Елена протирала руки антисептиком, закончив последний сеанс лечебного массажа. Пациентка — пожилая женщина с радикулитом — благодарно кивала, расплачиваясь за процедуру. Деньги Елена аккуратно сложила в кошелёк. Каждая купюра была на счету: завтра нужно было купить продукты, послезавтра — оплатить секцию плавания для Маши, через неделю — кроссовки Димке, который за лето вырос и теперь жаловался, что старые жмут.
— Спасибо вам огромное, — говорила пациентка, натягивая кофту. — Руки у вас золотые. Завтра в это же время подойду?
— Конечно, Нина Павловна. До встречи.
Елена проводила женщину до двери и заперла замок. В квартире царила непривычная тишина — муж Сергей был на работе, дети на тренировках. Она прошла на кухню, чтобы приготовить ужин. Открыла холодильник и замерла.
Пусто. Почти пусто.
Вчера вечером холодильник был забит продуктами — она специально съездила в супермаркет после смены в клинике, потратив добрых полтора часа на закупки. Купила всё, что любят дети: йогурты, фрукты, колбасу с хорошим составом, сыр, овощи для салатов. Мясо для котлет. Курицу для супа.
Теперь остались только картошка, макароны и хлеб.
Елена медленно закрыла дверцу холодильника. В голове прояснилось сразу — семья Толика, брата мужа, снова приходила в гости. Уже третий раз за неделю.
Месяц назад Толик пришёл к ним с женой Светой и двумя детьми. Сидел за столом, мял в руках кепку и рассказывал, что его сократили на работе. «Кризис, понимаешь, — говорил он, глядя в пол. — Половину цеха уволили». Света молчала, только кивала, а дети — погодки семи и восьми лет — робко жались к матери.
Тогда Елена искренне пожалела брата мужа. Накрыла стол, что было дома, даже открыла банку варенья, которую привезла из Абхазии. Сергей успокаивал брата, обещал помочь с поиском работы, подбросить денег, если будет совсем туго. Вечер прошёл тепло, по-семейному.
Но потом визиты участились. И каждый раз семья Толика приходила именно тогда, когда Елены не было дома — днём, когда она работала в клинике. Сергей не умел отказывать брату, да и неудобно было — человек без работы, дети голодные.
Только вот голодными-то оставались её дети.
Маша и Дима возвращались с тренировок усталые, голодные, а дома их ждали макароны с маслом или картошка. Фрукты съедены, йогурты выпиты, колбаса и сыр исчезли. «Мам, а где те яблоки, что ты вчера покупала?» — спрашивала Маша. «Мам, можно я ещё йогурт возьму?» — просил Дима, заглядывая в пустой холодильник.
Елена объясняла мужу, но тот только разводил руками: «Лен, ну они же голодные. Толик работу ищет, но пока не находит. Мы же семья, должны поддерживать друг друга». И добавлял виновато: «Я же не думал, что они столько съедят. В следующий раз предупрежу…»
t.me
Лучшие рецепты от Replook 🥗
Но предупреждений не хватало. Елена начала покупать продуктов больше, тратить больше денег. Брала дополнительные смены в клинике, записывала больше пациентов на массаж. Приходила домой валясь с ног, а холодильник снова был пуст.
В тот день она особенно устала. С утра на работе был раздрай, смена в клинике — тяжёлые пациенты, сложные случаи. После обеда — три сеанса массажа подряд. Руки ныли, спина болела. Последняя пациентка отменила сеанс в последний момент, и Елена решила пораньше вернуться домой, приготовить детям нормальный ужин.
Поднимаясь по лестнице, она услышала голоса из своей квартиры. Знакомый смех Светы, голос Толика. Дети галдели на кухне.
Елена достала ключи. В прихожей стояли чужие кеды и куртки. На кухне за её столом сидела семья Толика. На столе — её тарелки, её продукты. Света резала колбасу — ту самую дорогую, которую Елена покупала для детского завтрака. Толик намазывал хлеб маслом, дети уплетали йогурты.
— О, Лена! — обрадовалась Света, не прекращая резать колбасу. — А мы думали, ты только вечером придёшь. Толик говорит, давайте к Серёжке зайдём, покушаем. А то дома совсем пусто, а дети проголодались.
Елена стояла в дверях кухни и смотрела на эту картину. Толик — здоровый мужик тридцати пяти лет, руки как лопаты, сидит за её столом и уплетает её еду. А где-то в спортзале её Дима после тренировки по боксу думает, что дома его ждёт мамин борщ и котлеты.
— Серёжа где? — спросила она тихо.
— На работе же, — удивился Толик. — А что?
Что-то внутри Елены щёлкнуло. Как выключатель.
— Устроил тут фуршет для родни за мои деньги? — голос её прозвучал холодно и резко. — А ну-ка выметайтесь с моей кухни.
Толик поперхнулся, Света замерла с ножом в руке. Дети испуганно посмотрели на тётю.
— Лен, ты чего? — попробовал Толик примирительно улыбнуться. — Мы же семья…
— Семья? — Елена шагнула к столу. — Семья — это когда мои дети возвращаются домой голодные, потому что их еду сожрали чужие люди. Семья — это когда я работаю по четырнадцать часов в день, чтобы купить продукты, а какой-то здоровый лоботряс водит сюда свою семью объедаться!
— Елена, успокойся, — Света отложила нож. — Мы не думали…
— Не думали? — Елена засмеялась зло. — Месяц не думаете! Каждую неделю приходите, когда меня нет, и жрёте то, что я заработала для своих детей. Толик, у тебя руки-ноги есть? Голова на плечах? Так иди работай! А не сиди на шее у брата!
Толик покраснел, начал что-то мямлить про кризис и отсутствие вакансий. Елена его не слушала. Она смотрела на опустевшие упаковки от йогуртов, на объеденную колбасу, на крошки на своём столе.
— Хватит, — сказала она устало. — Хватит. Вали отсюда со своим выводком. И чтобы духу твоего здесь не было, пока не найдёшь работу.
— Ты совсем озверела, — обиделась Света, вставая из-за стола. — Жадная стала.
— Жадная? — Елена подошла к ней вплотную. — Жадная — это когда твои дети едят чужую еду, а твой муж не хочет пальцем пошевелить, чтобы прокормить семью. Жадная — это когда вы набиваете брюхо, а чужие дети остаются голодные. Вот это жадность.
Семья Толика поспешно начала собираться. Дети хватали куртки, Света с обиженным видом мыла руки. Толик бубнил что-то про родственные связи и чёрствые сердца.
— И кстати, — добавила Елена, когда они уже выходили, — ключи от квартиры верните. Забыла упомянуть.
Дверь хлопнула. Елена осталась одна на кухне. Села за стол, положила голову на руки. Устала. Так устала, что даже злиться больше не было сил.
Через час пришёл Сергей. Увидел жену за пустым столом, понял, что что-то случилось.
— Лен, что происходит? Толик звонил, говорит, ты их выгнала…
Елена подняла голову. Посмотрела на мужа — хорошего, доброго, но слишком мягкого человека.
— Серёж, сядь. Поговорим.
Он сел напротив, настороженно глядя на жену.
— Я работаю по четырнадцать часов в сутки, — начала Елена спокойно. — Днём клиника, вечером массаж. Иногда и в выходные работаю. Знаешь зачем?
Сергей молчал.
— Чтобы наши дети ни в чём не нуждались. Чтобы у них были кроссовки, секции, хорошая еда. Чтобы Маша могла заниматься плаванием, а Дима — боксом. Чтобы они росли здоровыми и не знали, что такое считать копейки на молоко.
— Я понимаю, — тихо сказал Сергей.
— Нет, не понимаешь. Потому что если бы понимал, не позволил бы своему брату месяц объедать наших детей. Я не против помочь родственникам, Серёж. Но есть разница между помощью и паразитированием.
Елена встала, открыла холодильник, показала мужу пустые полки.
— Вот результат твоей доброты. Дети сейчас придут с тренировок, а кормить их нечем. Потому что дядя Толик со своей семейкой опять пришли поесть за мой счёт.
Сергей виновато опустил голову.
— Лен, я не знал, что всё так серьёзно…
— А теперь знаешь. — Она села обратно за стол. — Я не собираюсь работать на твоего брата. У него руки, ноги, голова на месте — пусть идёт работает. Дворником, грузчиком, охранником — не важно. Но кормить свою семью должен он, а не я.
Сергей кивнул. Впервые за много лет брака он видел жену такой решительной, такой бескомпромиссной. И понял, что она права.
— Что мне делать? — спросил он.
— Позвони брату. Скажи, что больше не приглашаешь на обед. Если хочет прийти в гости — пусть сначала найдёт работу.
Вечером пришли дети. Маша — растрёпанная после бассейна, Дима — красный после бокса. Голодные, усталые, но довольные.
— Мам, что на ужин? — спросила Маша, заглядывая в холодильник.
— Сейчас приготовлю что-нибудь вкусненькое, — сказала Елена и достала деньги из кошелька. — Серёж, сходи в магазин. Купи всё по списку.
Она быстро написала список: мясо, овощи, молоко, хлеб, фрукты. Всё, что нужно для нормального семейного ужина.
Сергей взял список и деньги. В дверях обернулся:
— Лен, я позвонил Толику. Сказал, как ты велела.
— Что он ответил?
— Сначала обиделся. Потом сказал, что на следующей неделе идёт устраиваться охранником в торговый центр. Света нашла работу в магазине у дома.
Елена кивнула. Хорошо. Давно бы так.
Через неделю Толик действительно устроился охранником. Света вышла на свои первые смены. Они больше не приходили обедать без приглашения. А когда приходили в гости — по выходным, по праздникам — то приносили с собой что-то к столу: торт, фрукты, конфеты детям.
Елена перестала работать по четырнадцать часов. Оставила только основную ставку в клинике и пару постоянных пациентов на массаж. Денег хватало — когда не нужно кормить лишних ртов, семейный бюджет перестаёт трещать по швам.
Дети снова ужинали нормально. Холодильник снова был полон. А Елена поняла, что иногда нужно уметь сказать «нет» — даже родственникам, даже близким людям. Потому что доброта не должна оборачиваться жертвой для твоих собственных детей.
Граница терпения у каждого своя. Главное — вовремя её найти и не бояться её защитить.
