Я помню молчаливый коридор, когда сдавал свой пропуск. Помню звонки, которые обрывались на первом гудке. А потом я помню, как стоял на сцене, когда меня награждали. И ни одного из них не было в зале.
***
Тот весенний день навсегда остался в моей памяти. Мой рабочий стол опустел — фотографии, кактус и кружка с нарисованной улыбкой исчезли в картонной коробке. Тринадцать лет в одной компании закончились двадцатиминутным разговором с начальником отдела кадров.
— Алексей Иванович, вы понимаете, сокращение… Ничего личного, — ее голос звучал так, будто она зачитывала инструкцию к пылесосу.
Я кивнул и почувствовал странную пустоту внутри. За дверью ждала Надя из финансового отдела с последней зарплатой и компенсацией.
— У тебя всё наладится, — сказала она, глядя куда-то в сторону. — С твоим опытом…
Я взял конверт, не дослушав. Надя была для меня больше, чем коллегой — мы дружили семьями, наши дети вместе ходили в школу. Её муж Кирилл часто приглашал меня на рыбалку, а я учил их сына играть в шахматы.
Теперь она говорила со мной, как с незнакомцем.
— Спасибо, — ответил я и направился к выходу.
Прохладный весенний воздух обволакивал меня. Я стоял на ступеньках офисного здания и не знал, куда идти дальше. Домой не хотелось — там никого. Жена Настя с дочкой уехали к её родителям три месяца назад, когда начались первые слухи о проблемах в компании.
— Это временно, пока всё не утрясётся, — сказала она тогда. — Ты же понимаешь, у нас маленький ребёнок, Полине нужна стабильность.
Настя звонила каждый вечер, но её голос становился всё холоднее с каждым разговором. А потом перестала.
Я зашёл в первое попавшееся кафе — маленькое помещение с тремя столиками и запахом свежей выпечки.
— Что будете заказывать? — спросила девушка за стойкой. На бейдже было написано «Лара».
— Кофе. Самый крепкий, какой у вас есть.
Лара кивнула и через минуту поставила передо мной дымящуюся чашку.
— Тяжёлый день?
— Тяжёлая жизнь, — усмехнулся я.
Она заметила мое настроение и деликатно не стала расспрашивать. Телефон звонил три раза, но я не отвечал. На четвёртый раз всё-таки решил взять трубку.
— Лёша, это правда? Тебя уволили? — голос тёщи звучал с притворным сочувствием.
— Да, Зинаида Петровна.
— Я так и знала! — в её голосе слышалось странное удовлетворение. — Настя была права. Я всегда говорила, что эта твоя работа ненадёжная. Ты бы лучше…
Я нажал на красную кнопку, не дослушав. Через минуту телефон снова зазвонил. Настя.
— Привет, — её голос звучал отстранённо.
— Привет.
— Мама сказала, что ты потерял работу.
— Да.
— И что ты планируешь делать?
— Не знаю.
Пауза затянулась.
— Лёш, я, наверное, задержусь у родителей. Пока ты… ну, знаешь…
— Пока я что? — впервые за весь разговор я почувствовал, как внутри поднимается злость.
— Пока ты не найдешь постоянную работу, — она вздохнула. — Пойми, я не могу вернуться в неопределенность. Полине нужно надежное будущее.
— А мне? Мне что нужно?
— Не начинай, пожалуйста, — её голос стал жёстче. — Ты взрослый человек. Решай свои проблемы сам.
Впервые я услышал эти слова от неё — решай свои проблемы сам. Словно последние восемь лет нашей семейной жизни никогда не существовало.
— Ладно, я позвоню позже, — сказала она и отключилась.
Я допил кофе и посмотрел в окно. Там спешили куда-то люди, ехали машины, жизнь продолжалась.
— Ещё кофе? — спросила Лара.
— Нет, спасибо. Счёт, пожалуйста.
В квартире никого не было. Первое, что я сделал — открыл ноутбук и обновил резюме. Разослал его в десяток компаний и лёг, стараясь не думать о будущем.
Звонок от брата разбудил меня в семь утра.
— Лёх, ты чего трубку не берёшь? Мне Настя всё рассказала.
Петя был младше меня на шесть лет, но всегда вёл себя так, будто он старший. Работал коммерческим директором в крупной торговой сети, не забывая постоянно напоминать о своей высокой должности и зарплате.
— Извини, спал.
— В такое время? — он хмыкнул. — Ладно, слушай, я тут подумал… Может, тебе денег одолжить? Ну, пока не найдёшь работу.
В его голосе звучало снисхождение, от которого у меня свело зубы.
— Спасибо, но я справлюсь.
— Ты не гордись, Лёх. Сейчас не то время, чтобы гордиться. Кому ты нужен в сорок два года? Опыт работы в одной конторе никому не интересен.
— Я сказал, что справлюсь.
— Ну смотри, — он вздохнул. — Если что, звони. Я всегда готов помочь брату. Кстати, может, тебе продать квартиру? Переедешь в что-то поменьше, деньги останутся…
— Петя, я справлюсь. Спасибо за заботу.
Я положил трубку и закрыл глаза. Квартира была единственным, что осталось от родителей. Мы с братом получили по равной доле, но я выкупил его часть, когда женился. Теперь эта двушка в спальном районе была моим единственным имуществом.
За следующую неделю мне не перезвонил ни один работодатель. Друзья перестали писать в мессенджерах. Жена звонила раз в три дня, но разговор сводился к обсуждению денег — сколько я могу перевести на Полину в этом месяце.
— Лёш, ты понимаешь, что у неё кружок плавания, английский… — её голос звучал устало.
— Я понимаю. Но у меня сейчас нет работы.
— Мы не можем ждать, пока ты её найдёшь! — она почти кричала. — Может, попросишь у Пети?
Я молчал.
— Ладно, я поняла, — сказала она наконец. — Позвони, когда будешь готов нести ответственность за свою семью.
Гудки в трубке звучали как приговор.
Через месяц безуспешных поисков я понял, что брат был прав — с моим опытом работы в одной компании шансы найти что-то приличное стремились к нулю. Сбережения таяли. Я начал продавать вещи — сначала свой велосипед, потом коллекцию виниловых пластинок, которую собирал много лет.
Однажды утром я проснулся с ясным пониманием — нужно менять всё.
Я вспомнил о своём давнем увлечении — керамике. Когда-то, ещё в институте, я занимался в гончарной мастерской. Руки помнили ощущение влажной глины, податливой и в то же время упрямой.
В тот же день я нашёл небольшую мастерскую на окраине города, где можно было арендовать рабочее место и оборудование. Хозяин, Эрик, лысый мужчина с длинной бородой, недоверчиво осмотрел меня.
— Опыт есть?
— Был. Давно.
— Ладно, попробуй. Аренда почасовая.
Я заплатил за три часа и сел за гончарный круг. Первые попытки были неуклюжими — глина разваливалась, не слушалась. Но к концу третьего часа я смог сделать простую, но аккуратную чашку.
— Неплохо для начала, — кивнул Эрик, разглядывая результат. — Придёшь ещё?
— Да.
С того дня я приходил в мастерскую каждый день. Платил за аренду последними деньгами и учился заново. Эрик иногда давал советы, иногда просто молча наблюдал. Через две недели он предложил:
— Слушай, мне нужен помощник. Платить много не могу, но на аренду места хватит.
Так я стал помощником в керамической мастерской. Я убирал, готовил глину, иногда общался с клиентами. А в свободное время создавал свои работы — простые, но необычные предметы. Чашки с неровными краями, тарелки, напоминающие морские раковины, вазы странных форм.
Однажды Эрик показал на мои работы, выставленные на полке:
— Это интересно. Люди такое покупают.
— Правда?
— Да. Отличаются от массовых изделий.
С того дня мои работы стали появляться на продажу в мастерской. К моему удивлению, они действительно продавались — не часто, но стабильно. Каждая проданная чашка или ваза приносила небольшой, но доход.
Настя звонила всё реже. В один из редких разговоров я рассказал ей о мастерской.
— Тебе сорок два, а ты лепишь горшки? — в голосе жены прозвучала жалость.
— Да, леплю.
— И сколько это приносит?
Я назвал сумму, и она рассмеялась:
— То есть, ты решил стать нищим художником? Прекрасно! А как же Полина? Как же мы?
— Я перевожу деньги каждый месяц.
— Копейки! Этого не хватает даже на половину её занятий.
— Это всё, что у меня есть сейчас.
Она вздохнула:
— Я подаю на развод, Лёш. Так будет лучше для всех.
Я молчал.
— Ты не возражаешь? — в её голосе появилось удивление.
— Нет.
— Что с тобой случилось? Ты стал другим…
— Жизнь случилась, Насть.
Мы еще немного поговорили о формальностях. Я согласился на основные условия — квартира, которую мы купили с ней пять лет назад для проживания с Полиной, полностью переходила им. Родительскую квартиру, в которой я выкупил долю у брата, я оставлял себе.
Машину мы продаем и разделим деньги поровну. Я обязывался платить алименты согласно закону. Отцовских прав меня не лишали, мы договорились о регулярных встречах с дочерью по выходным.
***
Прошло полгода. Мои работы начали пользоваться спросом. Эрик предложил сделать небольшую выставку в мастерской. Я отобрал лучшие вещи — серию ваз необычной формы, несколько чайных сервизов и настенные керамические композиции из тонких пластин глины, покрытых глазурью разных оттенков.
— Нужно разослать приглашения, — сказал Эрик.
— Кому?
— Друзьям, родственникам, бывшим коллегам. Всем, кого знаешь.
Я задумался. Список получался очень коротким. Бывшие коллеги давно забыли о моём существовании. Друзья растворились, как только я перестал быть успешным менеджером с хорошей зарплатой. Родственников у меня было два — брат и бывшая жена с дочерью.
— Давай просто разместим анонс в соцсетях, — предложил я.
Эрик пожал плечами:
— Как хочешь. Но семью пригласить не помешает.
Я отправил сообщение Насте, приглашая её с Полиной на выставку. Она не ответила. Позвонил брату.
— Выставка? Твоих горшков? — в его голосе звучала смесь удивления и насмешки. — Слушай, Лёх, я бы с радостью, но у меня совещание в этот день. Может, в следующий раз?
— Конечно, — ответил я и положил трубку.
В день выставки пришло неожиданно много людей — любители керамики, клиенты мастерской, соседи. Я время от времени поглядывал на дверь, но ни брат, ни бывшая жена с дочерью так и не появились.
Никто из прежних друзей и коллег тоже не счел нужным прийти, хотя приглашения я разослал всем. Впрочем, меня это уже не задевало. Мои работы вызвали живой интерес у пришедших. Несколько человек оставили заказы, кто-то купил готовые изделия прямо с выставки.
В конце вечера ко мне подошла женщина в строгом костюме:
— Здравствуйте, я представляю галерею современного искусства. Мне очень понравились ваши работы. Не хотели бы вы выставить их у нас?
Я растерялся:
— У вас? В настоящей галерее?
Она улыбнулась:
— Да, в настоящей. Вы создаёте интересные вещи. В них чувствуется глубина.
Так началось моё сотрудничество с галереей. Мои работы включили в выставку современной керамики. Об этом написали в местном издании о культуре. Заказы начали поступать один за другим.
Эрик предложил мне стать партнёром в мастерской:
— Ты привлекаешь клиентов. И тебе нужно больше места для работы.
Я согласился. Мы расширили помещение, наняли ещё одного помощника. Теперь я мог полностью сосредоточиться на творчестве.
Однажды мне позвонила бывшая жена:
— Привет, Лёш. Как дела?
— Нормально. А у вас?
— Хорошо… Слушай, я видела статью о выставке. Ты молодец.
— Спасибо.
— Полина скучает по тебе. Может, встретитесь на выходных?
Я согласился. Встреча с десятилетней дочерью была неловкой — она смотрела на меня настороженно, отвечала односложно. Но потом я показал ей фотографии своих работ, и она оживилась:
— Это правда ты сделал? Круто! А можно мне попробовать?
— Конечно. Я могу привести тебя в мастерскую.
Настя неожиданно поддержала эту идею:
— Это было бы здорово. Знаешь, Лёш… я рада, что у тебя всё наладилось.
***
Через год после открытия выставки мои работы заметил известный коллекционер. Он заказал целую серию предметов для своего дома и порекомендовал меня своим знакомым. Заказы стали поступать из разных городов.
Мы с Эриком открыли онлайн-магазин и наняли еще двух мастеров. Теперь я не только создавал сам, но и учил других. Проводил мастер-классы, на которые записывались за месяц вперёд.
Звонок от брата застал меня в мастерской.
— Лёха! Ты почему трубку не берёшь? — его голос звучал преувеличенно весело.
— Работаю много.
— Да, я слышал! Ты теперь большая шишка в мире искусства, а? — он рассмеялся. — Слушай, я тут подумал… может, встретимся? Сто лет не виделись.
— Зачем?
— Что значит зачем? Мы же братья! К тому же, у меня есть к тебе деловое предложение.
— Какое?
— Ну, не по телефону же… Давай в ресторане посидим, как нормальные люди. Я угощаю!
***
Мы встретились в дорогом ресторане в центре города. Петя был в костюме с галстуком, говорил громко и много.
— …так вот, я смотрю, у тебя дела пошли в гору, — он подмигнул. — А я что говорил? Мы, Озеровы, всегда выкарабкаемся.
Я молча слушал.
— Короче, у меня есть идея, — он наклонился ближе. — Мы сейчас строим элитный жилой комплекс. И там будет арт-пространство. Представляешь? Модно, современно! И я подумал — а почему бы не привлечь тебя? Ты бы делал для нас эксклюзивный декор, а мы бы продвигали твоё имя. Выгодно обоим!
— И сколько ты планируешь платить за этот «эксклюзивный декор»?
Он назвал сумму, от которой год назад у меня бы перехватило дыхание. Сейчас я зарабатывал в три раза больше.
— Нет, спасибо, — ответил я.
— Что значит нет? — он удивился. — Ты даже не думаешь?
— Я думаю. Но мне это не интересно.
— Лёх, ты что? Это же отличная возможность! Ты будешь работать с серьёзными людьми. Не с этими любителями искусства из галерей.
Я улыбнулся:
— Петя, они ценят моё искусство. А твои «серьёзные люди» просто хотят использовать модное имя для своей рекламы.
Он покраснел:
— Вот значит как? Зазнался? А кто тебе помогал, когда у тебя сложная ситуация была?
— Никто. И это было лучшее, что со мной случилось.
***
Спустя два года после увольнения я стоял на сцене городского культурного центра. Мне вручали премию «Мастер года» в области декоративно-прикладного искусства. В зале сидели коллеги, ученики, клиенты, журналисты.
Получая награду из рук председателя жюри, я оглядел зал. И поймал себя на мысли, что ищу знакомые лица — Настю, брата, бывших коллег. Их не было. И это было правильно.
После церемонии я вышел на улицу. Моросил лёгкий дождь. Телефон завибрировал — сообщение от Нади, бывшей коллеги из бухгалтерии:
«Лёша, поздравляю с наградой! Видела в новостях. Может, встретимся? Я была бы рада увидеться. Мы все тобой гордимся».
Следом прилетело сообщение от брата:
«Круто, братишка! Ты теперь знаменитость! Надо отметить».
И ещё одно — от Насти:
«Лёш, мы с Полиной смотрели трансляцию. Ты молодец. Полина очень гордится папой».
Я стоял под дождём и перечитывал сообщения. Те самые люди, которые исчезли из моей жизни, когда мне было плохо, теперь хотели вернуться, когда я добился успеха.
Я набрал ответ бывшей: «Спасибо. Передай Полине, что жду её завтра в мастерской». Остальные сообщения оставил без ответа.
Я поднялся, когда меня все списали. А потом понял, что больше не хочу звать их за собой.
В тот вечер я долго гулял по городу. Дождь продолжал идти, но мне было всё равно. Я чувствовал необычное спокойствие и свободу. Это была не злость и не обида — я давно перестал их испытывать. Это было понимание, что моя новая жизнь принадлежит только мне. И тем, кто готов принять меня настоящим — в успехе и в неудаче.
Завтра у меня было много работы. Новые заказы, обучение подмастерьев, подготовка к международной выставке. Но самое главное — мастер-класс для Полины и её друзей. Моя дочь хотела научиться создавать красоту своими руками. И я собирался показать ей, что даже из обычной глины можно создать что-то прекрасное. Нужно только не бояться начать с нуля.
Теперь я понимал, что должен быть благодарен этому опыту. Он освободил меня от иллюзий и помог найти моё настоящее призвание. Но возвращать прошлое я больше не хотел.
Мой новый путь принадлежал мне.
