— Чего ты выделываешься?! Совершеннолетняя уже давно. И не говори, что у тебя не было парней!
— Не твоё дело! Не трогай меня! — огрызнулась Люся.
— Ты пока в моём доме живёшь, — прищурился отчим. — Не одумаешься — выгоню нафиг!
Ей действительно некуда было идти, но и уступать мужчине она не собиралась. Выход видела только один.
Люсю Людмилой сроду никто не называл — вообще непонятно, зачем ей дали такое имя, если потом его так… обрезали.
Впрочем, это было не самой большой её проблемой, как она поняла позже.
Семья их жила довольно скромно.
Мать, Анна Ивановна, трудилась в заводской столовой, отец, Михаил Николаевич, — слесарем на том же предприятии, и больших денег в семье не водилось.
Их стало катастрофически не хватать, когда отец начал пить.
Он и раньше любил приложиться к бутылке, но хоть на работу ходил трезвым, а потом вообще «берега потерял», как выражалась мать.
Пятилетняя Люся быстро научилась выбегать из квартиры, когда мать начинала отчитывать пьяного отца, а он в ответ бро.сался на неё с ку.лаками.
Бывало, что мать и слова не успевала сказать, как папаша сам «заводился».
Почему мать от него не ушла, Люся так и не поняла.
Ей было 10 лет, когда Михаил Николаевич, в очередной раз изрядно приняв на грудь, уснул в сугробе.
Люсе стыдно было признаться даже самой себе, но она вздохнула с облегчением, смутно подозревая, что аналогичным образом чувствует себя и мать.
Облегчение наступило ненадолго — выяснилось, что квартира, в которой они жили, принадлежит матери отца, и она совсем не горит желанием предоставить её теперь невестке и внучке.
— Выметайтесь! — заявила «добрая» бабушка, едва прошли сороковины. — Вы тут никто!
— Ольга Григорьевна, ну ладно я, а внучку как можно на улицу выгнать? — всплеснула руками мать.
— Внучку! — презрительно фыркнула Ольга Григорьевна. — Да ещё неизвестно, от кого ты её родила!
Сроду у нас в семье не было рыжих, да конопатых!
Это только Мишеньке ты могла лапшу на уши вешать, а со мной такой номер не пройдёт!
Бедный мой сыночек, — всхлипнула бабушка, вытирая платком несуществующие слёзы.
Люся смотрела на неё во все глаза — Ольга Григорьевна и сама своего сыночка не раз проклинала, и такое ощущение, что оживилась после его похорон.
Квартиру теперь можно сдать или продать, и жить в своё удовольствие.
Раньше она этого сделать не могла — что люди скажут? Что она выгнала родного сына на улицу?
А вот невестку с «нагулянной» Люсей вполне можно и выгнать.
Так Люся с матерью оказались в заводском общежитии — спасибо директору, пошёл навстречу, пожалел вдову с ребёнком.
Два года они там маялись, жили бедно.
Только благодаря работе матери в столовой хоть с голоду не помирали.
А потом мать повеселела и заявила, что теперь у них всё будет хорошо, поскольку она выходит замуж, и они обе переезжают к дяде Игорю.
Крупный, с заметным животом, кучерявый шатен с прозрачными глазами, дядя Игорь Люсе сразу не понравился.
— Ты мне, девка, концерты-то тут не устраивай! — шикнула на неё мать, когда Люся попыталась высказать мнение в отношении новоявленного отчима. — Игорь — хороший мужик, водитель фуры, взял меня в жёны с дитём — не все на такое идут!
В квартире своей поселил, и зарабатывает он нормально. Не выпендривайся!
— Лучше бы мы в общаге остались, — буркнула Люся так, чтобы мать не слышала, а громче добавила: — Я поняла, мам.
Её удивляло ещё и то, что отчим вообще позарился на Анну Ивановну — пухлую шатенку с заплывшими карими глазками и толстыми губами.
Вот уж кого красавицей не назовёшь, как и саму Люсю (мать утверждала, что она рыжиной своей пошла в какую-то прабабку).
И зачем они, такие красивые, видному Игорю?
Впрочем, довольно скоро выяснилось, что отчим — неплохой мужик.
Во-первых, он практически не пил — бывало там по праздникам пару раз в год, — а когда выпивал, становился добрым и весёлым.
Во-вторых, он давал матери достаточно денег, чтобы они с Люсей покупали себе всё необходимое.
И он никогда не повышал голос, не ругался.
Мать по квартире шуршала как подорванная. Всё у неё было намыто, всё блестело, обязательно в холодильнике стояло не меньше трёх блюд.
И всё в глаза отчиму заглядывала: «Игорёчек, Игорёчек».
И дочь ко всем работам по дому привлекала, капризы её подростковые и слушать не желала.
Спустя пять лет Люся уже не думала об отчиме плохо, и не удивлялась поведению матери.
Она училась в колледже на повара по настоянию Анны Ивановны:
«Хорошая профессия, без куска хлеба не останешься», — но работать по специальности Люся не собиралась.
Как-то неожиданно мать стала чувствовать себя плохо и даже в обморок падала несколько раз.
Отчим настоял на обращении к врачу, и тут выяснилось, что Анна Ивановна серьёзно больна.
— Что же вы так? — сокрушённо покачал головой седовласый врач. — Пару лет назад надо было к нам обратиться — можно было помочь, а теперь, увы, — развёл он руками.
Люся сама слышала, как дядя Игорь предлагал врачу деньги, обещал достать любые лекарства, но доктор только отрицательно покачал головой.
Анны Ивановны не стало через два месяца.
Поскольку Люсе тогда уже исполнилось 18 лет, никого не интересовала её дальнейшая судьба. А она мучилась вопросом, куда ей идти — ведь Игорю она, по сути, никто.
— Никуда не уходить, — удивился отчим, узнав о её мучениях. — Живи здесь. Ты мне не мешаешь.
Наоборот, хозяйка в доме нужна. Мы вроде бы с тобой раньше нормально жили.
— Ну, если так, — растерялась Люся, всё-таки она не ожидала от отчима такого, — я останусь.
— Ну и лады, — хлопнул он негромко ладонью по столу.
Люся см..ерть матери, конечно, переживала, но старалась не хуже Анны Ивановны вести домашнее хозяйство.
На работу устроилась официанткой — поваром без опыта, естественно, не брали.
В том же кафе познакомилась с Гошей — тихим, невзрачным помощником повара.
Точнее, это он за ней стал хвостом ходить, несмотря на свою застенчивость.
— Ещё не хватало! — фыркнула Люся в ответ на его предложение встречаться. — Рыжая−конопатая и тщедушный карлик! Та ещё парочка! Хорош народ смешить.
— Ты очень красивая, — пробормотал в ответ Гоша. — А я добрый и заботливый.
— Цирк в огнях! — недоумённо покачала она головой и на свидание с ним не пошла.
Но, похоже, не только невзрачный Гоша считал её красивой — дядя Игорь вдруг стал проявлять к ней знаки внимания не как к падчерице.
— Представляешь? Цветочки какие-то начал мне таскать, конфеты, — рассказывала Люся Гоше.
Он как-то незаметно стал её другом, с которым можно было поговорить обо всём, хотя всерьёз она парня так и не воспринимала.
— Он к тебе пристаёт? — насупился парень.
— Вроде как… Но руки не распускает…
До этого дошло через пару месяцев.
Дядя Игорь вдруг стал пытаться её обнять, поцеловать, а когда она шарахнулась от него, разозлился.
— Чего ты выделываешься?! Совершеннолетняя уже давно. И не говори, что у тебя не было парней!
— Не твоё дело! Не трогай меня! — огрызнулась Люся.
— Ты пока в моём доме живёшь, — прищурился отчим. — Не одумаешься — выгоню нафиг!
Ей действительно некуда было идти, но и уступать мужчине она не собиралась. Выход видела только один.
— В Москву поеду, — заявила она Гоше. — Там всем работа найдётся. Да и от этого подальше хочу уехать. Только деньги нужны на первое время.
— У меня таких денег нет, — огорчился поклонник. — Да и не обязательно же уезжать, можно здесь комнату снять и переехать…
— Ну уж нет! — помотала головой Люся. — Я всё решила.
Решить-то решила, а вот денег на осуществление этой мечты накопить ей не удавалось.
Отчим после её отказа деньги даже на хозяйство перестал давать, а с её зарплаты замучаешься копить.
И тут вдруг владелец кафе — подтянутый, солидный дядька, Олег Сергеевич — вдруг предложил ей подработать у него домработницей.
— Лида наша в отпуск уезжает на два месяца, родственников навестить в Сибири где-то, — пояснил он. — А ты, я знаю, девушка старательная, ответственная, да и знакомая. Хочешь заработать?
— Конечно! — оживилась Люся. — Вы не переживайте — я всё умею, вы не пожалеете!
— Надеюсь, — критически оглядел её хозяин.
Люся работала в его доме на совесть.
Жена Олега Сергеевича, да и сам он были ею очень довольны. И с оплатой за первый месяц хозяин не обманул — заплатил гораздо больше, чем она официанткой получала.
Но и этого для переезда в Москву было маловато…
А тут к супругам из этой самой столицы приехал племянник Антон. Симпатичный, прямо весь «московский» парень.
Чем уж ему приглянулась рыжая Люся, неизвестно, но стал он за ней ухлёстывать.
Она от него поначалу шарахалась, а потом сообразила, что можно с помощью Антона в столицу уехать.
Нет, конечно, он на ней не женится — сдалась она ему! — но ведь денег подкинуть может. Всем известно, что москвичи богатые.
Да и сам Антон намекал, что не обидит подругу, если она с ним время проведёт. Ну, она и провела пару раз…
Пока Люся думала, как у любовника денег попросить, вдруг активизировался дядя Игорь.
Целый месяц он в её сторону даже и не смотрел, да и виделись они редко — то она на работе, то он в рейсе.
А тут он пришёл домой пьяный, снова полез к ней обниматься, а она возьми и дай ему по голове подвернувшейся под руку кастрюлей.
Правда, она пустая была и особого вреда чугунной голове отчима не нанесла, но пыл его охладила.
— Ещё раз полезешь ко мне — у.бь.ю! — выкрикнула Люся и из квартиры сбежала.
Ночевала в подсобке в кафе, куда её пустила сердобольная бывшая коллега.
Вот что ей было делать?
Возвращаться в квартиру Люся боялась — придёт отчим в себя и неизвестно, что выкинет. А если и не тронет её физически, то из квартиры точно выгонит.
И денег у неё достаточно для переезда в столицу всё ещё не набралось, и доработать пару недель в доме у Олега Сергеевича надо…
Прямо вот никакого выхода нет.
Если только попросить хозяина, чтобы пустил её на время работы пожить — дом у них большой.
Да она хоть в кладовке может пожить вообще!
Только вот Люся даже не успела Олега Сергеевича ни о чём попросить. Только переступила порог на следующий день, как он её уволил.
— Лида приехала раньше, — мрачно сообщил он. — Вот твой расчёт, — протянул хозяин деньги.
— Я бы вообще ей ничего не платила, — вдруг фыркнула его жена. — Ходила тут хвостом крутила перед Антошей, а потом бы и до тебя добралась.
— Да вы что? — возмутилась Люся. — Я не…
— Всё, иди, — оборвал её Олег Сергеевич. — И это. В кафе больше не появляйся.
Немного поплакав от обиды, Люся решительно набрала номер Антона и попросила его о встрече.
— Только не начинай мне рассказывать про беременность, — насмешливо посмотрел на неё бывший лю..бов..ник.
— С ума сошёл? — испугалась Люся. — Только этого мне сейчас не хватало.
— Зачем звала тогда?
— Мне уехать надо, а денег нет. А ты же обещал…
— Ну, пару тысяч могу подкинуть, — пожал плечами парень.
— Мне пятьдесят надо…
— Ничего себе запросы! Похлеще, чем у столичных девушек, а ты, насколько я помню, к ним не относишься.
Скромнее надо быть.
— Меня из-за тебя с работы выгнали, — разозлилась Люся. — Мог и промолчать про наши отношения.
— Какие отношения? Не выдумывай. И ничего я не рассказывал. Или ты думаешь, что все вокруг слепые?
Короче, берёшь, так уж и быть, пять тысяч?
— Мне уехать надо, — повторила Люся, и заплакала: — Ко мне отчим пристаёт, мне жить негде…
— А я тут причём? — удивился Антон. — Ты совершеннолетняя, не инвалид — сама решай свои проблемы.
Люся молча плакала.
— Короче, — недовольно произнёс парень. — Давай, выходи, мне ехать надо.
Она и вышла. Куда идти, совершенно не представляла.
И тут у неё зазвонил телефон — «Гоша» высветилось на экране.
За последний месяц они ни разу не встречались, только обменивались несколько раз ничего не значащими сообщениями.
Чего ему надо?
Гоше было надо встретиться.
Люся пыталась отказаться, но парень, услышав её заплаканный голос, проявил настойчивость.
— Мы едем ко мне, — решительно заявил Гоша, узнав о последних мытарствах возлюбленной.
— Ага. Твоя мать мне шибко обрадуется, — усмехнулась Люся.
— Разберёмся.
Конечно, Светлана Леонидовна появлению гостьи не обрадовалась.
— Мам, Люся у нас поживёт несколько дней, — твёрдо произнёс Гоша и добавил почти умоляюще: — Пожалуйста…
— Ладно уж, проходите, — поджала губы Светлана Леонидовна. Она знала, как сынок страдает по этой рыжей девице, и сразу не смогла ему отказать.
На следующий день, убедившись, что Игоря нет дома, они забрали из квартиры вещи Люси.
— Жалко, что он деньги свои хранит на карте, — бросая одежду в сумку, зло сказала Люся. — А то бы я взяла хоть сколько-нибудь за моральный ущерб.
— Люсь, так нельзя, — осуждающе посмотрел на неё Гоша. — Или ты в тюрьму хочешь?
— Ничего я не хочу, — буркнула она. — Но должна же быть какая-то справедливость.
Парень только тяжело вздохнул.
Люся жила у Гоши уже неделю, мучительно пытаясь понять, что ей делать дальше.
Она начала склоняться к тому, чтобы остаться с парнем — может быть, даже создать семью (пока они спали в разных комнатах), но тут выступила с заявлением Светлана Леонидовна.
— Ты надолго тут решила задержаться? — осведомилась она, когда Гоша ушёл на работу.
— Я не знаю, — пролепетала в ответ Люся. — Думаю вот…
— Зато я знаю, что ты моему сыну не пара, — отрезала мать парня. — И хватит морочить ему голову.
— Мне некуда идти…
— Ты же собиралась в Москву — вот и катись!
— Да на что?!
— Если проблема лишь в этом, то я тебе помогу, — заявила Светлана Леонидовна. — Только Гоше об этом рассказывать необязательно.
Не хочу стать для него врагом. Он, бедненький, вон как радуется, что ты тут живёшь.
Я понятно объясняю?
Люся поспешно закивала.
— Я не скажу никому вообще! — клятвенно пообещала она.
Светлана Леонидовна слово сдержала — свела Люсю с какой-то знакомой, которая уже давно трудилась на складе известной компании.
Там и общежитие для сотрудников имелось, и знакомая матери Гоши обещала поддержать первое время морально.
Денег Люсе для начала должно было хватить, но Светлана Леонидовна на прощание сунула ей ещё несколько купюр.
Гоше Люся, прямо глядя в глаза, сказала, что ей случайно повезло. Парень, конечно, огорчился, но она была твёрдо намерена сдержать слово, данное несостоявшейся свекрови.
И вообще, её ждала Москва и новая жизнь.
