— Аня, иди сюда! — крикнула Елена из прихожей. — Тут какая-то женщина спрашивает.
Анна отложила учебник по экономике и вышла из комнаты. На пороге стояла незнакомая пожилая женщина в дорогом пальто, с тщательно уложенными седыми волосами. Что-то в ее чертах показалось девушке знакомым.
— Вот она, значит, какая выросла, — произнесла женщина, оглядывая Анну с головы до ног. — На Игоря похожа, но больше на мать. Я Людмила Ивановна, бабушка твоя. По отцу.
Анна почувствовала, как похолодели руки. Этого имени в их доме не произносили уже шесть лет.
— И что вам нужно? — спросила она ровным голосом.
Людмила Ивановна усмехнулась:
— Прямая. В кого это, интересно? Игорь-то был мягким мальчиком. Наверное, в мать пошла.
— Проходите, — тихо сказала Елена. — На лестнице холодно.
Анна метнула на мать недовольный взгляд, но промолчала. Людмила Ивановна расположилась в единственном кресле, как королева на троне.
— Красиво живете, — оглядела она их скромную двухкомнатную квартиру. — А я думала, вы в нищете прозябаете без Игоря.
— Мы не прозябаем, — отрезала Анна.
— Да, вижу. Елена Михайловна, наверное, замуж удачно вышла? Или работает хорошо?
Елена покраснела:
— Работаю в супермаркете. Анна учится в техникуме, подрабатывает.
— Ясно. Ну что ж, хватит любезностей. Приехала я к вам не в гости. Игорю помощь нужна.
Анна ощутила знакомое чувство — словно ледяная вода полилась по спине. Отец. Тот самый отец, от которого они бежали среди ночи, оставив почти все вещи.
— Какая помощь? — спросила Елена дрожащим голосом.
— Инсульт у него случился. Левая рука не работает, речь нарушена. Мне одной тяжело за ним ухаживать — я сама уже не молодая. А сиделка дорого стоит.
Людмила Ивановна достала из сумочки платок и промокнула глаза:
— Он же отец твой, Анечка. И муж твой был, Лена. Как ни крути, а семья.
Анна встала и подошла к окну. В памяти всплыли картины: мать с синяками под глазами, собственные слезы после очередной «воспитательной беседы» с ремнем, бессонные ночи в ожидании, когда отец вернется домой. А потом — тот страшный вечер, когда он избил мать прямо на ее десятилетии.
— Нет, — сказала она, не оборачиваясь.
— Что — нет? — не поняла Людмила Ивановна.
— Нет, мы не будем за ним ухаживать. Никто из нас.
— Аня, может, стоит… — начала Елена, но дочь резко обернулась.
— Мам, ты помнишь, как он тебя бил? Помнишь, как я просила тебя сбежать? А помнишь, как мы жили первые месяцы — снимали комнату у той бабушки, питались макаронами?
Елена опустила глаза. Людмила Ивановна возмутилась:
— Что за чушь! Игорь никого не бил. Мог наказать, когда вы себя плохо вели, но это нормально. Все мужчины так воспитывают семью.
— Нормально? — Анна рассмеялась, но смех был злой. — Бить десятилетнего ребенка ремнем за то, что уронила телефон? Избивать жену за то, что она заступилась? Это нормально?
— Не придумывай. Игорь рассказывал, что вы сами были невыносимые. Елена — неряха, а ты — непослушная и грубая.
— А почему мы тогда сбежали? Почему за шесть лет ни разу не попытались вернуться к такому замечательному мужу и отцу?
Людмила Ивановна помолчала, потом сменила тактику:
— Ладно, что было, то прошло. Сейчас он больной, беспомощный. Разве можно бросать родного человека?
Анна почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Может, действительно стоит? Он же теперь не сможет никого обидеть. И все-таки отец…
— Аня, — тихо сказала мать. — Помнишь, как ты в больнице лежала с сотрясением после того, как он швырнул тебя об дверной косяк? Тебе было восемь лет.
Девушка вздрогнула. Да, помнила. Врачи спрашивали, что случилось, а она врала про падение с турника во дворе. Потому что боялась еще больших проблем.
— Он изменился, наверное, — неуверенно сказала Анна. — Болезнь… это серьезно.
— Не изменился, — покачала головой Елена. — Людмила Ивановна, а скажите честно — он хоть раз за эти годы спросил, как мы живем? Попытался найти, извиниться?
Пожилая женщина замялась:
— Он… он гордый. И потом, вы же сами ушли.
— Значит, не спрашивал, — кивнула Елена. — Анечка, решение за тобой. Ты уже взрослая.
Анна закрыла глаза. В голове боролись две мысли. Первая шептала: «Он отец, он больной, нужно помочь». Вторая кричала: «Он мучитель, он сломал твое детство, ты ему ничего не должна».
— А где он сейчас живет? — спросила она.
— В той же квартире. Одному тяжело, конечно. Я каждый день хожу, но живу далеко, добираться неудобно.
— Той же квартире, где он нас бил?
— Ну… да.
Анна открыла глаза и посмотрела на бабушку:
— Знаете что, Людмила Ивановна? Наймите сиделку. Или отдайте его в дом престарелых. Но к нам больше не приходите.
— Как ты можешь! Это твой отец!
— Да, мой отец. Который сделал все, чтобы я его ненавидела. И у него получилось.
Людмила Ивановна встала, лицо ее исказилось от злости:
— Неблагодарные! Игорь на вас лучшие годы потратил, кормил, одевал. А вы…
— Он нас не кормил, — перебила Анна. — Мама работала. Он только пил наши деньги и терроризировал.
— Лгунья! Да если бы не Игорь, вы бы с голоду умерли!
— Если бы не Игорь, мы бы жили спокойно с самого начала.
Людмила Ивановна направилась к выходу, бормоча проклятия. У двери обернулась:
— Пожалеете еще. Когда-нибудь и вам понадобится помощь, а некому будет дать.
— Может быть, — кивнула Анна. — Но по крайней мере, совесть у нас чистая.
Дверь хлопнула. Мать и дочь остались одни.
— Мам, я правильно сделала? — спросила Анна.
Елена обняла ее:
— Правильно, доченька. Мы не обязаны расплачиваться за чужие грехи. Даже если этот чужой — родственник.
Анна прижалась к матери. Где-то в глубине души все еще шевелилось чувство вины. Но она знала: они выбрали свободу однажды, и отступать было нельзя. Некоторые двери должны оставаться закрытыми навсегда.
