— Он опять просит денег, — Андрей отложил телефон. — Говорит, всего на месяц. Потом вернёт с процентами.
Татьяна подняла взгляд от ноутбука.
— Сумма?
— Двести тысяч.
Татьяна захлопнула ноутбук. Почти год они с мужем откладывали на первоначальный взнос по ипотеке. Двести тысяч — это треть собранного.
— Поверить не могу. Снова, — она покачала головой. — И что на этот раз? Бизнес? Долги?
Андрей опустился в кресло. Этот разговор повторялся десятки раз за четыре года их брака. Брат просил. Татьяна возражала. Он метался между ними.
— Какая-то сделка с недвижимостью. Честно, я не вникал. Когда Витя начинает объяснять свои бизнес-планы, я перестаю понимать суть.
— Или не хочешь понимать, — Татьяна подошла к окну. За стеклом моросил дождь. — Андрей, мы уже сотню раз это обсуждали. Твой брат — игрок. Для него деньги — просто фишки. Ты двенадцать лет назад оплатил его долг за квартиру. Семь лет назад покрыл его кредиты. А сколько было мелких сумм между тем?
Андрей потёр переносицу. Мигрень, преследовавшая его последние дни, снова давала о себе знать. Проще было давать деньги, чем признавать, что его старший брат, когда-то его герой, превратился в человека без стержня.
— Он обещает вернуть. И проценты заплатить.
Татьяна обернулась.
— Серьёзно? Как тогда, когда он занял пятьдесят тысяч «на неделю», а вернул через полгода, после десяти напоминаний?
Андрей молчал. Таня была права, но признать это вслух означало признать, что годами позволял брату манипулировать собой.
— Он мой брат, Тань, — наконец сказал он. — Он помогал мне в детстве. Защищал от дворовых пацанов. Отдавал свои карманные деньги.
— Это было двадцать пять лет назад, — ответила Татьяна. — Сейчас ты даёшь ему в сто раз больше, чем получал от него тогда.
У Андрея зазвонил телефон. Виктор. Он колебался, поднимать ли трубку при жене. Брат часто становился резким, если чувствовал её присутствие.
— Да, Вить, — всё-таки ответил он.
— Ну что, вы там подумали? — голос Виктора звучал напряжённо.
— Слушай, мы ещё обсуждаем…
— Обсуждаете? — фыркнул Виктор. — Понятно всё. Значит, Танечка против. А то, что этими деньгами я могу спасти всю нашу семью, это не аргумент?
— Вить, тут не так просто…
— А как? Ты меня не слышал? Я сказал: мне светит прибыль в три-четыре раза больше вложенного. Через месяц-полтора. Я вам верну не двести, а триста пятьдесят. Или даже четыреста!
Андрей заметил, что Татьяна наблюдает за ним. Он отвернулся к стене.
— Витя, ты же понимаешь, эти деньги — наш первый взнос на квартиру…
Брат перебил его:
— Отложите покупку на пару месяцев, не развалитесь! Это выгодное вложение! Я столько раз тебе помогал, а теперь, когда мне нужна поддержка, ты жмёшься?
Виктор всегда чередовал обвинения с напоминаниями о прошлых благодеяниях. На первой работе Андрея устроил именно старший брат. И на свадьбу подарил щедрый конверт. Факты, которые всплывали исключительно в тех случаях, когда Виктору что-то требовалось.
— Я не жмусь, Вить. Просто сейчас не лучший момент.
— Для брата всегда должен быть лучший момент, — в голосе Виктора появилась обида. — Или ты забыл, кто оплатил твоё обучение, когда отец потерял работу? Кто возил тебя каждый день в институт?
— Дай мне ещё пару дней, ладно? — прервал его Андрей.
Повисла пауза.
— Два дня. Или я нахожу другой вариант. И упускаю лучшую возможность в своей жизни.
Экран телефона погас. Когда Андрей обернулся, Татьяны в комнате уже не было.
Он нашёл её на кухне. Она мыла разделочную доску.
— Ты всё слышала?
— Трудно было не услышать.
— Тань, ну что я могу сделать? Это же мой брат. Он всегда был рядом…
Татьяна оставила доску в раковине и повернулась к нему:
— Рядом? А где он был, когда ты после сокращения работу искал? Сидел в Тайланде и фотки с пляжа слал? А когда у меня мама заболела, и нам деньги нужны были на лекарства? Он тогда тоже «на мази» какую-то сделку имел, помнишь? Обещал помочь, а сам новую машину купил. Прости. Я не должна так говорить. Это твой брат, а не мой.
Андрей прислонился к дверному косяку.
— Нет, ты права. Во всём права. Просто… я не знаю, как ему отказать. Я никогда не умел это делать. Он всегда был сильнее, увереннее. Ему отказать — всё равно что стену головой пробить.
Татьяна подошла и обняла его. Внутри у неё боролись раздражение и сочувствие. Она знала, как трудно мужу противостоять манипуляциям брата.
— Я понимаю. Но когда-то всё равно придётся научиться, — она посмотрела ему в глаза. — В этот раз речь не о мелочи, Андрей. Это наш шанс на собственное жильё. Мы три года этот первый взнос собираем.
Андрей понимал. Но при мысли о предстоящем разговоре его бросало в холодный пот. Где-то в глубине души он знал, что всё закончится как обычно. Он уступит.
Вечером Андрей сидел на кухне с бокалом виски. Татьяна ушла к подруге, сказав, что ей нужно проветриться. В её словах не было упрёка, но он чувствовал разочарование.
Он открыл кошелёк-приложение на телефоне. 680 тысяч. Их первый взнос. Кропотливо собранный из овертаймов, подработок и урезанных развлечений. Зачем они так старались, если часть денег всё равно уйдёт брату? Да, он обещает вернуть больше. Но все его «гениальные» инвестиции обычно заканчивались провалом.
Перед глазами всплыли воспоминания. Вот Татьяна подрабатывает по ночам переводами, засыпая над ноутбуком. Вот сам он чуть не падает от усталости после второй смены курьером. Вот они считают каждую сотню, оценивая, сколько ещё нужно, чтобы выбраться из съёмной однушки.
А ещё он вспомнил лицо брата, когда того в очередной раз «прокинули партнёры». Кривую улыбку, за которой пряталось отчаяние. Потухший взгляд человека, который не может признаться даже себе, что его жизнь — серия ошибок.
Андрей отхлебнул виски. Возможно, Таня права. Возможно, лучшая помощь — это не потакать бесконечным просьбам, а наконец поставить границу. Но как это сделать? Как найти слова, которые не разрушат их отношения окончательно?
Звонок телефона разбудил его ровно через два дня. Шесть утра. Татьяна сонно повернулась на другой бок. Андрей вышел в коридор.
— Алло?
— Ну что, братишка, надумал? — голос Виктора был бодрым для раннего утра. — Мне до вечера надо знать. Если ты не поможешь, придётся искать другие варианты.
Андрей зажмурился. Всю ночь ему снились кошмары с обвинениями брата, упрёками Татьяны, уходящими вдаль квартирами, которые они никогда не могли догнать.
— Витя, послушай… я не могу дать тебе эти деньги, — слова давались с трудом.
— Что значит «не могу»? — тон Виктора изменился. — Я же всё объяснил. Сделка стопроцентная. Ты получишь назад не двести, а гораздо больше. Скажи своей, пусть не трясётся над каждой копейкой.
Андрей почувствовал, как внутри растёт гнев. Тихий, холодный гнев.
— Нет, Витя. Эти деньги — наш первый взнос на ипотеку. Мы с Таней три года их собирали. По копейке. Я не собираюсь рисковать ими.
— Вот как, — протянул Виктор. — Значит, семья для тебя теперь только твоя жена? А брат уже не семья, да?
— Семья — это те, кто уважает твои решения. А не выкручивает руки при каждом случае.
— Ах вот как ты заговорил! — Виктор перешёл на крик. — Значит, я тебе руки выкручиваю? А кто тебя после института на работу устроил? Кто тебе в долг давал, когда ты машину разбил?
— Витя, хватит, — теперь Андрей перебил его. — Я благодарен за всё, что ты для меня сделал. Правда. Но сейчас я не могу дать тебе эти деньги. Я не хочу, чтобы наша дружба строилась на счетах и долгах. Ты мой брат независимо от того, помогаю я тебе финансово или нет.
На том конце линии повисла тишина. Затем Виктор тихо проговорил:
— Понятно. Что ж, запомни: я просил тебя о помощи единственный раз в жизни, а ты отказал. Ты выбрал свой путь.
Где-то на заднем фоне Андрей услышал женский голос. Он вдруг вспомнил, что год назад Виктор женился в третий раз. Молоденькая медсестра, кажется. Он даже не знал, как её зовут.
— Витя, давай встретимся и спокойно поговорим…
— Не о чём нам разговаривать, — отрезал Виктор. — Ты всё сказал. И я всё понял.
Гудки в трубке. Андрей вернулся в спальню. Татьяна смотрела на него.
— Ты отказал ему? — спросила она.
Андрей кивнул.
— Молодец, — сказала она, протягивая руку. — Иди сюда.
Он лёг рядом, положив голову ей на плечо.
— Он сказал, что я больше не его брат, — сказал Андрей.
Татьяна гладила его по волосам.
— Это неправда. Он просто злится. Пройдёт время — он поймёт.
Но Андрей не был в этом уверен. И ещё меньше был уверен, что поступил правильно.
Три недели спустя, проезжая мимо работы, Андрей решил заглянуть в любимую шаверму.
— Давно вас не видели. Как обычно?
— Да, острый соус и двойное мясо.
Забрав пакет, Андрей сел в машину и вскрыл упаковку. Телефон осветился новым сообщением. От отца:
«Виктор пропал. Три дня не отвечает на звонки. Его жена говорит, что он уехал с друзьями на рыбалку, но я не верю. Не знаешь, где он?»
Андрей уставился на экран. Виктор и раньше исчезал, когда его дела шли совсем плохо. Однажды его нашли в дешёвом отеле на окраине города. Пьяного. С пузырьком снотворного рядом.
Шаверма показалась безвкусной. Андрей завёл машину и поехал домой, набирая номер брата. Длинные гудки. Сбросил. Снова набрал. Опять сбросил.
Вечером, когда Татьяна вернулась с работы, он сидел перед ноутбуком, просматривая переписку и соцсети брата.
— Вить пропал, — сказал он. — Не отвечает на звонки. Никто не знает, где он.
Татьяна опустилась на диван рядом.
— Сколько уже?
— Три дня. Его жена сказала отцу, что он на рыбалке. Но ни на какую рыбалку он не собирался, это точно. Его друзья тоже ничего не знают.
Она взяла его за руку.
— Тебе кажется, что это из-за твоего отказа, да?
Андрей кивнул.
— Я должен был хотя бы встретиться с ним. Попытаться объяснить. А не рубить с плеча по телефону.
— Андрей, послушай. Твой брат — взрослый человек. Он сам отвечает за свои поступки и решения. Он не ребёнок, которого нужно опекать.
Но Андрей уже не слушал. В его голове проносились жуткие картины. Вот Виктор пьёт в одиночестве. Вот берёт ссуду у ростовщиков. Вот не может расплатиться. Вот его находят где-нибудь за городом…
— Я должен его найти, — сказал он.
Татьяна вздохнула.
— Что ты собираешься делать?
— Не знаю. Может, заявление в полицию. Или объездить его любимые места.
Телефон завибрировал. На экране — имя Виктора. Андрей схватил трубку.
— Витя! Ты где? С тобой всё в порядке?
— В полном, — голос брата звучал странно. Напряжённо, но приподнято. — Слушай, я тут… Короче, я всё-таки нашёл другой вариант. Занял у старых друзей. И знаешь что? Сделка выгорела.
Андрей закрыл глаза от облегчения. Жив. Главное — жив.
— Господи, Витя, ты нас напугал. Отец с ума сходит. Почему ты не отвечал на звонки? Где ты был?
— Я был занят. Метался между банком и офисом. Телефон где-то посеял. Но это не важно. Слушай, я хотел извиниться за тот разговор. Я погорячился.
Андрей удивлённо посмотрел на Татьяну. Виктор никогда прежде не извинялся первым.
— Всё в порядке. Главное, что с тобой всё хорошо.
— Более чем. Слушай, мне правда неловко, что я на тебя наехал. В конце концов, это твои деньги. И если задуматься, ты правильно сделал, что не дал их мне.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что если бы я не нашёл другой источник, то не получил бы эту сделку. А с ней я наконец встал на ноги. Представляешь, вчера мне предложили постоянную работу. Нормальную, с окладом. В инвестиционной компании. Я ведь правда кое-что соображаю в финансах. Просто раньше не было стимула. А теперь есть.
Андрей не знал, что сказать. Слишком много разных эмоций боролись в нём. Облегчение, недоверие, раздражение из-за пережитого страха, радость оттого, что его брат, кажется, действительно исправляется.
— Это здорово, Вить. Рад за тебя.
— Слушай, может, встретимся на днях? — спросил Виктор, и в его голосе Андрею вдруг послышалась неуверенность. — Я бы хотел поговорить. Вернуть кое-какие старые долги.
Они встретились через неделю в кафе торгового центра. Виктор опоздал — как обычно. Но выглядел он действительно иначе. Костюм, стрижка, ясный взгляд.
— Привет, — кивнул Андрей.
— Привет, — Виктор пожал ему руку и сел напротив. — Спасибо, что пришёл.
Повисла пауза. Виктор теребил салфетку.
— Слушай, я тут много думал. О нас с тобой. И понял, что я вёл себя как идиот. Всё время что-то требовал. И от тебя, и от отца, и от всех, кому не повезло меня знать. И когда ты отказал… это был шок. Никто никогда мне не отказывал.
Андрей не ответил. Такого откровения он не ожидал. Но что-то внутри него оставалось настороженным. Слишком уж идеальным казалось это преображение.
— Не буду врать, — продолжил Виктор, словно угадав его мысли. — Когда я нашёл другой источник денег, это был не друг. Я заложил свою машину. И часы, которые мне достались от деда. Было непросто. Но я справился. И это странным образом открыло глаза.
— На что? — спросил Андрей.
— На то, что я всю жизнь жил чужими деньгами. Легко быть риск-менеджером, когда рискуешь чужим, — Виктор усмехнулся. — А когда продаёшь собственные вещи, чтобы получить стартовый капитал… всё воспринимаешь иначе. Начинаешь думать на два шага вперёд. Просчитывать последствия.
Он достал из внутреннего кармана пиджака конверт.
— Я хотел бы вернуть тебе старый долг. Там сто тысяч. Остальное — через месяц. Я помню каждую сумму, которую ты мне давал.
Андрей растерянно взял конверт.
— Вить, это не обязательно…
— Обязательно, — твёрдо сказал Виктор. — Я хочу начать с чистого листа. Но по-настоящему, без хвостов и обязательств. Я благодарен тебе за всё, что ты для меня делал. Но вместе с тем… я благодарен и за то, что ты наконец сказал «нет».
Андрей смотрел на брата, пытаясь понять, искренен ли тот. Изменения в Викторе были ощутимы. Но слишком уж сильны. Слишком внезапны.
— Витя, это правда? Про работу, про встать на ноги?
Виктор отвёл взгляд.
— Не совсем. Точнее, не всё. Работу мне действительно предложили. Но не в инвестиционной компании, а в автосалоне. Менеджером по продажам. Скромнее, конечно, но для меня — новый старт.
— А сделка? Ты сказал, она выгорела.
— Ну, не то чтобы выгорела… Я заработал немного. Достаточно, чтобы вернуть долг за машину и вот эти деньги, — он кивнул на конверт. — А дальше посмотрим. Я не хочу больше бросаться из крайности в крайность. Лучше медленно, но своими силами.
Они проговорили ещё час. Виктор рассказывал о планах, о новой работе, о том, как сложно адаптироваться к графику с девяти до шести. Андрей слушал и думал, что изменения в брате, хоть и не такие радикальные, как показалось вначале, всё же реальны.
Когда они прощались у выхода из кафе, Андрей обнял брата. Они не обнимались со смерти матери три года назад.
— Ты справишься, — сказал он. — Я в тебя верю. И если будет трудно — звони. Только не для того, чтобы просить денег. А просто поговорить.
— Как всё прошло? — спросила Татьяна, когда Андрей вернулся домой. Она сидела на диване с книгой в руках.
Он рассказал ей о встрече, о словах Виктора, о конверте.
— Ты веришь в его преображение? — спросила она, когда он закончил.
Андрей задумался.
— Не совсем. Что-то изменилось, это точно. Но не так радикально, как мне сначала показалось. Ему ещё долго придётся учиться жить по-другому.
— И срывы будут, — добавила Татьяна. — Ты же понимаешь это?
— Понимаю. Но я всё равно рад за него. Он хотя бы пытается что-то изменить.
Они сидели молча, каждый погружённый в свои мысли. Татьяна первой нарушила тишину:
— Знаешь, я тоже должна извиниться.
— За что?
— За то, что иногда давила на тебя. Заставляла выбирать. Между мной и твоей семьёй. Это нечестно, — она взяла его за руку. — Мне просто было больно смотреть, как он пользуется тобой, а ты позволяешь.
— Ты всё делала правильно, — Андрей улыбнулся. — Мне давно пора было научиться говорить «нет». Не только брату, но и многим другим.
Телефон Андрея пискнул сообщением. От Виктора. «Спасибо за разговор. Знаешь, мне на самом деле гораздо легче стало, когда я всё тебе рассказал. Может, увидимся на выходных? Можем на футбол сходить, матч интересный намечается».
Андрей показал телефон жене.
— Так странно. Такое чувство, будто я не просто брата вернул, а взрослого брата обрёл. Не просителя, а равного.
Татьяна улыбнулась и крепче сжала его руку.
— Границы не разделяют, а определяют. Как ни странно, именно они и позволяют быть по-настоящему близкими.
