Зять уверенно заявил:
— Этим летом тут будут наши друзья отдыхать.
Тесть только усмехнулся в ответ:
— Мои стены — мои правила.
В воздухе повисло напряжение, густое и тяжелое, как грозовая туча перед ливнем. Рома небрежно облокотился на перила веранды, всем своим видом показывая, что разговор еще не окончен. Павел Александрович молча смотрел на участок, который ждал его заботливых рук. Июнь выдался жарким, но между двумя мужчинами пробежал холодок.
Инна наблюдала за ними из окна летней кухни, нервно перебирая только что собранную с грядки зелень. Её сердце сжималось от предчувствия неминуемого конфликта. Она любила мужа, но характер отца знала слишком хорошо. Он никогда и никому не позволял командовать на своей территории.
Знакомство Инны с Ромой произошло прошлой осенью на фермерском рынке, куда она заехала за свежими продуктами после работы. Инна руководила небольшим отделом в компании, занимающейся производством бытовой техники, и после напряженного дня хотела порадовать родителей домашним ужином.
Высокий темноволосый мужчина в дорогом пальто столкнулся с ней у прилавка с овощами. Их разговор завязался непринужденно, и уже через час они сидели в уютном кафе неподалеку.
— Встретить такую женщину на обычном рынке — настоящая удача, — произнес Рома, разглядывая её с нескрываемым интересом.
— А где, по-вашему, должны находиться приличные женщины? — с улыбкой спросила Инна.
— Таких, как вы, обычно встречаешь на приемах или закрытых вечеринках.
В его словах чувствовалась привычка к роскоши и определенный снобизм, но Инна списала это на желание произвести впечатление. Рома оказался владельцем сети спортивных магазинов, много путешествовал и обладал особым шармом, перед которым она не смогла устоять.
Их отношения развивались стремительно. Через три месяца Рома предложил ей переехать к нему. А еще через два — сделал предложение. Родители Инны отнеслись к выбору дочери настороженно. Особенно отец. Павел Александрович, инженер с тридцатилетним стажем, привык доверять своей интуиции. А она подсказывала, что с женихом дочери что-то не так.
— Не торопись, дочка, — говорил он, когда они остались наедине после первого знакомства с Ромой. — Человека узнают в быту и в трудностях. А не за праздничным столом.
— Папа, мне уже тридцать два, — возразила Инна. — Я не девочка, чтобы годами проверять отношения.
Марина Андреевна, мать Инны, занимала нейтральную позицию. Она работала заведующей детским садом и по натуре была миротворцем.
— Главное, чтобы ты была счастлива, — сказала она тогда дочери. — Время всё расставит по местам.
Свадьбу сыграли в мае. Скромную, по настоянию Инны, хотя Рома предлагал устроить пышное торжество с сотней гостей. Молодые поселились в квартире Ромы. Просторной трехкомнатной в новом жилом комплексе. Инна перевезла туда только личные вещи, оставив свою однокомнатную квартиру, купленную в ипотеку три года назад. Ее она стала сдавать.
Первые недели семейной жизни казались безоблачными, пока не наступил июнь и не встал вопрос о поездке на дачу родителей.
***
Дача для семьи Инны была особым местом. Небольшой домик с участком в пятнадцать соток Павел Александрович и Марина Андреевна купили двадцать лет назад на первые серьезные сбережения. Сначала там стоял только щитовой домик. Но с годами Павел Александрович своими руками превратил его в уютное двухэтажное строение с камином, верандой и всеми удобствами.
Каждое лето семья проводила там выходные. А в отпуск оставалась на несколько недель. Для Инны это место было полно воспоминаний. Здесь она научилась плавать в маленьком пруду неподалеку, здесь выращивала свои первые цветы.
Когда она предложила Роме провести выходные на даче родителей, тот сначала отнесся к идее без энтузиазма.
— Какой смысл ехать в такую глушь, когда можно отдохнуть в нормальном месте? — недоумевал он.
— Мои родители ждут нас, — мягко возразила Инна. — Это традиция. К тому же, тебе стоит узнать их получше.
Рома неохотно согласился. А когда они приехали и он увидел добротный дом с ухоженным участком, его отношение неожиданно изменилось.
— А здесь неплохо, — заметил он, осматривая территорию. — Сколько стоит такой участок сейчас?
— Не знаю, — пожала плечами Инна. — Родители не планируют продавать.
— Конечно, нет, — быстро согласился Рома. — Просто интересуюсь.
Вечер прошел за неспешными разговорами на веранде. Павел Александрович жарил шашлык, Марина Андреевна накрывала на стол, а Инна помогала матери и радовалась, что две самые важные части её жизни наконец-то соединились.
— Отличное место, — сказал Рома, когда они с Инной остались одни в гостевой комнате на втором этаже. — Только нужно сделать его более солидным.
— Папа делает все, что может, — защитила отца Инна.
— Я не об этом, — отмахнулся Рома. — В таких местах нужно вкладываться серьезно. Поставить забор посолиднее, баню построить, беседку большую. Можно даже бассейн.
— Зачем? Тут и так все есть для отдыха.
— Это ты так думаешь, потому что привыкла к минимуму, — снисходительно улыбнулся Рома. — А я вижу потенциал.
***
На следующее утро Инна проснулась от звуков разговора на улице. Выглянув в окно, она увидела Рому и двух незнакомых мужчин, которые что-то измеряли на участке.
— Что происходит? — спросила она, выйдя на крыльцо.
— Знакомься, это Виктор и Андрей, — представил мужчин Рома. — Ландшафтные специалисты. Я попросил их приехать, чтобы оценить фронт работ.
— Каких работ? — не поняла Инна.
— Я же говорил вчера — здесь столько всего можно сделать, — воодушевленно начал объяснять Рома. — Вот уберем эти старые яблони, расчистим место под зону барбекю. Там, где сейчас грядки, будет газон. А дальше…
— Стоп, — перебила его Инна. — Ты это с моими родителями обсуждал?
— Зачем? — искренне удивился Рома. — Это же подарок. Я все оплачиваю.
— Но это их дача, их участок!
— Ну, формально да, — согласился Рома. — Но мы же семья. И потом, они уже немолоды, чтобы заниматься всем этим. А мы будем приезжать сюда с друзьями, отдыхать по-человечески. В следующем году можно будет даже корпоратив тут провести.
В этот момент из дома вышел Павел Александрович. Его взгляд быстро оценил ситуацию.
— Доброе утро, — спокойно поздоровался он. — Что тут происходит?
— Павел Александрович! — радостно повернулся к нему Рома. — Хотел сделать вам сюрприз. Вот, пригласил специалистов, будем облагораживать участок. За мой счет, разумеется.
Отец Инны помолчал несколько секунд, разглядывая зятя. Затем перевел взгляд на незнакомцев с рулетками.
— Спасибо за заботу, Рома, — наконец произнес он. — Но я предпочитаю сам решать, что делать на моем участке.
— Да бросьте, — отмахнулся Рома. — Это же подарок. К тому же, я все продумал. Здесь будет отличное место для отдыха.
— Для чьего отдыха? — тихо спросил Павел Александрович.
— Для всех нас, — пожал плечами Рома. — Для семьи, для друзей. Этим летом тут будут наши друзья отдыхать. А к следующему сезону можно и домик обновить. Я архитектора знаю хорошего, он бы…
— Мои стены — мои правила, — перебил его Павел Александрович. — И на моей земле я сам решаю, что сажать и что строить.
Инна переводила взгляд с мужа на отца, чувствуя, как внутри нарастает тревога.
— Папа, Рома просто хотел как лучше, — попыталась сгладить ситуацию она.
— Я понимаю, — кивнул Павел Александрович, не сводя глаз с зятя. — Но прежде чем что-то менять в чужом доме, принято спрашивать разрешения.
— Вы так говорите, будто я чужой, — возмутился Рома. — Я муж вашей дочери, между прочим.
— И это дает тебе право распоряжаться моим имуществом?
— Да не распоряжаюсь я! — повысил голос Рома. — Я хочу помочь! Это место можно превратить в конфетку, а вы цепляетесь за свои дедовские методы. Яблони эти корявые, грядки эти… Кому они нужны? Сейчас все в магазине можно купить.
Лицо Павла Александровича окаменело.
— Специалистов своих забирай и уезжай, — произнес он тихо, но твердо. — И когда научишься уважать чужую собственность и чужой труд, тогда приезжай снова.
— Папа! — воскликнула Инна.
— Ты можешь остаться, дочка, — смягчился Павел Александрович. — Мама будет рада.
Марина Андреевна, услышав повышенные голоса, вышла на крыльцо. Она переводила встревоженный взгляд с мужа на дочь и зятя, не решаясь вмешаться.
— Значит, так, — процедил Рома. — Я хотел как лучше, хотел вложить деньги в это… это захолустье, а вы меня выставляете?
— Никто тебя не выставляет, — устало сказал Павел Александрович. — Я прошу тебя уважать мое право распоряжаться своим имуществом. Это не так сложно, поверь.
— Инна, собирайся, мы уезжаем, — резко сказал Рома, поворачиваясь к жене.
Инна замерла, не зная, что делать. Она чувствовала себя канатом в перетягивании между двумя самыми важными для нее мужчинами.
— Я… мы приехали на все выходные, — неуверенно произнесла она.
— Я сказал, мы уезжаем, — в голосе Ромы зазвучали металлические нотки. — Или ты остаешься с родителями?
В этот момент Инна впервые увидела ту сторону характера мужа, о которой предупреждал ее отец. Высокомерие, которое она принимала за уверенность в себе. Властность, которую считала просто силой характера. И полное неуважение к чужому мнению, особенно если оно противоречило его собственным планам.
— Не давите на нее, — вмешалась наконец Марина Андреевна. — Инночка, ты делай как считаешь нужным. Мы с папой поймем любое твое решение.
Рома резко развернулся и направился к машине. Виктор и Андрей, смущенно переглядываясь, последовали за ним.
— Я… я поговорю с ним, — прошептала Инна и, виновато взглянув на родителей, пошла за мужем.
***
— Как ты мог так поступить? — спросила она, когда они отъехали от дачи.
— Это я еще должен оправдываться? — возмутился Рома. — Я хотел сделать подарок твоим родителям, а твой отец повел себя как собака на сене.
— Ты даже не спросил их мнения!
— А зачем? Я что, должен спрашивать разрешения, чтобы сделать доброе дело?
— Это их дом, Рома. Их земля. У них свое видение, как все должно быть устроено.
— Устаревшее видение! — фыркнул он. — Кому нужны эти грядки? Твой отец гнет спину, выращивая эти помидоры, когда можно просто купить их в магазине.
— Дело не в помидорах, — попыталась объяснить Инна. — Для папы это место… особенное. Он создал его своими руками, от начала до конца. Каждое дерево, каждый куст имеют значение.
— Сентиментальные глупости, — отрезал Рома. — Я предлагал реальную модернизацию, которая увеличила бы стоимость участка минимум вдвое.
— Они не собираются его продавать.
— Сейчас — нет. Но когда-нибудь эта дача станет твоей, и тогда…
Инна посмотрела на мужа, словно видела его впервые.
— Так вот в чем дело? Ты уже планируешь, как распорядишься наследством моих родителей?
— Не передергивай, — поморщился Рома. — Я мыслю практично, в отличие от вас всех. Если есть актив, его нужно развивать, а не держать в застывшем состоянии.
— Это не актив, это семейное гнездо, — возразила Инна. — Место, где я выросла, где каждый уголок хранит воспоминания.
— Ой, только не начинай эту лирику, — закатил глаза Рома. — Я такого не потерплю.
Остаток пути они проехали в молчании. Инна смотрела в окно и думала о том, что произошло. Как человек, с которым она решила связать жизнь, может быть настолько глух к чувствам других людей? И главное — как она этого не замечала раньше?
***
Следующая неделя прошла в напряженном молчании. Рома делал вид, будто ничего не произошло, а Инна не находила в себе сил для серьезного разговора. Она позвонила родителям, извинилась за поведение мужа, но и в этом разговоре не смогла высказать все, что накопилось на душе.
— Доченька, тебе нужна помощь? — осторожно спросила мать.
— Нет, все нормально, мам, — солгала Инна. — Просто недопонимание.
В пятницу вечером Рома объявил, что пригласил на выходные друзей.
— Каких друзей? — не поняла Инна.
— Сергея с Викой и Николая с женой. Помнишь, мы встречались на моем дне рождения.
— И когда они придут?
— Завтра к обеду. Они останутся с ночевкой.
Инна почувствовала раздражение.
— Ты мог бы сначала посоветоваться со мной, — заметила она.
— А нужно было? — искренне удивился Рома. — Это же мои друзья.
— Это наш общий дом, — напомнила Инна. — И я планировала завтра поехать к родителям, извиниться за прошлые выходные.
— Только не начинай, — поморщился Рома. — Извиняться должен твой отец, а не ты. И уж точно не я.
— За что должен извиняться мой отец? — изумилась Инна. — За то, что защищал свое имущество?
— За то, что не умеет принимать помощь, — парировал Рома. — Я хотел сделать его жизнь лучше, а он воспринял это как оскорбление. Смешно.
Инна посмотрела на мужа долгим взглядом. За последнюю неделю она много думала об их отношениях и поняла, что смотрела на Рому сквозь розовые очки влюбленности. Принимала его самоуверенность за силу, напористость за решительность, а неспособность считаться с чужим мнением просто не замечала.
— Ты не понимаешь самого главного, — тихо сказала она. — Для моего отца эта дача — не просто кусок земли с домиком. Это часть его жизни, его труд, его гордость. Он построил дом своими руками, вырастил сад, создал место, где наша семья была счастлива. И когда ты приходишь и говоришь, что все это надо снести и переделать, ты не помощь предлагаешь — ты обесцениваешь всё, что ему дорого.
— Вот только не надо делать из меня злодея, — возмутился Рома. — Я хотел помочь старику, облегчить его жизнь. Предложил оплатить все работы. Многие на его месте были бы благодарны.
— В том-то и дело, — грустно улыбнулась Инна. — Ты не спросил, нужна ли ему эта помощь. Ты просто решил за него, что будет лучше. Так же, как сейчас решил за меня, что я должна развлекать твоих друзей в выходные.
— То есть, ты не останешься? — нахмурился Рома.
— Нет, — твердо ответила Инна. — Я поеду к родителям. И мне нужно многое обдумать.
— Что именно? — напрягся Рома.
— Наш брак, — просто ответила она. — То, как быстро все произошло. То, как мало мы на самом деле знаем друг друга.
Рома смотрел на нее с недоверием, словно не мог поверить, что его решения кто-то осмеливается оспаривать.
— Из-за какой-то дачи? — наконец выдавил он. — Ты готова разрушить наши отношения из-за куска земли с грядками?
— Нет, Рома, — покачала головой Инна. — Не из-за дачи. Из-за того, что ты не уважаешь ни моих родителей, ни меня. Из-за того, что для тебя существует только твое мнение, а остальные должны подстраиваться. И, знаешь, я начинаю думать, что мой отец был прав с самого начала.
Утром она собрала небольшую сумку и уехала, оставив Роме короткую записку: «Мне нужно время подумать. Не звони пока».
***
Дорога до дачи родителей показалась короче обычного. Возможно, потому что всю дорогу Инна размышляла о своей жизни, о поспешном замужестве, о том, как легко она закрыла глаза на очевидные тревожные сигналы.
Родители встретили ее без удивления, словно ждали.
— Я так и знала, что ты приедешь, — улыбнулась Марина Андреевна, обнимая дочь. — Пойдем, я только блинчики приготовила.
За столом Инна рассказала о том, что произошло. Не жаловалась, просто говорила — честно и открыто. О том, как быстро развивались их отношения с Ромой. О том, какие качества она в нем видела и какие игнорировала. О том, как инцидент с дачей открыл ей глаза.
— Я не знаю, что делать дальше, — призналась она. — Мы женаты совсем недавно, а я уже сомневаюсь, правильный ли выбор сделала.
Павел Александрович, молча слушавший дочь, наконец заговорил:
— Знаешь, Инночка, в жизни бывают разные периоды. Иногда мы совершаем ошибки, иногда — делаем верный выбор. Но самое главное — уметь признать, когда свернул не туда.
— То есть, ты считаешь, что мой брак — ошибка? — грустно спросила Инна.
— Я этого не говорил, — мягко возразил отец. — Только ты можешь это решить. Но я точно знаю, что лучше исправить ошибку сразу, чем тянуть годами, делая несчастными и себя, и других.
— Папа прав, — поддержала мужа Марина Андреевна. — Подумай, дочка, можешь ли ты быть счастлива с человеком, который не уважает твою семью и твои ценности? И главное — сможет ли он измениться?
Инна провела на даче все выходные. Работала в саду вместе с отцом, помогала матери с заготовками, гуляла по окрестностям. И все это время ее телефон молчал — Рома не звонил и не писал, словно проверяя, кто сдастся первым.
***
К августу все было кончено. Инна снова стала просто Инной Павловной Тереховой, без статуса жены. Иногда по вечерам ей было одиноко, иногда она скучала по Роме — точнее, по тому образу, который сама себе нарисовала. Но чаще она чувствовала облегчение.
В один из выходных она приехала на дачу помочь отцу.
— Не жалеешь? — спросил Павел Александрович, когда они вдвоем собирали яблоки.
— О разводе? — уточнила Инна. — Нет. Жалею, что не разглядела его настоящего с самого начала. Ты был прав, папа.
— Я бы предпочел ошибиться, — мягко сказал отец. — Но лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Ты поступила смело, дочка. Многие тянут годами, боясь одиночества или осуждения.
— Знаешь, — задумчиво произнесла Инна, глядя на яблоню, которую Рома хотел спилить, — иногда нужно защищать то, что тебе дорого. Даже если это просто старый сад, где прошло твое детство. Даже если для этого приходится отказаться от чего-то, что казалось важным.
