Знаете, как это бывает — живешь-живешь с человеком тридцать лет, и вдруг понимаешь, что больше не можешь. Совсем. Ни минуты. Именно так у меня и вышло с Любовью Никифоровной.
Началось всё, как обычно, в самый обычный вторник. Я сидел на кухне, завтракал, размышляя о предстоящей встрече с внуками. В последнее время они стали реже заходить — у каждого свои дела, заботы…
— МАРАТ АРТУРОВИЧ! — раздался пронзительный голос из комнаты. — Вы опять чашку на столе оставили!
Я глубоко вздохнул, досчитал до десяти.
— Люба, я же только на минуту отошел…
— На минуту, на минуту! — она вошла на кухню, воинственно размахивая полотенцем. — У вас вся жизнь «на минуту»! А я потом хожу, убираю, привожу всё в порядок. Тридцать лет хожу и убираю!
И тут началось то, что я слышал уже, наверное, тысячу раз. Слово в слово, интонация в интонацию.
— А носки? Почему носки опять не в том ящике? Я же объясняла: тёмные — в нижний ящик, светлые — в верхний!
— Но какая разница…
— КАКАЯ РАЗНИЦА?! — её голос взлетел до невообразимых высот. — Вам всегда всё равно! А система? А порядок?
Система и порядок. Два слова, которые преследовали меня все эти годы.
Размеренная, методичная речь Любови Никифоровны продолжалась как по нотам. Сначала про чашку, потом про носки не в том ящике, следом — про газету в кресле. И так каждый день, каждый час — бесконечная карусель упреков и недовольства.
А ведь когда-то всё было по-другому…
Как всё начиналось
Познакомились мы с Любой в парке культуры, она тогда мороженым торговала. Молодая была, веселая. Её смех звенел как маленький колокольчик, а глаза искрились особенным светом. Я каждый день специально крюк делал, чтобы мимо её киоска пройти. То пломбир возьму, то эскимо…
— Вам какое сегодня? — спрашивала она, улыбаясь солнечно.
— А какое посоветуете?
— Для такого интересного мужчины… — она делала вид, что серьезно задумывается, — только самое лучшее!
И каждый раз это «самое лучшее» оказывалось именно таким, как нужно. Словно она читала мои мысли.
Помню, как однажды пришёл к ней в особенно жаркий день. Очередь длинная, народу много, а она – всем улыбается, для каждого находит доброе слово.
— Любовь, — говорю ей тогда, — а давайте в кино сходим?
Она замерла на секунду, а потом улыбнулась так ярко, что, казалось, весь парк осветила.
Наши первые дни
Свадьбу играли скромную, но весёлую. Люба в белом платье была такая красивая, что глаз не оторвать. А главное — счастливая. Я тогда подумал: вот оно, моё счастье.
Первые годы пролетели как один миг. Светлый, радостный, полный надежд и мечтаний.
— Мараточка, — говорила она нежно, — давай на дачу съездим? У тебя такие помидоры замечательные получаются!
И мы ездили. Копались в земле, радовались каждому новому ростку. Люба делала замечательные салаты из нашего урожая.
Как менялась наша жизнь
Постепенно, день за днём, что-то неуловимо менялось. Сначала я не замечал. Или не хотел замечать?
— Марат Артурович, — теперь она всё чаще называла меня по имени-отчеству, — почему инструменты не на месте?
— Да я только положил…
— Нет! Всему своё место! СИСТЕМА ДОЛЖНА БЫТЬ!
И начиналось. Каждый день, каждую минуту – бесконечные замечания, поправки, указания.
Наша уютная дача превратилась в территорию для бесконечных экспериментов по наведению порядка. Каждая лопата, каждые грабли должны были стоять под определённым углом.
Новые привычки
— Марат Артурович, я составила график полива растений! — однажды заявила она, размахивая разноцветной таблицей. — Огурцы поливаем в 7:00 и 19:00, помидоры…
— Люба, но может, когда земля подсохнет?
— КАКАЯ ЗЕМЛЯ? График есть график!
И ведь были же хорошие моменты. Когда приезжали дети с внуками, она словно превращалась в прежнюю Любу — весёлую, заботливую.
— Сонечка, — говорила она внучке, — бабушка тебе оладушки испечёт!
И пекла. Без графика. Без системы. Просто от души.
Переломный момент
Может, всё началось с выхода на пенсию? Работа давала нам передышку друг от друга. Я — в проектном институте, она — в бухгалтерии.
На работе её любили. Ещё бы! Документы всегда в идеальном порядке, отчёты сдаются вовремя.
— Марат Артурович у меня тоже научится порядку, — говорила она коллегам. — Вот увидите!
А я… А что я? Просто хотел жить. Просто и спокойно.
Замкнутый круг
Встречались вечером, делились новостями, радовались встрече. А потом… Потом мы оказались заперты вместе. Двадцать четыре часа в сутки. Семь дней в неделю.
Каждое утро начиналось одинаково.
— Марат Артурович! Подъём! Уже восемь часов!
Я пытался объяснить, что на пенсии можно позволить себе поспать подольше. Но разве Любовь Никифоровну переубедишь?
— РЕЖИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ! — гремела она по всей квартире. — Вы же себя распускаете!
Маленькие радости
Единственной отдушиной были встречи с друзьями в шахматном клубе. Три раза в неделю я сбегал туда, как мальчишка.
— Ну что, Марат, как домашний фронт? — подшучивал Семён Маркович, переставляя фигуры.
— Без изменений, — вздыхал я. — Вчера два часа объяснял, почему тапочки должны стоять не по линейке.
Друзья понимающе качали головами. У каждого была своя история.
Последняя капля
— Марат Артурович! — её голос вырвал меня из воспоминаний. — Вы меня вообще слушаете?
— Слушаю, Люба, слушаю…
— И что я сейчас сказала?
Я не знал. Честно — понятия не имел. Все её слова давно превратились в монотонный гул.
— Вот! — торжествующе воскликнула она. — Вы никогда меня не слушали! Тридцать лет как об стенку горох!
И тут что-то во мне щелкнуло. Словно последняя песчинка упала на весы.
Решение
— Люба, — говорю спокойно так, — давай разведемся.
Впервые за тридцать лет в нашей квартире повисло молчание. Люба застыла с полотенцем в руках, глядя на меня как на умалишенного.
— Что вы сказали, Марат Артурович?
— Развестись, говорю, надо нам, Люба. Устал я. И ты устала. Видишь же — не клеится у нас больше ничего.
Неожиданная реакция
А она… она даже не удивилась. Только поджала губы и кивнула, словно давно ждала этих слов.
— Наконец-то додумались, Марат Артурович. А то я уж думала, так и будете всю жизнь вещи разбрасывать.
И знаете что? В этот момент я почувствовал облегчение. Огромное, невероятное облегчение. Словно тяжёлый рюкзак с плеч сбросил.
Новая глава
Развод прошёл на удивление гладко. Люба составила подробный список всего имущества. С таблицами, графиками и схемами. Даже кухонные полотенца распределила по справедливости – чётные ей, нечётные мне.
— Пап, может, помиритесь? — спрашивала дочь.
— Мы и не ссорились, Леночка. Просто… устали друг от друга.
Дети поначалу не понимали. Но со временем приняли наше решение.
Свобода
Квартиру поделили без скандалов — ей досталась двушка в центре, мне — однушка на окраине. Вещи разделили по списку, который Люба составила (конечно же, по алфавиту).
И началась моя новая жизнь.
Первые дни свободы
Первую неделю я наслаждался свободой как подросток. Разбрасывал носки где хотел! Оставлял чашки на столе! Включал телевизор на полную громкость!
Это чувство невозможно описать словами — просто делать то, что хочешь, не оглядываясь на чужое мнение.
Завтракал в постели (да-да, прямо с крошками!). Разложил газеты по всей квартире. Переставил мебель так, как мне удобно.
Открытия
Знаете, что я понял? Оказывается, я люблю готовить! Раньше на кухню и не совался — Люба всё делала по своим графикам и рецептам.
А тут как-то захотелось макарон. Простых, с сыром. Сварил, натёр сыр…
— М-м-м, — сказал сам себе, — а ведь вкусно получилось!
И понеслось! Каждый день что-то новое пробовал. Без рецептов, без мерок — просто как душа просит.
Внуки
— Дедушка, а у тебя вкуснее, чем у бабушки! — заявила как-то Сонечка, уплетая мои блины.
У меня сердце замерло. Вот оно — настоящее признание!
— Только бабушке не говори, — подмигнул я внучке.
— А она знает! — засмеялась Соня. — Она сама сказала, что ты готовить научился.
Неожиданные встречи
Первой на горизонте появилась Галина Петровна из соседнего дома. Интеллигентная женщина с идеальной осанкой и строгим взглядом.
— А вы, я смотрю, один живёте? — спросила она как бы между прочим.
— Да вот… развёлся недавно.
— М-да… А не хотите ли зайти на чай?
Я уже представил себе уютный вечер с интересной беседой…
Дежавю
— Марат Артурович, — сказала она строго, едва я переступил порог, — а почему это вы в шапке в помещении?
У меня внутри всё оборвалось. Прямо услышал голос Любы Никифоровны! Даже интонации те же!
— Простите, Галина Петровна, — пробормотал я, пятясь к двери, — вспомнил, что утюг не выключил…
Новые попытки
Следующей была Зинаида Васильевна. Познакомились в супермаркете, у полки с крупами.
— Ой, а вы тоже гречку берёте? — улыбнулась она.
— Да, люблю иногда…
— А я её по особому рецепту готовлю! Хотите, научу?
Женщина она была видная. Модно одетая, с аккуратной причёской. И главное — улыбается искренне, глаза светятся.
График жизни
И что вы думаете?
Приходит она ко мне уже с тетрадкой. Представляете? Открывает и начинает:
— Значит так, Марат Артурович. Завтрак у нас будет в 8:00. В меню: каша овсяная, два куска хлеба с маслом…
История повторялась с пугающей точностью.
— Простите, — говорю, — Зинаида Васильевна, но мне нужно срочно… э-э-э… полить кактус у соседки.
И сбежал!
Парад кандидаток
После Зинаиды Васильевны была Клавдия Михайловна. Встреча в поликлинике казалась случайной, но сейчас я думаю — может, это судьба так подшучивала надо мной?
— А вы номерок не занимали? — спросила она, мило улыбаясь.
— Нет, я последний.
— Значит, будем соседями по очереди!
Разговорились. Оказалось — тоже в разводе, двое взрослых детей, четверо внуков. Вроде бы всё складывалось…
Испытание разговором
Пригласил её в кафе. Сидим, беседуем. И тут она начинает:
— А мой бывший муж, представляете…
И понеслось! Словно прорвало плотину воспоминаний.
За час я узнал:
Какой размер обуви у её бывшего
Почему он неправильно складывал рубашки
Сколько ложек сахара он клал в чай
Как он неправильно выжимал зубную пасту
Почему его привычка собирать марки раздражала
— И представляете, он даже…
— Извините, — перебил я, — мне внезапно нужно покормить рыбок.
Заплатил по счету и пошел домой.
Спортивный эксперимент
После была Римма Павловна из клуба «Активное долголетие». Замечательная женщина, спортивная, энергичная. Слишком энергичная.
— Марат Артурович, присоединяйтесь! Подъем в пять утра! — объявила она на первом же свидании. — Пробежка, гимнастика, обливание холодной водой!
Я чуть в обморок не упал.
— Римма Павловна, но может…
— НИКАКИХ «МОЖЕТ»! Режим — это святое!
В её расписании была расписана каждая минута:
5:00 — подъём
5:15 — зарядка
6:00 — пробежка
7:00 — душ
7:30 — завтрак (строго по меню!)
8:00 — скандинавская ходьба
…и так до самого вечера
Мудрые советы
— Марат Артурович, — говорит мне как-то соседка Нина Степановна, — вы бы помягче с требованиями были. Не бывает идеальных людей.
Сидим мы с ней на лавочке возле подъезда, чай из термоса пьём. Хорошая она женщина, Нина Степановна. Мудрая.
— В том-то и дело, — отвечаю, — что я не идеальную ищу.
— А какая же вам нужна? — поинтересовалась Нина Степановна.
— Я ищу подходящую жену, чтобы мне с ней комфортно было, — сказал пенсионер.
Философский момент
— А вы знаете, чего хотите? — спросила она неожиданно.
Вопрос застал меня врасплох.
— Как это — чего хочу? Вот список требований…
— Да не про список я. Про душу. Чего душа просит?
Задумался я тогда крепко. А ведь правда — чего?
Неожиданная встреча
И вот на днях встретил в магазине свою Любовь Никифоровну. Стоит у полки с крупами, изучает состав. Такая знакомая и одновременно другая.
Я мимо пройти хотел, а она вдруг говорит:
— Марат Артурович, а помните, как мы с вами макароны по-флотски делали? Вы всегда фарш пересаливали.
И знаете, что я вам скажу? Улыбнулась она так тепло, по-родному. Я даже растерялся.
Новый взгляд
Смотрю на неё — вроде та же Люба, но другая. Спокойная какая-то стала, умиротворённая.
— Как вы там? — спрашивает.
— Да ничего…
В этот момент я заметил, что она перестала постоянно поправлять волосы — привычка, которая раньше доводила меня до белого каления.
Неожиданное откровение
— А знаете, Марат Артурович, — вдруг говорит она, перебирая пакетики с крупой, — я ведь тоже многое поняла за это время.
— Да? — удивился я.
— Оказывается, жить можно и без идеального порядка. Представляете?
Мы оба рассмеялись. Впервые за много лет — искренне, без напряжения.
Размышления
Иду домой после встречи с Любой и думаю: может, все эти требования — ерунда? Может, главное — чтобы человек родным был? Даже если командует иногда и носки пересчитывает…
А что такое – родной человек?
Вечерние размышления
Сижу теперь вечерами, смотрю свои любимые передачи про путешествия, перебираю в уме встреченных женщин.
Вроде и хорошие все, но… не то.
У каждой своя «изюминка»:
Одна всё контролирует
Другая только о прошлом говорит
Третья будущее расписывает по минутам
Четвёртая пытается перевоспитать
Разговор с собой
— Эх, Марат Артурович, — говорю сам себе, глядя в зеркало, — не слишком ли ты привередливый для своих лет?
А потом отвечаю своему отражению:
— А почему бы и нет? Когда еще привередничать, как не на пенсии?
Неожиданный сюрприз
А на днях случилось интересное. Тамара Александровна, соседка сверху, угощение принесла. Просто так, по-соседски.
И знаете, что самое удивительное?
Не спросила, почему у меня газета на подоконнике лежит. Не стала учить жизни. Просто поставила пирог и говорит:
— У вас такой уютный беспорядок…
И улыбнулась. Как-то особенно тепло.
Философское заключение
Так и живу — между поисками идеальной жены и размышлениями о том, что идеала, может, и нет вовсе. Но это не повод останавливаться.
Ведь жизнь — она на то и жизнь, чтобы искать своё счастье.
Даже если придётся перебрать десяток неподходящих вариантов.
А носки… ну что носки? Может, и правда пора научиться складывать их в ящик.
Но только потому, что сам так решил.
А не потому, что кто-то заставляет.
В этом, наверное, и есть главная мудрость — делать что-то не из-под палки, а по собственному желанию.
Вот такая она, моя история поиска новой любви в шестьдесят пять лет.
Смешная? Может быть.
Но это моя история.
И я проживаю её так, как считаю нужным.
