Алена всегда была из тех, кто сначала головой думает, а уже потом — о платьях и ресторанах. В старших классах, пока одноклассницы визжали над лентами и туфлями на выпускной, Алена таскалась к восьмиклассникам с задачами по алгебре и складывала денежку в конвертик с надписью «Будущее». Смешно, конечно. Как будто это самое «будущее» собиралось прийти по первому её зову. Но упрямства у Алены — будь здоров. Можно было молотком лупить, она бы всё равно своё тянула.
Когда в её жизни нарисовался Валера — такой с искрой в глазах и бутылкой импортного пойла под мышкой — Алена уже целый год пахала бухгалтером в приличной компании и регулярно подкармливала свою мечту о квартире. Встретились они у общего знакомого на дне рождения. Она принесла торт — домашний, с коржами, которые сами себя не испекли. Он — вино с этикеткой, где ни слова по-русски. Даже «вино» не написано. Загадочный тип, короче.
— Ты, значит, пекла сама? — спросил Валера, жуя аккуратно, будто боялся разломать торт взглядом.
— А ты, значит, выбирал сам? — Алена кивнула на бутылку.
Они засмеялись. А через час сидели в углу кухни, болтая о чём-то важном и одновременно ни о чём.
Валера работал маркетологом. Маленькая фирма, какие-то баннеры, лендинги и вот это вот всё, что нормальные люди называют «ерунда какая-то в интернете». Но он умел говорить — так, что заслушаешься. Про тренды, про охваты, про эффективность. Алена, честно говоря, половину не понимала, но кивала с умным видом и думала: «С таким хоть в разведку, хоть в ипотеку».
Через год их этих сиделок в кафе и разговоров о «будущем» — поженились. Без пафоса, без шаров. Просто пошли, расписались, поужинали в тесном кругу. Родители Алены скинулись на первый взнос за съёмную квартиру. Валера тогда аж тёщу расцеловал.
— Всё у нас будет, я вам зуб даю! — гордо произнёс он, держа в руке бокал и, кажется, слегка покачиваясь.
— Иди ты со своими зубами… — усмехнулась тесть, но по глазам было видно: рад за них.
Алена тогда светилась, как гирлянда в новогоднюю ночь. Валера — вроде как крепкий парень, не дурак, весёлый. Ну и в койке, между прочим, не лыком шит. Жить бы да радоваться.
Первые месяцы шли как по маслу. Утром кофе, вечером прогулки, иногда даже завтрак в постель. Валера трепал по утрам про очередные бизнес-идеи, Алена кивала и делала вид, что ей это всё важно и понятно.
По деньгам, правда, больше она тянула. У бухгалтера зарплата хоть и не космическая, зато стабильная. А Валера — то густо, то пусто. Но не бесило. Он умел быть лёгким, внимательным, интересным. Ну и по дому — вроде как старался: посуду мыл, носки не раскидывал. Пока.
А потом всё поехало.
В один вечер — сентябрь, кажется, был, такой серый, как калькулятор после перерасчёта НДС — Валера явился домой с коробкой в руках. Такой весь мрачный. Как будто кота кто-то переехал.
Алена оторвалась от ноутбука, где разбирала очередной отчёт.
— Ты чего, квест проходишь? — попыталась пошутить.
— Я уволился, — буркнул он, опуская коробку и растягиваясь в кресле. — Точнее, не так. Я выгорел, Аленка. Сгорел, всё.
— Как это… сгорел? — Алена даже замерла.
— Ну, вот так. Смысла нет, кайфа нет, люди тупые, начальник — мудак. Надо остановиться. Передохнуть. Перезагрузиться.
— Это как? В розетку воткнуться, что ли? — с долей сарказма, но уже с тревогой, спросила она.
— Очень смешно, — мрачно сказал он и прикрыл глаза.
Алена молча подошла, села рядом. Положила руку на плечо. Под кожей — напряжение, будто он не увольнялся, а с танка спрыгнул.
— Ладно. Перезагружайся, — сказала тихо. — Главное, не зависни в процессе.
Первые пару недель были даже… уютные. Он высыпался, подтягивался, читал книжки с претензией. Иногда — готовил ужин, правда, с изысками вроде киноа и рукколы. Алена делала вид, что кайфует, хотя внутри скучала по картошке.
Потом спорт ушёл, книжки сменились на видео «как стать миллионером за три дня», а в квартире появилась новая постоянная фигура — Валера на диване. В позе «всё сложно, но я справлюсь».
Алена вкалывала. С утра — отчёты, днем — совещания, вечером — магазин, кастрюля и лёгкий надрыв в голосе.
И вот однажды, сидят они за ужином. Условным ужином: салатик, чай и Валера, ковыряющий вилкой что-то зелёное.
— Может, уже начнёшь работу искать? Потихоньку, без фанатизма, — сказала Алена и добавила, не глядя: — Я ж не намекаю. Просто спрашиваю.
— Я ищу, — ответил он и даже не моргнул. — Просто надо найти что-то нормальное. Я не хочу обратно в эту хрень. Не хочу размениваться на ерунду.
Алена кивнула. В словах Валеры, черт возьми, был резон. Ну правда, зачем хвататься за первую попавшуюся работу, если потом опять будет нытьё и беготня по собеседованиям?
Прошло всего три месяца, и у мужа началась новая эра — «подкасты вселенной Валеры». Он носился с диктофоном по квартире, как с младенцем, бубнил о маркетинге, бизнесе, саморазвитии. Потом монтировал эти размышления часами, вырезал «мм» и «эээ», лепил обложки с серьёзным лицом, выкладывал всё это на какие-то загадочные платформы, где, по всей видимости, слушали его только два друга — один из спортзала, другой из армии.
Алена радовалась. Правда. Хоть какая-то движуха. Хоть не в носу ковыряет. Вот только от этих подкастов не было толку ни копейки. Ни лайка, ни репоста, ни тем более денег.
А ещё Валера вдруг стал ходить к психологу.
Естественно, за её счёт.
— Мне это нужно, чтобы разобраться в себе, — вещал он, сидя на подоконнике с чашкой кофе. — Ты же хочешь, чтобы я был счастлив?
— Конечно хочу, — кивала Алена и расплачивалась за его поиски себя. Каждый сеанс, между прочим, стоил как её два обеда. А денег на новую квартиру становилось всё меньше, как воды в дырявом ведре. Но любимому человеку нужна помощь… ну, значит, надо.
На шестом месяце Валериного «перезапуска», как он сам это называл, Алена заметила одну занятную штуку: стоило ей завести разговор о работе, как у Валеры включался режим «обиженный философ».
— Может, ты бы хоть фриланс какой-нибудь взял? — спросила она тихо, пока они ужинали. — Ты ведь неплохо тексты пишешь для своих… эфиров. Мог бы что-нибудь делать на заказ.
— Аленка, ты же у меня сильная, — глубоко вздохнул он, глядя на тарелку с гречкой. — А я сейчас… в поиске. Мне надо понять, кто я. Понимаешь?
Она кивнула. Хотя ни черта не понимала. Но спорить не стала. Только взгляд у неё стал… другой. Уставший. Такой, как у человека, который вместо партнёра по жизни внезапно получил в нагрузку — подкаст с ножками.
К концу года терпение Алены начало поскрипывать, как старая дверь. Но тут случилось чудо — банк одобрил ипотеку. Святая стабильная работа и безупречная кредитная история сделали своё дело. Несмотря на то что их накопления почти расползлись, как масло по бутерброду, ей всё же хватило на первоначальный взнос.
— Ты прикинь, нам одобрили! — Алена ворвалась в квартиру с бумажкой из банка. — У нас будет своя квартира!
Валера, сидевший с ноутбуком на коленях, поднял глаза от монтажа.
— Вот это уровень! — восхитился он. — Я же всегда говорил, ты у меня молодец!
Её слегка дёрнуло от слова «у меня», как будто она — пёсик на привязи. Но эйфория перекрыла всё. Своя крыша над головой — это, извините, не хухры-мухры.
Кредит, естественно, оформили только на Алену. Валера же официально был… ничем. Но участвовал в выборе с огоньком: листал каталоги, показывал, как лучше поставить диван, предлагал «сделать в скандинавском стиле, но с душой». Иногда Алене казалось, что он относится ко всей этой затее как к игре в «Симс», а не к кредиту на двадцать лет вперёд.
Переезд в новую квартиру многое изменил.
Точнее — ничего не изменил. Просто стало очевиднее, насколько всё было криво.
Валера окончательно улёгся в образ «творческой личности в поиске». Вставал ближе к обеду, варил себе кофе с каким-то модным молоком, листал ленту, лепил новый подкаст — и ни капли дохода. Иногда приводил друзей. Без предупреждения. Заказывал еду — тоже за Аленин счёт.
А она — работала. Оплачивала ипотеку, коммуналку, продукты. Ещё и ремонт, потому что, ну нельзя же жить с голыми стенами. Хотелось уюта.
— Смотри, какой классный диван я нашёл! — показал Валера, тыкая пальцем в экран. — Он просто создан для нашей гостиной!
Цена дивана была как три её взноса по ипотеке.
У Алены внутри всё оборвалось.
Как-то мерзко и пронзительно.
Каждый его жест, каждый разговор — всё больше напоминали, что Валера вообще не в курсе, как им живётся. Он будто парил над бытом, не пачкая крыльев.
В ту ночь Алена лежала, уставившись в потолок. Валера мирно сопел рядом, свернувшись в позу эмбриона. А у неё в голове крутились кадры из их жизни: как познакомились, как гуляли по городу, как была свадьба, тосты, «горько»… И как потом всё потихоньку превратилось в подкаст, где она — звукорежиссёр, бухгалтер и уборщица в одном лице.
В какой момент он стал… этим? И как она этого не заметила?
Утром она встала рано.
Молча заварила кофе.
Села за ноутбук.
Нашла нужный сайт.
Заполнила форму.
Заявление на развод.
Без истерик. Без крика.
Просто — пора.
Когда Валера проснулся, Алены уже не было. На холодильнике висела записка:
«Поговорим вечером.»
Он пожал плечами. Наверное, опять про работу загонять будет или про то, что денег нет. Как будто это новость.
Вечером, когда она вернулась, в квартире пахло пиццей. Естественно, заказал доставку.
— Нам нужно поговорить, — сказала Алена, снимая плащ. — Сядь, пожалуйста.
— Что-то случилось? — Валера неохотно оторвался от телефона.
— Я подала на развод, — просто сказала она. — Сегодня. Уже пришло подтверждение. Тебе тоже должно прийти.
Он смотрел на неё, как будто она заявила, что уезжает на Марс.
— Это что, шутка? — выдавил наконец.
— Нет. Я больше не могу так жить, — села напротив. — Я устала быть единственной взрослой в этом доме.
— Ты просто перенервничала, — отмахнулся он. — Завтра всё будет нормально. Ты отдохни.
— Нет, Валера. Не будет. Я это решение давно обдумала. Я хочу, чтобы ты съехал до конца недели.
Он наконец осознал. Или начал.
— Ты серьёзно хочешь развестись? А как же мы? Наша семья?
— Какая семья, Валера? — тихо усмехнулась она. — Ты живёшь своей жизнью. Я — своей. Только теперь я не собираюсь платить за твою.
Конечно, вот переработанный отрывок — в живом, разговорном, чуть ироничном, местами грубоватом, но очень человечном стиле, как у Татьяны Устиновой. Диалоги оформлены курсивом и сопровождаются репликами с эмоциями. Запрещённые слова исключены. Текст адаптирован под Дзен — с акцентом на эмоциональность, бытовую узнаваемость и сильную женскую позицию.
Валера молчал, будто сел на ежа. На лице — тревога, будто его только что оштрафовали за парковку у чужого подъезда.
— Подожди… Какой ещё, к чёрту, развод?! А квартира?! Она же на тебе оформлена! Я что, теперь — на улицу?! — захрипел он, уже не шепотом, а на грани истерики.
— Квартира, Валера, действительно на мне, — спокойно кивнула Алена, даже бровью не повела. — Ипотека — тоже. Причём, заметь, исключительно мной и выплачиваемая. Не тобой. Не твоим «творчеством». Не волшебством Вселенной.
— Но это же НАША квартира! — Валера вскочил, словно в ногу что-то воткнулось. Возмущение так и хлюпало через край.
— Слушай, милый, она моя. Ну, ладно — технически банка, но тебе-то до банка как до Луны задом. Всё, что надо от тебя — расписка, что ты претензий не имеешь. Я ж тебя не выгоняю, я просто предлагаю освободить гостевое кресло. С концами.
На следующий день Валеру понесло. А понесло — это мягко сказано. Он звонил Алениной матери, жаловался, что у той дочь — бездушная стерва, вся в отца. Писал подругам Алены в соцсетях, стонал, как его, бедного, выжили. Даже заявился к Алене на работу, устроив сцену прямо у гардероба. Честно говоря, только что на полу не валялся.
Но никто за него не вступился. Ни мама Алены — та уже лет пять как догадывалась, что зятёк — халявщик с претензиями. Ни подруги, которые ещё в прошлом году шептали Алене на ухо: «Ты чё, совсем, что ли? Он же к тебе, как к банкомату с борщом».
Все всё давно поняли. Кроме самой Алены, которая как дура ждала, что Валера возьмёт себя в руки и перестанет «переживать творческий кризис» лёжа на диване с пультом в руке.
Через неделю Валера наконец-то съехал. Упаковал свои пижамные штаны, любимую чашку с надписью «Гений» и свалил к другу. Алена поменяла замки. Не из паранойи, а как символ. Как жирная точка в конце очень глупой главы.
Первым делом она сделала перестановку. Выкинула тот самый диван — облюбованное место лежбища для «творческого гения». Книжные полки переставила, стол подвинула, даже цветы новые купила. Каждая мелочь теперь говорила: «Тут живёт женщина. И она сама себе праздник.»
Когда соседка Нина Петровна встретила Алену у лифта, сразу прищурилась:
— А Валерочка где? Что-то давно не видно. Он не заболел, часом?
— Переехал, — спокойно ответила Алена, застёгивая куртку. Без надрыва. Без вздохов. Просто как справку о температуре.
На работе Алену как подменили. Тихая бухгалтерша вдруг стала похожа на женщину, у которой тайно растёт сад на балконе и любовник в WhatsApp. Глаза горят, походка уверенная, на губах — почти постоянная полуулыбка.
— Ты светишься! — удивилась начальница Ирина Викторовна. — Это что, витамин Д или что-то посильнее?
— Просто занялась собой, — Алена пожала плечами. И ни капли не соврала.
Через месяц, когда документы в суде были уже на подходе, Валера позвонил. Захотел встретиться. Алена согласилась. Не потому что скучала. А чтобы поставить последнюю точку.
Они встретились в маленьком кафе недалеко от того самого дома. Валера выглядел как забытая котлета из морозилки — сморщенный и серый. В глазах — как в пятницу у безработного: тоска и растерянность.
— Ты похудел, — спокойно заметила Алена, глядя в меню, как будто выбирала не латте, а уровень сочувствия.
— Научился сам готовить, — Валера выдавил улыбку, как мятую тюбик зубной пасты. — Оказывается, макароны можно и без души варить.
Помолчали. Настолько, что даже кофемашина в углу показалась громкой.
— Я всё осознал, Аленка, — наконец сказал он, теребя салфетку. — Я был дурак. Эгоист. Наваливал на тебя всё подряд. Ты тянула, как лошадь. А я сидел сверху и думал, что меня везут по любви.
— Ты осознал, или тебе просто холодно в новой жизни без тапочек и ужина? — спокойно спросила Алена, помешивая кофе.
— Я устроился. Работаю теперь в маркетинговом агентстве. Не шибко крутом, но…
— Ну хоть не проснулся гением на кухне. Уже прогресс, — Алена кивнула. — Может, и взрослым человеком станешь. Со временем.
— А если попробовать всё сначала? — он смотрел на неё, как на спасательный круг.
— Нет, Валера. Бывают истории, которые нельзя переписать. Только выбросить.
— То есть, ты меня больше не любишь?
— Тут не про любовь. Про уважение. Я тогда одна была. А ты рядом — только физически. По сути, тебя не было. Ни в словах, ни в действиях. Просто — был потребителем. И всё.
Он опустил голову. Не спорил. Первый раз в жизни, наверное.
Алена не плакала. Не закатывала глаза. Просто констатировала факт. Без злобы, без мести. Чистый диагноз.
После встречи она шла домой пешком. Холодно, но свежо. В душе — тишина. Тот самый момент, когда понимаешь: всё, больше не болит.
Дома приняла ванну, заварила чай, включила музыку. На кухне — порядок. В прихожей — нет чужих шлёпанцев. На столе — только её чашка. И никаких криков «где носки?!»
Алена больше не была «женой, которая не понимает». Она стала женщиной, которая выбирает себя.
Утром её разбудило солнце. Она сварила кофе, поменяла воду в вазе. Цветы были свежие. Как её жизнь. И на душе — светло.
Потому что теперь она жила с человеком, который её точно не подведёт.
С собой.
Если понравилось — поставьте лайк. А если себя узнали — тем более подпишитесь. Жизнь — она одна. Не надо её отдавать на диван.
