— Мам, ну как так можно? Ты же обещала! — Марина прижала телефон к уху и закатила глаза, глядя на мужа.
Игорь понимающе усмехнулся и покачал головой. Этот разговор повторялся из года в год, но его жена упорно наступала на те же грабли.
— Доченька, я только помочь хотела, — голос Лидии Петровны звучал одновременно обиженно и властно. — Ты же знаешь, как у вас всегда всё не готово. Гости придут, а у тебя ещё конь не валялся.
Марина стиснула зубы. В свои тридцать пять она по-прежнему чувствовала себя нашкодившей школьницей, когда мать начинала этот разговор.
— Мам, мы договаривались, что ты приедешь тридцать первого к шести. Сейчас двадцать девятое, десять утра. Я на работе, Игорь тоже, дети у свекрови.
— Вот и хорошо! — оживилась Лидия Петровна. — Я как раз всё приготовлю, уберу, а то у вас вечно… Марина, у тебя что, пыль на шкафу так и лежит? Та, что я в прошлый раз показывала?
Марина машинально посмотрела на шкаф в своём рабочем кабинете и мысленно досчитала до десяти.
— Мам, я на работе. Дома нет никого. Мы не можем тебя встретить сейчас.
— Не беспокойся, у меня есть ключи. Те, что ты дала на экстренный случай. Ох, это же чудо, что я приехала пораньше. Тут у вас такой… — Лидия Петровна многозначительно замолчала, но Марина слишком хорошо знала этот приём.
Игорь молча наблюдал за женой. Он уже понял, что произошло, и его лицо становилось всё мрачнее.
— Мам, ты уже в нашей квартире? — Марина почувствовала, как к горлу подкатывает знакомый ком.
— Конечно, родная. Я вам такой сюрприз приготовлю! Не переживай, всё будет идеально. Как я тебя учила.
Марина отключила звонок и бессильно опустилась на стул.
— Она уже там, да? — Игорь сказал это не столько вопросительно, сколько утвердительно.
— Да. Пришла на два дня раньше. Без предупреждения. Опять.
— И что теперь?
В голосе мужа Марина услышала не просто усталость — это была обречённость человека, который слишком долго терпел чужие границы на своей территории.
— Игорь, ты же знаешь, она хочет как лучше…
— Нет, Марина, — он редко называл её полным именем, обычно это было ласковое «Мариш» или «Мариночка». — Она хочет как ей лучше. Как ей спокойнее. Как ей привычнее. И плевать она хотела на наши с тобой договорённости.
Марина знала, что он прав. Каждый визит матери превращался в бесконечную проверку на соответствие её стандартам. Но что-то внутри никак не давало поставить жёсткую границу.
— Мы ведь можем поехать домой пораньше. Я отпрошусь у начальства…
Игорь резко встал и подошёл к окну.
— Слушай, может тогда сразу ей ключи от нашей спальни отдать? Чтобы проверяла, правильно ли мы с тобой…
— Игорь!
— А что Игорь? — он развернулся, и Марина увидела, что муж действительно зол. — Сколько можно? Дети боятся лишний раз в своей комнате игрушку передвинуть, когда она приезжает. Я не могу расслабиться в собственном доме. Ты сама ходишь как на иголках, чтобы, не дай бог, не разочаровать маму! Я устал, Марина. Правда устал.
— Что ты предлагаешь? Выгнать её?
— Можно было не давать ей ключи. Можно было предупредить, что мы не принимаем гостей без приглашения. Можно было сказать, что…
Звонок телефона прервал его. На экране высветилось «Вера». Сестра.
— Да, Вер, привет, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало.
— Она у вас, да? — без предисловий спросила Вера.
— Откуда ты?..
— Звонила мне. Хотела и ко мне заехать, но я сказала, что уезжаю с семьёй на дачу. Хотя никуда мы не едем.
Марина вздохнула. Её младшая сестра всегда умела ставить границы с матерью. Твёрдо и без чувства вины.
— Вер, ну как ты так можешь? Она же мама…
— Которая не уважает наше личное пространство. Которая считает, что может врываться в нашу жизнь когда ей вздумается, потому что она мама. Знаешь, Марина, материнство — это не индульгенция.
— Не начинай…
— Я не начинаю. Я уже давно закончила, — в голосе Веры не было злости, только усталость. — Просто хотела предупредить, что она у вас. И спросить, когда ты наконец научишься говорить «нет».
— Легко тебе говорить. Ты далеко живёшь, у тебя своя жизнь…
— У тебя тоже своя жизнь, Марин. Только ты почему-то боишься на неё право заявить. Папа смог, я смогла. Осталась только ты.
Упоминание отца кольнуло неприятным воспоминанием. Пятнадцать лет назад Олег Борисович не выдержал и ушёл от Лидии Петровны. Марине тогда было двадцать, Вере семнадцать. Сейчас отец жил на Сахалине со второй женой и, судя по редким звонкам, был вполне счастлив.
— Не сравнивай. Это совсем другое.
— Как скажешь, — Вера явно не хотела продолжать бесполезный спор. — Кстати, он звонил. Передавал всем привет.
— Кто?
— Папа, кто же ещё. Сказал, что наконец-то высыпается и занимается любимым делом. А знаешь, что он теперь делает? Резьбу по дереву! Представляешь? Говорит, всегда мечтал, но мама считала это «пустой тратой времени».
После разговора с сестрой Марина долго сидела, глядя в никуда. Игорь молча собирал свои вещи — ему ещё предстояло заехать в офис, прежде чем возвращаться домой.
— Поедем вместе? — наконец спросила она.
— Ты хочешь сегодня отпроситься?
— Да.
— Смысл? — Игорь покачал головой. — Она уже там, наводит свои порядки. Дети у мамы. Я поработаю подольше, а ты давай тоже не спеши. Всё равно пока ничего не изменить.
Он наклонился, легко поцеловал её в макушку и вышел. В этом жесте Марина почувствовала что-то финальное, словно Игорь уже принял какое-то решение, о котором она пока не знала.
Когда Марина вернулась домой, в квартире пахло хлоркой, моющими средствами и маминым борщом. Идеальная чистота и запах детства — вот что всегда приносила с собой Лидия Петровна.
— Мариночка! Наконец-то! — мать выглянула из кухни, вытирая руки полотенцем. — Я уже всё приготовила, убрала, даже бельё перестирала. У вас в ванной плесень начиналась, представляешь?
Марина молча прошла в комнату, отметив, что её любимая ваза с письменного стола исчезла («слишком много пыли собирает»), а книги были расставлены в идеальном порядке — по размеру, а не по темам, как она любила.
— Где дети и Игорь? — спросила Лидия Петровна, следуя за дочерью.
— Дети у бабушки, — Марина невольно поправилась, — у другой бабушки. Игорь на работе.
— В такое время? Уже восемь вечера!
— Да, мам. Он задержался.
Лидия Петровна поджала губы, и Марина сразу поняла, о чём она думает. «Не хочет домой идти, потому что ты уют не создаёшь. Вот и шляется где-то».
— Я ему позвоню, скажу, что ты приготовила…
— Не надо, — мать махнула рукой. — Если мужчина не хочет домой, его не заставишь. Вот твой отец…
— Мам, давай не будем сейчас про отца, — Марина устало опустилась на диван.
— А что не будем? Правда глаза колет? Бросил нас, завёл новую семью, а ты с ним всё равно общаешься! После всего, что я для вас сделала!
Начиналось. Марина прикрыла глаза. Сейчас будет получасовой монолог о никчёмном отце, затем следующие полчаса о неблагодарных детях, и наконец, финальная часть — о том, как Лидия Петровна всю жизнь для них положила, а они…
Телефон зазвонил так неожиданно, что обе женщины вздрогнули.
— Да, Игорь, — Марина увидела имя мужа на экране.
— Я забираю детей от мамы, — голос был напряжённым. — Она им уже рассказала, что бабушка Лида приехала. Катя плачет и не хочет домой.
Марина почувствовала, как к горлу подступает ком. Катя, их семилетняя дочь, души не чаяла в бабушке — до тех пор, пока та не начинала наводить свои порядки. В прошлый приезд Лидия Петровна выбросила несколько рисунков внучки, потому что «они всё равно неаккуратные, и только захламляют комнату». После этого Катя три дня плакала.
— Дай мне её, — тихо попросила Марина.
— Мама, — детский голосок звучал испуганно, — а бабушка опять будет ругаться, что я неправильно сплю?
В прошлый раз Лидия Петровна заявила, что Катя «разбрасывается во сне» и велела ей «лежать ровно».
— Нет, малыш, я поговорю с бабушкой. Всё будет хорошо.
— Обещаешь?
— Обещаю, — Марина бросила взгляд на мать, которая с неодобрением слушала разговор.
— И мишку она не выкинет?
У Марины сжалось сердце.
— Нет, Катюш. Ничего твоего никто не выкинет. Это твой дом.
Она передала трубку обратно Игорю.
— Везите их домой. И купите по дороге мороженое, — зачем-то добавила она, хотя была почти уверена, что мать сейчас скажет…
— На ночь мороженое? Ты в своём уме, Марина? У ребёнка горло заболит!
Марина закрыла глаза и досчитала до десяти.
— Мам, это мои дети.
— Вот именно! — Лидия Петровна всплеснула руками. — Твои! А ты их мороженым на ночь кормишь! Вот они и растут неприспособленными к жизни. Катька в семь лет с игрушками спит. Димка в пять от горшка два вершка, а уже на компьютере играет. А ты потакаешь! Я тебя не так воспитывала!
— А как ты меня воспитывала, мам? — внезапно для самой себя спросила Марина.
— Что?
— Как ты меня воспитывала? Помнишь, как выбросила мою любимую куклу, потому что я её куда-то не убрала? Помнишь, как выливала на пол суп, если я не доедала? Помнишь, как заставляла меня переписывать домашнее задание, потому что почерк был недостаточно аккуратным?
— Я тебя учила жизни! — в глазах Лидии Петровны появился знакомый стальной блеск. — И правильно делала! Посмотри на свою сестру — выросла неблагодарной эгоисткой. И всё потому, что я недостаточно строго её держала. А ты… ты хоть человеком стала. Хотя если бы слушала меня больше…
Марина не выдержала и рассмеялась.
— Что смешного? — мать гневно раздула ноздри.
— Вера счастлива, мам. У неё прекрасный муж, сын, работа. Она не «эгоистка» — она просто научилась жить своей жизнью.
— Вот именно! Живёт в свое удовольствие, а о матери и не вспоминает! Неделями не звонит, в гости не зовёт!
— Потому что каждый твой визит — это тотальная ревизия её жизни. А ты никогда не думала, что, может быть, нам с Верой не нужна такая… забота? Может, нам просто нужна мама, которая любит, а не контролирует?
Лидия Петровна застыла, словно её ударили. Впервые на памяти Марины она не нашлась с ответом.
Хлопнула входная дверь — пришёл Игорь с детьми. Дима, пятилетний непоседа, влетел в комнату первым.
— Бабушка! — он бросился к Лидии Петровне. — А правда, что ты будешь с нами Новый год праздновать? А подарки принесла?
Лидия Петровна мгновенно преобразилась, на лице появилась улыбка.
— Конечно, мой хороший! Бабушка столько всего приготовила!
Катя вошла следом, держась за руку отца, настороженно глядя на бабушку.
— Здравствуй, Катенька! — Лидия Петровна протянула руки для объятий, но девочка только крепче вцепилась в папину ладонь.
— Здравствуйте, бабушка, — тихо сказала она.
— Что это за «здравствуйте»? Я тебе чужая, что ли? — Лидия Петровна нахмурилась. — И почему ты так держишься за папу? Стесняешься бабушку обнять?
Катя опустила голову. Игорь погладил дочь по волосам.
— Лидия Петровна, дети устали. Давайте отложим разговоры до завтра.
— Какие разговоры? — Лидия всплеснула руками. — Я внуков три месяца не видела! А ты их сразу спать уводишь?
— Уже поздно, — твёрдо сказал Игорь. — Марин, помоги им умыться, я пока разберу вещи.
Когда дети наконец уснули, а Лидия Петровна демонстративно ушла в гостевую спальню («Я вижу, вам не до меня!»), Марина и Игорь остались на кухне вдвоём.
— Я так больше не могу, — тихо сказал Игорь.
— Знаю, — Марина вертела в руках чашку с остывшим чаем.
— Нет, ты не знаешь, — он смотрел ей прямо в глаза. — Я действительно больше так не могу. Я люблю тебя, люблю детей. Но я не готов жить в этом бесконечном страхе перед твоей матерью. Или мы что-то решаем, или…
— Или что? — Марина почувствовала, как комок подкатывает к горлу.
— Или я забираю детей и уезжаю к своей маме. Хотя бы на праздники. Я хочу, чтобы у них был нормальный Новый год, а не вечная ходьба на цыпочках вокруг бабушки.
Марина видела, что это не пустая угроза. Впервые за десять лет брака Игорь поставил ультиматум.
— Ты предлагаешь её выгнать?
— Я предлагаю тебе наконец сказать ей «нет». Объяснить, что это наш дом и наши правила. Что она может приезжать только тогда, когда мы её приглашаем. И вести себя так, как принято у нас, а не устанавливать свои порядки.
— Она не поймёт…
— А ты попробуй, — Игорь взял её за руку. — Представь, что от этого зависит всё наше будущее. Потому что так и есть.
Марина долго молчала, а потом вдруг вспомнила, как отец уходил от них. Не с громким скандалом — тихо, словно извиняясь за то, что больше не может. «Прости, Мариночка, но так невозможно жить», — сказал он тогда. В семнадцать она считала отца предателем. В тридцать пять начинала понимать.
— Хорошо, — она наконец подняла глаза на мужа. — Завтра я поговорю с ней.
Утро началось с грохота на кухне. Марина выскочила из спальни и увидела, как Лидия Петровна перебирает шкафчики, методично выставляя на стол содержимое.
— Мам, что ты делаешь?
— Порядок навожу, — буднично ответила та. — У вас тут всё вверх дном! Сковородки с кастрюлями, тарелки не по размеру. Как ты вообще находишь что-то?
— Я нахожу всё отлично, потому что сама так расставила, — Марина старалась говорить спокойно. — Пожалуйста, верни всё как было.
Лидия Петровна замерла с кастрюлей в руках.
— Что?
— Верни всё как было, — повторила Марина. — Это моя кухня, и я привыкла, когда всё на своих местах.
— На своих местах? — Лидия Петровна возмущённо фыркнула. — Да тут чёрт ногу сломит! Вот сковородки должны быть…
— Мам, — Марина сделала глубокий вдох. — Это мой дом. Моя кухня. И я решаю, где что должно лежать.
Лидия Петровна поставила кастрюлю и медленно повернулась к дочери.
— Вот как? И это твоя благодарность? За то, что я приехала помочь? За то, что я хочу порядка в твоём доме?
— Я не просила тебя приезжать на два дня раньше. И не просила наводить у меня порядок.
— А, так ты теперь как Верка, да? — в голосе Лидии Петровны появились опасные нотки. — Тоже мать родную на порог не пускаешь?
— Мам, перестань. Верка тут ни при чём. Я просто хочу, чтобы ты уважала мои границы.
— Границы? — Лидия Петровна презрительно скривилась. — Это что за новомодная чушь? В семье нет никаких границ! Я твоя мать! Я имею право…
— На что, мам? — тихо спросила Марина. — На что ты имеешь право? Врываться в мой дом без приглашения? Перекраивать мою жизнь под себя? Третировать моих детей своими правилами?
— Я учу их правильной жизни! Дисциплине! Порядку! Тому, чего у тебя в доме нет!
— Лидия Петровна, — голос Игоря прозвучал неожиданно. Он стоял в дверях кухни с детьми. — Вы переходите границы.
— Какие ещё…
— У нас с Мариной свои правила воспитания. Свой порядок в доме. Своя жизнь. И мы не позволим её рушить. Даже вам.
Лидия Петровна побелела от гнева.
— Ты! — она ткнула пальцем в сторону зятя. — Это ты настраиваешь её против матери! Ты хочешь…
— Мам, хватит, — Марина вдруг поняла, что больше не боится. — Игорь ни при чём. Это моё решение. Я хочу, чтобы ты уехала.
— Что?
— Не навсегда, — Марина подошла ближе. — Я люблю тебя. Ты моя мама. Но я не могу позволить тебе разрушать мою семью. Возвращайся домой. А на Новый год… мы приедем к тебе. Ненадолго. Без ночёвки.
— Выгоняешь, — Лидия Петровна опустилась на стул. — Родную мать выгоняешь.
— Не выгоняю, а прошу уважать мои правила. И если ты не можешь… то да, я прошу тебя уехать.
Лидия Петровна сидела, опустив плечи. Она вдруг показалась Марине очень старой и одинокой. Не грозной командиршей, а пожилой женщиной, которая просто не знает, как жить иначе.
— Я ведь… — Лидия Петровна вдруг всхлипнула, — я ведь только добра вам хотела…
— Я знаю, мам, — Марина присела рядом и взяла мать за руку. — Но твой способ заботы делает нас несчастными. Тебе нужно научиться слышать других. Даже если это твои дети. Особенно если это твои дети.
Лидия Петровна сидела молча, не поднимая глаз. Потом медленно встала.
— Я соберу вещи, — сказала она тихо.
Когда мать ушла на кухню, Игорь подошёл и крепко обнял жену. Дети, словно почувствовав перемену, подбежали и обняли их обоих.
— Бабушка уезжает? — спросила Катя.
— Да, малыш, — Марина погладила дочь по голове. — Но мы увидимся с ней на Новый год. Поедем к ней в гости.
— А она не будет говорить, что я неправильно сплю?
— Нет, — твёрдо сказала Марина. — Больше не будет. Я обещаю.
Она не знала, сможет ли Лидия Петровна измениться. Не знала, хватит ли у самой сил держать новые границы. Но сейчас, глядя на светлеющие лица детей и чувствуя крепкие объятия мужа, она понимала одно: это того стоило.
— Ты была права, — сказала Марина в трубку.
— В чём? — Вера явно не ожидала такого начала разговора.
— Насчёт мамы. Насчёт границ. Насчёт всего.
— Так, — голос сестры стал серьёзным. — Что случилось?
Марина вкратце рассказала о последних событиях.
— И она просто уехала? — Вера звучала удивлённо.
— Да. Собрала вещи и уехала. Даже не устроила скандал на прощание.
— Может, до неё наконец дошло… — задумчиво протянула Вера.
— Не знаю. Но я устала бояться её разочаровать. Устала жертвовать счастьем своей семьи ради её одобрения.
— Добро пожаловать в клуб, сестрёнка, — в голосе Веры слышалась улыбка. — Кстати, папа звонил. Предлагает нам всем приехать к нему следующим летом. Говорит, там красиво. И места всем хватит.
— Вместе с мамой? — невольно спросила Марина.
Вера рассмеялась.
— А вот это уже ты сама решай. Это твои границы, твоя жизнь. И только тебе решать, кого в неё пускать.
После разговора Марина долго смотрела в окно. На улице падал первый в этом году снег, мягко укутывая город в белое покрывало. Приближался Новый год — время чудес, время перемен.
«Пусть всё изменится, — подумала Марина. — И мама. И я сама».
Игорь вошёл в комнату и обнял её сзади.
— О чём задумалась?
— О маме, — честно ответила она. — О нас. Обо всём.
— И к каким выводам пришла?
Марина повернулась к мужу и улыбнулась.
— Что пора наконец научиться быть счастливыми. По своим собственным правилам.
На следующий день позвонила Лидия Петровна. Впервые в жизни она сказала: «Я, наверное, была неправа. Если ты не против… может, мы могли бы поговорить? По-другому».
Марина улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло. Не безоговорочная победа, но первый шаг. Начало новой главы их отношений.
— Конечно, мам. Давай поговорим.
