Марина проверила замок переноски в третий раз за последние пять минут. Рыжик сидел внутри, поджав лапы, и смотрел на нее янтарными глазами с таким укором, что хотелось расстегнуть молнию и выпустить его на свободу. Но нельзя. Впереди шестнадцать часов пути до Ульяновска, и кот должен сидеть в своей сумке.
— Потерпи, мальчик, — шепнула Марина, просовывая палец сквозь сетку. — Скоро приедем к бабушке, там будешь гулять, сколько захочешь.
Рыжик недовольно мяукнул и отвернулся к стенке переноски. Обиделся, похоже.
Поезд стоял на платформе, поблескивая боками в вечернем свете фонарей. Проводница, полная женщина с усталым лицом, проверила билеты и махнула рукой, проходите.
Вагон пах свежим бельем и чем-то еще пахло таким, что сразу понимаешь, что ты в поезде. В купе уже сидела пожилая пара, дедушка в клетчатой рубашке, решающий сканворд, и бабушка, которая вяжет носки. Поздоровались, кивнули друг другу. Марина пристроила переноску на верхнюю полку, рядом с рюкзаком.
— Котик? — спросила женщина, откладывая спицы.
— Да, Рыжик зовут. Тихий, не будет мешать.
— Да ладно, мы животных любим, — мужчина улыбнулся. — У нас дома три кошки и собака.
Марина выдохнула с облегчением. Повезло с попутчиками.
Поезд дернулся, потом еще раз, и медленно пополз вперед. Москва за окном начала отодвигаться: сначала платформа, потом серые здания вокзала, потом огни спальных районов, мелькающие между столбами.
Рыжик затих. Марина надеялась, что уснул. Часа через два, когда стемнело окончательно, и соседи уже задремали, она услышала царапанье. Тихое, настойчивое. Кот скребся изнутри переноски.
Марина заглянула в переноску, которая лежала на соседней верхней полке. Рыжик смотрел на нее, и в его взгляде читалось отчаяние. Лоток, который она положила на дно, был чистым. Воды он не пил. Видимо, просто хотел на волю.
— Прости, мальчик, — прошептала Марина. — Правила такие.
Она легла обратно, натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Под стук колес засыпается легко. Вагон покачивало, убаюкивая, и Марина провалилась в сон, даже не заметив этого.
Проснулась от крика:
— Кошка! Тут кошка бегает!
Марина вскочила так резко, что ударилась головой о потолок. Переноска на полке была открыта. Молния разъехалась до конца, и переноска пустая.
— Боже! Рыжик! — она спрыгнула вниз, босиком выбежала в коридор.
По вагону действительно носилась рыжая молния. Кот мчался от одного конца к другому, петляя между ног пассажиров, скользя по линолеуму. Кто-то смеялся, кто-то ругался, проводница кричала что-то про правила и штрафы.
Марина бросилась за котом. Рыжик юркнул в чужое купе, она за ним. Там сидели трое мужчин, играли в карты. Один из них, лысый, с татуировками на руках, поймал кота одним движением.
— Ваш? — спросил он, держа Рыжика за шкирку.
— Мой, извините, пожалуйста! Не знаю, как он вылез!
— Ловкач, — мужчина улыбнулся и протянул кота Марине. — Держите крепче.
Рыжик вырывался, царапался, но Марина прижала его к груди и понесла обратно в купе. Засунула в переноску, проверила замок и он был сломан. Бегунок молнии соскочил с одной стороны.
— Вот черт, — выругалась она тихо.
Соседка-бабушка по купе, протянула ей моток шерсти и иголку:
— Зашейте пока. До станции дотерпит.
Марина взяла нитки, но руки дрожали так, что никак не могла попасть в ушко иглы. Рыжик внутри сумки бился, мяукал, скрёбся когтями по ткани.
— Дай я, — бабушка забрала у нее иголку и быстро, ловко зашила молнию, стягивая края переноски вместе. — Вот так. Продержится.
— Спасибо, — Марина села на свою полку и обхватила голову руками. Сердце ужасно колотилось.
До утра она так и не уснула. Каждый шорох из переноски заставлял подскакивать и проверять швы. Рыжик больше не рвался на волю. Наверное, устал.
Под утро поезд остановился. Марина выглянула в окно, а там станция, небольшая, название не разглядела. Люди начали выходить, кто-то заходил. В коридоре послышались голоса, стук чемоданов.
Рыжик вдруг мяукнул. Громко, призывно. Марина посмотрела на переноску, швы держались. Она снова легла, прикрыла глаза.
Через минуту кто-то постучал в дверь купе.
— Откройте, пожалуйста!
Пожилой мужчина встал, открыл. На пороге стояла девочка лет семи, в розовой пижаме.
— У вас котик есть? — спросила она. — Я слышала, как он мяукал.
— Есть, — Марина приподнялась. — Но он в переноске, его нельзя выпускать.
— А можно посмотреть?
Марина хотела отказать, но девочка смотрела такими просящими глазами, что не выдержала:
— Ладно, иди сюда.
Девочка забралась на полку, прижалась носом к сетке переноски. Рыжик внутри потерся мордой о ткань, замурлыкал.
— Красивый какой! — девочка улыбнулась. — А как зовут?
— Рыжик.
— Ой, а у меня дома тоже Рыжик был! Только он… он умер в прошлом году. Мы его очень любили.
Девочка помолчала, потом погладила переноску ладошкой и убежала.
Поезд тронулся. Марина опять задремала, убаюканная мерным стуком колес. Соседи тоже уснули. А Рыжик не спал. Он терпеливо, методично работал когтями, расширяя дыру в шве, который ему зашили. Нитки были непрочные, шерстяные и их легко было разорвать. Сначала разошлась одна петля, потом вторая, третья. Кот замер, прислушался. Все спали. Тогда он просунул лапу в щель, потянул сильнее. И все, Рыжик на свободе.
Рыжик выбрался из переноски бесшумно, как тень. Замер на краю полки, оценивая расстояние до пола. Потом спрыгнул бесшумно и мягко, на все четыре лапы.
Постоял, оглядываясь, принюхиваясь. Марина спала, повернувшись к стене, укрывшись одеялом с головой. Соседи тоже не шевелились, видать, крепко уснули. Кот подошел к двери. Она была неплотно закрыта, видимо кто-то выходил в туалет и не задвинул до конца. Рыжик протиснулся, выгнув спину, и оказался в коридоре.
Вагон спал. Рыжик прижался к полу и пополз вдоль стены, стараясь держаться в тени. Мимо проплывали закрытые двери купе. В одном храпели так громко, будто гром гремит. В другом кто-то бормотал во сне, то ли молился, то ли спорил с кем-то.
Кот добрался до тамбура. В это время поезд начал замедлять ход, колеса стучали все реже. Рыжик сел у двери и стал прислушиваться.
Вдруг поезд остановился. Рыжик прижал уши, услышав шаги. По коридору шла проводница Галина Сергеевна, полная женщина лет пятидесяти. Она несла связку ключей, позвякивая ими на ходу.
Рыжик забился в угол тамбура. Галина Сергеевна прошла мимо, не глядя вниз. Открыла дверь ключом, тяжелая задвижка лязгнула, потом дверь распахнулась с шипением. Холодный ночной воздух хлынул в тамбур, неся с собой запах снега, дыма, выхлопных газов.
Проводница вышла на платформу и начала ждать пассажиров, но на удивление, в ее вагон никто не зашел.
И в этот момент Рыжик метнулся к двери. Проводница стояла спиной к вагону, смотрела в сторону здания вокзала. Кот прыгнул сначала на нижнюю ступеньку, потом сразу вниз, на платформу. Лапы скользили по обледенелому бетону, он едва устоял. Огляделся, слева толпа людей с чемоданами, справа пустота, темнота, только вдали маячили огни здания вокзала.
Рыжик рванул вправо, вдоль состава. Бежал, прижимаясь к колесам вагонов, стараясь не выскакивать на свет. Мимо проносились столбы, урны, скамейки. Где-то сверху гудел репродуктор, объявляя что-то о времени отправления.
А на платформе в это время Галина Сергеевна собиралась зайти обратно, и вдруг замерла. У самого края платформы мелькнуло что-то рыжее.
— Кошка? — пробормотала проводница. — Или показалось?
Она прищурилась, всматриваясь в темноту. Но там уже ничего не было. Только пустота, тени, качающиеся ветки деревьев за забором.
— Померещилось, — решила Галина Сергеевна и полезла обратно в вагон. Захлопнула дверь, повернула задвижку. — Устала, видать. Скорей бы смена кончилась.
А Рыжик уже добрался до конца платформы. Там, в углу, между зданием вокзала и старым железным навесом, стоял мужчина. Лет сорок пять, может, больше. Худой, в потертой куртке, из-под которой торчал грязный свитер. Лицо обветренное, небритое. Глаза какие-то пустые, отсутствующие.
Сергей Палыч. Местный. Все его знали. Говорили, что раньше работал на заводе, потом что-то случилось, травма, контузия, никто точно не знал. С тех пор он был сам не свой. Жил один в общежитии, перебивался случайными заработками, на вокзале подметал, или снег чистил, но больше слонялся по городу. Люди его не боялись, но и близко не подпускали. Он был не опасный, просто странный. Мог среди разговора замолчать и уставиться в одну точку. Мог рассмеяться без причины. Мог заплакать.
Рыжик вышел из темноты и потерся о его ноги. Мужчина вздрогнул, опустил глаза.
— Кот? — сказал он удивленно, словно впервые в жизни видел это животное. — Ты откуда?
Нагнулся, протянул руку. Рыжик понюхал пальцы, пахло табаком, машинным маслом, чем-то кислым.
— Замерз, да? — Сергей Палыч погладил кота по голове неловко, будто боялся сделать больно. — Бедный. Один тут, в темноте.
Он посмотрел на поезд, тот стоял, освещенный, в окнах мелькали силуэты пассажиров. Потом снова на кота.
— Ничей, значит. Бродячий, — кивнул сам себе Сергей Палыч. — Пошли со мной. Я тебя накормлю. У меня дома есть колбаса. И молоко, кажется, есть еще. Он поднял Рыжика на руки. Кот на удивление не вырывался. Устал, замерз, хотел тепла. Сергей Палыч прижал его к груди, развернулся и пошел прочь с платформы, к выходу с вокзала.
А через пять минут поезд тронулся. Галина Сергеевна прошла по вагону, проверяя купе. Все спали. Тихо, спокойно. Хорошая выдалась смена.
Марина проснулась, когда уже рассвело. Сквозь щель в шторе пробивался серый свет раннего утра. Вагон наполнялся запахами, кто-то варил кофе, кто-то разогревал лапшу в термопоте. Пахло чем-то домашним, уютным.
Она потянулась, посмотрела на переноску. Швы были разорваны. Молния торчала в стороны. Переноска пустовала.
— Нет… нет, нет, нет!
Марина сорвалась с полки так резко, что соседи вздрогнули и проснулись.
— Что случилось? — сонно спросила бабушка.
— Кот! Он пропал!
Она помчалась по коридору босиком, распахивая двери купе, заглядывая под полки. Люди смотрели на нее недовольно, кто-то ругался, но Марина не слышала. Только одна мысль билась в голове: найти, найти, найти.
Проводница вышла из своего купе, застегивая форменный жилет.
— Что за шум?
— Кот мой пропал! Вы его не видели? Рыжего?
— Нет, — проводница нахмурилась. — Когда пропал?
— Не знаю! Ночью, наверное… Помогите мне, пожалуйста!
Они обошли весь вагон. Заглянули в каждое купе, проверили туалеты, тамбуры. Рыжика нигде не было.
— Слушайте, — проводница остановилась, подперев бок рукой. — Мы ночью стояли в Чебоксарах. Минут двадцать. Двери открывались. Может, он выскочил?
— Как выскочил?! Он же в переноске был! — в отчаянии вскрикнула Марина.
— Значит, вылез как-то. Эти коты такие хитрые. Скорее всего, на остановке он и сбежал. — спокойно ответила Галина Сергеевна.
— Боже… Что же делать? — начала плакать Марина.
— Сейчас мы на следующую станцию прибудем. Я начальнику смены в Чебоксарах позвоню, пусть там поищут. Может, еще на вокзале где-то.
На следующей остановке проводница действительно позвонила. Марина стояла рядом, сжимая телефон в руке, и слушала обрывки разговора.
— Да, рыжий… Обычный, дворовый… Ночью, когда стояли… Ладно, спасибо.
Проводница положила трубку и посмотрела на Марину.
— Сказали, будут смотреть. Там камеры есть по всей станции. Если кот выходил, увидят. Перезвонят.
Марина села на ступеньку в тамбуре и заплакала. Тихо, безнадежно. Рыжик там, один, напуганный, в чужом городе. А она здесь, едет дальше и ничего не может сделать.
Через час позвонили.
— Алло? — Марина схватила трубку дрожащими руками.
— Девушка, это дежурный из Кирова. Вашего кота видели по камерам.
— Где?! Он жив?!
— Жив. Только его… — мужчина помолчал. — Его подобрал мужчина. На записи видно, как кот вышел из вагона, пошел к зданию. А там один мужик стоял, покурить вышел, видимо. Он кота и забрал. Взял на руки и ушел.
— Кто?! Как его найти?! — спросила Марина.
— Мы его знаем. Это местный, да его все тут знают. Сергей Палыч. У него… ну, с головой не очень. Инвалид, одинокий. Видимо, кота увидел, пожалел. Взял к себе домой.
— Где он живет?! Дайте адрес! — потребовала Марина.
— Девушка, спокойнее. Мы с ним связались, он раньше и у нас работал. Сергей Палыч его покормил, спать уложил. Говорит, думал, бродячий.
— Заберите его, пожалуйста! Пожалуйста! — продолжала Марина.
— Мы этого делать не сможем. У нас и без этого дел полно. Вы же можете найти в Чебоксарах того, кто занимается передержкой.
— Я… я не знаю. Я еду в Ульяновск. До бабушки.
— Ну, тогда думайте. Решайте. На всякий случай, запишите номер Сергея Палыча, он в курсе, что подобранного им кота ищут. Всего хорошего.
Марина повесила трубку и прижала ладони к лицу. Значит, Рыжик цел. Он не попал под поезд, его не сбила машина, не загрызли собаки. Его взял человек, больной, одинокий, но именно он приютил его кота. А теперь Рыжик ждет ее в Чебоксарах, и нужно как-то вернуться за ним.
Марина немного успокоилась и начала обзванивать людей, кто занимается передержкой животных. Благо, нашлась молодая девушка, которая согласилась забрать Рыжик от Сергея Палыча и обещала присмотреть за ним, пока Марина будет гостить у бабушки
Всю дорогу до Ульяновска она думала только об одном, как же там его Рыжик. Марина ругала себя, что не смогла углядеть за котом.
Бабушка встретила ее на пороге, растерянная:
— Внученька, а где же Рыжик? Я ему купила много лакомств…
— Потерялся, бабуль, — Марина обняла ее и снова заплакала. — Но, к счастью, его подобрал мужчина на станции и приютил. Потом я нашла человека, кто занимается передержкой. Но у меня сейчас даже денег не хватает, чтобы оплатить за передержку. Сегодня надо перевести 2000 рублей, остальную часть надо заплатить потом.
Три дня она жила как во сне. Созванивалась с той девушкой, которая присматривала за Рыжиком. Она присылала фото Рыжика. Кот выглядел бодрым и здоровым. Ну и слава Богу!
А потом позвонила мать.
— Марин, я слышала про кота. Как ты там?
Марина и не знала, что новости дошли до матери. Они не разговаривали полгода, после большой ссоры.
— Нормально, мам.
— Я тебе деньги перевела. Купи новую переноску, оплати передержку.
— Мам… Серьезно?
— Ну, я же не такой монстр.
Через два дня Марина уже сидела в поезде обратно. На этот раз с более прочной пластиковой переноской.
В Чебоксарах ее встретила девушка Лиза, которая взяла на передержку Рыжика. Высокая, рыжеволосая, с простым добрым лицом.
— Вот ваш беглец, — она протянул ей переноску.
Внутри сидел Рыжик. Живой, здоровый, довольный.
Марина взяла переноску, прижала к груди. Слезы снова полились сами.
— Спасибо вам. Я не знаю, как вас благодарить. Спасибо, что согласились забрать у того мужчину моего кота и присмотреть за Рыжиком.
— Да ладно, чего уж вы. Это моя работа! Кстати, я давала ему успокоительные капли, как вы и просили.
Лиза забрала оставшуюся сумму денег за передержку и неспешно пошла в сторону вокзала.
Марина села на скамейку, открыла переноску, достала Рыжика. Тот посмотрел на нее, фыркнул и уткнулся мордой в ее ладонь.
— Больше никаких поездов, слышишь? — прошептала она. — Больше никогда.
В обратный путь они ехали спокойно. Рыжик спал почти всю дорогу, свернувшись калачиком у нее на руках. Переноску Марина держала в основном всегда закрытой, чтоб уже наверняка не повторить прошлых ошибок. Но иногда и открывала, чтобы Рыжику было спокойнее.
Когда поезд подъезжал к Москве, Марина смотрела в окно и думала о том, как странно все обернулось. Сбежавший кот, чужие люди, которые помогли, мать, с которой помирилась. Иногда жизнь ломается, чтобы потом сложиться по-новому.
Рыжик потянулся, зевнул, показывая розовый язык и острые зубы.
— Приехали, мальчик, — Марина почесала его за ухом. — Теперь точно приехали.
И кот, как будто понимая, замурлыкал.
