Телефон зазвенел, когда Елена ставила в духовку утку.
— И не думай отказываться! — бодрый голос сестры ворвался в кухню без приветствия. — Завтра в два будем у вас, как всегда.
Елена машинально вытерла руки о передник, сжав губы.
— Ира, может в этот раз вы что-нибудь принесете к столу? Не салат оливье, а что-то… существенное?
В трубке повисла пауза, затем раздался смешок.
— Ты что, серьезно? У тебя муж хорошо зарабатывает, дом огромный. А у нас какие деньги? Константин еле концы с концами сводит. Ты же знаешь.
Елена закрыла глаза. Она слышала эту песню каждый год, слово в слово. И каждый раз после разговора оставалось чувство, будто её обчистили, как кошелек в автобусе.
— Хорошо, — произнесла она привычно, но внутри что-то дрогнуло. — До завтра.
Повесив трубку, Елена прислонилась к холодильнику. Двадцать лет. Двадцать новогодних праздников она готовила для сестры и её семьи, тратила деньги на подарки, а в ответ получала подтаявший салат и шоколадки детям.
Хлопнула входная дверь — вернулся Сергей. Стряхивая снег с шапки, он сразу почувствовал настроение жены.
— Опять Ирка звонила? — спросил он, разуваясь. — Завтра заявятся?
Елена молча кивнула, продолжая нарезать овощи для салата. Нож стучал по разделочной доске все громче.
— Сил моих больше нет, Сережа, — выдохнула она наконец. — Каждый раз одно и то же. Приходят с пустыми руками, Алешка сразу выпрашивает подарки, Ирка с мужем налегают на коньяк, который ты для себя держишь. А потом еще и с собой просят завернуть.
Сергей подошел, обнял жену за плечи.
— Так не готовь, — сказал он просто.
— Что? — Елена обернулась, нож застыл в руке.
— Не готовь, говорю. Сделай пару салатов, и всё. Никакой икры, никаких деликатесов. И подарки… — он усмехнулся, — подари им то же, что они дарят нашим. По шоколадке.
Елена смотрела на мужа расширенными глазами.
— Ты с ума сошел? — прошептала она. — Ирка скандал закатит. Ты же знаешь, какая она.
— А ты всю жизнь будешь терпеть? — в голосе Сергея проскользнуло раздражение. — Сколько можно? Двадцать лет ты ее кормишь, поишь и одариваешь. Как дойную корову доит.
Елена опустила глаза. Сергей был прав, она и сама об этом думала. Но решиться…
— Я не могу, — пробормотала она. — Все-таки сестра…
— Которая тебя использует, — отрезал Сергей. — Лен, мне надоело каждый год видеть, как ты две недели готовишься, тратишь наши деньги, а потом ходишь расстроенная. Хватит.
Он аккуратно взял нож из ее руки.
— Давай в этот раз по-моему?
В глазах Елены блеснули слезы, но она решительно кивнула.
Первое января выдалось морозным и солнечным. Елена нервничала с самого утра, то и дело поглядывая на часы. Стол в гостиной был накрыт, но выглядел непривычно скромно: два салата, нарезка, хлеб, чай. Никакой икры, деликатесов, запеченной утки. Все это было надежно спрятано в холодильнике в гараже.
Звонок раздался ровно в два. Елена глубоко вздохнула, одернула кофту и пошла открывать.
— С Новым годом! — Ирина влетела в прихожую вихрем, следом вошли Константин и хмурый десятилетний Алексей. В руках у Ирины был контейнер с оливье, у Константина — бутылка дешевого шампанского.
— И вас с праздником, — улыбнулась Елена, принимая салат. Сердце колотилось где-то в горле.
Гости разделись и прошли в гостиную. Ирина сразу застыла, окинув взглядом стол.
— А где все? — она обернулась к сестре с недоумением. — Ты не успела приготовить?
Елена почувствовала, как краснеет под этим взглядом.
— Нет, я просто решила, что хватит и этого, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — Садитесь, пожалуйста.
— А где утка? — Алексей оглядывался по сторонам. — Где конфеты? А подарки будут?
Сергей, до этого молча наблюдавший, достал из серванта небольшой пакет.
— Конечно, будут, — он протянул пакет мальчику. — С Новым годом, Алеша.
Алексей жадно схватил пакет, заглянул внутрь и вытащил шоколадку. Самую обычную, какие продавались во всех киосках. На его лице отразилось недоумение, затем разочарование.
— И это всё? — он недоверчиво посмотрел на дядю.
Наступила тишина. Ирина переводила взгляд с сына на стол, со стола на сестру. Ее лицо медленно менялось, глаза сужались.
— Что происходит? — спросила она наконец. — Где нормальная еда? Где коньяк, кстати? Константин специально просил меня узнать, будет ли твой фирменный коньяк.
Елена сжала кулаки под столом.
— Коньяка не будет, — ответила она. — И утки тоже. В этом году мы решили отметить скромнее.
Ирина усмехнулась, но в улыбке не было веселья.
— Скромнее? Ты что, Ленка, разорилась? У Сережи проблемы на работе? — она бросила быстрый взгляд на Сергея. — Или это какой-то новый фокус? Решила сэкономить на родной сестре?
— А почему бы и нет? — вмешался Сергей. — Ты когда-нибудь приносила что-то, кроме салата? Хоть раз за двадцать лет?
Ирина побледнела.
— При чем тут это? — ее голос взлетел на октаву. — У нас денег нет на деликатесы! Мы не инженеры на заводе, как ты! Костя вообще третий месяц без премии!
— А мы должны вас содержать? — Елена сама не узнала свой голос. Тихий, задавленный, он вдруг зазвучал звонко и ясно. — Каждый год одно и то же, Ира. Вы приходите с пустыми руками, едите нашу еду, пьете наши напитки, забираете подарки и еще с собой просите. Ни «спасибо», ни «извините за беспокойство». Мне это надоело.
Ирина вскочила, опрокинув стул.
— Ах вот оно что! Зажралась, значит? Дом большой, муж при деньгах, вот и смотришь на нас свысока! — она повернулась к мужу. — Костя, собирайся, мы уходим. В этом доме нам не рады.
— Ира, подожди, — Елена тоже встала. — Я не это имела…
— Нет, ты именно это имела в виду! — перебила Ирина. — Думаешь, я не вижу, как ты хвастаешься своим достатком? Каждый год накрываешь стол, чтобы нам, бедным родственникам, показать, как вы шикарно живете!
Всё перевернуто с ног на голову, — подумала Елена, и это придало ей сил.
— Нет, Ир, — сказала она спокойно. — Я просто хотела, чтобы хоть раз вы тоже что-то принесли. Чтобы это было взаимно. Чтобы мои дети получали от вас не только шоколадки. Чтобы…
— Хватит! — Ирина схватила сына за руку. — Мы уходим. И можешь не ждать нас больше. Никогда!
Она бросила на стол шоколадку, вытащив ее из кармана.
— Вот, держите! Это вашим детям. От нас, нищебродов.
Елена вздрогнула. Эта шоколадка, брошенная с такой злостью, вдруг напомнила ей событие двадцатилетней давности. Тогда Ирина, еще подросток, взяла без спроса ее новые духи — подарок от первого парня. А когда Елена обнаружила пропажу, Ирина нагло отрицала, а потом подсунула ей под подушку шоколадку, будто это могло все исправить.
— Ты ведь так и не признала, что украла мои духи, — сказала Елена тихо. — Тогда, в восемьдесят первом. И сейчас опять шоколадкой откупаешься?
Ирина замерла в дверях, лицо исказилось.
— Ты… ты все о своем! — выкрикнула она. — Какие духи? О чем ты вообще? Костя, идем!
Грохнула дверь, и в доме стало тихо. Елена медленно опустилась на стул, чувствуя странную пустоту внутри. Сергей сел рядом, взял ее за руку.
— Ты молодец, — сказал он тихо. — Давно пора было.
— Ты думаешь? — Елена смотрела на нетронутый стол. — Может, я слишком резко? Все-таки сестра…
— Сестра, которая двадцать лет пользовалась твоей добротой, — твердо ответил Сергей. — И так и не признала, что украла твои духи.
Елена слабо улыбнулась. Откуда-то из глубины поднималось удивительное чувство освобождения. Впервые за долгие годы она не чувствовала себя использованной.
Прошел год. Снова наступило 31 декабря. Елена колдовала на кухне, готовя праздничный ужин для своей семьи, когда зазвонил телефон. Она вытерла руки и сняла трубку.
— Лен, это я, — голос Ирины звучал непривычно мягко. — Слушай, мы завтра можем заехать? Алешка скучает по вам…
Елена глубоко вздохнула. За этот год они с сестрой почти не общались, только поздравляли друг друга с днями рождения.
— Можете, — ответила она после паузы. — Только на этот раз вы приносите половину угощения. И нормальные подарки детям. Договорились?
В трубке повисло молчание, затем раздался нервный смешок.
— Ты что, серьезно? У нас сейчас совсем туго с деньгами…
— Значит, не приезжайте, — твердо сказала Елена. — Я больше не буду всех кормить, Ир. Это несправедливо.
— Какая же ты жадная стала! — моментально взвилась Ирина. — Ладно, забудь! Нам и без вас есть где праздновать!
Трубка зашлась короткими гудками. Елена медленно положила ее на рычаг, но на душе не было тяжести. Только спокойная уверенность, что она поступила правильно.
На следующий день, 1 января 2002 года, в доме Елены и Сергея было тихо и уютно. Они с мужем и детьми играли в настольные игры, смотрели фильмы, ели то, что хотели, не думая о том, что нужно угодить гостям. Никто не требовал подарков, никто не вторгался в их пространство с громкими претензиями.
Как же хорошо быть свободной, — думала Елена, глядя на улыбающегося мужа. — Почему я так долго терпела? Почему позволяла собой пользоваться?
Она не знала ответа. Но точно знала, что больше такого не повторится. Иногда нужно просто сказать «нет», чтобы обрести себя. И пусть даже родная сестра обижается — лучше честная обида, чем лицемерная благодарность за объедки с барского стола. Лучше редкие, но искренние встречи, чем ежегодная эксплуатация. Лучше быть собой, чем бесконечно играть роль хорошей сестры, которой пользуются.
И пусть духи остались в прошлом, — подумала Елена, — но чувство собственного достоинства я вернула себе сама.
Она подняла бокал шампанского и улыбнулась:
— За новые традиции! За наш покой и счастье!
И в этом новогоднем тосте было больше искренности, чем во всех предыдущих вместе взятых.
