правильный выбор. Тяжёлый, болезненный, но правильный.
Потому что настоящая любовь — это не только поддержка. Это ещё и умение вовремя отпустить, дать человеку шанс стать собой.
Даже если для этого приходится стать «плохим» в его глазах.
Хотя бы на время.
