— Ты же понимаешь, что женщины эмоциональные, — прошептала я. — Мы не всегда себя контролируем.
— Тогда кто я? — строго спросил муж. — Запасной вариант?
Слова Аркадия эхом отдавались в моей голове, пока я наблюдала, как он складывает свои вещи в чемодан. Его движения были размеренными и спокойными, словно он выполнял обычную работу. Может, так оно и было.
— Каролина, ты хоть понимаешь, что сделала? — его голос звучал устало, без гнева, и это пугало меня куда сильнее, чем крик.
Я опустилась на край нашей постели. Нашей. Теперь уже только моей, видимо.
— Я же объяснила. Это был просто момент слабости.
— Момент? — Аркадий замер, держа в руках свою любимую темно-синюю рубашку. — Три месяца — это не момент. Это выбор. Осознанный, ежедневный выбор.
Я пыталась подобрать слова, которые могли бы исправить ситуацию, но в голове была пустота. Наша дочь спала в соседней комнате, и мысль о том, что утром Аня проснется, а папы уже не будет, вызывала у меня панику.
— Ты не можешь просто так уйти. У нас дочь, ипотека, общая жизнь. Десять лет брака!
— Именно поэтому мне так больно, — тихо сказал он, застегивая чемодан. — Ты ведь могла просто поговорить со мной. Сказать, что что-то не так.
— Я пыталась! Но ты вечно занят своими проектами, своей лабораторией, своими исследованиями. Когда ты в последний раз по-настоящему смотрел на меня?
Аркадий замер. В его глазах мелькнуло что-то такое… растерянность? Обида?
— То есть это я виноват в том, что ты предала меня с моим коллегой?
Слово «коллегой» он произнес с таким презрением, что мне стало неловко.
— Все сложнее, чем ты думаешь…
— Нет, Каролина, — он покачал головой. — Все как раз очень просто. Ты выбрала его. А теперь пытаешься объяснить это «женскими эмоциями».
Я вскочила, чувствуя, как волна гнева поднимается внутри.
— Да, я более эмоциональная! И что? Женщины эмоциональные!
Он посмотрел на меня долгим взглядом, а потом тихо спросил:
— А мужчины — кто, запасной вариант?
Этот вопрос застал меня врасплох, оставив безмолвной на несколько секунд.
***
Когда мы познакомились с Аркадием, мне было двадцать четыре, ему — двадцать семь. Мы встретились в зоопарке, где я работала в образовательном отделе, проводя экскурсии для детей. Аркадий пришел с племянником и так внимательно слушал мой рассказ о приматах, что я невольно начала обращаться только к нему. Потом он ждал меня у выхода, и мы проговорили до закрытия.
Он оказался биохимиком, работал в научно-исследовательской лаборатории. Рассказывал о своих опытах с таким интересом, что я, человек далекий от науки, слушала с восхищением. В его словах была жизнь. В его глазах — энтузиазм.
Через год мы поженились. Еще через два у нас родилась Аня.
Квартиру нам помогли купить его родители — они продали дачу и добавили денег на первый взнос. Мы взяли ипотеку на пятнадцать лет. Я тогда еще шутила, что теперь у нас есть то, что крепче любых брачных клятв — совместный кредит.
Первые годы все было идеально. Аркадий много работал, но всегда находил время для нас. Каждые выходные мы выбирались куда-нибудь с Аней. Зоопарк, музеи, парки, детские центры. Он был прекрасным отцом. И мужем тоже.
А потом наша семейная жизнь начала меняться. Не резко — постепенно, почти незаметно. Сначала наши семейные выходные превратились из регулярных событий в редкие праздники. Ночные часы за компьютером. «Прости, дорогая, это важный проект» — стало нашим вечерним ритуалом.
***
Я вернулась к работе, когда Ане исполнилось три. Я уволилась из зоопарка. Мне предложили должность в образовательном центре для одаренных детей, и я согласилась. Новые знакомства, новые впечатления, новые люди.
Именно там я встретила Максима. Он был научным консультантом, физиком по образованию, приходил проводить мастер-классы для наших детей. Каждый раз, видя его, я чувствовала, как сердце начинает биться быстрее.
Сначала мы просто беседовали о работе. Потом стали задерживаться после занятий. Потом начали встречаться в кафе, чтобы «обсудить новую программу». А затем…
Я не искала этого. Не планировала. Просто в какой-то момент поняла, что Максим проявляет ко мне такое внимание, какого я не получала от Аркадия уже давно. И когда он пригласил меня к себе домой, я согласилась.
Самое страшное, что я не чувствовала вины. По крайней мере, поначалу. Мне казалось, что я просто беру то, что заслуживаю, — внимание, признание, восхищение. То, что раньше давал мне муж.
— Я не думала, что все так закончится, — прошептала я, глядя, как Аркадий снимает с вешалки свое пальто.
— А как ты думала? — он повернулся ко мне. — Что я никогда не узнаю? Или что узнаю, но прощу?
— Я… — я запнулась. — Если бы ты был более внимательным, этого бы не случилось.
Выражение его лица изменилось, словно я его ударила.
— Вот оно как, — он кивнул каким-то своим мыслям. — Значит, это я виноват в твоем выборе?
— Нет, но…
— Знаешь, Каролина, — он взял чемодан. — Возможно, ты права. Я действительно много работал. Может, недостаточно показывал свои чувства. Но я всегда был честен с тобой. И никогда не искал утешения на стороне, какими бы трудными ни были наши времена.
Он направился к выходу, и я вдруг поняла, что он действительно уходит. Это не угроза, не попытка напугать меня — он просто уходит из моей жизни.
— Куда ты пойдешь? — спросила я, следуя за ним в прихожую.
— К Денису, — ответил он, называя имя своего друга. — Он сказал, что я могу пожить у него, пока не найду что-то свое.
— А как же квартира? Ипотека?
Аркадий горько усмехнулся.
— Вот теперь тебя это волнует?
— Я просто спрашиваю…
— Но нам придется подумать о том, как разделить имущество. Может, продать квартиру и разъехаться, — сказал он устало.
Продать наш дом. Место, где выросла наша дочь. Где хранятся все наши воспоминания.
— Аркадий, пожалуйста, — я взяла его за руку. — Давай не будем торопиться. Можем поговорить, обратиться к профессионалу…
— К специалисту? — он посмотрел на меня с недоверием. — Ты три месяца встречалась с другим мужчиной. Что тут обсуждать?
— Но я же порвала с ним! Как только ты узнал, я сразу все прекратила!
— То есть если бы я не увидел те сообщения, ты бы продолжала?
Я молчала. Что я могла сказать?
— Именно, — кивнул он. — Ты не раскаиваешься в том, что сделала. Ты жалеешь, что я узнал.
Он был прав, и это было самым ужасным. Я действительно не чувствовала настоящего раскаяния. Скорее, досаду на то, что была недостаточно осторожна. Что забыла выйти из аккаунта на нашем домашнем компьютере.
— Я сейчас не готов ничего решать, — сказал Аркадий.
— А как же Аня? Что я скажу ей утром?
— Правду, — ответил он просто. — Что папа уехал ненадолго, чтобы подумать. Что иногда взрослым нужно побыть одним. Потом я сам поговорю с ней.
Он уже открыл дверь, когда я спросила:
— Ты меня еще любишь?
Аркадий замер на пороге, не оборачиваясь.
— Не знаю, — тихо сказал он. — Но точно знаю, что сейчас мне нужно побыть отдельно от тебя.
***
Утро было самым тяжелым. Аня проснулась в восемь, как обычно, и сразу побежала в нашу спальню. Увидев, что папы нет, она удивленно посмотрела на меня.
— А где папа? Он уже ушел на работу?
Я присела перед ней на корточки и взяла за руки.
— Папа уехал на несколько дней, маленькая. Ему нужно побыть одному.
— Почему? — ее нижняя губа задрожала. — Он на нас обиделся?
— Нет, дорогая, — я обняла ее. — Просто у взрослых иногда бывают сложные моменты, и им нужно время, чтобы разобраться в них.
— Как когда я злюсь и ухожу в свою комнату?
— Да, примерно так, — я попыталась улыбнуться. — Папа обязательно позвонит тебе сегодня. Он очень тебя любит.
Мы завтракали в тишине. Аня ковыряла ложкой кашу, то и дело поглядывая на дверь, словно ожидая, что вот-вот войдет папа. Я не знала, что еще сказать ей. Как объяснить семилетнему ребенку, что мама предала папу?
После завтрака я позвонила на работу и взяла отгул. Отвела Аню в школу, пообещав, что заберу ее пораньше, и мы сходим в кафе-мороженое.
Вернувшись домой, я села на диван и впервые за все это время позволила себе заплакать. По-настоящему, навзрыд, как не плакала с подросткового возраста.
Что я наделала? Ради чего разрушила семью? Ради нескольких часов внимания от человека, который на самом деле ничего для меня не значил?
Самое ужасное, что я не могла даже злиться на Аркадия. Он имел полное право уйти. На его месте я бы сделала то же самое.
Вытирая слезы, я заметила фотографию на журнальном столике. Мы втроем на море, прошлым летом. Аня на плечах у Аркадия, я рядом, все улыбаемся. Мы выглядели такими счастливыми. Были ли мы счастливы на самом деле? Или это была лишь видимость?
Я взяла телефон и набрала Максима. Сама не знала, зачем. Может, чтобы окончательно все прояснить. Может, чтобы убедиться, что между нами действительно все кончено.
— Каролина? — его голос звучал удивленно. — Я думал, мы все выяснили.
— Да, — сказала я. — Я просто хотела спросить… что это было для тебя?
Он помолчал секунду.
— А что ты хочешь услышать?
— Правду.
— Хорошо, — он вздохнул. — Это было приятное увлечение. Ты красивая женщина, умная, интересная. Мне льстило твое внимание.
— Увлечение, — повторила я. — То есть ничего серьезного?
— А ты ожидала чего-то другого? — в его голосе звучало недоумение. — Каролина, у тебя семья, ребенок. Я знал, что это временно.
Конечно, он знал. Все всегда знали, кроме меня.
— Спасибо за честность, — сказала я и отключилась.
Сидя в пустой квартире, я вдруг поняла, что потеряла. Не просто мужа — родную душу. Человека, который всегда был на моей стороне, что бы ни случилось. Того, кто держал меня за руку во время родов. Кто не спал ночами, когда у Ани был жар. Кто поддерживал все мои начинания, даже самые безумные.
А я предала его. И хуже всего — пыталась оправдать это своими эмоциями, своей женской природой. Словно это что-то объясняло. Словно это что-то прощало.
***
В три часа я забрала Аню из школы, и мы пошли в ее любимое кафе. Она заказала огромное мороженое с шоколадной крошкой и вишневым сиропом, а потом вдруг спросила:
— Мам, а вы с папой поругались?
Я чуть не подавилась своим кофе.
— Почему ты так решила?
— Потому что когда Миша из нашего класса ночевал у бабушки, его родители тоже поругались. А потом его папа совсем ушел, — она посмотрела на меня серьезными глазами. — Папа тоже совсем уйдет?
Мое сердце сжалось.
— Я не знаю, Анечка, — честно ответила я. — Сейчас папе нужно побыть одному. Но что бы ни случилось, он всегда будет твоим папой и всегда будет тебя любить.
— А ты его любишь? — спросила она, и я замерла.
Любила ли я Аркадия? Или просто привыкла к нему, к нашей совместной жизни, к надежности рядом?
— Да, — сказала я, и с удивлением поняла, что это правда. — Да, я люблю твоего папу.
— Тогда почему вы поругались?
Как объяснить ребенку, что иногда любовь — это не только нежные чувства, но и ответственность? Что можно любить человека и все равно причинить ему боль?
— Знаешь, — начала я осторожно, — иногда взрослые делают глупости. Даже когда любят друг друга. Я сделала кое-что, что очень обидело папу.
— Что?
— Это сложно объяснить, — я покачала головой. — Но я была неправа. И теперь мне нужно исправить свою ошибку, если это вообще возможно.
Аня серьезно кивнула, словно поняла гораздо больше, чем я сказала.
— Ты должна извиниться, — заявила она. — Когда я делаю что-то плохое, я всегда извиняюсь. И еще можно подарить подарок.
Я улыбнулась сквозь слезы.
— Боюсь, одного подарка тут не хватит, дорогая.
— Тогда много подарков! — воскликнула она. — И еще скажи, что больше не будешь так делать.
Если бы все было так просто.
***
Вечером, когда Аня уже спала, я позвонила Аркадию. Он ответил не сразу, и я уже собиралась завершить вызов, когда услышала его голос.
— Да?
— Привет, — сказала я. — Как ты?
— Нормально, — ответил он коротко. — Что-то с Аней?
— Нет, она в порядке. Спрашивала о тебе. Я сказала, что ты уехал ненадолго.
— Хорошо, — он помолчал. — Я позвоню ей завтра.
— Аркадий, — я глубоко вдохнула. — Я понимаю, что сейчас ты не хочешь меня видеть. Но нам надо поговорить. О нас, о будущем, о квартире.
— Знаю, — вздохнул он. — Но не сейчас. Мне нужно время.
— Сколько?
— Не знаю, Каролина. Неделя, месяц… Я правда не знаю.
Я закрыла глаза.
— Я скучаю по тебе, — прошептала я.
Он долго молчал.
— Жаль, что ты не подумала об этом раньше, — наконец сказал он и завершил разговор.
Я сидела в темноте, держа телефон в руке, и чувствовала, как моя жизнь меняется безвозвратно.
***
Прошла неделя. Аркадий регулярно звонил Ане, иногда забирал ее на прогулки. Со мной говорил только о бытовых вопросах — когда привезти деньги за ипотеку, не забыла ли я оплатить коммунальные услуги.
Я ходила на работу, готовила ужины, помогала дочери с уроками — все как обычно, только внутри была пустота. Максим несколько раз пытался связаться со мной, но я не отвечала.
В пятницу вечером раздался звонок в дверь. Я открыла и увидела Аркадия.
— Привет, — сказал он. — Можно войти?
— Конечно, — я отступила в сторону. — Это все еще твой дом.
Он прошел в гостиную, оглядываясь так, словно был здесь впервые.
— Аня спит?
— Да, она устала после бассейна, — я кивнула в сторону кухни. — Чай?
— Давай.
Мы сидели за столом, не глядя друг на друга, и я чувствовала, как напряжение между нами растет с каждой секундой.
— Я думал всю неделю, — наконец сказал Аркадий. — О нас, о том, что случилось, о будущем.
Я молчала, боясь спугнуть момент.
— И пришел к определенному решению, — продолжил он, голос его звучал твердо. — Я подал документы на развод.
Слова ударили меня, словно ледяная вода.
— Что? Но… Аркадий, мы можем все исправить. Я изменюсь, я…
Он поднял руку, останавливая поток моих слов.
— Каролина, дело не в том, что ты можешь измениться. Дело в том, что уже произошло. Ты сделала выбор. Не один раз — а каждый день в течение трех месяцев.
— Люди совершают ошибки, — я чувствовала, как слезы текут по щекам. — Разве нельзя дать второй шанс?
— Можно, — он кивнул. — Некоторым ошибкам. Но есть вещи, которые нельзя исправить. То, что разбито, иногда остается разбитым.
— А как же Аня? — это был мой последний аргумент.
— Я буду самым лучшим отцом для нее, — в его глазах промелькнула теплота. — Мы договоримся о совместной опеке. Я никогда не оставлю ее. Но наш брак закончен, Каролина.
— Из-за одной ошибки? — мой голос дрожал.
— Не ошибки. Выбора, — он посмотрел мне прямо в глаза. — Ты не споткнулась и упала. Ты сознательно делала это снова и снова. И хуже всего — ты не чувствуешь настоящего раскаяния. Ты сожалеешь только о том, что я узнал.
Я хотела возразить, но слова застряли в горле. Он был прав, и мы оба это понимали.
— Что касается квартиры, — продолжил он деловым тоном, — я предлагаю продать ее и разделить деньги. Мы оба сможем начать заново.
— А пока?
— Пока я буду жить у Дениса. Буду забирать Аню на выходные, — он поднялся. — Мой адвокат свяжется с тобой на следующей неделе.
— Адвокат? — это прозвучало так окончательно.
— Да, — он кивнул. — Все должно быть оформлено правильно.
Он направился к выходу, а я сидела, не в силах пошевелиться.
— Аркадий, — позвала я, когда он был уже в дверях. — Ты… ты еще любишь меня?
Он обернулся и смотрел на меня долгим взглядом.
— Это уже не имеет значения, — тихо сказал он. — Иногда любви недостаточно. Нужно еще доверие. А его больше нет.
Когда дверь за ним закрылась, я осталась одна в тишине нашей квартиры. Я поняла, что потеряла не просто мужа. Я потеряла человека, который уважал себя настолько, что не позволил никому, даже любимой женщине, обращаться с собой как с запасным вариантом.
***
Он ушел не из-за гордости или мести. Он ушел, потому что знал себе цену. Потому что понимал, что некоторые вещи, однажды разрушенные, нельзя восстановить.
И в этот момент я уважала его больше, чем когда-либо. Даже когда это означало конец всего, что было между нами.
Прошло полгода. Мы продали квартиру и разделили деньги. Я купила однушку ближе к новой работе. Аркадий купил квартиру недалеко от Аниной школы.
Мы научились быть родителями по отдельности. Аня проводила будни со мной, выходные с отцом. Мы вежливо общались при встречах, обсуждали только вопросы, связанные с дочерью.
Я пыталась начать отношения с другими мужчинами, но ничего не получалось. Каждый раз я сравнивала их с Аркадием. И каждый раз они проигрывали.
Однажды, забирая Аню после выходных, я встретила у него дома женщину. Она была красивой, и, судя по тому, как она смотрела на Аркадия, влюбленной.
— Это Наташа, — представил ее Аркадий. — Моя коллега.
— Приятно познакомиться, — сказала я, чувствуя укол ревности.
— Взаимно, — улыбнулась она. — Аня так много рассказывала о вас.
Пока Аня собирала вещи, мы неловко стояли в прихожей.
— Я рада, что у тебя все хорошо, — сказала я искренне.
Аркадий кивнул.
— Спасибо. У тебя тоже?
— Да, — соврала я. — Все налаживается.
Когда мы с Аней уходили, я обернулась. Аркадий стоял в дверях, и Наташа что-то говорила ему, улыбаясь. Он выглядел… счастливым. Спокойным. Свободным.
А я поняла, как глубоко я ошиблась. Каждый день я просыпалась с мыслью, что сама разрушила то, что было самым ценным в моей жизни. Я встречала других мужчин, но никто из них даже близко не был похож на Аркадия. Никто не обладал его надежностью, его принципами, его внутренней силой.
Мне потребовалось потерять его, чтобы по-настоящему понять его ценность. Понять, что такие мужчины как Аркадий — редкость. Мужчины, которые не прогибаются, не идут на компромисс со своими принципами, даже когда это было бы проще.
