Стиральная машина умерла внезапно — с противным скрежетом и паром. Катя смотрела на неё, прислонившись к дверному косяку, и чувствовала странное спокойствие. Ей давно пора было купить новую, но каждый месяц находилось что-то важнее: репетитор Артёму, курсы повышения квалификации, новые окна. Вечная экономия.
«Может, кто-нибудь знает мастера?» — набрала она в семейном чате и отложила телефон. Ответ пришёл через пятнадцать минут. От Иры, той самой двоюродной сестры, с которой у них были… сложные отношения.
«У меня как раз командировка в вашем городе. Приеду на пару дней. Возьму пару футболок».
Катя перечитала сообщение трижды, пытаясь найти связь между стиральной машиной и приездом Иры. Телефон завибрировал от входящего.
— Катюш, привет, это я! — голос Иры звучал так, будто вчера виделись, а не три года назад на бабушкиных поминках, где они едва обменялись парой фраз.
— Ира? Что значит…
— Я уже в поезде, буду у тебя послезавтра. Встретишь?
Катя осторожно присела на край ванны. Вспомнилось, как в студенчестве они с Ирой делили комнату в общежитии, и та оставляла грязные тарелки под кроватью, а потом искренне плакала, когда её бросил очередной парень. Катя всегда была рядом, чтобы выслушать, утешить, помочь. Этот сценарий повторялся десятки раз.
— Ир, у нас тут не очень удобно сейчас… — начала Катя, но в трубке уже звенел голос:
— Катюш, ну я же уже взяла билет! Тем более мы родня. Помнишь, как бабушка говорила — своя кровь всегда поймёт…
Бабушка. Именно она всегда настаивала, чтобы Катя «поддерживала семейные связи», «прощала Ирочке её легкомыслие» и «помогала сестре, ведь ей так трудно в жизни». Когда-то давно Катя даже верила, что это её долг. Но сейчас…
— Хорошо, приезжай, — сказала она после паузы, в которой едва не произнесла совсем другие слова.
Артём сидел напротив, сгорбившись над тарелкой.
— Значит, тётя Ира приезжает, — не спросил, а констатировал он. — Опять будет лежать на моём диване?
— Я постелю ей в гостиной, — быстро ответила Катя. — На раскладушке.
— Она всё равно займёт диван, — мрачно заметил Артём. — Как в прошлый раз. И будет говорить по телефону до трёх ночи. А мне в школу вставать.
Катя посмотрела на сына. Когда он успел так вырасти? Четырнадцать — казалось бы, ещё ребёнок, но взгляд серьёзный, понимающий.
— Это всего на пару дней, — попыталась улыбнуться она.
— Ты и в прошлый раз так говорила, — Артём отодвинул тарелку. — А она жила здесь месяц. И твои деньги занимала. А потом не вернула.
Катя моргнула. Значит, он замечал всё это. Замечал и запоминал.
— Я поговорю с ней, — твёрдо сказала Катя. — Установим правила.
Артём пожал плечами, но в его глазах промелькнуло что-то новое. Может быть, надежда?
Когда Ира появилась на пороге с двумя чемоданами и кошкой в потрёпанной переноске, Катя была готова. Или почти готова.
— Ты сказала пару футболок, — заметила она, помогая затащить второй чемодан. — Это выглядит как целый переезд.
Ира заправила за ухо прядь выгоревших волос. В ней всё ещё угадывалась та яркая, беззаботная девчонка, которая могла очаровать кого угодно пятнадцать минут назад. Но сейчас под этим слоем проступало что-то другое: усталость, нервозность, даже отчаяние.
— Ну, я же не в гостиницу к тебе, Катя. Мы же родня. — На последнем слове её голос дрогнул. — Своим — всё, чужим — ничего.
Вместо того чтобы проглотить привычный ком возражений, Катя глубоко вздохнула:
— Родственные связи важны, Ира. Но не менее важно уважение к чужим границам. Ты можешь остаться на неделю. Будешь спать в гостиной. У Артёма экзамены, ему нужна тишина вечерами.
Ира застыла, не донеся чемодан до прихожей. Это была новая, незнакомая ей Катя — с прямым взглядом и спокойным голосом.
— Ты что, не рада меня видеть? — наконец произнесла она, медленно опуская кошачью переноску.
— Я рада, — честно ответила Катя. — Но мы уже не дети, у нас обеих своя жизнь. Я хочу, чтобы твой приезд был комфортным для всех.
Что-то промелькнуло в глазах Иры — обида? удивление? — но она кивнула, хотя и без энтузиазма.
Первые два дня прошли мирно. Ира действительно ходила на какие-то деловые встречи, возвращалась к ужину, даже помогла Артёму с английским. Её кошка Мурка оказалась неожиданно ласковой и чистоплотной. Катя начала надеяться, что этот визит будет не таким болезненным, как предыдущие.
Но на третий день Ира не вернулась к ужину. А потом к полуночи. Катя лежала в кровати, глядя в потолок, когда входная дверь наконец хлопнула.
— Эй, ты не спишь? — голова Иры показалась в дверном проёме. От неё пахло вином и сигаретами. — Я, кажется, ключи от номера потеряла.
— Номера? — непонимающе переспросила Катя.
— Ну да, в гостинице. Я же там остановилась. На неделю, — Ира хихикнула, покачнувшись. — Я тебе не говорила? Ой, наверное, забыла.
Катя медленно села в кровати.
— Ты живёшь в гостинице? Но все твои вещи здесь.
— Ну да, — пожала плечами Ира, плюхаясь на край кровати. — Мне там только ночевать. Всё остальное время я же с тобой провожу! Или… планировала. Но, кажется, встретила кое-кого.
Она улыбнулась таинственно и счастливо — как всегда, когда начинала новые отношения. Катя знала этот цикл: сначала эйфория, потом жалобы на непонимание, затем слёзы и драмы. И всегда плечо Кати для утешения.
— Его зовут Марк. Он бизнесмен. Мы завтра летим в Сочи на выходные! Представляешь? — Ира закружилась по комнате, как девочка. — Ой, слушай, я кажется айфон в такси оставила. Можно твой на выходные? Я потом новый куплю и тебе тоже, обещаю!
Катя машинально протянула руку к прикроватной тумбочке, где лежал её старенький смартфон. И вдруг замерла.
Почему? Почему она всегда говорит «да»? Почему боится отказать?
— Ира, — тихо сказала она. — Нет. Я не могу дать тебе телефон. Мне нужно быть на связи с Артёмом.
Ира моргнула, словно не расслышала.
— Да ладно тебе, я же…
— Нет, — повторила Катя. — И если ты едешь в Сочи, тебе нужно забрать Мурку. Я не смогу за ней ухаживать всё время.
Что-то изменилось в лице Иры. Она резко села на кровать.
— Что с тобой? Ты какая-то не такая стала. Скажешь, это из-за того случая с твоим Димой? До сих пор обижаешься? Я же не специально увела его, ты же знаешь…
Именно эта фраза, сказанная тем же легкомысленным тоном, что и десять лет назад, вдруг прояснила всё для Кати. Ира никогда не менялась. Это она, Катя, позволяла себе раз за разом становиться жертвой.
— Я не обижаюсь, Ира, — медленно сказала она. — Я просто… выросла. И поняла, что дружба и родство — это не односторонняя улица. Ты можешь остаться до конца недели, как мы договаривались. Но мой телефон останется со мной.
На следующее утро Ира ушла на встречу с Марком и не вернулась ни к обеду, ни к ужину. Мурка тоскливо мяукала в гостиной. Артём, к удивлению Кати, взял кошку к себе и даже кормил её консервами.
— Она не виновата, что хозяйка такая, — пояснил он в ответ на удивлённый взгляд матери.
В четверг, когда Катя вернулась с работы, в квартире был странный запах. Смесь духов, табака и чего-то ещё… алкоголя? На диване в гостиной обнаружилась Ира, с бутылкой вина и какой-то пожилой женщиной.
— Кать! А мы тут с Галиной Петровной! — воскликнула Ира, шатаясь навстречу. — Она маклер! Риэлтор, короче. Квартиры продаёт. Мы тут прикидывали, сколько твоя стоит. Тут же наследство бабушкино, да? Не только твоё… — она понизила голос до шёпота, — а ещё и моё по идее. Она мне тоже внучкой приходилась!
Галина Петровна, смущённо улыбаясь, поднялась с дивана.
— Добрый вечер, простите за вторжение… Мы, наверное, пойдём.
— Да! — твёрдо сказала Катя, распахивая входную дверь.
Когда незваная гостья ушла, Ира плюхнулась обратно на диван.
— Кать, ну ты чего? Я просто узнавала. Бабушка же и мне что-то оставила…
В этот момент Катя отчётливо увидела то, чего не замечала раньше. Как Ира в детстве исподтишка щипала её, а потом жаловалась взрослым, что Катя плачет без причины. Как «случайно» проливала сок на её новые платья. Как «забывала» передать приглашения на дни рождения от общих друзей.
— Бабушка оставила эту квартиру мне, Ира, — произнесла Катя, удивляясь собственному спокойствию. — И тебе она тоже кое-что оставила — дачный участок. Который ты продала через месяц после её смерти.
— Ну подумаешь, — фыркнула Ира. — Мне нужны были деньги на лечение. У меня тогда эта… как её… мигрень была.
— Мигрень, — эхом отозвалась Катя. — На которую у тебя ушло три тысячи евро за неделю на Кипре.
Ира вскочила, её лицо исказилось.
— Что ты хочешь сказать? Что я вру? Что я специально? — внезапно её глаза наполнились слезами. — Я просто не такая идеальная, как ты! У меня никогда не было твоего везения! Твоих мозгов! Твоих возможностей!
В этом потоке обвинений Катя вдруг увидела не злость, а страх. Страх маленькой девочки, которой всегда казалось, что ей достаётся меньше.
— Ира, — мягко сказала она. — Я не идеальная. И у меня нет какого-то особого везения. Я просто делаю выбор и несу за него ответственность.
— Ой, только не начинай свои учительские лекции, — Ира закатила глаза, но её голос дрожал. — Никому не интересно. Все знают, что ты такая самостоятельная только потому, что за тобой всегда дед стоял, деньги давал…
Это была настолько явная ложь, что Катя даже не стала спорить. Дед, выпивающий механик, умер, когда ей было двенадцать, оставив семью с долгами.
— Я думаю, нам пора заканчивать этот разговор, — сказала она вместо этого. — Я собираюсь лечь спать. У меня завтра уроки с утра.
— Да пожалуйста! — Ира схватила недопитую бутылку вина. — Мне вообще плевать. Мы с Марком завтра улетаем. И знаешь что? Я даже не буду тебя больше звать на помощь! Сама разберусь!
Утром Ира исчезла, оставив чемоданы и кошку. На столе лежала записка: «Встретила Марка, улетаем в Сочи. Вернусь через пару дней. Покорми Мурку, она любит паштет».
— Она вернётся, — уверенно сказал Артём, поглаживая кошку, удобно устроившуюся на его коленях. — И опять будет здесь жить.
Катя покачала головой:
— Не в этот раз.
Она достала телефон, открыла чат с сестрой и написала то, что должна была сказать много лет назад: «Ира, я забочусь о тебе, но мой дом — это не твой запасной вариант. Ты можешь забрать свои вещи и Мурку до понедельника. После этого я отдам их в приют и благотворительный магазин».
Ответ пришёл почти сразу: «ТЫ НЕ ПОСМЕЕШЬ! Это моя кошка! Мои вещи!»
Катя улыбнулась и написала: «До понедельника, Ира».
Потом отложила телефон и, впервые за долгое время, позволила себе ощутить лёгкость. Она и правда выросла.
В воскресенье вечером на пороге появилась Ира — без привычного макияжа, в мятой футболке, пахнущая дешёвым аэропортовским кофе.
— Он женат, — сказала она вместо приветствия, проходя в прихожую. — Этот Марк. У него жена и трое детей. Представляешь? И он меня просто… — её голос сорвался.
Катя могла бы сказать «я так и знала». Могла бы напомнить о десятке таких же историй. Вместо этого она просто кивнула:
— Мне жаль.
Ира прошла в гостиную, где уже стояли её собранные чемоданы.
— Ты правда меня выгоняешь? — спросила она тихо. — После всего, что случилось?
— Я не выгоняю тебя, — покачала головой Катя. — Я просто перестаю быть твоей спасательной шлюпкой. Ты сильная, Ира. Гораздо сильнее, чем думаешь.
— Куда я пойду? — в голосе Иры звучала настоящая паника.
— Ты говорила о гостинице, — мягко напомнила Катя. — И у тебя есть мама, которая, кстати, очень скучает. Она мне звонила на прошлой неделе.
Ира поджала губы:
— Мама будет читать нотации.
— Возможно, — согласилась Катя. — Но она любит тебя. И пора взрослеть, Ира. Всем нам.
Они помолчали. Ира подошла к окну, машинально поглаживая Мурку, которая тёрлась о её ноги.
— Почему ты такая? — вдруг спросила она. — Почему у тебя всё получается? Работа, сын, квартира… А у меня вечно всё разваливается.
Катя внимательно посмотрела на сестру. Возможно, впервые в жизни Ира задала вопрос, на который действительно хотела услышать ответ.
— Знаешь, — тихо сказала Катя, — я делаю ошибки каждый день. Просто потом я пытаюсь их исправить, а не бежать от них. В этом вся разница.
Утром Ира уехала. Не хлопнув дверью, а тихо попрощавшись. Обещала позвонить через неделю. Мурку она решила оставить Артёму — «пока не найду нормальное жильё».
На телефоне Кати появились гневные сообщения от родственников.
«Катя, как ты могла? Ира в такой сложной ситуации!»
«Кать, перезвони. Это на тебя не похоже. Нельзя так с родными».
«Катерина, бабушка бы в гробу перевернулась!»
Катя задумчиво посмотрела на экран. Ещё неделю назад она бы почувствовала стыд и неловкость. Сегодня — лишь спокойную уверенность.
«Я забочусь об Ире, уважая её как взрослого человека, а не как ребёнка, которому нужен постоянный присмотр», — написала она в ответ и отложила телефон.
А потом набрала номер мастера по ремонту стиральных машин. Пора было наконец заняться собственной жизнью.
