— Слушай, может, просто выбросим всю эту гадость и купим новое ведро? — предложила Елена, морщась от неприятного запаха.
Виктор Петрович покачал головой, продолжая копаться в мусорном ведре под кухонной раковиной. Механик по натуре, он привык чинить, а не выбрасывать. Даже если речь шла о дешевом пластиковом ведре с треснувшим дном.
— Заклею, и еще год прослужит, — буркнул он, выгребая содержимое в газету.
Среди картофельных очисток и использованных чайных пакетиков его пальцы нащупали что-то незнакомое. Прямоугольная упаковка, наполовину пустая. Виктор повернул находку к свету и замер.
Противозачаточные таблетки. Почти законченная пластинка.
Сердце забилось так громко, что, казалось, его должна была услышать жена. Но Елена уже ушла в комнату, бормоча что-то о том, что пора застелить постель.
Двадцать лет брака. Двое взрослых детей. И вот теперь — это.
Виктор осторожно сунул упаковку в карман рабочей куртки. Руки дрожали так, что пришлось несколько раз подряд глубоко вдохнуть, прежде чем продолжить ремонт ведра.
Зачем Елене противозачаточные? В их возрасте? После того, как врачи два года назад прямо сказали, что детей у них больше не будет?
Мысли метались, как загнанные звери. Может, для регуляции цикла? Слышал, что такое бывает. Или…
Виктор зажмурился, не желая додумывать очевидное.
— Витя, ты там живой? — донесся голос жены из комнаты.
— Живой, — хрипло отозвался он.
Следующие три дня превратились в пытку. Виктор наблюдал за женой с болезненным вниманием, выискивая изменения в поведении, новые привычки, странности в расписании.
Елена работала бухгалтером в районной поликлинике. Режим у нее был четкий: с восьми до пяти, обед с двенадцати до часу. Но в последнее время стала задерживаться. То отчетность срочная, то коллега заболела.
Раньше Виктор не обращал внимания. Работа есть работа. Теперь каждая задержка казалась подозрительной.
— У тебя новое платье? — спросил он в четверг вечером.
Елена удивленно посмотрела на него поверх очков, которые надевала для чтения.
— Новое? Витя, это платье висит в шкафу уже полгода. Просто раньше не надевала.
— А зачем сегодня надела?
— Захотелось. Нельзя, что ли?
Конечно, можно. Но почему захотелось именно сегодня? И почему она стала чаще смотреться в зеркало перед выходом на работу?
Виктор чувствовал, как постепенно схожу с ума. Недоверие разъедало изнутри, как ржавчина.
Пятница началась с того, что Елена долго разговаривала по телефону в ванной. Виктор прислушивался через дверь, но разобрать слова не мог — только интонацию. Мягкую, почти нежную.
— Кто звонил? — спросил он, когда жена вышла.
— Анечка, — ответила Елена, не глядя в глаза. — Хотела приехать на выходных.
Анна, их дочь, работала медсестрой в областной больнице, снимала однокомнатную квартиру в центре. Приезжала редко, в основном по праздникам.
— Что-то случилось? — насторожился Виктор.
— Соскучилась просто.
В субботу утром Елена собралась на рынок за продуктами. Виктор вызвался составить компанию, но жена отказалась.
— Отдыхай, ты всю неделю в автосервисе пропадал.
Когда за ней закрылась дверь, Виктор принял решение, от которого потом будет страдать всю жизнь. Он начал обыскивать квартиру.
Начал с комода в спальне. Елениного ящика с бельем. Ничего необычного. Затем прошелся по карманам ее одежды в шкафу. Тоже пусто.
В сумочке, которую жена забыла на кухонном столе, обнаружил чек из аптеки. Дата — позавчера. Время — семнадцать двадцать. Но домой Елена пришла только в половине седьмого.
Сорок минут. На что потратила сорок минут после аптеки?
Виктор присел на табуретку, чувствуя, как подгибаются ноги. В чеке значились витамины и… презервативы.
Презервативы.
Их не покупали уже лет пять. Зачем теперь?
Звук ключей в замке заставил мужчину вскочить и сунуть чек обратно в сумку. Елена вернулась с тяжелыми пакетами и озабоченным лицом.
— Витя, помоги разобрать продукты. И не морось — на улице дождь начинается.
Она говорила как обычно, но Виктор видел напряжение в уголках ее рта, скованность движений. Или ему только казалось?
В воскресенье приехала Анна. Высокая, стройная, с темными кругами под глазами. Работа в больнице выматывала, но дочь держалась молодцом.
— Как дела, пап? — обняла она отца.
— Нормально, — солгал Виктор. — А у тебя? Не замерзла в своей конуре?
— Нормально отапливают. Зато тихо и никто не мешает.
За ужином Анна рассказывала о работе, о сложных больных, о том, что собирается поступать в медицинский институт заочно. Елена слушала с гордостью, Виктор кивал, но мысли его были заняты совсем другим.
Как сказать дочери, что их семья, которую она считает крепкой и надежной, разваливается? Что мать, возможно, изменяет отцу?
— Мам, а можно я у вас переночую? — спросила Анна. — Завтра рано на работу, отсюда ближе добираться.
Елена согласилась охотно. Слишком охотно, подумал Виктор. Может, дочь — алиби? Прикрытие для чего-то?
Ночью он долго не мог заснуть. Лежал рядом с женой, к которой привык за двадцать лет, и чувствовал себя чужим. Елена дышала ровно, изредка вздыхая во сне.
Утром за завтраком Анна вдруг спросила:
— Пап, а ты не мог бы не рассказывать маме о том, что я иногда встречаюсь с одним человеком?
Виктор поперхнулся кофе.
— С каким человеком?
— Это… сложно объяснить. Он хороший, но пока рано о серьезном говорить.
— Почему маме нельзя рассказывать? — насторожился Виктор.
Анна замялась.
— Он старше. Намного старше. Мама будет переживать.
— Насколько старше? — голос отца стал жестким.
— Лет на пятнадцать.
Виктор молча допил кофе. Мужчина сорока лет и двадцатичетырехлетняя девушка. Что может связывать их, кроме одного?
После ухода дочери он подошел к жене, которая мыла посуду.
— Лена, мне кажется, нам нужно поговорить.
— О чем? — не оборачиваясь, спросила она.
— О нас. О том, что происходит в нашей семье.
Елена выключила воду и медленно повернулась.
— Витя, что ты имеешь в виду?
— Я нашел твои таблетки. И чек из аптеки.
Лицо жены побледнело.
— Какие таблетки?
— Противозачаточные. В мусорном ведре.
Елена опустилась на стул.
— Витя, это не мои таблетки.
— Чьи тогда? — в голосе мужчины звучала боль.
— Анниные.
Виктор замолчал. Значит, дочь не просто встречается с мужчиной. И мать об этом знает.
— Как долго ты это скрываешь? — спросил он тихо.
— Полгода. Она попросила не говорить тебе. Боялась твоей реакции.
— И ты решила, что я не имею права знать, что происходит с моей дочерью?
— Она взрослая, Витя. Имеет право на личную жизнь.
— Взрослая? — Виктор повысил голос. — Спит с мужиком, который годится ей в отцы, покупает презервативы, таблетки глотает — и это нормально?
— Она его любит.
— Любит? А он? Что он любит — молодое тело или еще что-то?
Елена встала.
— Не смей так говорить о нашей дочери.
— О нашей? — Виктор усмехнулся горько. — Теперь она наша? А когда решения принимались, она была только твоей.
— Витя, я не хотела…
— Не хотела? Двадцать лет мы вместе, Лена. Двадцать лет. И вдруг оказывается, что ты можешь держать меня в неведении месяцами. Что еще ты от меня скрываешь?
Елена молчала.
— Может, и сама развлекаешься с кем-то? — не выдержал Виктор. — Задерживаешься на работе, новые платья надеваешь…
— Замолчи, — тихо сказала жена.
— Не замолчу! Я имею право знать правду!
— Какую правду? Что я устала от твоей ревности? Что боюсь с тобой разговаривать, потому что ты из мухи делаешь слона? Что наша дочь просила меня молчать, потому что знает — ты устроишь скандал?
Виктор стоял, не веря услышанному.
— Значит, я виноват?
— Ты виноват в том, что не доверяешь людям, которые тебя любят, — сказала Елена и вышла из кухни.
Анна приехала вечером того же дня. Мать вызвала ее, несмотря на рабочую смену. Девушка выглядела растерянной и испуганной.
— Пап, мам сказала, что ты во всем разобрался.
— Разобрался, — кивнул Виктор. — Кто он?
— Андрей Михайлович. Он заведующий отделением кардиологии.
— Женат?
Анна опустила глаза.
— Да. Но они с женой уже три года не живут вместе. Разводятся.
— Сколько раз я это слышал, — покачал головой Виктор. — Все женатые мужики разводятся. Завтра. Послезавтра. Через год.
— Папа, он не такой!
— Все такие, дочка. И ты через пару лет это поймешь. Когда он найдет себе новую молоденькую медсестричку.
Анна вскочила со стула.
— Почему ты не можешь поверить, что меня можно любить не за возраст?
— Потому что мне сорок пять лет, и я знаю, как устроен мир.
— Тогда живи в своем мире один! — крикнула дочь и выбежала из квартиры.
Елена стояла в дверях кухни.
— Довольна? — спросил Виктор.
— Ты разрушил все, к чему мы шли двадцать лет, — тихо ответила жена.
— Я? Это я виноват, что вы мне не доверяете?
— Ты виноват в том, что нам нечего тебе доверять. Потому что ты не выслушиваешь. Ты сразу судишь.
Елена прошла мимо него к шкафу, достала сумку и начала складывать вещи.
— Что ты делаешь?
— Ухожу. К Анне. Пока ты не научишься разговаривать с людьми, вместо того чтобы их подозревать.
— Лена, подожди…
— Не надо, Витя. Мне тоже нужно время подумать. О том, хочу ли я жить с человеком, который в любой момент может начать рыться в моих вещах и искать улики измены.
Дверь закрылась. Виктор остался один в квартире, которая вдруг показалась огромной и пустой.
Через неделю Елена забрала остальные вещи. Анна больше не звонила. Денис, их сын, живущий в другом городе, пытался помирить родителей по телефону, но безуспешно.
Виктор сидел на кухне с банкой пива и смотрел на аккуратно заклеенное мусорное ведро. Если бы тогда просто выбросил его и купил новое, как советовала жена, ничего бы не случилось.
Но он привык чинить сломанное. А некоторые вещи после ремонта работают хуже, чем до поломки.
Или не работают вообще.
