— Мам, а почему Павлику квартира от дедушки, а мне ничего? — Маша смотрела на мать, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
— Доченька, ну ты же понимаешь, сыну нужнее, — Елена Семеновна методично нарезала овощи, не поднимая глаз. — Мужчине важно иметь свое жилье, чтобы семью создавать. А ты замуж выйдешь, муж обеспечит.
Маша замолчала, сдерживая рвущиеся наружу слова. В свои тридцать два она уже давно замужем, но они с Романом так и живут на съемных квартирах, перебиваясь от зарплаты до зарплаты. А теперь и последняя надежда растаяла — дедушкина квартира отойдет брату.
Детство у Маши было обычным — для девочки из семьи постсоветского периода. Родители старались, как могли. Отец работал инженером на заводе, мать — бухгалтером в той же конторе. Когда родился Павлик, ему было три года. Он рос шумным, требовательным, всегда получал то, что хотел. Маша же училась быть «хорошей девочкой» — не просить лишнего, помогать маме, уступать брату.
— Машенька, отдай машинку Павлику, ему поиграть хочется, — говорила мама, когда брат отбирал у неё игрушки.
— Маша, уступи Павлику место, ему удобнее у окна сидеть, — это уже в поезде по дороге к морю.
Шли годы, но мало что менялось. Брату покупали компьютер — «для учебы», хотя учился он так себе. Когда Маша просила ролики, ей объясняли, что «денег в семье не хватает». Почему-то на новые кроссовки Павлику деньги всегда находились.
Маша не затаила обиду, просто принимала как должное — у родителей такой взгляд на мир. Мужчине важнее, мужчине нужнее. Она училась на отлично, поступила в архитектурный, мечтала создавать красивые дома для людей. Родители хвалили, но как-то вскользь. Зато когда Павел, с трудом окончив школу, всё-таки пошёл в технический вуз на программиста, восторгам не было конца.
— Наш Павлуша пошел в отца, технический склад ума! — гордо объявляла мать гостям, будто архитектура — это что-то исключительно гуманитарное, не требующее пространственного мышления и математических расчетов.
В 2010 году, когда Маша заканчивала институт, произошло два важных события: она встретила Романа и умер дедушка — отец Елены Семеновны. После его смерти осталась однокомнатная квартира в хрущевке на окраине города. Не бог весть что, но своя жилплощадь.
— Конечно, квартиру мы Павлу отдадим, — сказала мать, когда они с отцом вернулись с похорон. — Ему скоро жениться, нужно где-то жить молодой семье.
Маша промолчала, хотя у Павла тогда даже девушки постоянной не было. Перспектива женитьбы маячила скорее у нее — с Романом они встречались уже полгода и всё было серьезно.
В 2012 году Маша и Роман поженились. Свадьба была скромной, в основном на деньги, которые молодые сами накопили. Снимали однушку в новостройке на окраине. Роман работал в банке экономистом, Маша устроилась в небольшое архитектурное бюро. Денег хватало на жизнь, но на собственное жилье скопить не получалось — цены росли быстрее, чем их накопления.
— А может, вам ипотеку взять? — предложила как-то Елена Семеновна, заехав в гости. — Мы бы помогли с первым взносом.
Роман загорелся идеей, Маша была осторожнее.
— Мам, вы правда поможете? — переспросила она. — Это же большие деньги.
— Ну конечно, доченька. Мы с отцом копим, хотим вам с Павликом помочь. Всё поровну разделим.
В тот вечер, когда мать уехала, они с Романом долго обсуждали перспективы. Роман считал, что нужно брать ипотеку как можно скорее, пока родители настроены помогать.
— Знаешь, — вдруг сказала Маша, отставляя чашку с чаем, — боюсь, что когда дойдет до дела, всё будет не так радужно.
— Ты о чем? — не понял муж.
— О помощи родителей. У меня такое ощущение, что если Павлу понадобится помощь одновременно со мной, выберут его.
— Брось, Машка, они же обещали.
Роман всегда был оптимистом. Не верил в плохое, не готовился к худшему. Это подкупало в нем, но иногда раздражало. Особенно когда дело касалось их будущего.
А тем временем Павел, получив дедушкину квартиру, не спешил жениться. Сначала он там просто жил, потом сдавал, а в 2018 году и вовсе продал. Купил себе новую машину и взял ипотеку на квартиру в новостройке бизнес-класса. Родители помогли с первоначальным взносом.
— Мам, а как же нам помочь обещали? — спросила тогда Маша.
— Доченька, ну ты же понимаешь, у Павлуши возможность была хорошую квартиру взять, упускать нельзя, — ответила Елена Семеновна. — Мы еще накопим, и вам поможем.
Шли годы. Маша с Романом продолжали снимать квартиры, меняя их по мере роста арендной платы на всё более отдаленные от центра. Мечта о своем жилье таяла с каждым годом — цены росли быстрее, чем их зарплаты.
Однажды, в начале 2020 года, Маша пришла на семейный ужин к родителям. Павел тоже был там, рассказывал о своей новой работе в крупной IT-компании.
— Представляете, теперь буду получать в два раза больше! — хвастался он. — Думаю квартиру сдавать и взять побольше, в центре.
— Молодец, сынок, — отец похлопал его по плечу. — Всегда знал, что у тебя голова на плечах.
Маша молча ковыряла вилкой в тарелке. В тот вечер она узнала, что родители продали дачу — ту самую, где прошло всё ее детство, где они с братом играли среди яблонь, купались в речке.
— А зачем продали? — спросила она, пытаясь скрыть разочарование.
— Возраст уже не тот, чтобы грядки полоть, — вздохнула мать. — Да и деньги нужны.
На тот момент Маше было уже тридцать, Роману тридцать два. Они всё еще мечтали о своем жилье, о детях, но откладывали — куда рожать, когда своего угла нет?
В тот вечер, придя домой, Маша не выдержала и расплакалась.
— Они продали дачу и даже не спросили, хотим ли мы ее взять! А ведь мы могли бы там летом жить, отдыхать от города, может, даже ремонт сделать и потом насовсем перебраться.
Роман обнял ее:
— Ну что ты, Маш. Это же их дача, их право. Может, им деньги правда нужны.
Через неделю Маша узнала, куда делись деньги от продажи дачи — родители полностью погасили ипотеку Павла.
— Чтоб сын не мучился с этими выплатами, — объяснила мать. — У него теперь работа нервная, ответственная, пусть хоть о жилье голова не болит.
Что-то надломилось в Маше тогда. Будто последняя ниточка, связывавшая ее с иллюзией справедливости, оборвалась. У Павла теперь была квартира в бизнес-классе без ипотеки, машина, высокооплачиваемая работа. У нее с мужем — съемная квартира, долги и тающая надежда когда-нибудь родить ребенка в своем доме.
— Мамуля, а что же с вашим обещанием помочь нам с первым взносом по ипотеке? — спросила Маша прямо.
Елена Семеновна замялась:
— Машенька, ну ты же видишь, сейчас денег совсем нет. Всё Павлуше отдали, он же мужчина, ему нужно твердо на ногах стоять.
— А я, значит, женщина, мне можно и на съемной квартире помыкаться, да? А мой муж, он что, не мужчина?
— Ну что ты начинаешь, — поморщилась мать. — У вас с Романом два дохода, справитесь как-нибудь. Не маленькие уже.
Этот разговор стал переломным. Маша осознала то, что подсознательно понимала всегда: для родителей она всегда будет на втором месте после Павла. Всегда брату будет доставаться больше — внимания, заботы, денег, возможностей. И дело не в том, что они не любят дочь. Просто в их картине мира так заведено: мужчине — больше, женщине — меньше.
В тот вечер Маша долго говорила с Романом. Впервые за все годы брака она вываливала на него всю боль, накопившуюся с детства.
— Понимаешь, это всегда так было. Павлику — конфеты дороже, Павлику — игрушки лучше, Павлику — внимания больше. Я думала, что когда вырасту, все изменится. Что родители будут относиться к нам одинаково. Но нет — теперь Павлику квартира от деда, Павлику деньги на ипотеку, Павлику погашение кредита. А мне что? Мне — обещания и утешения?
Роман слушал молча, не перебивая. Когда Маша выговорилась, он спросил:
— И что ты хочешь сделать?
— Не знаю, — призналась она. — Наверное, ничего уже не сделаешь. Просто обидно, что в тридцать лет мы всё еще бездомные, хотя могли бы иметь хотя бы ту дедову хрущевку. Могли бы уже детей завести.
— А давай заведем? — вдруг предложил Роман. — К черту все эти планы на будущее. Будем жить здесь и сейчас.
— Где растить ребенка? На съемной квартире, где хозяйка в любой момент может попросить освободить жилье?
— Мы справимся, — уверенно сказал Роман. — Главное, чтобы мы были вместе.
Следующий год выдался тяжелым. Заказов в архитектурном бюро стало меньше из-за пандемии, зарплату Маше урезали. У Романа в банке тоже начались проблемы. Они еле сводили концы с концами, продолжая снимать квартиру. О своем жилье и речи уже не шло.
В один из вечеров, когда они в очередной раз подсчитывали, на чем можно сэкономить, раздался звонок от матери.
— Машенька, мы тут с отцом подумали и решили вам помочь, — сказала она неожиданно. — Всё-таки несправедливо получилось, что Павлу мы столько помогли, а вам ничего. Мы продаем гараж, деньги вам отдадим. Немного, конечно, но хоть на первый взнос по ипотеке хватит.
Маша не поверила своим ушам. Неужели родители наконец осознали несправедливость ситуации? Неужели решили восстановить равновесие?
— Спасибо, мам, — только и смогла вымолвить она, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Это… это очень неожиданно.
— Ну что ты, доченька. Мы же всегда хотели вам помочь. Просто раньше возможности не было.
В ту ночь Маша не могла уснуть от волнения. Они с Романом уже прикидывали, какую квартиру смогут позволить себе с родительской помощью. Пусть небольшую, пусть не в центре, но свою. Место, где можно пустить корни, создать семейное гнездо, родить ребенка.
Но судьба распорядилась иначе. Через две недели, когда гараж уже был продан и деньги лежали на счету родителей, случился форс-мажор — у Павла сломалась машина. Точнее, он разбил ее сам, не справившись с управлением на скользкой дороге.
— Маша, тут такое дело, — позвонила мать. — У Павлика беда, машину в хлам разбил. Страховка не всё покрывает, нужно ещё прилично доплатить. Мы тут подумали и решили, что деньги от гаража ему сейчас нужнее. Ему же на работу ездить надо. Ты же понимаешь?
Маша молчала, сжимая телефон так, что побелели костяшки пальцев.
— Алло, Маша? Ты слышишь меня? — голос матери звучал неуверенно.
— Да, мам, слышу, — наконец ответила Маша. — Конечно, Павлику нужнее. Ему же на работу ездить.
Она положила трубку и села на кровать, глядя в одну точку. Что-то окончательно оборвалось внутри. Наверное, последняя надежда на справедливость.
Через месяц Маша узнала, что беременна. Новость была одновременно радостной и пугающей — где растить ребенка? На съемной квартире, где в соседней комнате живут посторонние люди? Да еще и с урезанной зарплатой?
Когда она сообщила новость родителям, реакция была предсказуемой:
— Ой, как же вы решились? — всплеснула руками мать. — У вас же своего жилья нет! Мы бы могли помочь, но ты же знаешь, всё Павлуше отдали на новую машину.
— Знаю, мам, — спокойно ответила Маша. — Мы справимся.
— Ну, если что, можете к нам переехать, — предложила Елена Семеновна. — В твоей старой комнате жить будете.
Переезд к родителям был последним, чего хотела Маша. Жить под одной крышей с матерью, постоянно слушать, как важно помогать Павлу, терпеть вмешательство в воспитание ребенка — нет, увольте.
— Спасибо, мам, но мы справимся, — повторила она.
Время шло. Живот Маши рос, а с ним росла и тревога — где жить с малышом? Роман устроился на подработку по вечерам, чтобы накопить хоть немного на первое время после рождения ребенка. Маша работала до последнего, стараясь отложить декретные на будущее.
И тут случилось неожиданное. На четвертом месяце беременности Маше позвонил отец.
— Машуль, тут такое дело, — начал он неуверенно. — Мы с мамой решили продать квартиру. Хотим купить поменьше, а разницу поделить между вами с Павлом.
— Зачем, пап? — удивилась Маша. — Где вы жить будете?
— Да вот, присмотрели однушку в новостройке, рядом с Павлушиной квартирой. И вам с Ромой поможем, и Павлу еще немного подкинем — он хочет квартиру на более высоком этаже купить, с лучшим видом.
Маша молчала, переваривая информацию. С одной стороны, помощь от родителей. С другой — опять Павлу тоже достанется, хотя у него уже есть квартира.
— Пап, а почему бы вам просто не отдать вашу квартиру нам, а самим переехать в однушку? — вдруг спросила она. — Так и денег тратить не придется на оформление, и Павлу уже помогли достаточно, разве нет?
На том конце провода повисла тишина.
— Ну, Маш, мы как-то не думали об этом, — наконец ответил отец. — Да и не совсем справедливо это. Павел тоже наш сын, ему тоже причитается.
— А то, что у него уже есть квартира, а у нас с Романом нет даже угла своего — это справедливо? — Маша не узнавала свой голос, никогда раньше она не говорила с отцом таким тоном.
— Знаешь что, — отец тоже начал раздражаться, — мы с матерью еще не такие старые, чтобы нас в могилу списывать и наследство делить. Хотели как лучше, а ты…
Он не договорил и бросил трубку.
Вечером того же дня позвонила мать.
— Что ты отцу наговорила? — начала она без приветствия. — Он весь день ходит сам не свой! Мы хотели вам помочь, а ты!
— А что я, мам? — спокойно спросила Маша. — Я просто предложила вариант, который кажется мне более разумным.
— Ты эгоистка! — выпалила мать. — Только о себе думаешь! А как же Павлик? Ему тоже помощь нужна!
— Мам, у Павла есть квартира без ипотеки, машина, высокая зарплата. У нас съемное жилье и ребенок скоро родится. Где тут эгоизм?
— Ты не понимаешь, — голос матери дрогнул. — Павлик… он особенный. Ему сложнее всё дается.
— Что именно, мам? — Маша почувствовала, как внутри закипает злость. — Что ему сложнее дается? Получать всё на блюдечке?
— Знаешь что! — мать перешла на крик. — Забудь о нашем предложении! Ничего вам не дадим! Живите как хотите!
И разговор снова оборвался.
На следующий день Маша взяла отгул и поехала в родительскую квартиру. Надо было объясниться лицом к лицу, прекратить этот бесконечный круг обид и несправедливости.
Елена Семеновна открыла дверь и, увидев дочь, поджала губы.
— Зачем пришла? — спросила она холодно.
— Поговорить, — просто ответила Маша. — Можно войти?
Мать молча отступила, пропуская дочь в квартиру.
— Мама, — начала Маша, садясь на кухне, — я всё понимаю. Правда. Вы любите Павла больше. Это ваше право. Но пойми и ты меня — мне нужно где-то растить ребенка. У вас трехкомнатная квартира, вас двое. У Павла своя квартира. У нас ничего нет.
— Мы всегда старались для вас обоих, — мать смотрела в окно, избегая взгляда дочери. — Никогда не делили вас.
— Правда, мам? — Маша горько усмехнулась. — А дедушкина квартира? А помощь с ипотекой? А деньги от дачи? А теперь ещё и гараж?
— Ты не понимаешь, — упрямо повторила мать. — Павлику нужнее.
— Почему, мам? Почему ему всегда нужнее?
Елена Семеновна молчала, потом вдруг ее плечи опустились:
— Потому что он… он не такой самостоятельный, как ты. Ты всегда была сильной, целеустремленной. Всё сама могла. А Павлик… ему сложнее.
Маша смотрела на мать и вдруг увидела в ней не властную женщину, а просто стареющую мать, которая боится за своего сына, не верит, что он сможет сам о себе позаботиться.
— Мам, а ты не думаешь, что сама сделала его таким? — тихо спросила Маша. — Всегда всё за него решала, всё ему отдавала. Вот он и привык, что мир крутится вокруг него.
Елена Семеновна наконец посмотрела на дочь:
— Ты беременна, Маша. Тебе нельзя волноваться. И я… я, наверное, правда была несправедлива к тебе.
Это было самое близкое к извинению, что Маша когда-либо слышала от матери.
— Я не прошу у вас всего, мам. Но помогите нам сейчас, когда это действительно нужно. Не для меня — для вашего внука или внучки.
Прошел месяц. Родители всё же продали свою квартиру и купили однушку недалеко от Павла. Вырученные деньги они разделили — но не поровну. Павел получил треть, Маша с Романом — две трети.
— Это справедливо, — сказал отец, вручая им чек. — У Павла уже есть жилье, вам нужнее.
С этими деньгами они смогли взять ипотеку на небольшую двухкомнатную квартиру в новостройке. Не самый центр, конечно, но свой угол. Место, где можно растить ребенка.
Через пять месяцев у Маши родилась дочь. Назвали Надеждой — в честь бабушки по отцовской линии, но еще и потому, что она подарила им надежду на лучшее будущее.
Когда Елена Семеновна впервые взяла на руки внучку, в ее глазах стояли слезы:
— Какая красавица, — прошептала она. — Вылитая ты в детстве, Машенька.
— Может, ей тоже что-нибудь откажете? — вдруг пошутила Маша. — Дед для внука всё оставил, может и вы что-то для внучки приберегли?
Мать вздрогнула, потом увидела улыбку на лице дочери и тоже улыбнулась:
— Конечно, милая. Для Наденьки у меня все бабушкины украшения. Золото, конечно, не квартира, но тоже наследство.
— Мама, — Маша взяла ее за руку, — я не об этом. Главное наследство — это любовь. Просто… просто любите ее, ладно? Без условий, без сравнений.
Елена Семеновна кивнула, прижимая к себе крошечную внучку:
— Обещаю, доченька. Обещаю.
Спустя три года Маша с семьей полностью обжила новую квартиру. Роман получил повышение, в бюро Маши снова стало больше заказов. Они потихоньку выплачивали ипотеку, растили дочь.
Павел так и не женился. Продал квартиру в бизнес-классе и купил пентхаус, влез в огромные долги. Родители, уже не такие активные и обеспеченные, помогали ему по мере сил, но в основном советами, а не деньгами.
Однажды, когда вся семья собралась на день рождения Надежды, Павел отвел сестру в сторону:
— Машка, слушай, — начал он, заметно смущаясь, — я тут подумал… Может, ты мне денег одолжишь? Совсем припекло, кредиторы наседают.
Маша внимательно посмотрела на брата. В его глазах она увидела то же выражение, что когда-то видела в глазах матери — смесь зависимости и страха. Он всю жизнь получал всё без усилий и так и не научился справляться сам.
— Знаешь, Паша, — мягко сказала она, — денег я тебе не дам. Но если хочешь, могу помочь разобраться с финансами, составить план выплаты долгов. И работу новую помочь найти — у меня есть знакомые в хороших компаниях.
Брат нахмурился, непривычный к отказам. Потом вздохнул:
— Наверное, ты права. Пора уже самому научиться решать проблемы.
Маша улыбнулась и обняла его:
— Лучше поздно, чем никогда, братишка.
В тот вечер, укладывая дочь спать, Маша думала о странных поворотах судьбы. Может, несправедливость, с которой она столкнулась в детстве и юности, в итоге сделала ее сильнее? Научила добиваться своего, не ждать помощи, рассчитывать только на свои силы.
А сверхопека родителей, которой пользовался Павел, на самом деле не помогла ему, а сделала слабее, зависимее.
— Знаешь, Надюшка, — прошептала она, гладя засыпающую дочь по волосам, — я обещаю, что буду относиться к тебе справедливо. Что бы ни случилось, кто бы ни родился у тебя в будущем — брат или сестра. Вы всегда будете для меня равны. И я всегда буду на вашей стороне. Но при этом научу вас быть самостоятельными и сильными.
Малышка сонно улыбнулась, не понимая слов, но чувствуя любовь матери.
Выйдя из детской, Маша подошла к окну. Из их квартиры был виден маленький скверик, где они часто гуляли с Надей. Не самый шикарный район, не элитный вид из окна, но свой. Заработанный своими силами, с небольшой, но справедливой помощью от родителей.
И глядя на темнеющее небо, Маша подумала, что, возможно, настоящее наследство — это не квартиры и машины. Это умение преодолевать трудности, бороться за справедливость, не опускать руки. И этот урок, как бы горек он ни был, — самое ценное, что она получила от своей семьи.
