Виктор долго стоял у подъезда, прежде чем решился войти. В кармане лежала справка из онкоцентра — ту, что он купил за три тысячи у знакомого медбрата, пришлось переделывать дважды. В первой дату поставили задним числом, во второй — перепутали диагноз.
«Главное — не переиграть», — напомнил он себе, поднимаясь по лестнице.
Дверь открыла Катя. Шестнадцать лет, вся в мать — те же карие глаза, тот же упрямый подбородок.
— Дядь Вить! Мы как раз ужинать сели. Проходи.
На кухне пахло жареной картошкой. Аня разливала чай, младшие уже сидели за столом. Виктор заметил — порции небольшие, на четверых одна пачка сосисок.
— Витя? — Аня обернулась. — Что-то случилось? Ты какой-то…
— Ань, поговорить надо. Наедине.
Она кивнула младшим: — Ешьте пока. Мы на балкон.
На балконе было холодно. Аня накинула старый плед на плечи — тот самый, который их мать связала лет двадцать назад.
— У меня рак, — выпалил Виктор, стараясь смотреть в сторону. — Третья стадия. Химия нужна срочно, иначе…
Он замолчал. Где-то во дворе лаяла собака. Аня молчала так долго, что он испугался — не поверила.
— Покажи справку.
Виктор достал бумагу. Руки слегка дрожали — не от страха, от холода. Или от того, что вчера перебрал в покер-клубе, праздуя выигрыш. Небольшой выигрыш, который тут же спустил на новую ставку.
Аня читала внимательно, водя пальцем по строчкам. Потом подняла глаза:
— Сколько?
Он назвал сумму. Специально занизил — чтобы поверила. Остальное можно будет потом допросить, когда «состояние ухудшится».
— У меня есть кое-что отложенное. И страховка после Андрея осталась, — она говорила ровно, по-деловому. Только пальцы теребили край пледа. — Хватит на первый курс. Потом посмотрим.
— Ань, я не могу у тебя брать. У тебя дети…
— А у меня ещё и брат есть. Единственный.
Она встала, пошла в комнату. Виктор остался на балконе, чувствуя странную пустоту в груди. Словно что-то важное потерял, сам не понимая что.
Деньги пришли на следующий день. Виктор смотрел на СМС из банка и не мог поверить — она действительно перевела всё. Даже не стала растягивать на части, доверилась.
Марго ждала его в кафе на Тверской — молодая, яркая, дорогая. Той, что в онлайн-казино подсадил, давно дал отставку. Эта была серьёзнее — инста-блогерша, привыкшая к красивой жизни.
— Ну что, герой? Развёл сестричку?
— Получил, — Виктор показал телефон.
— Умница! Значит, едем? Ты же обещал — Турция, всё включено!
— Едем, — он улыбнулся, стараясь не думать об Ане. — Только сначала надо Костяну отдать часть. А то прессовать начнёт.
— Вечно твой Костян, — Марго надула губы. — Ладно, отдай. Но отель бронируй пятёрку, договорились?
Аня пересчитывала деньги уже в пятый раз. Калькулятор показывал одно и то же — если ужаться, можно протянуть месяца три. Катю придётся перевести с индивидуальных занятий на групповые. Младших — забирать из продлёнки сразу после уроков. Себе — никаких трат вообще.
— Мам? — Катя заглянула в комнату. — Ты плачешь?
— Нет, что ты. Просто устала.
Дочь села рядом, обняла: — Это из-за дяди Вити, да? Я слышала… рак — это страшно.
— Страшно, — согласилась Аня. — Но он справится. Обязательно справится.
— А мы? Мы справимся?
Аня посмотрела на дочь — уже почти взрослую, понимающую.
— А мы и не такое переживали. Справимся.
Первую неделю в Турции Виктор почти не думал о сестре. Море, солнце, Марго в новом купальнике — всё было как в красивом сне. Он даже фото выкладывал осторожно, только в сторис, которые Аня точно не увидит.
Потом начались звонки от Костяна. Тот, кому он задолжал больше всего, не любил ждать.
— Витёк, ты там загораешь, а у меня терпение кончается.
— Костян, я же сказал — через две недели всё верну!
— Смотри, чтобы не пришлось с твоей роднёй разговаривать.
Виктор бросил трубку, чувствуя, как красивый сон начинает трещать по швам.
Лена нашла переписку случайно — искала в телефоне мужа номер сантехника. Виктор оставил мессенджер открытым, торопясь на встречу.
«Детка, соскучился! Турция супер, но без тебя скучно» «Когда вернёшься?» «Завтра вечером. Жене скажу, что из больницы выписали»
Лена читала и не могла поверить. Потом были банковские выписки, билеты, фотографии из поездки. И страшная, обжигающая правда — муж здоров. И подло использовал Аню.
Она набрала номер золовки: — Ань, это Лена. Можешь завтра заехать? Есть разговор.
Аня сидела на диване в квартире брата и смотрела на фотографии. Загорелый Виктор улыбался с экрана телефона, обнимая какую-то девушку.
— Три дня назад, — сказала Лена. — Я проверила всё. Билеты, отель… Ань, он соврал. Никакого рака нет.
В ушах зашумело. Аня вспомнила Катю, которая вчера сказала: «Мам, я сама справлюсь с английским, не надо репетитора». Димку, который перестал просить новый конструктор. Лизу в старых колготках, которая уверяла, что ей не холодно.
— Почему? — только и смогла спросить она.
— Долги. Карты, казино… Он проиграл всё. И занял ещё.
Аня встала. Ноги были ватные, но злость придавала сил.
— Где он?
— В спальне. Вернулся ночью.
Виктор спал, раскинувшись на кровати. Рядом валялась рубашка с чужой помадой на воротнике. От него пахло морем и чужими духами.
— Витя.
Он открыл глаза, сфокусировал взгляд. И побледнел.
— Ань… я могу объяснить…
— Не надо, — голос был чужой, ледяной. — Ты вернёшь всё. До копейки. И исчезнешь из нашей жизни.
— Ань, пойми, меня бы убили! Ты не знаешь этих людей!
— А моих детей ты убивал по чуть-чуть. Каждый день. Каждой ложкой супа из воды, каждыми заштопанными колготками.
Она развернулась и вышла. На улице её вырвало прямо в урну. Какая-то женщина участливо спросила: — Вам плохо? Может, скорую?
— Не надо. Уже всё.
И правда — всё. Брат умер для неё в эту минуту.
Дома дети ждали её с ужином. Аня посмотрела на стол — опять картошка, опять разведённый кубик вместо мяса.
— Так, — сказала она. — Собирайтесь. Идём в магазин.
— Мам? — удивилась Катя.
— Идём покупать курицу. И овощи. И фрукты. И торт.
— Но как же экономия? Дядя Витя…
— Дядя Витя выздоровел, — Аня старалась улыбаться. — Чудесное исцеление. Бывает же такое?
Младшие радостно загалдели. Только Катя смотрела на мать внимательно, что-то понимая.
В магазине Аня накупила полную тележку. Денег хватило бы на неделю раньше. Ну и ладно — найдёт подработку, справится. Главное — дети сегодня лягут спать сытыми и счастливыми.
За ужином было шумно. Димка рассказывал про школу, Лиза хохотала, измазавшись кремом от торта. Аня смотрела на них и думала — вот оно, настоящее богатство. Не деньги, которые так легко украсть. А эти три пары глаз, эти улыбки, это доверие.
— Мам, а дядя Витя придёт в гости? — спросила Лиза.
— Нет, солнышко. Дядя Витя… уехал. Надолго.
— А когда вернётся?
— Не знаю. Может, никогда.
Катя взяла её за руку под столом, сжала пальцы. Умная девочка, всё поняла без слов.
Виктор перевёл первую часть долга через неделю. Устроился на вторую работу — таксовал по ночам. Марго бросила его сразу, как только деньги кончились. Лена подала на развод.
Он пытался позвонить Ане, но она не брала трубку. Приходил к подъезду — Катя сказала через домофон, что мамы нет. Хотя он видел её силуэт в окне кухни.
Справку о язве — настоящую на этот раз — Аня даже не взяла. Швырнул в почтовый ящик, как последний дурак.
— Мам, а почему люди врут? — спросила как-то Катя, делая уроки.
Аня задумалась. Месяц прошёл с того дня, а боль всё не отпускала.
— Знаешь, наверное, от страха. Страшно признать, что облажался. Страшно потерять лицо. И кажется, что проще соврать.
— А потом?
— А потом ложь становится частью тебя. И ты уже не можешь остановиться. Врёшь даже тем, кто любит тебя. Особенно им — ведь они поверят.
— Это подло.
— Да. Но знаешь что? Их подлость — не наша вина. Мы отвечаем только за себя. За свою честность. За свой выбор — доверять или нет.
— Ты будешь ещё доверять? После всего?
Аня помолчала.
— Буду. Но уже иначе. С открытыми глазами. Потому что жить в страхе и подозрениях — это тоже не жизнь.
Ещё через месяц позвонила Лена: — Ань, Витька в больнице. По-настоящему на этот раз. Инфаркт. Просил передать…
— Не надо, — перебила Аня. — Не хочу знать.
— Он деньги все вернул. И ещё сверху. Говорит, для детей.
— Пусть лежат у тебя. Если что — отдашь на его лечение.
— Ань, он же брат…
— Был. Когда-то был.
Аня положила трубку. Катя подняла глаза от учебника: — Дядя Витя?
— Да.
— Ты не поедешь к нему?
— Нет.
— Правильно, — кивнула дочь. — Есть вещи, которые не прощаются. Не потому, что мы злые. А потому, что некоторые люди убивают в нас что-то важное. И это не воскресить.
Аня удивлённо посмотрела на дочь. Когда она успела так повзрослеть?
— Откуда ты такая мудрая?
— Ты научила. Своим примером. Тем, как пережила всё это. Не сломалась, не озлобилась. Просто… отпустила.
Аня обняла дочь. За окном шёл снег, младшие спорили в соседней комнате из-за мультика. Обычный вечер обычной семьи.
Семьи, которая выстояла. Которую не сломала чужая ложь.
И это было главное.
