— Я не к ней пришёл, а к тебе, — сказал он, ставя свою кружку на мой стол. Развод был вчера. Сегодня на моей кухне сидел человек, которого я уважал. И который выбрал меня, а не кровное родство.
Роман Андреевич выглядел необычно. Без галстука, в простой рубашке, с чемоданом у входной двери. Никогда не думал, что увижу его таким — растерянным и одновременно решительным.
Я услышал звонок телефона — это была Сюзанна. Вероятно, её отец не отвечал на звонки, и она решила проверить, не у меня ли он.
— Кирилл, извини за беспокойство, но ты не видел моего отца? — её голос звучал встревоженно. — Он поссорился с мамой и не ночевал дома. Не отвечает на звонки.
Я посмотрел на Романа Андреевича. Он отрицательно покачал головой — не говори ей.
— Нет, не видел, — соврал я. — Может, он уехал по работе?
— В выходной? — Сюзанна была раздражена. — И без предупреждения? Это на него не похоже.
— Послушай, Сюз, мы вчера развелись. Я больше не хочу вмешиваться в твои семейные дела.
— Да, извини… — её голос смягчился. — Просто мама места себе не находит. Если вдруг появится или позвонит — дай знать, хорошо?
— Хорошо, — пообещал я и завершил вызов.
Я наблюдал за этой сценой, будто находясь в стороне. Словно я не главный участник этого странного спектакля, а просто зритель. Вчера судья поставил точку в наших с Сюзанной отношениях. Пять лет брака превратились в подпись на документе.
Квартиру мы купили в ипотеку вместе. Я согласился выплатить Сюзанне её долю, чтобы оставить жилье себе. Сюзанна переехала к родителям, и мы договорились, что она заберет оставшиеся вещи в ближайшие дни.
— Понимаешь, Кирилл, — Роман Андреевич покрутил в руках чашку, — иногда приходит момент, когда нужно выбирать. Полина Викторовна… — он сделал паузу, — мама Сюзанны, она хорошая женщина. Но за тридцать лет совместной жизни я так и не научился быть тем, кого она хотела видеть рядом.
Я помолчал, не зная что сказать. Не моё дело влезать в их отношения. Но внутри что-то переворачивалось. Роман Андреевич всегда был для меня примером. Финансовый аналитик, человек с безупречной репутацией в профессиональной среде. Он научил меня многому в мире инвестиций, помог устроиться в брокерскую компанию.
— То, что происходит сейчас, должно было случиться давно, — Роман Андреевич вздохнул. — Сюзанна поступила с тобой так же, как её мать всю жизнь поступала со мной. Они похожи больше, чем кажется на первый взгляд.
Я молча кивнул. Не хотелось обсуждать Сюзанну, но Роман Андреевич, похоже, нуждался в этом разговоре.
— Мне так обидно за тебя, — продолжил он, глядя куда-то в пространство. — Я видел, как она выбрала этого своего директора магазина органических продуктов вместо тебя. И как она выносила на всеобщее обозрение ваши проблемы, рассказывая своей матери каждую деталь, каждый ваш разговор. Полина потом пересказывала мне, хотя я не хотел этого слышать.
Я вздрогнул. О романе Сюзанны с начальником знали все, кроме меня. Четыре месяца я жил в неведении, пока случайно не увидел сообщения в ее телефоне.
— Могу я спросить прямо? — наконец заговорил я, чувствуя, как горло сжимается. — Почему вы на моей стороне, а не дочери? Почему пришли ко мне, а не остались с семьей?
Роман Андреевич встал, подошёл к окну. За окном был обычный двор, машины, деревья. Повседневная жизнь обычных людей.
— Потому что ты поступил честно, а она нет, — произнёс он после паузы. — Я всегда ценил в людях порядочность выше родственных связей. Сюзанна предала тебя, а Полина её поддержала. Я не могу быть на их стороне только потому, что мы родня. К тому же, мне нужно немного тишины и времени, чтобы подумать. А здесь, с тобой, мне будет спокойно. Если ты позволишь.
Я кивнул, не раздумывая. Этот человек всегда относился ко мне как к равному. Даже когда у нас с Сюзанной начались проблемы, он никогда не принимал её сторону автоматически, только потому что она его дочь.
Телефон снова зазвонил. Сюзанна.
— Не буду отвечать, — я отключил звонок. — Но долго игнорировать не получится.
— Я сам ей позвоню, — сказал Роман Андреевич. — Чуть позже. Скажу, что у меня всё в порядке, но мне нужно время. Извини, что без предупреждения, — Роман Андреевич вздохнул. — Но я вчера сказал Полине Викторовне, что нам нужно отдохнуть друг от друга. Хотя бы на время.
— Что произошло? — спросил я, доставая из холодильника продукты для ужина.
— То же, что и у вас с Сюзанной. Только на протяжении тридцати лет, — он слабо улыбнулся. — Знаешь, сколько раз я думал об уходе? Но оставался. Ради дочери, потом по привычке. А вчера, когда увидел, как Полина Викторовна радуется вашему разводу, что-то во мне изменилось. Она говорила: «Наконец-то Сюзанночка будет свободна от этого…» — прости, не буду повторять.
***
Роман Андреевич позвонил дочери на следующее утро. Разговор был коротким и напряженным.
— Что она сказала? — спросил я, когда он закончил.
— Что я предатель, — он невесело усмехнулся. — Что должен вернуться домой. Что мама плачет.
— Вы вернетесь?
— Не сейчас, — он покачал головой. — Мне нужна передышка, Кирилл. Впервые за тридцать лет я принял решение сам, не спрашивая разрешения.
Я посмотрел на него с уважением.
— Я считаю вас хорошим человеком, Роман Андреевич. И рад, что могу помочь.
— Можете остаться на столько, сколько нужно, — ответил я. — Я буду рад компании, к тому же вдвоем легче справляться с бытовыми расходами.
— Это ненадолго, — кивнул Роман Андреевич. — Мне просто нужна передышка. Время, чтобы решить, что делать дальше.
***
Так началась наша странная совместная жизнь — я и тесть, который теперь юридически был мне никем.
Роман Андреевич оказался идеальным соседом. Он вставал рано, готовил завтрак на двоих, уходил на работу и возвращался вечером с продуктами. Я настоял, чтобы мы делили расходы поровну, хотя знал, что его доход значительно выше моего.
Через неделю совместного проживания я заметил, что мои финансы совсем истощились. Выплаты по ипотеке съедали почти весь доход. Я сидел на кухне, изучая свои банковские выписки, когда Роман Андреевич вернулся с работы.
— Что-то случилось? — спросил он, заметив мое озабоченное лицо.
— Да так, финансовые сложности, — я отмахнулся. — Ничего, справлюсь.
Он сел напротив, внимательно посмотрел на меня.
— Дай угадаю. Ипотека?
Я кивнул.
— Знаешь, у меня есть предложение, — сказал он задумчиво. — А что если ты сдашь эту квартиру? Арендная плата наверняка покроет ипотечные платежи.
— И куда я пойду? — усмехнулся я.
— Мы можем вместе снять квартиру побольше, — ответил он уверенно. — Тебе будет легче финансово, а мне… мне нужно место, где я чувствую себя свободным. Объединим ресурсы — всем будет лучше.
Я задумался. Предложение было неожиданным, но в нем определенно была логика. Даже с учетом арендной платы за новую квартиру, сдавая свою однушку, я мог бы неплохо сэкономить.
— А что если квартиранты попадутся проблемные? — засомневался я.
— Найдем надежных. У меня есть знакомые, которым нужно жилье. Молодая семья, очень ответственные ребята.
Через два дня я уже разговаривал с будущими квартирантами — Артемом и Катей. Они ждали ребенка и искали жилье поближе к роддому, который находился в соседнем квартале от моего дома. Договор составили быстро. Арендная плата с небольшим запасом покрывала мой ипотечный платеж.
— А Сюзанна? Что она скажет, когда узнает о нашем решении? — спросил я Романа Андреевича, когда мы вечером просматривали объявления о сдаче квартир.
— А что она может сказать? — он пожал плечами. — Она сделала свой выбор. Теперь я делаю свой.
В тот вечер мы допоздна обсуждали варианты. Двухкомнатная квартира в спальном районе, с хорошей транспортной доступностью и доступной арендной платой. Роман Андреевич даже показал несколько объявлений, которые уже присмотрел.
— Спальни в разных частях квартиры, — заметил он. — Каждому своя территория.
Я не мог не улыбнуться. Всё это казалось сюрреалистичным. Ещё недавно я был женатым человеком, а теперь обсуждаю аренду квартиры с отцом бывшей жены.
***
Полина Викторовна объявилась на нашем пороге спустя две недели после исчезновения Романа Андреевича. Высокая, статная женщина с идеальной укладкой и макияжем, она выглядела так, будто собиралась на официальный приём, а не на выяснение отношений.
— Здравствуй, Кирилл, — сухо поздоровалась она.
Я удивился, увидев её на пороге.
— Здравствуйте. Что-то случилось?
— Можно войти? — она не стала ждать приглашения и решительно шагнула в прихожую. — Роман здесь, не так ли?
Я растерялся. Роман Андреевич как раз вышел из ванной и застыл в коридоре.
— Полина, — произнес он, явно не ожидавший увидеть жену. — Как ты узнала?
— Я не вчера родилась, Роман, — она холодно улыбнулась.
— Ты хорошо выглядишь, — заметил Роман Андреевич, когда неловкая пауза затянулась.
— А ты — нет, — парировала она. — Что это за детский сад, Рома? Две недели! Две недели ты не отвечаешь на звонки, не приходишь домой, прячешься! О чём ты думаешь?
Я хотел незаметно уйти из комнаты, но Роман Андреевич остановил меня жестом.
— Кирилл, останься, пожалуйста. Это и твоя квартира.
Полина Викторовна фыркнула:
— Мне жаль, что моя дочь потеряла право на эту квартиру. Сюзанна рассказала, что ты выкупил её долю и…
— А сейчас Кирилл вообще собирается сдавать эту квартиру арендаторам, — спокойно перебил Роман Андреевич. — Мы с ним будем снимать жилье побольше. Временно, конечно. Пока каждый не решит, что делать дальше.
Лицо Полины Викторовны застыло. Она медленно опустилась в кресло, не сводя глаз с мужа.
— Ты… что? Ты будешь жить с ним? С человеком, который разбил сердце нашей дочери?
Я открыл рот, чтобы возразить, но Роман Андреевич опередил меня:
— Полина, перестань. Ты прекрасно знаешь, что всё было иначе. Сюзанна изменила Кириллу. Она сама во всём виновата.
— Ты всегда её обвиняешь! — вскинулась Полина Викторовна. — Всегда на стороне чужих людей!
— Кирилл не чужой, — тихо ответил Роман Андреевич. — Он был членом нашей семьи пять лет. И вёл себя достойно всё это время.
Я стоял, не зная, куда себя деть. Эта сцена была слишком личной, слишком болезненной. И в то же время я чувствовал странную благодарность. Никто никогда не защищал меня так, как этот человек.
— Знаешь что, — Полина Викторовна встала, — делай что хочешь. Живи где хочешь. С кем хочешь. Но не приходи потом, когда поймёшь, какую ошибку совершил!
Она направилась к выходу, но у двери остановилась:
— И чтоб ты знал — Сюзанна беременна. От Антона. Они женятся в следующем месяце.
Дверь закрылась. Мы с Романом Андреевичем переглянулись.
— Вы знали? — спросил я, чувствуя, как внутри всё холодеет.
— Догадывался, — он тяжело вздохнул. — Прости, Кирилл. Должен был тебе сказать.
Я покачал головой:
— Всё нормально. Уже неважно.
***
Но это было важно. Больно было не от того, что Сюзанна беременна от другого. А от того, что наш брак, все эти годы — всё оказалось ложью.
— Выпьешь чаю? — спросил Роман Андреевич, нарушая тяжёлую тишину.
— Давайте лучше посмотрим ещё раз те объявления о квартирах, — предложил я. — Кажется, пора двигаться дальше.
Он улыбнулся и кивнул:
— Хороший план.
Новая квартира оказалась лучше, чем мы ожидали. Светлая, просторная, с двумя комнатами и большим балконом.
Мы разделили арендную плату пропорционально нашим доходам — я платил треть, Роман Андреевич две трети. Арендной платы за мою однушку с небольшим запасом хватало на ежемесячный ипотечный платеж. Впервые за долгое время я мог вздохнуть свободнее.
— Это хороший выход для всех, — сказал Роман Андреевич, когда мы подписывали договор аренды. — Тебе легче с финансами, а я получаю новое начало.
Переезд занял всего два дня. У меня было немного вещей — основную мебель я оставил в однушке для арендаторов. У Романа Андреевича багаж оказался ещё меньше — несколько чемоданов с одеждой, коробка с книгами и ноутбук.
— Тридцать лет жизни, а взять с собой почти нечего, — заметил он с грустной усмешкой.
Мы организовали пространство так, чтобы каждому было комфортно. Две спальни, просторная кухня. Я никогда не думал, что в тридцать два года буду жить с шестидесятилетним мужчиной, который мне никто. И что мне будет так спокойно.
***
Сюзанна позвонила через месяц после нашего переезда.
— Ты украл моего отца, — заявила она вместо приветствия.
— Сюзанна, — я вздохнул, — никто никого не забирал. Твой отец взрослый человек и сам принимает решения.
— Мама в депрессии. Она плачет каждый день. А вы тут… семью играете!
— Мы не играем в семью. Мы просто живём рядом и поддерживаем друг друга. Роман Андреевич помог мне, когда мне было тяжело. Теперь я помогаю ему.
— Он нужен маме! — в её голосе звенели слёзы. — Он нужен мне! У меня будет ребёнок, Кирилл! Его внук!
Я прикрыл глаза. Даже сейчас, даже после всего, что она сделала, Сюзанна думала только о себе.
— Поговори с отцом сама, — тихо сказал я. — Я передам ему, что ты звонила.
— Нет! — она почти кричала. — Ты должен уйти! Ты должен вернуть его нам!
— Прости, но я ничего не должен, — я старался говорить спокойно. — И твой отец тоже. Он заслужил право выбирать, как и с кем ему жить.
***
После этого разговора Сюзанна начала появляться у нашего дома. Сначала просто стояла у подъезда, потом стала звонить в дверь. Роман Андреевич не избегал общения с дочерью, но и не поддавался на её манипуляции.
— Она такая же, как её мать, — говорил он вечерами, когда мы сидели на кухне. — Думает, что может управлять людьми. Заставить их делать то, что ей нужно.
— Но она ваша дочь, — напоминал я. — И у неё будет ребёнок. Ваш внук.
— Знаю, — он кивал. — И я буду рядом с ним. Но не так, как хотят Сюзанна и Полина. Не по их условиям.
***
Однажды вечером, когда мы смотрели футбол, Роман Андреевич вдруг сказал:
— Я подал на развод.
Я повернулся к нему, удивленный:
— Вы уверены?
— Абсолютно, — он кивнул. — Тридцать лет — достаточный срок, чтобы понять, что дальше ничего не изменится. Полина никогда не будет воспринимать меня как равного. А я больше не хочу быть в такой позиции в этих отношениях.
Я молчал, не зная, что сказать. Это было его решение, его жизнь. Но я чувствовал некоторую ответственность. Ведь если бы не я, если бы он не переехал ко мне…
— Не думай, что ты стал причиной, — Роман Андреевич словно уловил мои мысли. — Это решение зрело годами. Ты просто помог мне найти силы сделать то, что давно нужно было сделать.
Развод Романа Андреевича и Полины Викторовны прошёл относительно спокойно. Они разделили имущество, накопленное за годы брака. Их квартира досталась Полине Викторовне, а Роман Андреевич получил загородный дом и часть сбережений.
***
Сюзанна родила мальчика. Назвали Артёмом. Роман Андреевич ездил в роддом, привёз подарки. Вернулся задумчивый, но спокойный.
— Красивый малыш, — сказал он. — Похож на Сюзанну, когда она родилась.
— Как она? — спросил я, хотя не был уверен, что хочу знать.
— Счастлива. Или пытается такой казаться, — он пожал плечами. — Антон был там. Выглядит напуганным. Не думаю, что он готов к роли отца.
Я кивнул. Не моё дело. Больше не моё.
***
Через полгода Роман Андреевич стал чаще бывать у дочери, помогать с внуком. Иногда оставался там на ночь. Я был рад за него — семья есть семья, какой бы сложной она ни была.
— Не думаете вернуться к ним? — спросил я однажды прямо.
— Нет, — он покачал головой. — Я люблю внука. Люблю Сюзанну, несмотря ни на что. Но жить под одной крышей с Полиной больше не смогу. И видеть, как Сюзанна повторяет её ошибки с Антоном, тоже тяжело.
Я понимал его. За этот год мы стали ближе, чем многие родственники. Научились уважать личное пространство друг друга, но при этом всегда были готовы поддержать.
***
Прошло полтора года с того дня, когда Роман Андреевич появился на пороге моей квартиры с чемоданом. Многое изменилось. Я познакомился с Надей — спокойной женщиной, работающей аналитиком в банке. Мы начали встречаться, и через несколько месяцев встал вопрос о совместном проживании.
— А как же Роман Андреевич? — спросила она, зная нашу необычную историю.
— Думаю, он понимает, — предложил я. — Нам нужно найти решение с квартирой.
Роман Андреевич выслушал меня молча. Я ожидал радости, но увидел только усталость в его глазах.
— Правильно, — сказал он наконец. — Пора двигаться дальше. Всем нам.
Мы обсудили варианты. Вскоре стало понятно, что совместная аренда подходит к концу. Я решил вернуться в свою однушку, а Роман Андреевич снял небольшую студию недалеко от дома Сюзанны, чтобы чаще видеться с внуком.
— Я не отступаю от своих принципов, — сказал он мне при последней встрече. — Просто хочу быть ближе к Артёмке. С Полиной мы теперь только по вопросам внука общаемся.
Наши отношения с Надей не выдержали испытания. Неопределенность с жильем, финансовые сложности с ипотекой, и постоянное давление внешних обстоятельств привели к тому, что мы начали отдаляться друг от друга. Через три месяца она сказала, что нам лучше остаться друзьями.
Роман Андреевич предложил мне финансовую помощь, но я отказался. Он и так сделал достаточно, поддержав меня в трудный период.
Мы стали реже видеться. Сначала созванивались каждую неделю, потом раз в месяц, потом по праздникам. Он всё чаще бывал у дочери, помогал с внуком. В своей маленькой студии Роман Андреевич наконец-то обрел независимость, о которой давно мечтал.
***
— Как у тебя дела, Кирилл? — спросил он при нашей последней встрече.
— Нормально, — я пожал плечами. — Работа, дом, снова работа. Ипотека. Ничего особенного.
— А личная жизнь?
— Пока не до неё, — усмехнулся я. — Сначала нужно на ноги встать.
Он кивнул, понимая без слов. Мы сидели в недорогой кофейне — я не мог позволить себе ничего лучше. Роман Андреевич выглядел старше своих лет, уставший.
— Знаешь, я часто думаю о том времени, когда мы жили вместе, — сказал он вдруг. — Это был хороший год.
— Да, — согласился я. — Хороший.
Мы помолчали. Ему пора было идти — обещал забрать Артёма из садика. Мне — на вторую работу, подрабатывал по вечерам, чтобы поддерживать свой уровень жизни.
— Сюзанна спрашивала о тебе, — сказал он на прощание. — Антон ушёл от неё. Сказал, что не готов к семейной жизни.
Я не знал, что ответить. Это уже не моя история, не моя жизнь.
Роман Андреевич кивнул, пожал мне руку и ушёл — немного уставший, но всё такой же внутренне стойкий. Человек, который однажды сделал выбор и не побоялся его последствий.
Я смотрел ему вслед и думал о том, что жизнь редко бывает сказкой с хорошим концом. Чаще это просто череда дней, решений, встреч и расставаний. И хорошо, если среди всего этого попадаются люди, которые ненадолго, но меняют тебя к лучшему.
Роман Андреевич был таким человеком. Он показал мне, что иногда нужно плыть против течения, даже если знаешь, что потом придётся вернуться назад. Это не поражение. Это просто жизнь.
