Автобус на Владимир отправлялся через пятнадцать минут. Я стояла на платформе, прижимая к себе старенький рюкзак с вещами. В кармане лежал билет — место номер восемь, у окна, как раз за водителем. Сын заказал его онлайн специально для меня.
— Мам, у тебя укачивание, — сказал он вчера. — Обязательно сядь у окна и смотри на дорогу. И никому не уступай, ладно?
Усмехаюсь про себя. Вечно Андрюша обо мне беспокоится, словно мне не шестьдесят два, а все девяносто. Хотя после вчерашней ночной смены в больнице ноги действительно гудят. Тридцать восемь лет в хирургии — это вам не шутки.
Двери автобуса наконец открываются. Народу немного — будний день, середина недели. Поднимаюсь по ступенькам, показываю билет водителю. Тот кивает, даже не глядя — молодой парень, наушник в ухе, явно слушает музыку.
Прохожу к своему месту. Восьмое, у окна. Слава богу, можно наконец присесть. Устраиваюсь поудобнее, ставлю рюкзак на колени. За окном мелькают серые здания автовокзала. До Владимира четыре часа езды — успею и отдохнуть, и к внучке морально подготовиться. Машенька защищает диплом, волнуется страшно. Обещала встретить на вокзале.
В салон заходят новые пассажиры. Молодая пара с ребенком устраивается в самом конце. Пожилой мужчина с газетой садится через проход от меня. Потом появляется она.
Женщина лет пятидесяти, но старается выглядеть моложе. Ярко-рыжие волосы, явно крашеные. Леопардовый шарф, несмотря на июньскую жару. Огромная сумка известного бренда — или подделка под него. Останавливается прямо возле моего ряда, окидывает меня оценивающим взглядом.
— Так, — тянет она, доставая телефон. — Восьмое место…
Смотрит на меня в упор.
— Вы не могли бы пересесть? — спрашивает она тоном, не терпящим возражений.
— Простите? — я даже не сразу понимаю, о чем речь.
— У меня билет на это место, — она кивает на мое кресло. — Восьмое, у окна.
Достаю свой билет, показываю.
— У меня тоже восьмое, — говорю спокойно. — Видимо, какая-то ошибка в системе.
Женщина фыркает.
— Ошибка? Да вы просто… — она делает паузу, подбирая слова. — Вы просто заняли чужое место! У меня проблемы с вестибулярным аппаратом, мне можно только у окна!
— Но у меня тоже… — начинаю я.
— Что у вас тоже? — перебивает она, повышая голос. — Вы же здоровая женщина! А у меня справка от врача!
Интересно, думаю я. Справка есть, а показать почему-то не спешит.
— Покажите ваш билет, пожалуйста, — прошу я.
— Зачем? — она возмущенно вскидывает брови. — Я же сказала — восьмое место! Вы что, не верите?
В салоне начинают оборачиваться другие пассажиры. Мужчина с газетой отрывается от чтения. Молодая мама сзади пытается отвлечь ребенка, который с интересом наблюдает за происходящим.
— Я бы хотела увидеть ваш билет, — настаиваю я.
Женщина театрально вздыхает, начинает рыться в сумке.
— Нет, ну вы представляете? — обращается она к другим пассажирам. — Пожилой человек с больным вестибулярным аппаратом просит уступить законное место, а эта… дама даже не хочет проявить элементарную человечность!
«Пожилой человек»? Она же явно моложе меня! И откуда вдруг взялся больной вестибулярный аппарат, если минуту назад она прекрасно стояла в проходе, размахивая руками?
— У меня тоже укачивание, — говорю я. — Поэтому сын специально забронировал место у окна.
— Ой, да ладно! — женщина закатывает глаза. — Все так говорят, когда не хотят уступать! Водитель! Водитель!
Молодой парень за рулем оборачивается, вынимает наушник.
— Что случилось?
— Эта женщина заняла мое место и отказывается уступать! — заявляет моя оппонентка. — У меня восьмое место, у окна!
Водитель вздыхает.
— Покажите билеты, разберемся.
Я протягиваю свой. Водитель кивает.
— Да, восьмое. А ваш? — он смотрит на женщину.
Та все еще копается в сумке.
— Сейчас, сейчас… Куда же я его… Ах, вот!
Она достает смятую бумажку, но почему-то не спешит показывать.
— Знаете что, — вдруг заявляет она. — Я вспомнила! У меня электронный билет! Вот, в телефоне!
Начинает что-то искать в телефоне. Проходит минута, другая. Автобус должен отправляться.
— Так, граждане, — говорит водитель. — Давайте быстрее. У нас расписание.
— Интернет не ловит! — восклицает женщина. — Это все ваш вай-фай! Почему он не работает?
— У нас нет вай-фая в автобусе, — устало отвечает водитель.
В этот момент в автобус заходит кондуктор — полная женщина средних лет с усталым лицом.
— Что тут происходит? — спрашивает она. — Почему не отправляемся?
Водитель кратко объясняет ситуацию. Кондуктор смотрит на меня, потом на скандалистку.
— Билеты, — коротко говорит она.
Я снова показываю свой. Моя оппонентка мнется.
— У меня электронный, но интернет…
— Фамилия? — спрашивает кондуктор, доставая планшет.
— Комарова, — нехотя отвечает женщина. — Комарова Инна Владимировна.
Кондуктор что-то проверяет в планшете.
— Комарова… Комарова… Есть. Место девятое, у прохода.
В салоне повисает тишина. Инна Владимировна краснеет.
— Нет! — восклицает она. — Это ошибка! Я специально брала у окна! У меня укачивание!
— В системе девятое, — отрезает кондуктор. — Занимайте свое место, мы и так опаздываем.
— Но как же… — Инна явно не ожидала такого поворота. — Может, поменялись местами?
— Не поменяетесь, — отвечаю я твердо. — У меня тоже укачивание, и я не собираюсь четыре часа мучиться.
Инна смотрит на меня с ненавистью.
— Вы… вы просто бессердечная! — выплевывает она. — В вашем возрасте должно быть больше сострадания!
«В моем возрасте»? А сама-то она кто?
— Гражданочка, не задерживайте отправление, — строго говорит кондуктор. — Иначе придется вызвать охрану.
Инна еще несколько секунд стоит в проходе, потом резко разворачивается и плюхается на свое место — девятое, у прохода. Сумку швыряет на пол с такой силой, что та подпрыгивает.
Автобус наконец трогается. Я откидываюсь на спинку кресла, стараясь успокоиться. Руки слегка дрожат — все-таки нервы уже не те.
— Правильно сделали, что не уступили, — вдруг говорит мужчина с газетой. — Я эту даму уже третий раз вижу. Все время одно и то же — требует место у окна, ссылается на болезни.
— Третий раз? — удивляюсь я.
— Ага, — кивает он. — Месяц назад ехал в Суздаль — она там молодой девушке устроила целый спектакль. Та уступила. А потом эта мадам всю дорогу по телефону болтала, музыку слушала без наушников.
— И никто ничего не сказал?
— А что скажешь? — мужчина пожимает плечами. — Начнет опять скандалить. Люди предпочитают потерпеть.
Смотрю в окно. За стеклом мелькают городские кварталы, скоро начнется трасса. Инна сзади что-то бормочет себе под нос, иногда громко вздыхает — явно для привлечения внимания.
Через полчаса она встает и подходит ко мне.
— Может, все-таки поменяемся? — спрашивает уже другим тоном, почти просительным. — Мне правда плохо.
Поворачиваюсь к ней. Выглядит вполне здоровой — румянец на щеках, глаза блестят.
— Нет, — отвечаю спокойно. — Извините.
— Да что с вами не так? — снова взрывается она. — Неужели так трудно проявить человечность?
— А неужели так трудно сидеть на своем месте? — парирую я.
Инна фыркает и возвращается на свое кресло. Следующий час она демонстративно стонет, хватается за голову, изображает дурноту. Никто не обращает внимания.
На первой остановке в автобус заходят новые пассажиры. Парень лет двадцати пяти садится позади Инны. Она тут же оборачивается к нему.
— Молодой человек, — начинает она елейным голоском. — Вы не могли бы поменяться со мной местами? У вас ведь у окна, да? А у меня тут ужасное укачивание…
Парень смотрит на нее с удивлением.
— У меня двенадцатое место, — говорит он. — Это через три ряда от вас.
— Ну и что? — Инна не сдается. — Какая разница, где сидеть молодому здоровому человеку?
— Большая, — отвечает парень. — Я специально брал сзади, чтобы спать спокойно. И у окна, потому что мне тоже укачивает.
Инна закатывает глаза.
— Да что же это такое! Весь автобус больных укачиванием!
— Может, вам таблетку дать? — предлагает молодая мама сзади. — У меня есть от укачивания.
— Не надо мне ваших таблеток! — огрызается Инна. — Мне нужно место у окна!
Следующие два часа проходят в относительной тишине. Инна периодически всхлипывает, вздыхает, изображает страдания. Потом достает телефон и начинает громко разговаривать.
— Алло, Светка? Да, еду… Нет, ужасно! Представляешь, какие люди бессердечные… Да, прямо издеваются… Пожилой больной человек просит… Что? Да знаю я, что мне пятьдесят! При чем тут это?
Кондуктор проходит по салону, бросает на Инну предупреждающий взгляд. Та немного сбавляет громкость, но продолжает вещать.
— …И эта, представляешь, сидит у окна… Наверное, моложе меня, а туда же… Никакого уважения…
Мужчина с газетой оборачивается ко мне и подмигивает. Я невольно улыбаюсь в ответ.
На следующей остановке Инна вдруг вскакивает.
— Все! — объявляет она. — Я не могу больше терпеть это издевательство! Высажусь здесь!
Хватает свою сумку и направляется к выходу. Кондуктор пожимает плечами.
— Ваше право. Но билет не возвращается.
— Да плевать! — бросает Инна. — Лучше на попутке доеду, чем с такими… людьми!
Выходит, громко хлопнув дверью. Автобус трогается. В салоне сразу становится как-то легче, свободнее.
— Наконец-то, — выдыхает молодая мама. — А то я уже думала, ребенок от ее воплей расплачется.
— Странная особа, — замечает парень сзади. — Что ей стоило просто сесть на свое место?
— Привычка, — говорит мужчина с газетой. — Некоторые люди живут за счет того, что другие уступают. Стоит один раз дать отпор — и все, спектакль окончен.
Остаток пути проходит спокойно. Я смотрю в окно, думаю о Маше, о том, как она волнуется перед защитой. Надо будет купить цветы на вокзале. Белые розы — ее любимые.
Автобус въезжает во Владимир. Я собираю вещи, готовлюсь к выходу. Мужчина с газетой встает, пропускает меня.
— Удачи вам, — говорит он. — И правильно, что не поддались на провокацию.
— Спасибо, — киваю я.
Выхожу на перрон. Воздух свежий, пахнет дождем. Где-то там, в городе, меня ждет внучка. А Инна… Интересно, нашла она попутку? Или села на следующий автобус и сейчас пытается выманить место у окна у нового «противника»?
Иду к выходу с вокзала. На площади действительно продают цветы. Выбираю самый красивый букет белых роз.
— Для невесты? — улыбается продавщица.
— Для внучки, — отвечаю я. — Диплом защищает.
— О, тогда удачи ей!
Беру букет, вдыхаю тонкий аромат. Хорошо, что я не уступила место. Не из принципа — просто действительно тяжело бы было ехать четыре часа не у окна. А Инна… Что ж, каждый делает свой выбор. Кто-то выбирает честность, а кто-то — вечную игру в жертву.
Телефон звонит. Маша.
— Бабушка! Ты уже приехала? Я сейчас подъеду!
— Жду тебя, солнышко, — отвечаю я. — У меня для тебя сюрприз.
Стою на площади с букетом белых роз и улыбаюсь. День начинался тяжело, но закончится хорошо. А это главное.
