Будущая свекровь ни разу не называла меня по имени. «Она», «деревенская», «маникюрша»… Но однажды она позвала меня в кафе — мило, ласково. И я сразу поняла: просто так она не пригласила бы.
Я отложила телефон и посмотрела в потолок нашей съемной квартиры. Нам с Денисом понадобилось два года, чтобы накопить на первый взнос за собственное жилье.
Два года экономии, подработок и отказа от отпуска. Когда мы нашли идеальную двушку в новостройке на окраине города, я не могла поверить своему счастью. Еще немного — и мы подпишем договор.
Но появление Риммы Павловны всегда означало проблемы.
Я познакомилась с ней год назад, когда Денис наконец решил представить меня своей семье. До этого он всячески оттягивал момент встречи, ссылаясь то на занятость мамы, то на «сложный характер». Когда я впервые переступила порог ее квартиры в центре города, меня встретил оценивающий взгляд и едва заметный кивок вместо приветствия.
— Так вот она какая, твоя… — Римма Павловна выразительно посмотрела на сына, не закончив фразу.
С тех пор ничего не изменилось. Каждый семейный ужин превращался в изощренную пытку. Свекровь умело выискивала мои недостатки, тонко намекала на несоответствие ее сыну и постоянно вспоминала его бывшую девушку Кристину — «такую интеллигентную, из хорошей семьи».
Денис пытался сглаживать острые углы, но выходило плохо. Хотя не могу его винить — вырасти с такой матерью и остаться нормальным уже подвиг.
— Зоя, о чем задумалась? — Денис вошел в комнату, на ходу застегивая рубашку. — Собираешься? У меня совещание через час, могу подбросить тебя до салона.
— Представляешь, твоя мама пригласила меня на кофе, — я протянула ему телефон с сообщением.
Денис прочитал и присвистнул:
— Не ожидал от нее такого… Может, решила наладить отношения?
Я скептически подняла бровь:
— После того, как месяц назад прямо сказала тебе, что я тебе не подхожу? Сомневаюсь.
— Ну, люди меняются, — он поцеловал меня в макушку. — Дай ей шанс.
Кафе было именно таким, как я и представляла любимое место Риммы Павловны — дорогим, с претензией на европейский шик и официантами в белоснежных рубашках. Я поправила простое летнее платье и вошла внутрь, чувствуя себя неуместной среди бизнес-леди с идеальными прическами и дорогими аксессуарами.
Римма Павловна сидела за столиком у окна. В свои пятьдесят пять она выглядела безупречно — строгий костюм песочного цвета, нитка жемчуга и фирменный взгляд, как у директора престижной гимназии. Хотя на самом деле она возглавляла отдел закупок в крупной фармацевтической компании.
— Зоя, дорогая! — она помахала мне рукой, и эти слова были настолько неестественными, что я чуть не споткнулась от удивления.
Дорогая? Серьезно? Что происходит?
— Здравствуйте, Римма Павловна, — я осторожно присела за столик.
— Я уже заказала нам капучино и эклеры, — она улыбнулась, показывая идеально ровные зубы. — Надеюсь, ты любишь эклеры?
— Да, спасибо, — ответила я, хотя предпочитала обычные пончики.
— Чудесно! — она подалась вперед. — Знаешь, я так рада, что мы наконец можем пообщаться наедине, без Дениса. Женский разговор, так сказать.
Я насторожилась еще больше. За прошедший год Римма Павловна ни разу не выразила желания узнать меня поближе, а теперь вдруг «женский разговор»?
— Я понимаю, что была немного… строга с тобой, — продолжила она, делая глоток кофе. — Но пойми меня правильно, Денис — мой единственный сын. Я всегда хотела для него только лучшего.
Официант принес эклеры, и я благодарно занялась десертом, лишь бы не отвечать. Что сказать на такое? «Спасибо, что считаете меня недостаточно хорошей для вашего сына»?
— И я вижу, как он счастлив с тобой, — продолжила Римма Павловна. — Знаешь, я была не права. Вы действительно подходите друг другу.
Вилка застыла на полпути ко рту. Я подняла глаза и встретилась взглядом со свекровью. Она улыбалась, но что-то в этой улыбке заставило меня внутренне содрогнуться.
— Рада это слышать, — осторожно ответила я.
— Кстати, совсем забыла сказать! — Римма Павловна хлопнула в ладоши. — Сегодня к нам присоединится Миша, мой крестник. Он недавно вернулся из Швейцарии, где учился в бизнес-школе. Такой умный молодой человек! И, между прочим, холостой.
Я почувствовала, как во рту становится сухо. Так вот оно что.
— Римма Павловна, не думаю, что это уместно. Я люблю Дениса и собираюсь за него замуж.
— Ох, дорогая, не пойми меня неправильно! — она театрально всплеснула руками. — Я просто хотела познакомить тебя с хорошим человеком. Миша может помочь с твоим делом. Он разбирается в маркетинге, а твоему маленькому салону это не помешает, правда?
Мой «маленький салон» был моей гордостью. После пяти лет работы мастером маникюра я наконец открыла собственное дело. Пусть небольшое, но мое. И да, клиентов пока было не так много, как хотелось бы.
— Мое дело в порядке, спасибо за заботу, — я старалась говорить спокойно.
— А вот и Миша! — Римма Павловна вдруг просияла, глядя куда-то мне за спину.
Я обернулась. К нашему столику приближался высокий молодой человек в дорогом костюме. Светлые волосы, модная стрижка, уверенная походка — типичный «золотой мальчик» из благополучной семьи.
— Римма, прекрасно выглядишь! — он наклонился и поцеловал свекровь в щеку, затем повернулся ко мне. — А вы, должно быть, Зоя? Наслышан о вас.
За следующие полчаса я узнала, что Миша:
Закончил престижную бизнес-школу в Швейцарии
Работает в международной консалтинговой компании
Только что купил квартиру в элитном жилом комплексе
Играет в теннис по выходным
Обожает путешествовать по Европе
Все это Римма Павловна выуживала из него с ловкостью опытного интервьюера, бросая на меня многозначительные взгляды. Сравнение с Денисом напрашивалось само собой. Мой жених работал специалистом по кадастровой оценке в муниципальной конторе, снимал квартиру, а из спорта предпочитал только футбол по телевизору.
— А Зоя открыла свою студию, — вдруг заявила Римма Павловна. — Салон красоты.
— Студия ногтевого сервиса, — поправила я.
— Как интересно, — Миша вежливо улыбнулся. — А в каком районе?
— На Южной, — ответила я, стараясь скрыть неловкость. Это был не самый престижный район города.
— О, я знаю хорошее место там! Часто бывал там раньше. И знаю отличное семейное кафе. Бывали там?
— Не приходилось.
— Тогда обязательно нужно это исправить! — он улыбнулся еще шире. — Может быть, в пятницу вечером?
Я увидела, как Римма Павловна буквально засветилась от удовольствия. Ее план работал как часы.
— К сожалению, в пятницу у нас с Денисом годовщина, — соврала я.
— А как насчет субботы? — не унимался Миша.
— Миша предлагает чисто деловой ужин, Зоя, — вмешалась Римма Павловна. — Он мог бы дать тебе пару советов по развитию бизнеса. Ты же хочешь расширяться, верно?
Я посмотрела на часы:
— Ох, мне пора бежать. У меня клиент через полчаса.
— Но ты даже кофе не допила! — запротестовала свекровь.
— Извините, работа, — я поднялась и схватила сумку. — Было приятно познакомиться, Миша.
— Взаимно, — он протянул мне визитку. — Позвоните, если решите обсудить бизнес-стратегию. Или просто поужинать.
Я машинально взяла карточку и поспешила к выходу, чувствуя на спине прожигающий взгляд Риммы Павловны.
***
— Она что сделала?! — Денис едва не поперхнулся пельменями.
Мы сидели на кухне нашей съемной квартиры. За окном июльский вечер окрашивал небо в розовые тона.
— Познакомила меня с «перспективным молодым человеком», — я со злостью нарезала огурцы для салата. — Крестником своим. И все это под предлогом налаживания отношений.
Денис потер переносицу:
— Не могу поверить… Хотя нет, как раз могу. Это очень в ее стиле.
— Зачем ей это? Мы же уже год вместе, собираемся пожениться, квартиру покупаем. Почему она никак не уймется?
Денис вздохнул:
— Она всегда считала, что лучше знает, что мне нужно. С детства. Какие кружки посещать, с кем дружить, куда поступать…
Я села рядом и взяла его за руку:
— И что теперь делать?
— Поговорю с ней. Серьезно поговорю.
— Нет, — я покачала головой. — Я сама.
Денис удивленно посмотрел на меня:
— Уверена? Ты уже знаешь, какой она может быть.
— Именно поэтому. Это наши отношения, и я должна расставить все точки над «и». Иначе она никогда не остановится.
***
Римма Павловна жила в старом фонде, в трехкомнатной квартире с лепниной на потолке и антикварной мебелью. Когда я позвонила в дверь, мои руки слегка дрожали, но решимость не покидала меня.
Дверь открылась, и на пороге появилась свекровь в домашнем шелковом халате.
— Зоя? — она удивленно приподняла брови. — Что-то случилось?
— Нам нужно поговорить, — сказала я. — Можно войти?
Она помедлила секунду, затем отступила в сторону:
— Конечно, проходи.
Я прошла в гостиную, обставленную с безупречным вкусом. Все здесь дышало достатком и стабильностью — то, чего, по мнению Риммы Павловны, я не могла дать ее сыну.
— Чай? Кофе? — предложила она.
— Нет, спасибо. Я ненадолго.
Мы сели друг напротив друга. Я собралась с мыслями и начала:
— Римма Павловна, я прекрасно понимаю, что вы затеяли вчера. Этот ваш крестник, советы по маркетингу… Вы хотели, чтобы я заинтересовалась им и оставила Дениса.
Она даже не стала отрицать, лишь изящно повела плечом:
— А что в этом плохого? Миша — отличная партия. Образованный, обеспеченный, из хорошей семьи. Он мог бы дать тебе гораздо больше, чем Денис.
— А вы не подумали, что мне не нужен ни Миша, ни кто-то другой? Я люблю вашего сына. Не его деньги, не его перспективы, а его самого.
Римма Павловна усмехнулась:
— Любовь… Милое чувство, но оно не платит по счетам. Денис никогда не будет зарабатывать много со своей работой. Вы всегда будете жить от зарплаты до зарплаты.
— Мы купили квартиру, — возразила я. — Сами, без чьей-либо помощи. И мой бизнес растет.
— Крошечная студия на окраине? — она покачала головой. — Зоя, давай будем реалистами. Ты талантливая девушка, не спорю. Но с твоим происхождением…
— С моим происхождением что? — я почувствовала, как внутри закипает ярость. — То, что мои родители обычные люди? Что я из маленького городка? Что я работала официанткой, чтобы оплатить курсы?
— Именно, — кивнула она. — Мой сын привык к определенному уровню жизни. Его отец был главным инженером, я руковожу отделом. У нас всегда был достаток, положение в обществе. А ты…
— А я, по-вашему, не дотягиваю, — закончила я за нее. — Знаете, Римма Павловна, вы ошибаетесь не только во мне, но и в своем сыне. Он не меряет людей толщиной кошелька или престижностью профессии. Он ценит искренность, доброту, поддержку. То, чего я никогда не видела от вас по отношению к нему.
Ее глаза сузились:
— Что ты имеешь в виду?
— Вы хоть раз спросили, чего хочет он сам? Не вы, а он? Вы приходите к нам раз в месяц и каждый раз критикуете все — его работу, нашу квартиру, мою внешность. Но ни разу не поинтересовались, счастлив ли он.
— Я мать! — она повысила голос. — Я лучше знаю, что нужно моему сыну!
— Нет, не знаете, — я покачала головой. — Денис счастлив со мной. Мы любим друг друга и строим свою жизнь так, как считаем нужным. Без интриг, манипуляций и сводничества.
Я встала:
— Я пришла сказать только одно: ваши попытки разрушить наши отношения бессмысленны. Мы с Денисом поженимся в сентябре, хотите вы этого или нет. И будет лучше для всех, если вы это примете.
Римма Павловна тоже поднялась. Ее лицо стало непроницаемым:
— Ты многого не понимаешь, девочка. Жизнь сложнее, чем тебе кажется. Я просто хотела уберечь вас обоих от ошибки.
— Единственная ошибка, которую мы могли бы совершить — это позволить кому-то встать между нами, — я направилась к выходу. — До свидания, Римма Павловна.
***
Свадьбу мы решили сделать скромной — расписались в ЗАГСе и устроили небольшой фуршет в кафе для самых близких. Денис настоял на приглашении матери, хотя я сомневалась, что она придет.
Но она пришла. В элегантном синем костюме, с жемчужной брошью и идеальной укладкой. Поздравила нас сдержанно, вручила конверт с деньгами и дорогую вазу. Весь вечер держалась особняком, разговаривая в основном с родственниками Дениса, а в мою сторону бросала лишь короткие оценивающие взгляды.
Когда мы с Денисом переехали в нашу новую квартиру, Римма Павловна первое время делала вид, что ничего не изменилось — продолжала звонить сыну с советами по обустройству, настойчиво рекомендовала «хорошего» дизайнера, отправляла фотографии мебели, которая «точно подойдет для вашего интерьера».
Я не вмешивалась — это была его мать, и ему решать, как выстраивать с ней отношения. Но было ясно: в нашей новой жизни Римма Павловна могла участвовать только на наших условиях.
В октябре она пригласила нас на семейный ужин. Пришлось идти — день рождения Дениса всегда отмечали у нее. К моему удивлению, среди гостей оказался и Миша, тот самый крестник. Он сидел напротив меня и всячески пытался завязать разговор, пока Денис обсуждал что-то с дядей в другом конце стола.
— Как ваша студия? Развивается? — спросил Миша, подливая мне сок.
— Спасибо, неплохо, — ответила я сухо.
— Кстати, Римма говорила, что ты думаешь расширять свою студию?
Я метнула взгляд на свекровь. Она невозмутимо раскладывала салат, но я готова была поклясться, что уголки ее губ дрогнули в легкой улыбке.
Старые привычки так просто не исчезают, подумала я.
***
Когда через три месяца я узнала, что беременна, мы с Денисом решили рассказать его матери за воскресным обедом. Я надеялась, что новость о внуке наконец-то изменит наши отношения в лучшую сторону.
— Мама, у нас новость, — начал Денис, взяв меня за руку. — У нас будет малыш.
Римма Павловна замерла с вилкой в руке, затем медленно положила ее на стол.
— Поздравляю, — сказала она после паузы. — Когда срок?
— Конец сентября, — ответила я.
— Значит, примерно через полгода, — она кивнула. — Что ж, нужно многое подготовить. Я знаю отличного педиатра, запишу вас к нему. И лучшую акушерку в городе. Денис, ты уже подумал насчет декретного отпуска Зои? Как она будет вести бизнес? Может, стоит нанять управляющего?
Поток вопросов и советов хлынул как из рога изобилия. Я видела, как загорелись глаза свекрови — не от радости за нас, а от осознания, что теперь у нее появился новый повод вмешиваться в нашу жизнь. Ребенок — ее внук или внучка — давал ей законное право участвовать в принятии решений.
По дороге домой Денис сжал мою руку:
— Не переживай. Мы справимся.
— Я знаю, — ответила я. — Просто не ожидала, что она сразу начнет все планировать.
— Такова моя мать, — он вздохнул. — Она не изменится.
И он был прав. Римма Павловна не изменилась. Она по-прежнему считала, что знает, как лучше для своего сына, а теперь еще и для будущего внука. Она по-прежнему смотрела на меня как на недоразумение, с которым приходится мириться.
Но кое-что все-таки изменилось. Я больше не стремилась получить ее одобрение. У меня была своя семья, свой дом, своя жизнь. И в этой жизни Римме Павловне отводилась строго определенная роль.
***
Недавно она снова пригласила меня на кофе. Одну, без Дениса.
— Зачем? — спросила я прямо.
— Просто поговорить, — ответила она. — Без всяких планов и сюрпризов. Обещаю.
Я согласилась — не потому, что поверила, а потому, что хотела показать: я не избегаю непростых разговоров. Мы сели за тот же столик в том же кафе. Она заказала капучино и эклеры, как в прошлый раз.
— Знаешь, Зоя, — начала она, помешивая кофе, — я все еще считаю, что вы с Денисом очень разные. И что ему подошла бы другая девушка.
Я молча смотрела на нее, ожидая продолжения.
— Но я также вижу, что он выбрал тебя. И что он счастлив, — она сделала паузу. — Я не буду больше вмешиваться. Только прошу об одном — позволь мне быть частью жизни моего внука.
В ее голосе не было ни теплоты, ни признания ошибок — только практичность и расчет. Она просто обозначала новые правила. Если я хочу мира, мне придется принять их.
— Хорошо, — ответила я. — Но на наших условиях.
Она кивнула, и мы продолжили пить кофе, обсуждая погоду и последние городские новости. Со стороны мы выглядели как две приятельницы, мирно беседующие за чашечкой кофе.
Но мы обе знали правду: это было не перемирие, а лишь временное затишье. Наше противостояние продолжалось — теперь уже за влияние на еще не родившегося ребенка.
Я допила кофе и посмотрела на часы:
— Мне пора. Клиенты ждут.
— Конечно, — она улыбнулась своей безупречной улыбкой. — До встречи, Зоя.
Я вышла из кафе, вдыхая теплый июльский воздух. Впереди было еще много сложных моментов с Риммой Павловной — как воспитывать ребенка, как проводить семейные праздники. Но теперь у меня было преимущество — я знала ее методы и умела отстаивать то, что мне дорого.
А она… что ж, она оставалась собой. В конце концов, некоторые отношения невозможно изменить — с ними просто учатся жить.
