Марину открыла глаза, потянулась, чувствуя неприятную скованность в суставах, и села на кровати. Первым делом, ещё не встав, она открыла прикроватную тумбочку, чтобы достать аптечку. Несколько блистеров с таблетками, которые она принимала каждый день, лежали почти пустыми. Оставалось на пару дней, не больше. Нужно было срочно заказать новый курс, а это стоило недёшево.
С кухни доносился бодрый голос Андрея, её мужа. Он уже сидел за столом, видимо, завтракал. Через минуту он зашёл в спальню, держа в руках кружку с кофе, и выглядел на удивление жизнерадостно.
— Марина, доброе утро! — сказал он, присаживаясь на край кровати. — Какие планы на день? Я сегодня маму с Леной во “Флагман” зову. Посидим, давно им обещал. Мама очень хотела.
Марина замерла, её рука так и застыла над аптечкой. Ресторан “Флагман” был одним из самых дорогих в городе. Она медленно подняла на него глаза.
— Андрей, — начала она осторожно, стараясь говорить спокойно, чтобы не вызвать его раздражения. — Ты ведь знаешь, что у меня на сегодня приём у ревматолога назначен. Он стоит восемь тысяч, а потом еще надо лекарства будет купить. А зарплата у нас обоих только через неделю. На что ты в ресторан пойдешь?
Андрей махнул рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи.
— Ну отложи этот приём на неделю. Что такого? Подождёшь немного. Это же семья, Марина, им тоже внимание нужно. Мама давно просила в ресторан сходить, а у Ленки вообще нет возможности себе такое позволить. Ну что тебе, не потерпится? Ты же сильная, ты выдержишь.
Марина смотрела на него молча. Несколько секунд. Долгих, мучительных секунд, за которые её сознание словно перевернулось. Она видела его лицо — уверенное, слегка самодовольное. Он не сомневался в своей правоте. В его глазах не было ни тени сомнения, ни капли сочувствия. Он просто не понимал. Или не хотел понимать.
Потом Марина тихо, но с такой внутренней жёсткостью, которой Андрей никогда от неё не слышал, произнесла:
— То есть ты хочешь, чтобы твоя сестра и мама шиковали на деньги, которые должны пойти на моё лечение, а я на лекарствах экономила? Извини, Андрей, но у меня другой план.
Андрей опешил. Его улыбка сползла с лица. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Марина поднялась с кровати.
— Просто знай, Андрей, — добавила она, глядя ему прямо в глаза. — Мой план — это моё здоровье. И я буду действовать по нему.
***
Андрей сидел на работе, пытаясь сосредоточиться на отчёте, но слова Марины не выходили из головы. «У меня другой план». Что это вообще значило? Он покрутил ручку в руке, недовольно хмыкнул. Он был уверен, что поступает правильно. Что он делает всё так, как должен делать настоящий мужчина.
«Мама одна, — думал Андрей, глядя в окно. — Отец умер давно, ей тяжело. Ленка без мужа, с ребёнком. Я у них — опора. Мужик же я, должен их поддерживать. Это моя обязанность». Он всегда так считал. Он был единственным мужчиной в их семье после смерти отца. И он гордился этим. Гордился своей ролью защитника и кормильца.
А Марина… Марина, по его мнению, просто «переживала по мелочам». Ну подумаешь, отложить приём у врача на неделю. Что такого? Здоровье — «дело наживное». Не смертельно же. Он же не просит её отказаться от лечения совсем. Просто немного подождать. А тут — такие слова.
— Ну и что, что она больная? — рассуждал он про себя. — Да, болеет. Она сильная, она всегда справлялась. А маме и сестре, им же тяжело, им нужно внимание. Поддержка. Тем более, когда их единственный мужчина – это я.
Он любил быть щедрым перед матерью. Ему нравилось, когда она хвалила его.
— Слава богу, у меня сын не жадный, как у других, — говорила она своим подругам по телефону, стараясь, чтобы он слышал. — Андрей у меня заботливый. Последнюю копейку отдаст ради мамы.
И ему было приятно. Это давало ему ощущение значимости, нужности. А Лена? Лена всегда была такой наивной, такой беззащитной. Ему нравилось ей покровительствовать, дарить подарки, водить в рестораны.
Андрей позвонил сестре.
— Ну что, Ленка, ты готова сегодня во “Флагман”? Забронировал столик.
— Ой, Андрюша! Ты лучший! — воскликнула Лена. — Спасибо тебе огромное! Я так давно мечтала туда сходить. Но у меня самой нет таких денег.
Он довольно улыбнулся. Вот оно. Благодарность. Признание его важности.
Потом он позвонил маме. Она тоже была в восторге.
— Мой золотой мальчик! Как же мне повезло с сыном! Не то что у других.
«Марина просто не понимает, что у меня миссия, — думал Андрей, слушая похвалы матери. — Она не понимает, что быть мужчиной – это не только зарабатывать деньги, но и заботиться о тех, кто слабее. Она не понимает, что есть вещи важнее её прихотей. Пусть подумает. Перебесится. Она же меня любит. Вернётся в нормальное русло. И тогда всё будет как прежде».
Он не сомневался. Он же Андрей. Он всегда был прав.
***
Марина не сказала больше ни слова. Она просто действовала. Слова Андрея, его равнодушие к её боли, его уверенность в собственной правоте — всё это стало последней каплей.
Первым делом она зашла в их общий онлайн-банк. Там была солидная сумма — их «подушка безопасности». Марина без колебаний сняла с этой общей карты половину накоплений, перевела деньги на свой личный счёт. Затем заказала себе все нужные лекарства, оплатила приём врача.
Вечером Андрей пришёл домой довольный, сияющий.
— Марина, ты знаешь, как мы сходили? — начал он, входя в спальню. — Просто шикарно! Мама в восторге, Лена вообще прыгала от счастья! Я ей ещё сертификат в салон подарил, пусть расслабится. Ей же так тяжело…
Марина сидела на кровати, листала журнал. Даже не подняла головы.
— Хорошо, — просто сказала она.
Андрей, не заметив её равнодушия, продолжил:
— Ну и вот. Сегодня нужно оплатить коммуналку. Заплати пожалуйста, а то у меня до зарплаты практически ничего не осталось, только машину раз заправить.
Марина медленно подняла голову. Её взгляд был спокойным, но глаза горели каким-то новым, холодным огнём.
— Заплатить? — переспросила она. — А ты что, разве не знаешь, что у меня тоже зарплата через неделю?
Андрей нахмурился.
— Ну у тебя же всегда есть запас, с него и оплати. Неужели тебе трудно?
— Свой запас я потратила на лечение, так что она него можешь не рассчитывать. И свою часть из общих накоплений я тоже забрала, не удивляйся. У меня теперь свой бюджет.
Муж вскинулся. Его лицо побагровело.
— Что значит, свой бюджет?! Что ты несёшь?! Ты что, хочешь меня бросить?!
— Нет, Андрей, — Марина покачала головой. — Я не хочу бросать. Я просто больше не хочу вас кормить. Никого из вас. Ни тебя, ни твою маму, ни твою сестру. За счёт моего здоровья, за счёт моих нервов, за счёт моих денег. Теперь каждый за себя. Хочешь шиковать — шикуй. Но на свои.
Андрей был в бешенстве. Он не мог поверить своим ушам. Его мир, его устоявшаяся система, рушилась на глазах.
***
Марина закрыла глаза. Слова, произнесённые сегодня, были как освобождение. Но путь к ним был долгим и болезненным. Она вспомнила, как всё начиналось, как его «щедрость» медленно, но верно оборачивалась её личной болью.
Когда они только поженились, Андрей был щедр. Ему нравилось дарить подарки. Но почти всегда эти подарки были для его мамы или сестры. Букеты цветов для мамы на каждый праздник, дорогие украшения, путёвки на отдых. Ленке он покупал модную одежду, оплачивал курсы, которые ей были не нужны, но она их хотела.
Марина тогда думала, что это нормально. «Он просто очень любит свою семью», — убеждала она себя. Но потом начались финансовые трудности. Его зарплата не была резиновой, а расходы на маму и сестру росли. Андрей стал экономить. Но не на них. А на Марине.
Она вспомнила, как сидела на гречке, чтобы Андрей мог купить маме дорогую сумочку. Отказывала себе в абонементе в спортзал, хотя он был ей необходим для здоровья. Несколько раз ей был нужен курс массажа для спины, который стоил прилично.
— Андрей, мне очень нужен мануальный терапевт, спина совсем разболелась, — говорила она ему.
— Ну потерпи, Мариночка, — отвечал он. — Сейчас денег нет. Вот маме надо шубу новую купить, старая совсем износилась. А ты же сильная, ты выдержишь.
Она пропускала курсы витаминов, необходимых для её иммунитета. Откладывала визиты к врачам, потому что «не до этого». А он в это время устраивал сюрпризы маме и сестре: кулинарные мастер-классы, на которых они якобы должны были учиться готовить, но просто развлекались, фотосессии у дорогих фотографов, сеансы массажа в спа-салонах.
Она чувствовала себя униженной. Однажды она не выдержала.
— Андрей, — спросила она, когда он в очередной раз вернулся домой довольный, после того, как оплатил маме новый телевизор. — Я для тебя кто? Почему ты тратишь деньги на них, а я не могу себе позволить даже самое необходимое?
Он тогда отмахнулся, будто она говорила что-то несущественное.
— Марина, что ты начинаешь? Ты же всё понимаешь. Ты моя жена, мы одно целое. А они… они нуждаются в моей поддержке. Ты крепкая, ты выдержишь. А им сложнее.
И она выдерживала. До сегодняшнего дня. До слов о том, чтобы экономить на лекарствах. До этого момента она была уверена, что Андрей просто не понимает. Что он делает это не со зла. Но сегодня она увидела его глаза. И поняла, что он прекрасно всё понимает. Он просто выбрал, кому помогать. И этой «кому» была не она. И тогда её план изменился.
***
Прошёл месяц. Андрей остался один в их общей квартире. Марина ушла, забрав свои вещи и оставив ему только записку: «Я больше не кормилица». В начале он не верил. Думал, что она вернётся. Как всегда. Но она не возвращалась.
Мама и сестра по-прежнему требовали внимания.
— Андрюша, ты что, совсем нас забыл? — капризно говорила мама по телефону. — Мы же так давно никуда не ходили!
— У меня туфли порвались, Андрей, — жаловалась сестра. — Мне не в чем на работу ходить.
Но у Андрея уже не было такого количества свободных денег. Теперь ему приходилось зарабатывать одному, да ещё и оплачивать самостоятельно все счета, покупать продукты. Оказалось, что его зарплата не такая уж большая, чтобы содержать троих взрослых людей, двое из которых — мать и сестра — постоянно требовали дорогих подарков и развлечений.
Марина тем временем жила в съёмной студии на другом конце города. Она продолжала заниматься своим здоровьем, посещая всех врачей, проходя все обследования. Перешла на удалённую работу, чтобы меньше тратить времени на дорогу и иметь больше гибкости. Она, наконец, жила для себя.
Однажды вечером Андрей, сидя в пустой, неуютной квартире, не выдержал. Он набрал номер Марины. Телефон не отвечал. Тогда он отправил сообщение, надеясь, что оно дойдёт.
«Ты была права. Прости».
Ответа не было.
