Алина не успела положить трубку после разговора с мужем, как услышала на фоне смех незнакомой девушки. Звонкий, беззаботный смех, который пронзил её сердце острее любого ножа. Она замерла, держа телефон у уха, словно надеясь, что это всего лишь помехи связи, эхо из соседней квартиры или звук телевизора.
Но смех повторился. Мягкий, интимный, полный той легкости, которую Алина давно позабыла. Руки задрожали, телефон выскользнул из пальцев и упал на кухонный стол с глухим стуком.
— Серёжа? — позвала она в пустоту, но линия уже была мертва.
Алина опустилась на стул, чувствуя, как внутри всё переворачивается. Восемь лет брака. Восемь лет совместной жизни, планов на будущее, тихих семейных вечеров и редких, но искренних признаний в любви. И этот смех…
Она вспомнила, как полчаса назад Серёжа звонил ей с работы, как обычно, говорил о делах, о том, что задержится до восьми, что не стоит его ждать с ужином. Голос был спокойный, даже слегка усталый. Ни намёка на то, что рядом с ним может быть кто-то ещё.
— Может, я ошиблась, — прошептала Алина, но сердце уже знало правду.
Она встала и машинально начала прибирать на кухне, пытаясь отогнать навязчивые мысли. Но руки двигались сами по себе, а в голове крутилось одно: кто она? Как долго это длится? Неужели все эти месяцы, когда Серёжа стал часто задерживаться, когда стал рассеянным и отстранённым, когда перестал смотреть ей в глаза во время разговора…
Телефон зазвонил. Алина вздрогнула и посмотрела на экран — Серёжа. Долгую секунду она колебалась, потом нажала на зелёную кнопку.
— Алин, привет. Я случайно сбросил звонок, телефон завис.
— Серёжа, — голос прозвучал тише, чем ей хотелось бы. — Я слышала… там кто-то смеялся.
Пауза. Слишком долгая пауза для невинного объяснения.
— Что? А, это… это Катя из бухгалтерии. Мы тут с документами разбираемся, она какую-то историю рассказывала.
— Катя, — повторила Алина, запоминая имя. — Она часто остаётся сверхурочно?
— Ну… иногда. Слушай, я правда занят сейчас. Мне ещё минимум до девяти тут торчать. Не жди с ужином, хорошо?
— Хорошо, — сказала Алина и положила трубку.
Она знала Серёжины интонации лучше, чем собственные. Знала, как он говорит, когда врёт — чуть быстрее обычного, с едва заметной натянутостью в голосе. Именно так он и говорил сейчас.
Алина прошла в спальню и села перед зеркалом. Отражение показало женщину тридцати двух лет с уставшими глазами, в которых когда-то жила искра. Когда она в последний раз смеялась так же беззаботно, как та девушка в трубке? Когда в последний раз чувствовала себя желанной?
Она открыла ящик комода и достала фотоальбом. Вот их свадьба — молодые, счастливые, полные надежд. Вот первая квартира, которую они снимали втроём с котом Барсиком. Вот отпуск в Турции три года назад — последний раз, когда они были по-настоящему близки.
— Что с нами случилось? — спросила она у фотографий, но те молчали.
Алина знала ответ. Жизнь случилась. Рутина, усталость, бытовые проблемы. Они перестали разговаривать по душам, перестали удивлять друг друга, перестали быть интересными. Стали соседями по квартире, которые делят счета за коммуналку и обязанности по дому.
Но разве это оправдывает измену?
Телефон завибрировал — сообщение от подруги Лены: «Как дела? Давно не виделись!»
Алина набрала номер.
— Лен, привет. Можешь поговорить?
— Конечно! Что случилось? Голос какой-то странный.
— Кажется, у Серёжи кто-то есть.
— Что? Ты уверена?
— Не знаю. Но сегодня, когда мы говорили по телефону, я услышала женский смех. А он… он соврал, когда я спросила.
— Алин, может, ты накручиваешь себя? Мало ли…
— Лена, я замужем восемь лет. Я знаю своего мужа. Знаю, когда он врёт.
Пауза.
— Что будешь делать?
— Не знаю, — честно призналась Алина. — Совсем не знаю.
— Хочешь, приеду? Поговорим нормально.
— Не надо. Мне нужно самой разобраться.
— Хорошо. Но если что — звони в любое время. Поняла?
— Поняла. Спасибо.
Алина положила трубку и снова посмотрела в зеркало. Может, стоит сходить в салон красоты? Купить новое платье? Попробовать вернуть того человека, которым она была когда-то? Но тут же отогнала эти мысли. Нельзя удержать любовь новой стрижкой. Если человек предал однажды, он предаст и во второй раз.
Она встала и пошла на кухню готовить ужин. Автоматически нарезала овощи для салата, поставила варить картошку. Обычные, привычные движения, которые не требовали думать. Но мысли всё равно возвращались к тому смеху.
Кто она? Молодая? Красивая? Умная? Что в ней такого, чего нет в Алине? Или дело не в ней, а в том, что новые отношения всегда кажутся ярче, интереснее, полнее обещаний?
В восемь вечера Серёжа не пришёл. В девять тоже. Алина сидела в гостиной, делая вид, что смотрит телевизор, но на самом деле прислушивалась к каждому шороху в подъезде, к каждому звуку лифта.
В половине десятого послышались шаги на лестнице. Алина напряглась. Ключ в замке, скрип двери.
— Привет, — Серёжа появился в дверях гостиной. Выглядел усталым, но в глазах было что-то… виноватое?
— Привет. Как дела на работе?
— Да так, обычно. Завалили отчётами. — Он прошёл в спальню, даже не поцеловав её. — Я в душ.
Алина проводила его взглядом. Восемь лет назад он всегда целовал её при встрече. Всегда рассказывал о дне подробно, делился мыслями и планами. Когда это прекратилось? Когда они стали чужими людьми под одной крышей?
Она встала и пошла на кухню разогреть ужин. Серёжа вышел из душа в халате, сел за стол молча. Ел сосредоточенно, изредка поглядывая на телефон.
— Серёж, — наконец решилась Алина. — Мне кажется, нам нужно поговорить.
— О чём? — он поднял голову, и в его глазах мелькнула тревога.
— О нас. О том, что с нами происходит.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы стали чужими. Ты постоянно на работе, я — дома. Мы почти не разговариваем, не проводим время вместе. Когда мы в последний раз были счастливы?
Серёжа отложил вилку.
— Алин, я просто устаю. Много работы, проблемы, стресс. Это пройдёт.
— А что если не пройдёт? Что если мы просто разучились быть вместе?
— Не говори глупости. Мы муж и жена. Любим друг друга.
— Любим? — Алина посмотрела ему в глаза. — А когда ты в последний раз говорил мне, что любишь? Не автоматически, а по-настоящему?
Серёжа замолчал. Телефон на столе завибрировал — сообщение. Он машинально потянулся к нему, но заметил взгляд Алины и отдёрнул руку.
— Возьми, — сказала она тихо. — Может, это важно.
— Нет, это… это может подождать.
— Катя из бухгалтерии?
Серёжа побледнел.
— Что?
— Та самая, которая смеялась сегодня в трубке. Она пишет тебе?
— Алина, я не понимаю, о чём ты говоришь.
— Серёж, пожалуйста, не ври. Я не дура. Задержки на работе, рассеянность, холодность. А сегодня этот смех… Просто скажи честно.
Серёжа долго молчал, глядя в тарелку. Потом медленно поднял голову.
— Да, — сказал он просто. — Да, есть кто-то.
Алина почувствовала, как внутри всё оборвалось. Одно дело — подозревать, и совсем другое — услышать признание.
— Кто она?
— Это не важно.
— Для меня важно. Как её зовут?
— Катя. Она работает в соседнем офисе. Мы познакомились полгода назад.
— Полгода, — повторила Алина. — И всё это время ты врал мне.
— Я не хотел причинять тебе боль.
— Серьёзно? Ты думал, что измена причинит мне меньше боли, чем правда?
— Я думал, что это пройдёт. Что это просто… увлечение.
— А теперь?
Серёжа снова замолчал.
— Теперь я не знаю, — сказал он наконец. — Я запутался, Алин. Я не знаю, что чувствую, что хочу.
— А что чувствует она?
— Она… она любит меня. Хочет быть со мной.
— И что ты ей сказал?
— Что я женат. Что у меня сложная ситуация.
— Сложная ситуация, — усмехнулась Алина. — Значит, я теперь твоя сложная ситуация.
— Алин, не надо так.
— А как надо? Как я должна реагировать на то, что мой муж полгода встречается с другой женщиной?
— Я не встречаюсь с ней!
— Не встречаешься, но любишь?
— Я… я не знаю. Может быть.
Алина встала из-за стола. Ноги подкашивались, но она заставила себя идти прямо.
— Мне нужно подумать, — сказала она. — Мне нужно побыть одной.
— Куда ты идёшь?
— К Лене. Переночую у неё.
— Алин, подожди. Давай поговорим нормально.
— О чём говорить, Серёж? О том, что наш брак — это твоя сложная ситуация? О том, что ты выбираешь между мной и ей? Мне нечего тебе сказать.
Она прошла в спальню, собрала несколько вещей в сумку. Серёжа стоял в дверях, растерянный и виноватый.
— Алин, я не хочу, чтобы ты уходила.
— А чего ты хочешь? Чтобы я делала вид, что ничего не знаю? Чтобы ждала, пока ты определишься?
— Я хочу, чтобы мы остались вместе.
— Все трое?
— Нет, конечно. Я закончу с ней.
— Закончишь? Или уже заканчивал?
Серёжа молчал.
— Вот именно, — сказала Алина. — Ты не можешь её бросить. Потому что она делает тебя счастливым. А я — нет.
— Это не так.
— Тогда почему ты изменяешь?
— Потому что… потому что мы с тобой стали как брат и сестра. Живём рядом, но не живём вместе. Не разговариваем, не смеёмся, не мечтаем. Мы просто существуем.
— И вместо того чтобы попытаться это изменить, ты нашёл замену.
— Алин…
— Знаешь что, Серёж? Может, ты прав. Может, мы действительно стали чужими. Может, нам стоит честно признать это и разойтись.
— Ты хочешь развода?
— Я не знаю, чего я хочу. Но я знаю, что не хочу жить в браке, где мне приходится конкурировать с другой женщиной за внимание собственного мужа.
Алина подошла к нему и посмотрела в глаза.
— Реши, Серёж. Подумай хорошенько и реши. Или мы пытаемся восстановить то, что было между нами, или мы заканчиваем это. But no lies, no more deception.
— Сколько времени у меня есть?
— Не знаю. Может, неделю. Может, месяц. Я сама пока не знаю.
Она взяла сумку и пошла к двери. В прихожей обернулась.
— Серёж, я не злюсь на тебя. Я даже не злюсь на неё. Я просто устала. Устала от одиночества в браке, от того, что мы стали соседями по квартире. Может, она права, что хочет тебя. Может, с ней ты будешь счастлив.
— А как же ты?
— А я… я впервые за долгое время буду честна с собой. И пойму, чего действительно хочу. Не чего должна хотеть как жена, а чего хочу как женщина.
Алина вышла из квартиры, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Слёзы, которые она сдерживала весь вечер, наконец прорвались. Она плакала не от боли, а от облегчения. Наконец-то всё стало ясно. Наконец-то не нужно было делать вид, что всё в порядке.
На улице было прохладно. Алина достала телефон и набрала номер Лены.
— Лен, я еду к тебе. Можно переночевать?
— Конечно. Что случилось?
— Он признался. У него есть кто-то.
— Боже… Алин, я так сожалею.
— Не сожалей. Знаешь, мне даже легче стало. Теперь я знаю, что всё это время я не сходила с ума. Что мои подозрения были правильными.
— Что будешь делать?
— Не знаю. Может, разведусь. Может, попробую простить. Пока не знаю. Но одно я знаю точно — я больше не буду жить в иллюзиях.
Алина поймала такси и откинулась на сиденье. За окном мелькали огни ночного города, и впервые за долгое время она чувствовала себя свободной. Свободной от необходимости притворяться, что счастлива. Свободной от страха узнать правду.
Что бы ни случилось дальше, она была готова к честности. К боли, к переменам, к новой жизни. Той жизни, где она снова сможет смеяться так же беззаботно, как та девушка в телефонной трубке.
Той жизни, где она снова станет собой.
****
Лена встретила её с чаем и тёплыми объятиями. Они просидели до трёх утра, разговаривая обо всём и ни о чём. Алина рассказала не только о сегодняшнем дне, но и о том, как постепенно рушился их брак, как они отдалялись друг от друга, как перестали быть командой.
— Знаешь, что самое странное? — сказала Алина, допивая уже третью чашку чая. — Я не чувствую себя преданной женой. Я чувствую себя… освобождённой.
— Это нормально, — кивнула Лена. — Ты долго жила в напряжении, чувствуя, что что-то не так. Теперь у тебя есть ответы.
— Но что делать дальше? Как понять, стоит ли бороться за брак или нужно отпустить?
— А ты хочешь бороться?
Алина задумалась.
— Не знаю. Честно — не знаю. Мне больно, что он выбрал не меня. Но мне не больно терять именно его. Понимаешь? Мне больно терять того Серёжу, которого я любила восемь лет назад.
Утром Алина проснулась на диване у Лены с тяжёлой головой и смутным ощущением, что мир изменился. Первой мыслью было: «Интересно, как он спал? Звонил ли ей?»
Телефон показывал три пропущенных вызова от Серёжи и два сообщения. Первое: «Алин, прости. Я понимаю, что был неправ». Второе: «Позвони, пожалуйста, когда прочтёшь».
— Буду готовить завтрак, — сказала Лена, заметив, что подруга проснулась. — А ты решай, хочешь ли ему перезванивать.
Алина села на край дивана, держа телефон в руках. Вчера она была готова на откровенный разговор, а сегодня чувствовала только усталость. Усталость от драм, от выяснения отношений, от необходимости принимать решения.
Она набрала номер.
— Алин? Слава богу! Я всю ночь не спал, волновался.
— Я в порядке.
— Когда ты вернёшься домой? Нам нужно поговорить.
— Серёж, давай не будем торопить события. Мне нужно время подумать.
— Сколько времени?
— Не знаю. Может, несколько дней. Может, неделю.
— А что… что насчёт работы? Как ты объяснишь…
— Я возьму отпуск. У меня накопились дни.
— Алин, я хочу, чтобы ты знала — я разговаривал с ней этой ночью. Сказал, что всё кончено.
Алина почувствовала странное облегчение, смешанное с сомнением.
— И как она это восприняла?
— Плохо. Плакала. Говорила, что любит меня.
— А ты что чувствуешь?
Пауза.
— Боль. Вину. Растерянность. Я причинил боль вам обеим.
— Серёж, я не хочу, чтобы ты бросал её из чувства долга передо мной. Это не решит наших проблем.
— Я бросил её, потому что понял: то, что между нами, не стоит разрушенного брака.
— А что между нами? Ты можешь честно ответить на этот вопрос?
Снова пауза.
— Я… я не знаю. Мы стали другими людьми за эти годы. Но это не значит, что мы не можем найти дорогу друг к другу снова.
— Может быть. А может, стоит признать, что мы выросли в разные стороны.
— Ты хочешь развестись?
— Я хочу понять, что осталось от нас настоящего. Не привычки, не быт, не обязательства. А что настоящее.
— Как мы это узнаем?
— Не знаю пока. Но сначала мне нужно разобраться с собой.
Алина провела следующие три дня у Лены, а потом сняла небольшую квартиру в центре города. Странно было покупать зубную щётку и мыло, зная, что дома у неё всё это есть. Но «дом» теперь казался чужим местом.
Она взяла отпуск на работе, сославшись на семейные обстоятельства, и впервые за годы оказалась предоставлена сама себе. Никого не нужно было кормить ужином, не нужно было подстраиваться под чьё-то расписание, думать о чьих-то потребностях.
Первые дни она просто отсыпалась и читала книги. Потом начала ходить в спортзал, записалась на курсы французского языка, о которых мечтала ещё в университете. Медленно, день за днём, она вспоминала, кем была до брака.
Серёжа звонил каждый день.
— Как дела? — спрашивал он.
— Хорошо, — отвечала она честно.
— Может, встретимся? Сходим куда-нибудь, поговорим?
— Пока нет. Мне нужно больше времени.
— Алин, я скучаю.
— По мне или по привычной жизни?
— По тебе. По нам.
— По каким «нам», Серёж? По тем, кто молчал за ужином? По тем, кто спал в одной кровати, но жил в разных мирах?
— По тем, кто был счастлив когда-то.
— Мы можем быть счастливы снова. Но не как раньше. Если вообще можем.
Через две недели Алина почувствовала, что готова увидеться с мужем. Они встретились в кафе, которое часто посещали в первые годы брака.
Серёжа выглядел усталым и постаревшим. Алина — наоборот, свежей и отдохнувшей.
— Ты хорошо выглядишь, — сказал он, когда она села напротив.
— Спасибо. Ты тоже.
Они заказали кофе и долго молчали.
— Как она? — спросила наконец Алина.
— Кто?
— Катя. Как она переносит разрыв?
— Зачем тебе это знать?
— Просто интересно. Она ведь не виновата в том, что наш брак дал трещину. Она просто оказалась в нужном месте в нужное время.
— Ей тяжело. Но она поймёт.
— А ты? Ты по ней скучаешь?
Серёжа посмотрел ей в глаза.
— Да. Скучаю. И мне стыдно в этом признаваться.
— Не должно быть стыдно. За полгода можно привязаться к человеку.
— Тогда зачем ты спрашиваешь?
— Потому что хочу знать правду. Всю правду. Что ты чувствовал с ней? Что давала она тебе такого, чего не было между нами?
Серёжа долго молчал, крутя ложечку в кофе.
— Лёгкость, — сказал он наконец. — С ней было легко. Она смеялась над моими шутками, восхищалась мной, делала комплименты. Я чувствовал себя интересным, желанным.
— А со мной?
— С тобой я чувствовал себя мужем. Со всеми обязанностями и ответственностью. Вечно виноватым в чём-то, недостаточно хорошим.
— Я заставляла тебя так чувствовать?
— Нет. Да. Не знаю. Мы заставляли друг друга. Ты стала требовательной, я — равнодушным. Ты — критичной, я — закрытым.
— И ты решил, что проще найти кого-то нового, чем исправить то, что есть.
— Я не решал ничего. Это просто случилось.
— Ничего не случается просто так, Серёж. Ты сделал выбор. Много маленьких выборов, которые привели к одному большому предательству.
— Ты права. И я готов исправлять это всю оставшуюся жизнь.
— А если я не готова?
— Что ты имеешь в виду?
Алина отпила кофе и посмотрела в окно.
— Эти две недели я жила одна. И знаешь что? Мне понравилось. Я вспомнила, кем была до нас. Я записалась на французский, хожу в театр, читаю книги до трёх утра. Я снова чувствую себя собой, а не половинкой чего-то.
— И что ты хочешь сказать?
— Что, может быть, нам стоило расстаться давно. Может, мы держались за то, чего уже не было.
— Ты хочешь развестись.
— Я думаю об этом. Серьёзно думаю.
Серёжа побледнел.
— Из-за Кати?
— Катя тут ни при чём. Она только показала нам то, что мы и так знали, но боялись признать. Мы несчастливы вместе. Давно несчастливы.
— Но мы можем это изменить!
— Можем ли? Честно скажи — ты хочешь вернуться к тому, что было у нас до Кати? К молчаливым ужинам, к дежурным поцелуям, к сексу по расписанию?
— Нет. Но мы можем построить что-то новое.
— На руинах старого? На фундаменте из лжи и обид?
— На фундаменте из любви.
— Какой любви, Серёж? Ты любишь меня сейчас или чувствуешь вину?
Он снова замолчал.
— Я не знаю разницы, — признался он наконец.
— Вот видишь. А я знаю. Любовь — это когда ты хочешь видеть человека счастливым, даже если его счастье не включает тебя.
— И ты думаешь, что будешь счастливей без меня?
— Думаю, что у меня есть шанс узнать это. И у тебя тоже.
Они ещё час говорили о практических вещах — квартире, вещах, документах. Разговаривали спокойно, почти по-деловому. Как два взрослых человека, которые понимают, что их пути расходятся.
— Знаешь, что самое странное? — сказала Алина, когда они вышли из кафе. — Я не злюсь на тебя. И не злюсь на неё. Я даже благодарна ей.
— За что?
— За то, что помогла нам увидеть правду. Мы бы могли ещё годы жить в этом болоте, делая вид, что всё нормально.
— А теперь что?
— А теперь мы честно признаём, что выросли из этого брака. И даём друг другу возможность быть счастливыми.
— С другими людьми.
— Возможно. А возможно, и в одиночестве. Главное — искренне.
Серёжа кивнул.
— Ты позвонишь Кате? — спросила Алина.
— Не знаю. Может быть.
— Позвони. Жизнь короткая, чтобы тратить её на сожаления.
— А ты? У тебя есть кто-то?
— Пока нет. И не ищу. Мне нужно время понять, кто я есть без нас.
Они попрощались как старые друзья. Крепко обнялись, пожелали друг другу счастья.
— Если что-то понадобится… — начал Серёжа.
— Знаю. Спасибо.
Алина проводила его взглядом и почувствовала не боль, а облегчение. Они наконец сказали друг другу правду. Всю правду.
Через полгода развод был оформлен. Они разделили имущество мирно, почти дружески. Алина оставила себе квартиру в центре и маленькую дачу, которую они купили в первый год брака. Серёжа забрал машину и их общую квартиру.
На работе Алина получила повышение — её заметили после того, как она начала проявлять инициативу и брать на себя сложные проекты. Французский язык давался легко, и она уже планировала поездку в Париж.
Однажды, проходя мимо кафе, где они с Серёжей встречались в последний раз, она увидела его через окно. Он сидел за тем же столиком, но не один. Напротив него сидела молодая женщина с короткими светлыми волосами. Она смеялась, и этот смех был знаком Алине — тот самый, который она услышала в телефонной трубке год назад.
Катя была хорошенькой, но не красавицей. Обычной девушкой, которая просто была счастлива рядом с Серёжей. А он смотрел на неё так, как когда-то смотрел на Алину — с восхищением и нежностью.
Алина остановилась у окна, наблюдая за ними. Никакой боли, никакой ревности. Только лёгкая грусть по тому времени, когда они тоже были такими молодыми и влюблёнными.
Серёжа случайно поднял глаза и увидел её. На секунду растерялся, потом помахал рукой. Алина улыбнулась и помахала в ответ, показав жестом, что всё в порядке.
Катя обернулась, посмотрела на неё любопытно, но без враждебности. Алина кивнула ей тоже — как одна женщина другой, желая счастья.
Потом пошла дальше по улице, насвистывая мелодию, которую выучила на уроках французского. У неё была назначена встреча с подругой, потом спектакль в театре, а завтра — первое занятие по танцам.
Жизнь была полной, интересной, непредсказуемой. Именно такой, какой должна быть жизнь тридцатитрёхлетней женщины, которая наконец перестала бояться быть собой.
А где-то в кафе молодая пара строила планы на будущее, веря в вечную любовь. И это тоже было правильно. У каждого своё время для счастья, своё время для ошибок, своё время для новых начинаний.
Алина достала телефон и написала сообщение Лене: «Видела их сегодня. Он счастлив. И я тоже счастлива. За него и за себя».
Ответ пришёл быстро: «Значит, ты сделала правильный выбор».
«Да», — написала Алина. — «Наконец-то сделала правильный выбор».
И впервые за много лет она была абсолютно уверена в своих словах.
