— Мам, а почему она такая грязная и какая-то грустная? — спросила семилетняя Маша, указывая на рыжую собаку, которая жалось к забору приюта.
— Не знаю, дочка. Наверное, долго была бездомной, — ответила женщина, поправляя дочери шапку. — Идём, нам нужно найти щенка.
— Но посмотри, как она на меня смотрит! Будто что-то хочет сказать…
Собака действительно смотрела прямо в глаза девочке. В этом взгляде было столько боли и надежды, что даже мать почувствовала укол в сердце.
— Её зовут Верта, — подошла к ним сотрудница приюта. — Ей уже восемь лет. Нашли её три месяца назад у мусорных баков. Очень умная и преданная, но… старая уже. Все хотят щенков.
Когда-то у Верты был дом. Тёплый дом с красными шторами и запахом маминых пирогов. Её хозяин Андрей был мальчишкой, когда принёс крохотного рыжего щенка домой.
— Мама, можно оставим? — умолял он, прижимая к себе дрожащий комочек. — Она замёрзнет на улице!
Так началась их дружба. Верта росла вместе с Андреем, встречала его из школы, защищала от дворовых хулиганов, делила с ним радости и печали. Когда мальчик болел, она не отходила от его кровати. Когда он плакал из-за первой неразделённой любви, она клала морду ему на колени и тихонько скулила.
Годы летели незаметно. Андрей поступил в институт, потом женился. Верта радовалась его счастью, даже когда поняла, что её место в доме стало меньше. Молодая жена Андрея не любила собак.
— Она же старая уже, — говорила Лена мужу. — И шерсти от неё столько. А когда ребёнок родится?
— Верта — член семьи, — твёрдо отвечал Андрей. — Она всю жизнь была со мной.
Но время шло, и голос Андрея звучал всё неувереннее. Когда родился малыш, Верту переселили на балкон. Потом — в коридор. А однажды утром Андрей пристегнул к её ошейнику поводок и повёл гулять. Только гулять они шли необычайно долго, и Андрей всё время плакал.
Он оставил её у мусорных баков за два квартала от дома. Отстегнул поводок, погладил в последний раз и быстро ушёл, не оборачиваясь. Верта сидела на том месте три дня, ожидая, что он вернётся. Что это просто ошибка.
— Можем мы взять её? — неожиданно спросила Маша. — Мне нравятся её глаза.
— Дочка, она уже старенькая…
— Но тем более! Ей нужен дом больше, чем щенку. Щенка точно кто-нибудь заберёт, а её — нет.
Мудрость ребёнка поразила мать. Они заполнили документы и увезли Верту домой.
Собака не могла поверить своему счастью. Снова тёплый дом, снова любящие руки, снова она нужна. Маша читала ей книжки, делилась едой, укрывала пледом холодными вечерами. Верта расцвела, будто сбросила несколько лет.
Но радость длилась недолго. Через год у Верты обнаружили опухоль. Врач развёл руками:
— В её возрасте операция… Слишком рискованно. У неё осталось месяца два, не больше.
Маша плакала, обнимая любимицу. Верта лизала её солёные щёки и думала о том, как же ей повезло — она успела ещё раз полюбить и быть любимой.
Верта уходила из жизни дома, на мягкой подстилке рядом с кроватью Маши. Девочка не отходила от неё, читала любимые сказки, гладила поседевшую морду.
— Не уходи, пожалуйста, — шептала Маша. — Ты же знаешь, как я тебя люблю?
Верта знала. И именно поэтому, когда боль стала невыносимой, она нашла в себе силы подняться. Пошатываясь, она добрела до прихожей и легла у двери — чтобы не травмировать ребёнка своим уходом.
Утром её нашёл папа Маши. Верта лежала, свернувшись калачиком, а на морде у неё была почти человеческая улыбка покоя.
Похоронили Верту в парке, под старым дубом. Маша посадила на могилке рыжие цветы — точь-в-точь как шерсть любимицы.
А через неделю случилось невероятное. К их дому прибежал мужчина лет тридцати пяти. Он был взволнован, его глаза были красными от слёз.
— Простите, — обратился он к маминой маме, когда та вышла на крыльцо. — Мне сказали в приюте, что вы забрали рыжую собаку… Верту?
— Да, но она… она умерла неделю назад.
Мужчина осел на ступеньки и закрыл лицо руками.
— Я Андрей, — прошептал он. — Я её первый хозяин. Я… я совершил страшную ошибку. Когда жена ушла и забрала ребёнка, я понял, что потерял единственное существо, которое любило меня безусловно. Я продал квартиру, развёлся, искал её полтора года по всем приютам города…
Он поднял голову, и в его глазах была та же боль, что когда-то в глазах Верты.
— Я хотел попросить у неё прощения. Хотел забрать домой. Хотел, чтобы она знала — я никогда не переставал её любить.
Мама Маши молчала, не зная, что сказать. А потом в дверях появилась сама Маша с букетиком рыжих цветов в руках.
— Вы тот самый Андрей? — спросила девочка. — Про которого Верта рассказывала во сне?
— Что… что ты имеешь в виду?
— Она часто лаяла во сне. Мама говорила — ей снится прошлое. А ещё она всегда спала мордой к двери, будто кого-то ждала, — Маша протянула мужчине цветы. — Она вас простила. Я это знаю. Хотите пойти к ней?
Они втроём пошли в парк, к старому дубу. Андрей опустился на колени перед небольшим холмиком, поросшим рыжими цветами.
— Прости меня, девочка, — прошептал он. — Прости меня, моя умница…
И тут произошло то, что потом никто из них не смог объяснить. Лёгкий ветерок поднял несколько лепестков с могилы и закружил их в воздухе — точно так же, как когда-то Верта кружилась от радости, встречая Андрея из школы.
Маша улыбнулась сквозь слёзы:
— Видите? Она танцует. Она рада, что вы пришли.
И в этот момент все трое поняли: любовь не умирает. Она просто меняет форму, превращаясь в тёплые воспоминания, в благодарность за счастливые моменты, в способность снова любить и быть любимым.
Верта наконец-то обрела покой. Её дорога к сердцу была завершена — не там, где она ушла из жизни, а здесь, в сердцах тех, кто её любил.
