Обычный ужин. Суп, котлеты, разговоры. И вдруг сын спокойно говорит: «А мама обещала свозить меня к другому дяде, только папе не говорить. Мне тогда машинку купят». Вилка выпала из его рук.
Костя замер. Время растянулось, превратившись в вязкую массу. Весь мир сузился до этой фразы, до невинного детского лица напротив. Комната поплыла перед глазами, а в голове зашумело, словно он нырнул на глубину.
— Что за дядя? — голос прозвучал чужим, надломленным.
Агата дёрнулась, опрокинула стакан с компотом. Красная жидкость растеклась по белой скатерти, как…
— Глупости какие, — засмеялась она слишком громко. — Славик что-то придумал.
Пятилетний Слава недоуменно посмотрел на мать:
— Неправда! Ты сама говорила, что дядя Эмиль…
— Хватит! — Агата резко поднялась. — Доедай котлету.
Костя молча встал из-за стола. Деревянный стул скрипнул по полу, оставляя царапину на светлом паркете. В их квартире, купленной в ипотеку три года назад, когда Славе исполнилось два, всегда царил идеальный порядок. Агата следила за этим. Теперь порядок рушился на глазах.
— Кто такой Эмиль?
Жена отвернулась к раковине, принялась судорожно тереть тарелку губкой.
— Просто знакомый с работы. Ничего такого.
Костя работал в логистическом департаменте крупной нефтяной компании. Агата три года назад устроилась в маркетинговый отдел торговой сети. С такими разными графиками они редко виделись даже дома.
Костя часто задерживался допоздна или уезжал в командировки, а Агата обычно успевала забрать Славу из детского сада и проводила с ним вечера. По выходным они старались быть вместе, но телефонные звонки с работы и срочные задачи нередко нарушали семейные планы. Он верил ей безоговорочно.
— Какой ещё знакомый? Почему Славик знает его имя?
— Папа, а дядя Эмиль показывал мне игрушки в телефоне, — невозмутимо продолжил Слава, накалывая кусочек котлеты. — И сказал, что мы скоро поедем к нему домой. Там много машинок.
Что-то оборвалось внутри Кости. Он почувствовал, как холод разливается по телу.
— Славик, солнце, иди в комнату, включи мультики, — Агата выключила воду, вытерла руки о полотенце. — Мы с папой поговорим.
Слава, не понимая напряжения, повисшего в воздухе, радостно соскользнул со стула и побежал в детскую. В их трёхкомнатной квартире на двенадцатом этаже новостройки детская находилась в дальнем конце коридора. Как только дверь за ребёнком закрылась, Агата повернулась к мужу:
— Это не то, что ты думаешь.
— А что я думаю? — Костя говорил тихо, слишком тихо. — Я вообще сейчас ни о чём не думаю. Просто хочу услышать правду. Я вкалываю, чтобы выплатить этот кредит за квартиру! Чтобы у вас всё было!
Агата выдохнула, опустила плечи. В кухне повисла тишина — плотная, давящая, как перед грозой.
— У нас? — горько усмехнулась Агата. — А мы есть? Ты приходишь, когда Славик уже спит, уходишь, когда он ещё спит. Тебя нет рядом. Совсем.
Костя сжал кулаки. Внутри бушевала буря, но он не позволил ей вырваться наружу. Сила — в контроле. Сила — в умении держать удар.
— И это повод завести любовника? Знакомить его с моим сыном?
— Эмиль не просто… — Агата запнулась. — Он умеет слушать. Мы разговариваем. Часами. О моих чувствах, о том, что я хочу от жизни.
— А со мной нельзя было поговорить? — Костя почувствовал, как голос предательски дрожит.
— С тобой? — Агата нервно рассмеялась. — Ты вечно уставший, раздражённый. Ты давно перестал меня замечать.
Костя опустился на стул. В квартире было жарко — августовское солнце раскалило стены, и даже открытое окно не спасало. Шум кондиционера смешивался с далёкими детскими голосами с площадки внизу.
— Сколько это продолжается?
Агата прикусила губу:
— Полгода.
Шесть месяцев его предавали. Шесть месяцев его сын общался с чужим мужчиной. Шесть месяцев его жизнь была фикцией.
— Насколько далеко зашли ваши отношения? — спросил Костя, уже зная ответ.
Агата отвела взгляд, и этот жест сказал ему всё.
— Уходи, — тихо произнёс Костя. — Собирай вещи и уходи.
— Что? — она растерянно моргнула. — Куда?
— К своему Эмилю. Раз он такой замечательный. Раз с ним можно говорить часами.
— А Славик?
Костя почувствовал, как что-то обрывается в груди:
— Славик останется со мной.
— Ты не можешь так решать! — Агата повысила голос. — Он мой сын!
— Наш сын. И я не позволю тебе таскать его по чужим мужикам.
— Ты не можешь просто так выгнать меня! — возмутилась Агата. — Квартира общая, мы покупали её в браке.
— Я знаю, — жестко ответил Костя. — Но сейчас я прошу тебя уйти. Мне нужно время подумать. Потом решим с юридической стороны, как делить имущество. Сейчас просто уйди. У тебя есть два часа.
— Ты не имеешь права…
— ИМЕЮ! — Костя ударил кулаком по столу так, что подпрыгнули тарелки. — Ты сама всё разрушила! Сама!
Из детской выглянул испуганный Слава:
— Папа, почему ты кричишь?
Костя глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться:
— Всё хорошо, малыш. Иди, смотри мультики.
— А почему мама плачет?
Агата действительно плакала, беззвучно, закрыв лицо руками.
— Мама устала, — Костя подошёл к сыну, погладил по голове. — Иди в комнату, мы скоро придём.
Два часа превратились в четыре. Агата металась по квартире, собирая вещи, звонила кому-то, плакала, кричала. Костя сидел с Славой в детской, читал книгу о приключениях грузовичка, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Папа, а мама уезжает? — спросил Слава, когда услышал, как хлопнула входная дверь.
— Да, сынок, — Костя сглотнул комок в горле. — Мама поедет пожить в другом месте.
— С дядей Эмилем?
Костя прикрыл глаза:
— Возможно.
— А почему мы не поедем с ней?
— Потому что… — Костя запнулся, подбирая слова. — Потому что иногда взрослые решают жить отдельно друг от друга.
— Как Миша из садика? Его мама и папа тоже живут в разных домах.
— Да, примерно так.
Слава задумчиво посмотрел на отца:
— А я буду видеть маму?
— Конечно, — Костя обнял сына. — Конечно, будешь.
***
Звонок раздался ближе к полуночи. Костя долго смотрел на экран телефона, не решаясь ответить.
— Да, — сухо произнес он, наконец нажав на зеленую кнопку.
— Я у сестры, — сразу сказала Агата, не дожидаясь вопроса. Её голос звучал глухо. — Славик в порядке?
— Да. Уснул час назад.
Пауза. Только шорох в трубке.
— Костя, давай поговорим. Всё можно исправить.
— Нет, Агата. Нельзя.
— Я совершила ошибку, признаю. Но семь лет брака…
— Я подам на развод завтра же, — перебил Костя. — Электронно. Всё будет быстро.
— А Славик? — в голосе Агаты зазвучала тревога.
— Мы оба его родители, — сказал Костя, стараясь говорить спокойно. — Я знаю, что обычно детей оставляют с матерью. Но в нашем случае… учитывая обстоятельства и твою ситуацию… я буду просить совместную опеку.
— Костя, я хорошая мать! То, что между нами произошло, никак не влияет на…
— Влияет, — перебил он. — Ты собиралась знакомить нашего сына с человеком, с которым изменяла мне. Знакомить ближе, возить к нему домой. Не думаю, что это в интересах ребенка.
Костя услышал всхлип в трубке:
— Неужели всё кончено? Неужели нет шанса?
— Шанс был. Полгода назад. Когда ты впервые решила пойти к своему Эмилю. Сейчас — нет.
Он нажал отбой и долго смотрел в темноту комнаты. Август выдался жарким. Через открытое окно доносился шум проезжающих машин. Впереди была новая жизнь — разделенная опека, судебные заседания, новый график работы. Ему предстояло доказать, что он может быть полноценным отцом, даже не живя с сыном под одной крышей.
Три недели спустя
Костя сидел в небольшом кафе, перебирая документы о разводе. Он решил всё сделать сам, без посредников. Его пальцы слегка дрожали, но взгляд оставался твёрдым. Он не позволит себе сломаться. Не сейчас.
Чашка остывшего кофе стояла рядом. Костя механически отхлебнул и поморщился. Горький, как и его мысли. Но горечь эта придавала ясность уму.
Телефон снова завибрировал — уже десятый звонок от Агаты за день. Он не отвечал. Ему нечего было ей сказать. Все слова уже были сказаны.
Костя вернулся к документам. Он готовился к тому, что Славу, скорее всего, оставят с матерью — так обычно и происходит с детьми такого возраста. Но он твердо решил добиваться максимально широких прав на общение с сыном и участие в его воспитании.
Составлял предложения по графику встреч, совместным выходным, праздникам. Он не собирался становиться тем отцом, который видит ребенка раз в две недели. Да, Агата предала его как жена, но это не значило, что она плохая мать. Им придется научиться быть родителями, перестав быть супругами.
— Я справлюсь, — уверенно сказал он сам себе. — Мы со Славой справимся.
Его телефон снова ожил. На этот раз сообщение от Агаты с фотографией: Славик улыбается, рядом недостроенная башня из конструктора. «Передает тебе привет. Скучает.» Костя посмотрел на снимок и впервые за весь день улыбнулся. Несмотря на боль предательства, он был благодарен Агате за это сообщение. Ребенок не должен страдать из-за проблем взрослых.
Вечерняя прохлада сентября приносила облегчение после изматывающей августовской жары. Костя глубоко вдохнул и пошёл к метро. Впереди был долгий путь — развод, новая жизнь. Но в каждом его шаге чувствовалась уверенность. Не ожесточение, не злоба — только твёрдая решимость идти своим путём. Он был готов пройти его. Ради себя. Ради сына. Ради чувства собственного достоинства, которое не позволяло простить предательство.
В кармане завибрировал телефон. Снова Агата. Костя сбросил вызов и ускорил шаг. Иногда двигаться вперёд — единственный способ не упасть.
Полгода спустя
Свежий февральский снег скрипел под ногами. Костя ждал у детской площадки, переминаясь с ноги на ногу от холода. Наконец, вдалеке показалась знакомая фигура. Агата вела Славу за руку. Мальчик, увидев отца, радостно закричал и побежал вперёд.
— Папа! Папа! А мы были в музее! Там огромные динозавры!
Костя подхватил сына на руки:
— Вот это да! Расскажешь мне всё-всё?
— Расскажу! А ещё мама купила мне новую игру для планшета!
Агата подошла ближе. Она похудела, под глазами залегли тени. Но держалась прямо, с достоинством.
— Привет, — тихо сказала она.
— Привет, — ответил Костя. — Спасибо, что привела вовремя.
— Я обещала.
Они стояли друг напротив друга — два человека, когда-то близких настолько, что решили создать семью. Теперь между ними была пропасть, заполненная обидой, болью и — постепенно — принятием.
Они договорились о порядке общения: Слава жил с матерью, а Костя забирал его на выходные и два раза в неделю приходил вечером. Костя нашел новую работу ближе к дому с менее напряженным графиком — пришлось пожертвовать частью зарплаты, но возможность видеть сына чаще того стоила. Жизнь медленно входила в новое русло.
— Славик нормально себя вел на этой неделе? — спросил Костя, опуская сына на землю.
Агата кивнула:
— Да, всё хорошо. Правда, немного капризничал перед сном. И ещё — я устроилась на новую работу, график может немного измениться. В компанию по организации деловых мероприятий.
— Понятно, — Костя кивнул. — Сообщи заранее, если нужно будет подстроить наш график встреч.
— А ты?
— Справляемся. Правда, Славик?
Сын энергично закивал:
— У нас всё отлично! Папа научил меня делать омлет!
Агата улыбнулась — впервые за долгое время искренне:
— Молодцы. Ты растёшь настоящим помощником.
Повисла пауза. Снежинки кружились в свете фонарей.
— Ну, мы пойдём, — Костя взял Славу за руку. — Пора ужинать и готовиться ко сну.
— Да, конечно, — Агата наклонилась к сыну. — До встречи, мой хороший. Увидимся в понедельник, когда папа привезет тебя после выходных.
Она поцеловала мальчика в щёку, выпрямилась и встретилась взглядом с Костей:
— Спасибо.
— За что?
— За то, что не настраиваешь его против меня. Многие бы на твоём месте…
Костя покачал головой:
— Он любит тебя. Ты его мать. Остальное… между нами.
Агата кивнула:
— Эмиль уехал. Два месяца назад. В Германию.
Костя выпрямился, расправил плечи. Он не испытал ни тени злорадства — это было бы недостойно. Только спокойное понимание, что жизнь всё расставляет по местам.
— Это ваше дело, — ответил он ровно.
— Он просто исчез. В один день, — тихо произнесла Агата, глядя куда-то в сторону. — Только потом я узнала, что у него жена в Германии. И дети. Всё это время он просто ждал, когда закончится его контракт здесь.
Костя посмотрел ей прямо в глаза. Он не испытывал ни злорадства, ни жалости — только спокойную отстраненность.
— Теперь ты понимаешь, как это — когда предают.
Агата подняла взгляд:
— Я много думала о нас… о том, что случилось. Может быть, мы могли бы попробовать еще раз? Ради Славика…
— Нет, — твёрдо сказал Костя. — Я принял решение и не изменю его. Даже ради Славика лучше иметь родителей, которые уважают друг друга на расстоянии, чем тех, кто живёт вместе, но без доверия. Мы можем быть хорошими родителями для него, но не парой.
Агата опустила глаза:
— Я понимаю.
— Пойдём, сынок, — Костя повернулся к Славе. — Попрощайся с мамой.
— Пока, мама! — мальчик помахал рукой. — До встречи!
Они пошли по заснеженной дорожке к дому, и Костя чувствовал, как Агата смотрит им вслед. Но не оборачивался. Некоторые раны затягиваются со временем, но шрамы остаются навсегда.
Он научился жить с этими шрамами. Научился просыпаться один в постели, готовить завтраки, стирать детские вещи, рассказывать сказки на ночь. Научился быть и отцом, и матерью одновременно.
Он не смог простить предательство. Но смог построить новую жизнь на его обломках. И в этом тоже была своя сила.
— Пап, а можно сегодня пиццу на ужин? — Слава дёрнул его за руку.
— Можно, — улыбнулся Костя. — Сегодня можно всё.
Они шли домой сквозь снегопад, и впереди был долгий путь. Но теперь Костя знал, что справится. Шаг за шагом, день за днём. Без Агаты. Без прощения. С достоинством и внутренней силой, которые не позволяли ему жалеть себя или идти на компромисс с собственной совестью. Зато с чистой совестью и сыном, который держит его за руку.
