— Ты зачем такую дорогую машину купила? — прищурилась она, будто пыталась разгадать мою тайну. Я ответила, и через секунду её лицо изменилось.
— А почему я должна перед вами отчитываться, Инга Павловна? — я спокойно закрыла дверцу своего нового автомобиля и повернула ключ в замке.
Соседка замерла, приоткрыв рот от удивления. За пятнадцать лет нашего соседства я ни разу не позволила себе такого тона. Всегда вежливая, всегда предупредительная Василиса. Та, что здоровается первой и никогда не жалуется на шум из соседней квартиры во время семейных праздников.
— Ну знаешь! — щёки Инги Павловны вспыхнули. — Я же просто поинтересовалась! Думала, может, у вас с мужем дела наладились.
Я медленно выдохнула, пытаясь сдержать раздражение. Каждая встреча с этой женщиной превращалась в допрос — сколько получаю, куда езжу отдыхать, почему до сих пор детей нет. А теперь ещё и машина стала поводом для обсуждения.
— Мы с Максимом в разводе уже три месяца. Я думала, вы знаете, — мой голос звучал неожиданно твёрдо. — Машину я купила сама. На свои деньги. А теперь извините, мне нужно идти.
Я быстрым шагом направилась к подъезду, пока Инга Павловна переваривала информацию. Конечно, ей и в голову не могло прийти, что тихая скромная Василиса способна самостоятельно купить такую машину. Да и сама я порой не верила, что решилась на такой шаг.
Звонок раздался, когда я только переступила порог квартиры.
— Да, мама, — я прижала телефон к уху плечом, одновременно разуваясь.
— Василисочка, я только что от Инги Павловны узнала! Почему ты мне не сказала?
Вот оно. Не прошло и часа, как новость разлетелась по всему району.
— Что именно не сказала, мама?
— Не притворяйся! — в голосе матери звучала обида. — Что вы с Максимом развелись! Что ты купила дорогущую иномарку! Я от соседки должна узнавать, что в семье моей дочери происходит?
Я прикрыла глаза. Сколько раз я пыталась рассказать ей о проблемах в браке, о том, что мы с Максимом больше не справляемся. Каждый раз она отмахивалась: «У всех бывают трудности», «Потерпи, это временно», «Не выноси сор из избы».
— Я пыталась тебе рассказать, мама. Много раз.
— И что? Надо было громче говорить! А теперь что людям сказать? Все спрашивают, а я будто не в курсе собственной дочери! — её голос дрожал от возмущения.
И вот опять. Не «как ты, доченька», а «что людям говорить».
— Говори правду, мама. Мы с Максимом развелись. Я купила новую машину. И да, я теперь директор филиала, меня повысили.
На другом конце провода повисла тишина.
— Директор? Ты? — в голосе матери звучало неприкрытое удивление. — Но как же… ты же всегда была такой… неуверенной. Максим говорил, что ты даже презентацию боишься провести.
Максим говорил. Конечно, она общалась с моим бывшим мужем за моей спиной. И конечно, верила каждому его слову.
— Мам, мне нужно идти, — я резко сменила тему. — Приезжай в гости на выходных, я всё расскажу. И да, Максим забрал из квартиры все свои вещи ещё месяц назад.
Я отключилась, не дожидаясь ответа. Разговор с мамой всегда оставлял после себя тяжёлый осадок, но сегодня я чувствовала себя особенно опустошённой.
В выходные я проснулась от звонка в дверь — мама никогда не предупреждала о своём приезде заранее.
— Доченька! — она крепко обняла меня, затем отстранилась и окинула меня оценивающим взглядом. — Что-то ты похудела. И выглядишь уставшей. Много работаешь?
Я пропустила её в квартиру, мысленно готовясь к предстоящему разговору.
— Чай будешь? — спросила я, направляясь на кухню.
— Буду, — мама села за стол и осмотрелась. — А что, Максимовы вещи и правда все вывез? И фотографии ты убрала?
— Мама, — я сделала глубокий вдох, расставляя чашки на столе. — Мы с Максимом разошлись. Точнее, развелись официально. Это было в основном моё решение, и в итоге он его принял.
Она нахмурилась:
— Но почему? У вас же всё было хорошо. Дом — полная чаша, муж без вредных привычек, на руках тебя носил.
— Всё было не так, мама, — я поставила перед ней чашку с чаем. — Последние два года мы просто существовали рядом. Максим играл роль идеального мужа только при гостях. А когда мы оставались одни… — я запнулась, подбирая слова. — Он постоянно подрывал мою уверенность в себе. Говорил, что я ничего не смогу сделать сама. Что без него я не справлюсь.
— Ну это же шутки такие, доченька, — мама отмахнулась. — Мужчины все так шутят.
— Это были не шутки! — я повысила голос, не сдержавшись. — Он внушал мне, что я недостаточно компетентна для повышения. Что руководитель предлагает мне новую должность с какими-то скрытыми мотивами. И знаешь что? Я ему верила! Два года отказывалась от карьерного роста, потому что сомневалась в своих силах!
Мама смотрела на меня широко раскрытыми глазами:
— Василиса, я не понимаю, почему ты так кричишь. Максим всегда желал тебе добра. Он заботился о тебе.
Я прикусила губу. Бесполезно. Она никогда не встанет на мою сторону.
— Мама, я счастлива сейчас, — сказала я тихо. — Впервые за долгое время я принимаю решения сама. Я делаю то, что хочу я, а не то, что хотят от меня другие.
Она поджала губы:
— Это Инга Павловна правильно сказала — задрала нос с этой новой машиной. Думаешь, раз директором стала, так теперь всё можно?
Вот оно. Значит, они уже обсудили меня.
— Ничего я не задирала, — я старалась говорить спокойно. — Просто перестала притворяться беспомощной, какой меня все привыкли видеть.
— Ну конечно! — мама всплеснула руками. — А как же семья? О семье ты подумала? У тебя в тридцать два до сих пор детей нет! Все соседки уже внуков нянчат, а я что? Дочь-карьеристка с машиной, но без мужа!
Каждое её слово било точно в цель. Детский вопрос был особенно болезненным — не то чтобы я не хотела детей, просто не с Максимом. Не в тех отношениях, где меня постоянно унижали и обесценивали.
— Мама, я думала, ты будешь рада за меня, — я смотрела прямо в её глаза. — Что я наконец-то стала сильной. Самостоятельной.
— А чему тут радоваться? — она поднялась из-за стола. — Сорок лет замужем прожила, никогда своего мнения не имела — и ничего, счастлива была. А ты всё по своему хочешь сделать. Эгоистка!
Я закрыла глаза, пытаясь справиться с нахлынувшей обидой:
— Если для тебя я эгоистка только потому, что хочу жить своей жизнью, а не чужой, то пусть так и будет.
Мама поднялась из-за стола:
— Вижу, сегодня нам не договориться. Позвони, когда успокоишься.
Она направилась к выходу, а я не стала её останавливать. Уже в прихожей она обернулась:
— И кстати. Максим вчера заходил, спрашивал о тебе. Сказал, что скучает. Может, всё-таки стоит поговорить с ним?
Я покачала головой:
— Нет, мама. Этого не будет.
Когда за ней закрылась дверь, я прислонилась к стене и медленно сползла на пол. Эту битву я проиграла. Снова.
***
Следующие две недели прошли в работе. Я с головой ушла в новые задачи, стараясь не думать о разговоре с мамой. Телефон молчал — она всегда выдерживала паузу, ожидая, что я сдамся первой и позвоню с извинениями.
В пятницу вечером, выходя из офиса, я столкнулась с Максимом. Он стоял у входа, явно поджидая меня.
— Привет, — он улыбнулся своей фирменной располагающей улыбкой. Той самой, которая когда-то заставляла моё сердце биться чаще, а теперь вызывала только настороженность.
— Что ты тут делаешь? — спросила я напрямик.
— Поговорить хотел, — он развёл руками с виноватой улыбкой. — Соскучился. Может, посидим где-нибудь, обсудим всё?
Я покачала головой:
— Нам больше не о чем говорить, Максим.
— Брось, Вася, — он по-прежнему улыбался, но в глазах появился холодок. — Три месяца прошло. Пора бы остыть. Я готов тебя простить.
— Простить? — я невольно рассмеялась. — За что?
— За твои капризы, конечно, — он пожал плечами. — За то, что ушла без причины. Твоя мама говорит, ты просто перенервничала из-за новой должности. Кстати, поздравляю. Я всегда знал, что ты справишься.
Я всегда знал. Как же. А те вечера, когда он убеждал меня в обратном? Те разговоры, после которых я чувствовала себя пустым местом?
— Максим, между нами всё кончено, — я старалась говорить твёрдо. — Я подала на развод не просто так. Наши отношения были… нездоровыми.
— Что значит «нездоровыми»? — его улыбка мгновенно исчезла. — Я ради тебя старался! Заботился, оберегал! А ты… такая неблагодарная! — он заметно повысил голос, и несколько человек, проходивших мимо, с любопытством посмотрели в нашу сторону.
— Давай без сцен, — я говорила тихо. — Мы на улице, люди смотрят.
— Какая разница, где мы? — он сделал шаг в мою сторону. — Я имею право знать, почему моя жена вдруг решила, что может справиться без меня!
— Бывшая жена, — поправила я. — И да, я могу справиться без тебя. Более того, я справляюсь лучше, чем когда мы были вместе.
Его лицо исказилось от гнева:
— Ах вот как? Новая должность, новая машина — и сразу зазналась? А помнишь, как рыдала, когда тебя не повысили в прошлый раз? Как боялась показать начальству свой отчёт? Это я тебя поддерживал! Без меня ты бы так и сидела в своей скорлупе!
И в этот момент меня накрыло осознание. Все эти годы он не поддерживал меня — он делал всё, чтобы я оставалась неуверенной, зависимой. Чтобы я не могла без него.
— Знаешь, что, Максим? Ты прав, — я встретилась с ним взглядом. — Я действительно боялась. Только не того, что ты думаешь. Меня пугала твоя реакция. Твои комментарии. Твоё недовольство. Каждый раз, когда я чего-то добивалась, ты умудрялся как-то принизить мои достижения.
— Неправда! — он почти кричал. — Я всегда гордился тобой!
— Нет, Максим, — я медленно покачала головой. — Ты гордился не мной, а своим влиянием. Тем, что я постоянно оглядывалась на тебя. Что не решалась действовать без твоего одобрения. Но это в прошлом.
Я обошла его и направилась к парковке.
— Василиса! — он крикнул мне вслед. — Ты ещё пожалеешь об этом разговоре! Я твоей матери всё расскажу!
Я обернулась:
— Расскажи. Ей будет приятно услышать ещё одно подтверждение, что её дочь — взбалмошная эгоистка.
***
Звонок от мамы раздался в воскресенье утром. Я смотрела на экран телефона, собираясь с силами перед разговором.
— Да, мама?
— Василисочка, — её голос звучал непривычно мягко. — Можно я к тебе заеду сегодня?
Я удивлённо моргнула:
— Конечно. Когда?
— Через час, — она помолчала. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
Ровно через час раздался звонок в дверь. Мама стояла на пороге с большой сумкой в руках.
— Проходи, — я посторонилась, пропуская её в квартиру.
Она прошла на кухню и начала выкладывать из сумки контейнеры с едой:
— Я тут подумала… наготовила твоих любимых блинчиков. И пирог испекла.
Я удивлённо наблюдала за ней. Обычно после наших ссор она приходила с обвинениями, а не с блинчиками.
— Спасибо, — я помогла ей расставить тарелки. — Что-то случилось?
Мама села за стол и сложила руки на коленях:
— Максим приходил вчера. Рассказывал, как вы поругались.
Я напряглась, ожидая новых обвинений.
— И что он сказал?
— Много всего, — она покачала головой. — Сначала жаловался, какая ты неблагодарная, как не ценишь его заботу. А потом… — она запнулась. — Потом начал говорить, что ты без него пропадёшь. Что ты слабая и беспомощная, что твой успех на работе — это его заслуга.
Я молча ждала продолжения.
— И знаешь, — мама подняла на меня глаза, — я вдруг поняла, что именно этими словами твой отец описывал меня.
Я не верила своим ушам. Мама никогда не говорила об отце в таком ключе. Даже после того, как его не стало, она вспоминала о нём только с благоговением.
— Ты была так похожа на меня, — продолжала она тихо. — Такая же неуверенная, робкая. Я так радовалась, когда ты встретила Максима — думала, он защитит тебя от всех невзгод. Как твой отец «защищал» меня.
Она впервые произнесла слово «защищал» с горечью.
— Я не замечала, Василиса, — её голос дрогнул. — Не видела, что в ваших отношениях повторяется то же, через что я прошла с твоим отцом. Как он постоянно внушал мне, что без него я ничего из себя не представляю. Что любой мой успех — на самом деле его заслуга.
Я медленно опустилась на стул напротив неё:
— Мама… я не знала.
— Конечно, не знала, — она слабо улыбнулась. — Я скрывала. Делала вид, что всё прекрасно. Что мой брак идеален. Настолько, что сама в это поверила.
Она протянула руку и накрыла мою ладонь своей:
— Прости меня, доченька. За то, что не поддержала тебя. За то, что не увидела, как ты страдаешь.
Я не могла поверить в происходящее. Моя мама, которая всегда была на стороне Максима, вдруг увидела правду.
— Когда вчера он начал говорить, что ты без него пропадёшь, я словно услышала голос твоего отца, — она горько усмехнулась. — И вдруг увидела себя. Растерянную, неуверенную, зависимую от чужого мнения.
— Мама… — я не знала, что сказать.
— Я выгнала его, — она неожиданно усмехнулась. — Сказала, чтобы больше не приходил. Он кричал, что я такая же неблагодарная, как ты. Что я не понимаю, какой он хороший муж.
Я смотрела на неё с изумлением:
— Ты правда это сделала?
— Правда выгнала, — она кивнула с какой-то новой решимостью. — Понимаешь, к чему я пришла, Василиса? Всю жизнь я провела, оглядываясь на других. Сначала это был твой отец, потом соседи, знакомые, коллеги. Постоянно думала о том, как меня оценят со стороны. И тебя, сама того не понимая, учила тому же.
Она сжала мою руку:
— Но ты оказалась сильнее. Ты смогла вырваться. А я… я до сих пор боюсь, что скажет Инга Павловна. Представляешь?
Мы обе рассмеялись, и я почувствовала, как напряжение, сковывавшее меня все эти недели, начинает отпускать.
— И ещё, — она помолчала, глядя на свои руки. — Ты не могла бы… мне показать, как работает эта твоя новая машина? Я никогда не ездила на таких.
Я обернулась:
— Ты хочешь прокатиться на моей машине?
— Если ты не против, — она неуверенно улыбнулась. — Инга Павловна обзавидуется!
Я рассмеялась:
— С радостью, мама. С огромной радостью.
***
Мы ехали по городу, и я наблюдала, как мама с восторгом разглядывает приборную панель, трогает кожаный руль, поправляет зеркало заднего вида.
— А этот переключатель? — спрашивала она с любопытством. — А зачем здесь эта кнопка?
Я объясняла с улыбкой, ощущая, как постепенно исчезает то напряжение, что годами стояло между нами.
— Слушай, — вдруг произнесла мама непривычно серьезным тоном, когда мы притормозили на перекрестке. — Я так тобой горжусь, дочка. Правда. Ты выросла той женщиной, какой я всегда хотела, но не решалась стать.
Я посмотрела на неё и увидела в её глазах слёзы:
— Мама…
— Нет, послушай меня сейчас, — она жестом остановила мои возражения. — Всю жизнь я считала, что женское счастье — это уметь подстраиваться, быть удобной, не высовываться. А ты своим примером показала, что можно жить иначе. Быть самостоятельной, решительной — и при этом по-настоящему счастливой.
Всю жизнь я ждала этих слов от мамы. Признания, что мой путь тоже имеет право на существование.
— Знаешь что? — я улыбнулась сквозь слёзы. — Давай заедем в автосалон. Посмотрим, может, и тебе что-нибудь приглянется.
Мама рассмеялась, впервые за долгое время искренне и легко:
— Думаешь, в моём возрасте ещё не поздно учиться новому?
— Уверена, что не поздно, — я сжала её руку своей. — Никогда не поздно начать жить так, как хочется именно тебе. И не оглядываться на чужое мнение.
Зелёный свет загорелся, и я нажала на газ. Впереди был длинный путь — и для меня, и для мамы. Но теперь мы двигались в одном направлении, а не друг против друга.
И это было самое главное.
