— Мам, забери меня отсюда, я больше не могу! — дрожащим голосом молила Аня. — Я домой хочу!
— Так тебя ж тут обижают, бьют, — хмыкнула Марина. — Ты же сама к папе хотела. А теперь бежишь от него туда, где тебе плохо.
— Да нормально там у вас! Просто… я устала. Тут постоянно Миша и Петя, они шумные, вечно дёргают меня. Меня с ними сидеть просят. А они-то мне никто. И готовлю я на всю семью…
Марина усмехнулась. Ну прямо рабыня Изаура. Женщина держала связь с бывшим мужем и прекрасно знала правду: его новая супруга просто пыталась мягко вовлечь девочку в быт, получить от неё хоть какую-то помощь по дому. Неудивительно, если учесть, что там ещё два маленьких ребёнка, помимо Ани, а девочка задумала не просто приехать в гости, а прописаться у отца.
— Ну, во-первых, ты не сама готовишь, а помогаешь тёте Кристине, — поправила Аню мать. — А во-вторых, ну как я могу подвергать свою кровинушку опасности? Ты же сказала, что Ваня тебя обижает. Мне нужно время, чтобы разобраться в ситуации. А тебе пока придётся пожить у отца.
— Мам… Ну не начинай, а…
Женщина невольно фыркнула. Какая ирония… Дело в том, что начала всё именно Аня, а разгребать эту кашу теперь приходится сообща.
…Когда-то жизнь была намного проще. Тогда Марина жила с Андреем, и для всех они были образцовой парой. Но всё течёт, всё меняется.
Когда Ане было два года, Андрей начал отдаляться от жены. Он всё чаще уходил в себя, молчал, сидел за ноутбуком. Они стали видеться только на кухне во время ужина и в спальне перед сном. Жили как соседи.
Причина выяснилась быстро.
— Марин, я, кажется, больше не люблю тебя, — спокойно сказал Андрей однажды.- Вот такие дела…
Оказалось, ему приглянулась коллега. Однако изменять он не стал, долго пытался подавить это в себе, а потом вдруг понял, что дело-то вовсе и не в коллеге. Проблема в том, что любви и правда не стало. Поначалу Андрей думал, что можно жить вместе и терпеть ради ребёнка, но в итоге решил не мучить ни себя, ни Марину, и закончить всё на пока ещё красивой ноте.
Спустя годы Марина была благодарна ему за это. Да, пришлось пройти через боль расставания, зато не было злобы и ненависти. Вдобавок Андрей исправно помогал им даже больше, чем должен был. Как и его мать, Валентина Петровна. Она постоянно звонила, расспрашивала о том, как у них идут дела, подстраховывала с больничными, иногда забирала внучку к себе.
Но в какой-то момент что-то пошло не так.
Марина жила не столько с дочерью, сколько в дочери. Вся её жизнь растворилась в Анне, в попытках быть для дочки и отцом, и матерью. Девочка стала центром её маленького мира.
Марина охотно соглашалась на переработки, чтобы купить дочери новые наушники или игровую приставку. Сама убирала за ней комнату, гладила блузки, периодически подсовывала под подушку шоколадки. Когда Аню хвалили в школе, Марина чувствовала себя так, будто хвалят её. Когда ругали — её словно кололи в самое сердце.
Так они и жили как две половины одного целого. Пока в их доме не появился третий человек.
Иван был мужчиной тихим, даже мягким. Работал электриком, звёзд с неба не хватал, впрочем, как и Марина. Поначалу женщина не воспринимала его всерьёз, думала, что это будет небольшой роман для души.
Роман неожиданно перерос в близкие отношения и брак.
С Иваном было тихо и спокойно. Он без просьб и напоминаний следил за состоянием батарей, труб и розеток. Повесил полочки, когда увидел, что прикроватная тумбочка уже ломится от косметики. Всегда молча наливал ей чай, когда Марина уставала. Может, безумной страсти между ними не было, но женщина в этом и не нуждалась. Она хотела тихую гавань.
Однако там, где появлялась Аня, сначала шла рябь, а потом начиналось целое цунами.
Дочка, которой к тому моменту было уже тринадцать лет, категорически не воспринимала отчима. Демонстративные вздохи, язвительные насмешки… Аня перестала ужинать вместе с семьёй. Она брала тарелку и молча уходила к себе. Девочка начала закрывать дверь в свою комнату и полностью отгородилась от семьи.
Она устраивала скандалы буквально на ровном месте. Например, Марина хотела поставить ящик с инструментами Ивана в Анин шкаф, потому что всё остальное было занято. Дочка же восприняла это, мягко говоря, без энтузиазма.
— Это мой шкаф! Моя комната! Моё личное пространство! — возмущалась она.
— Анют, ну нам пока некуда ставить инструменты. Пусть полежат у тебя. У тебя же всё равно там внизу места полно, а через пару дней я разберу кладовку и перенесу все туда, — уговаривала её Марина. — Иначе придётся спотыкаться о них.
— Это ваши проблемы. Спотыкайтесь.
На этом разговор и закончился.
— Ладно. Я придумаю, куда их деть, — сказал Иван жене, узнав о позиции Ани.
Он никогда не комментировал и не осуждал поступки девочки. Просто вздыхал, опускал плечи и вёл себя тише обычного.
Марине это всё, конечно, не нравилось, но она пыталась войти в положение дочери. Для неё это чужой человек в доме. Действительно, вторжение в личное пространство. Наверное, ей просто нужно время, чтобы привыкнуть.
Но чем дальше всё заходило, тем хуже становилась погода в доме.
На свой день рождения Аня потребовала новый смартфон. Марина мягко объяснила, что сейчас они не располагают такими деньгами, потому что пришлось изрядно потратиться на ремонт Ваниной машины. К слову, на этой самой машине они закупали овощи в зиму, возили маму Марины в больницу, забирали Аню из школы.
Но Ане это, конечно, не понравилось.
— Ну ясно. На мужика своего у тебя деньги есть, а на меня — нет, — бросила она. — Понятно теперь, на кого уходят папины алименты.
В тот день они поругались. Марина поняла: чем больше она старается сгладить углы, тем чаще сама же режется о них. И она решила, что больше так продолжаться не может. Им всем нужно хотя бы отдохнуть друг от друга.
Марина договорилась с бывшей свекровью, чтобы та забрала Аню хотя бы на недельку. Женщину мучила совесть, но она не видела других вариантов.
— Вань, скажи… я плохая мать? Я же, получается, пытаюсь избавиться от собственной дочери. Пусть и временно.
— Нет, — спокойно ответил он ей и отвёл взгляд. — Просто… ты слишком хорошая. Аня привыкла, что ты крутишься вокруг неё, а сейчас ты перестала. Вот и всё.
Это был первый раз, когда Иван озвучил своё мнение со стороны. И тогда-то Марина призадумалась: может, она и правда перестаралась? Может, дочь смотрит на неё уже не как на маму, а как на личную слугу?
Аня ехать к бабушке не захотела и была возмущена такими новостями. У Валентины Петровны было много внуков, поэтому она не устраивала пляски перед каждым из них. Женщиной она была доброй, но строгой, пыталась приучать внучку к труду. Аня же даже кровать за собой убирать не привыкла.
— А-а, это ж я вашей романтике мешаю, — протянула она с ядовитой ухмылкой. — Сначала меня родила, потом с папой разошлась, а теперь решила свою жизнь строить. Без меня. Круто.
В тот день Марина впервые не стала убеждать дочь в обратном. В том, что Аня не мешает. Что она важна. Что для неё всегда будет место в жизни Марины.
Марина просто устала.
Отдых у них тоже не задался. На третий день Валентина Петровна огорошила Марину шокирующей новостью.
— Мариночка, я даже не знаю, как тебе сказать… Аня мне тут рассказала… Говорит, что Ваня на неё руку поднимает.
— Чего!?..
— Я тоже не поверила поначалу, но… она мне синяк показала. Говорит, у папы жить хочет.
В голове сразу сошёлся пазл: девочке хочется быть центром внимания. С Мариной это уже не получается, значит, нужно ехать к папе, ведь он всегда встречает её с целой культурной программой: накрытый стол, поездки, кафе, подарки… Но женщине было тревожно. А вдруг Аня говорит правду?
Марина попыталась поговорить с дочерью. Та отмахнулась. Мол, бабушка не так поняла. Тогда Марина стала оставлять дома диктофон. Чувствовала себя дурой, прослушивая записи в ускоренном режиме, но не могла не отреагировать. В итоге Марина подошла с разговором к Ивану.
— Марин, да мы даже не пересекаемся лишний раз. Сидим в разных комнатах, — пожал он плечами.
Тут-то Марине уже стало страшно. Кажется, её дочь начала сознательно лгать, причём по-крупному.
Женщина обговорила сложившуюся ситуацию с бывшим мужем, и они втроём приняли решение. Раз уж Аня так хочет, пусть поживёт там.
Девочка чуть ли не до потолка прыгала от радости. Но не долго.
Первые дни она не вспоминала о матери, Марина держала связь через Андрея. Он отвечал коротко: всё нормально. Аня довольная, помогает Кристине на кухне, вроде бы всё хорошо.
Потом Аня сама стала звонить матери, но разговаривала неохотно, будто через силу. Через пару недель стала психовать и жаловаться. Мол, я с подругой договорилась пойти погулять, а на меня братьев оставили.
— Папа захотел мясной пирог. А его мадам и рада ему услужить. Всё бы ничего, но готовить-то придётся и мне тоже, а там возни на весь день, — ябедничала она полушёпотом. — Как по мне, так я прекрасно обошлась бы мясом с гречкой.
Марина прекрасно понимала, к чему всё идёт. Пока Аня приезжала раз-два в месяц, из каждого её визита устраивали праздник. А теперь девочка стала частью повседневности. Но вписываться в эту повседневность она никак не хотела.
Вот только и Марина не шибко горела желанием принимать капризную дочь назад.
— Знаешь, Анют, ты поживи пока у папы ещё месяц. А потом — решишь, хорошо ли тебе у нас, — сказала она дочери, когда та стала проситься домой.
Марина решила, что Ане это пойдёт на пользу. Да, ей было тревожно за дочь, но она понимала — если сейчас уступит, дальше всё снова пойдёт по накатанной. В их случае любовь требует не ласки, а выдержки.
Прошло два месяца. Аня вернулась домой. Она не стала просить прощения, но вела себя уже намного тише и спокойнее, даже могла поговорить с Иваном о школе и друзьях. В душу не пускала, но и не упиралась, как раньше.
Наступил Новый год. За окном лениво падал редкий снег. Марина и Аня наряжали ёлку, Иван возился с гирляндой. Вечер был тихим и непривычно спокойным.
Уже позже, в полночь, все загадали желание под бой курантов и пошли распаковывать подарки. Ане достался тот самый смартфон, Марине — гидромассажная ванночка для ног, Ивану — инструменты. Всё по списку, однако у стены осталась загадочная коробка. Марина сняла обёртку. Внутри оказалась настольная игра. Большая, из недешёвых.
Мать бросила взгляд на дочь. Та смущённо улыбнулась.
— Я просто подумала… Может, поиграем как-нибудь все вместе?
— А давайте сейчас, — с улыбкой предложила Марина.
Играть пришлось на полу: стол был занят. Но никто не жаловался. Марина наблюдала за тем, как Аня старательно тасует карты и читает правила, и наконец чувствовала себя счастливой.
Каждый из них что-то понял, каждый что-то потерял… И всё же они остались вместе.
