Лилия стряхнула капли воды с рук и внимательно посмотрела на тарелку, которую Матвей отодвинул с таким видом, будто увидел там нечто неприемлемое. Их десятилетний брак превратился в нечто похожее — безвкусный, пресный, и с каждым днём становилось всё труднее делать вид, что всё хорошо.
— У тебя борщ кислый. Ты борщ варить так и не научилась, — сказал он, отодвигая тарелку.
Она промолчала. Пошла мыть посуду. По щекам текли слёзы, и Лилия была рада, что стоит спиной к мужу, что шум воды не даёт ему услышать её тихие вздохи. Её руки едва заметно дрожали.
Почему всё, что она делает, вечно недостаточно хорошо?
Матвей принадлежал к типу людей, чьи слова надолго оставались в памяти. Десять лет брака, и всё это время она пыталась угодить, стать лучше, меняться. Но сейчас что-то внутри неё истончилось до предела.
Лилия не замечала, как в последние месяцы Матвей всё чаще задерживался на работе. Его фирма по доставке обедов в офисы успешно развивалась, и он с увлечением занимался бизнесом. Так он объяснял. А она верила.
— Мам, папа опять тебя критиковал? — тихо спросила Ярослава, девятилетняя дочка, заходя на кухню.
— Нет, Яриша, — Лилия быстро вытерла глаза, — просто мы с папой немного поспорили.
Ярослава недоверчиво посмотрела на мать, но ничего не сказала. Девочка в свои девять лет уже слишком хорошо понимала семейную атмосферу.
— Ярослава, собирайся, мы едем к бабушке, — крикнул из коридора Матвей.
— А мама?
— Мама занята.
И снова он всё решает сам, подумала Лилия. Как будто меня здесь нет.
***
Когда за ними закрылась дверь, Лилия опустилась на стул. Квартира, приобретённая в ипотеку пять лет назад, вдруг показалась ей незнакомой и неуютной. Стены бежевого цвета будто сжимались вокруг. Семейные фотографии на полках выглядели чем-то чужим.
Зазвонил телефон. Номер коллеги.
— Лиль, привет. Я не хотела тебе говорить, но… — голос Марины звучал виновато. — Я вчера видела твоего Матвея в ресторане. Он был не один.
Мир перевернулся. Лилия слушала, как подруга описывает женщину — светловолосую, с дорогой сумкой, как они сидели, держась за руки, как Матвей целовал её.
— Ты уверена? — только и смогла выдавить Лилия.
— Да, Лиль. Прости, но я подумала, что тебе нужно знать.
Когда они вернулись, Лилия изменилась. Что-то в ней переключилось, словно повернули невидимую ручку. Она собрала вещи Матвея в чемодан, поставила его в прихожей и села на кухне, ожидая неизбежного разговора.
— Что это? — спросил Матвей, указав на чемодан.
— Твои вещи.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно, — голос Лилии был спокойным, как штиль на озере. — Марина видела тебя вчера. С другой.
Матвей открыл рот, чтобы возразить, но потом его плечи опустились.
— Я не хотел, чтобы ты узнала так.
— А как ты хотел? За праздничным столом с той блондинкой, которую привёл бы познакомить с нашей дочерью?
Ярослава стояла в дверях кухни, широко раскрыв глаза.
— Ярик, иди в свою комнату, — мягко сказала Лилия.
— Нет, я хочу знать, что происходит!
— Послушай маму, — неожиданно твёрдо сказал Матвей.
Когда девочка ушла, он сел напротив Лилии.
— Лиль, у меня действительно есть другая женщина. Я… влюбился.
— И давно?
— Полгода.
Полгода. Полгода он приходил домой, спал в их кровати, целовал на ночь дочь, критиковал её еду — и всё это время у него была другая. Шесть месяцев обмана.
— Ты понимаешь, что с ипотекой мы не можем просто разъехаться? — спросила Лилия. — Квартира в залоге у банка, платить ещё три года.
— Я знаю. Оля предложила мне жить у неё, так что квартира остаётся тебе и Ярославе. Ты можешь выкупить мою долю постепенно, я не буду тебя торопить.
Оля. Теперь у неё есть имя.
— А Ярослава? Ты подумал о ней?
Матвей потёр лоб.
— Я буду забирать её на выходные. Я не бросаю дочь, Лиль.
— Но бросаешь нас, — она не спрашивала, она утверждала.
***
В ту ночь Матвей ушёл с чемоданом. Лилия сидела у кровати Ярославы, пока та не уснула, измученная слезами и вопросами, на которые у матери не было ответов.
Как объяснить ей, что папа теперь будет жить с другой? Как рассказать, что наша семья изменилась?
Следующие недели казались нереальными. Матвей забирал Ярославу на выходные, привозил её в новую квартиру своей Оли. Девочка возвращалась домой притихшая, с конфетами и новыми игрушками от новой «тёти».
— Мам, а папина новая женщина готовит сладкие блинчики на завтрак, — сказала однажды Ярослава, и Лилия почувствовала неприятное ощущение внутри.
— Она не жена, Ярик. Она просто… — Лилия замолчала, не зная, как назвать женщину, изменившую их жизнь.
— Она хорошая, — неожиданно сказала девочка. — Но я скучаю по тебе, когда остаюсь у них.
Лилия обняла дочь, пряча слёзы в её волосах.
Почему она, а не мы? Что я сделала не так?
***
Лилия работала в компании, занимающейся организацией мероприятий. Работа требовала творческого подхода и общения с людьми, и именно это сейчас помогало ей не замыкаться в себе. Она сосредоточилась на карьере, и впервые за долгое время почувствовала свою профессиональную ценность.
Три месяца пролетели незаметно. Лилия постепенно училась жить без Матвея. Научилась засыпать одна в широкой постели. Научилась готовить на двоих, а не на троих. Научилась справляться с бытовыми задачами, которые раньше решал муж.
Она стала сильнее. Ради себя. Ради Ярославы.
Однажды вечером, когда Лилия укладывала дочь спать, зазвонил телефон. Номер Матвея.
— Да?
— Лиль, привет, — его голос звучал странно, словно у него першило в горле. — Слушай, а ты морковку в борщ жарила или сразу кидала?
Лилия замерла с телефоном в руке.
— Что?
— Морковку. В борщ. Ты её обжаривала сначала или сразу в бульон?
— Зачем тебе?
Пауза. Тяжелый вздох.
— Оля не умеет варить борщ. А я соскучился по нормальной еде. В столовой, куда я хожу обедать, тоже какая-то непонятная еда.
Лилия почувствовала, как губы сами растягиваются в улыбке.
— Обжаривала. С луком и свеклой. А потом добавляла томатную пасту и немного сахара, чтобы кислинку убрать. Ты же всегда критиковал мой борщ. Или что? Это был повод, Матвей. Не борщ тебе не нравился, а я.
Снова молчание.
— Ты не права. Мне всегда нравилась твоя еда. Я просто… не умел это показать.
— А сейчас умеешь?
— Не знаю. Но я понял, что был несправедлив к тебе. Что многое не ценил.
Лилия присела на край кровати Ярославы. Девочка уже спала, подложив ладошку под щёку.
— Что случилось, Матвей? Почему ты звонишь?
— Мы с Олей… у нас не всё так гладко. Она не такая, как ты. Не такая внимательная, не такая заботливая. Она недолюбливает Ярославу, ревнует меня к работе…
— И?
— И я подумал… может, мы могли бы попробовать ещё раз? Ради Ярославы.
Ради Ярославы. Не ради меня.
— Нет, Матвей, — твёрдо сказала Лилия. — Мы не можем. Я не могу.
— Почему? — в его голосе слышалось удивление. Он не привык к отказам.
— Потому что я больше не хочу жить с человеком, который предал меня. Который не ценил то, что я делала. Который может уйти к другой, а потом вернуться, когда ему станет неудобно.
— Лиль…
— Я изменилась, Матвей. Я больше не та женщина, которая будет молча терпеть обиды. Которая будет выслушивать твои замечания и критику. Я нашла себя без тебя. И знаешь что? Мне сейчас лучше, чем было с тобой.
Матвей молчал так долго, что Лилия подумала, не прервался ли звонок.
— Я понимаю, — наконец сказал он. — Прости меня. За всё.
— Я уже простила, Матвей. Но это не значит, что я хочу вернуть всё назад.
После разговора Лилия долго сидела возле спящей дочери. Внутри была лёгкость — как будто открылось окно для чего-то нового и светлого.
Через неделю она встретила Матвея, когда тот приехал забрать Ярославу на выходные. Он выглядел усталым, осунувшимся. Впервые за долгое время она посмотрела на него просто как на человека, который когда-то был частью её жизни.
— Лиль, я хотел спросить… — начал он, переминаясь с ноги на ногу.
— Да?
— Ты не могла бы записать мне рецепт борща? Полностью, со всеми специями и пропорциями.
Лилия улыбнулась.
— Конечно. Я напишу. И не только борща.
Она передала ему небольшую записную книжку, когда он привёз Ярославу в воскресенье вечером.
— Что это? — спросил Матвей, листая страницы, исписанные аккуратным почерком Лилии.
— Рецепты. Всего, что любит Ярослава. И того, что ты любишь тоже.
Их пальцы на мгновение соприкоснулись, когда он брал книжку, и Лилия не почувствовала ничего особенного. Только спокойствие.
Мы действительно стали друг другу чужими.
— Спасибо, — сказал он, и в его голосе было столько искренней благодарности, что Лилия поняла: он наконец-то начал ценить то, что когда-то имел и потерял.
А она… она научилась ценить саму себя. И это было важнее всего.
***
Через полгода Матвей переехал в другой город. Его бизнес расширялся, и он решил открыть филиал. С Ярославой они общались по видеосвязи, и Матвей приезжал раз в месяц на выходные.
— Мам, а ты скучаешь по папе? — спросила однажды Ярослава, когда они готовили вместе ужин.
Лилия помешала суп — лёгкий овощной, с зеленью и сметаной.
— Иногда, — честно ответила она. — Но знаешь, Яриша, люди меняются. И отношения тоже. Главное, что папа любит тебя, а ты его. А мы с ним… мы научились быть хорошими родителями, даже если мы больше не муж и жена.
Ярослава задумчиво кивнула.
— А тебе одной не грустно?
Лилия обняла дочь.
— С тобой? Никогда.
И это была правда.
Её жизнь изменилась, но не стала хуже. Она купила абонемент в бассейн, стала больше читать. По вечерам, когда Ярослава ложилась спать, Лилия иногда садилась с чашкой чая и размышляла о том, как неожиданно может повернуться жизнь.
Матвей узнал, как готовить борщ. А она научилась жить без него. И в этом было что-то правильное, справедливое.
Иногда нужно что-то оставить позади, чтобы найти себя.
И Лилия нашла. Свою силу, свою независимость, свою уверенность. Она больше не была женщиной, которая молча принимает критику и обиды. Она стала той, кто знает свою ценность.
