— Смотри, какое кольцо! — Катя протянула руку так, чтобы крупный камень поймал свет от люстры. — Валера сказал, что в обычном магазине его цена была бы в два раза больше, однако у него есть знакомые…
Марина едва взглянула на сестрину руку, не отрываясь от теста для вареников. Мука покрывала её пальцы тонким слоем, в то время как старый фартук украшали пятна от томатного соуса с обеда. Движения рук были размеренными, привычными — такими же, как и много лет назад, когда они с Катей помогали матери на этой же кухне.
— Красивое, — коротко отозвалась она, затем принялась раскатывать тесто скалкой.
— Красивое? — голос Кати взлетел вверх. — Марин, это же не просто красивое! Два карата! Понимаешь, что это значит?
Младшая сестра отщипнула кусочек теста и начала формировать аккуратный кружочек.
— Что у Валеры есть деньги на дорогие безделушки, — произнесла она спокойно.
Катя поморщилась, словно от зубной боли.
— Безделушки… Боже, Марина, когда ты поймёшь, что жизнь — это не только кухня и готовка? Посмотри на себя! Тебе двадцать восемь, а выглядишь как…
— Как что? — Марина подняла голову. В её голосе послышались стальные нотки.
— Как домохозяйка из девяностых, — старшая сестра махнула рукой. — Этот застиранный халат, растрёпанные волосы… А твой Серёжа? Всё те же джинсы, всё та же стрижка… В итоге вы живёте как в замкнутом круге!
Тем не менее Марина молча положила ложку творога на тесто, затем принялась аккуратно защипывать края. Руки её двигались без суеты, каждое движение выверено временем и опытом.
— А ты знаешь, сколько Валера потратил на мой наряд для приёма? — Катя не унималась, продолжая расхаживать по тесной кухне. — Двадцать пять тысяч! Только на платье! Зато туфли отдельно, сумочка отдельно…
Между мечтами и реальностью
— Зачем ты мне это рассказываешь? — Марина поставила готовые вареники на деревянную доску, щедро присыпанную мукой.
— Затем, что я переживаю за тебя! — Катя остановилась посреди кухни, её руки нервно теребили дорогую сумочку. — Мы с тобой сёстры, поэтому мне больно смотреть, как ты хоронишь себя в этой… в этой норке!
— Норке? — Марина вытерла руки о фартук, затем медленно обернулась к сестре. — Катя, это мой дом. Здесь я счастлива.
— Счастлива? — смех Кати прозвучал горько. — Счастлива в однокомнатной квартире, где даже холодильник едва помещается? Где Серёжа спит на диване в гостиной, потому что вы не можете себе позволить что-то побольше?
— Серёжа спит на диване, потому что мы готовимся к появлению малыша, — спокойно ответила Марина. Голос её стал мягче. — Когда он родится, детская будет в комнате, а мы переберёмся в гостиную. Всё продумано.
— Малыша? — Катя застыла, словно услышала что-то невероятное. — Марин, ты с ума сошла? На что вы будете его содержать?
— На нашу любовь, — улыбка озарила лицо Марины. — Также на то, что у нас есть. Не всё же измеряется деньгами, Катенька.
Старшая сестра опустилась на табуретку, затем устало положила подбородок на ладонь.
— Марин, а помнишь, мы в детстве мечтали? Красивые платья, путешествия, мужчины, которые будут носить нас на руках…
— Помню, — Марина включила воду, после чего начала споласкивать доску от муки. — Только Серёжа меня на руках носит. Правда, не в дорогой ресторан, а от дивана до кровати, когда я засыпаю перед телевизором, — она тихо рассмеялась.
— Это не то! — Катя резко встала, стукнув кулаком по столу. — Валера водит меня в лучшие рестораны города! У нас скоро будет свадьба в загородном клубе, медовый месяц на тропических островах…
Вопрос, который меняет всё
— А ты его любишь? — неожиданно спросила Марина, не оборачиваясь от раковины.
В кухне воцарилась тишина. Слышно было только мерное журчание воды из крана да тиканье старых часов на стене.
— Что за глупый вопрос? — наконец произнесла Катя, однако в голосе её прозвучала неуверенность. — Конечно, люблю. Он красивый, успешный, обеспеченный…
— Это не любовь, Катенька. Это расчёт.
— А что такое любовь по-твоему? — старшая сестра встала, руки её дрожали от обиды. — Жить в бедности, однако делать вид, что счастлива?
Марина выключила воду, затем медленно обернулась к сестре. На лице её отражалась глубокая грусть.
— Любовь — это когда просыпаешься рядом с человеком и знаешь: всё правильно. Когда он болеет, поэтому ты готова не спать ночами, лишь бы ему стало легче. В то же время когда вы молчите, и это молчание дороже самых красивых слов на свете.
— Красиво говоришь, — Катя покачала головой, однако слова сестры явно задели её за живое. — А когда твой Серёжа в очередной раз останется без прибавки к доходу? Когда ты будешь штопать его носки, потому что на новые денег нет? Зато когда ваш ребёнок будет донашивать чужие вещи?
— А когда Валера встретит кого-то моложе и красивее? — тихо спросила Марина. — Когда поймёт, что ты любишь не его, а его кошелёк? Что будешь делать тогда?
Внезапно лицо Кати побледнело.
— Он меня любит! — выкрикнула она. — Не смей говорить такие вещи!
Правда, которую трудно принять
— Любит или покупает? — Марина подошла к сестре, затем осторожно положила руки ей на плечи. — Катенька, милая, я же вижу твои глаза. В них нет счастья. Есть удовольствие от покупок, от того, что тебе завидуют знакомые, однако настоящего счастья нет.
Катя отстранилась, затем резко отвернулась к окну.
— Ты просто завидуешь, — прошептала она. — Завидуешь, что у меня всё есть, а у тебя ничего.
— У меня есть муж, который помнит, как я люблю кофе по утрам, поэтому всегда оставляет мне самую красивую чашку. У меня есть дом, где каждая вещь выбрана с любовью, где пахнет домашней выпечкой и счастьем. Также у меня есть планы, мечты, которые мы строим вместе, — Марина говорила негромко, однако в голосе её звучала непоколебимая уверенность. — А что есть у тебя, Катя? Кроме этого кольца?
Сестра обернулась. Марина увидела, что глаза Кати наполнились слезами.
— У меня есть будущее! — она сжала кулаки. — Большая квартира, дача, машина, деньги на отпуска…
— А любовь есть?
Катя замолчала, затем вдруг рухнула на табуретку и заплакала. Плакала тихо, беззвучно, как плачут взрослые люди, осознавшие масштаб своих ошибок.
Младшая сестра подошла, после чего бережно обняла Катю за плечи.
— Катенька, родная…
— Он меня не любит, — прошептала Катя сквозь слёзы. — Я думала, со временем научусь его любить. Думала, привыкну. А он… он разговаривает со мной как с красивой куклой. «Надень вот это», «Скажи вот то», «Улыбайся»… В итоге я так устала быть марионеткой, Марин.
В поисках себя
— А зачем тогда продолжать эту игру? — Марина осторожно гладила сестру по волосам. — Зачем мучить себя и его?
— А что я умею? — Катя подняла заплаканное лицо. — Я не умею готовить, как ты. Не умею создавать уют из ничего. Также не умею находить счастье в маленькой квартире. Я привыкла к красивой жизни.
— Жизнь становится красивой не от количества денег, — Марина присела рядом. — Красота появляется тогда, когда в жизни есть смысл. Помнишь, мама всегда говорила: «Счастье не в том, что имеешь, а в том, как относишься к тому, что имеешь»?
— Мама была бедной, — тихо сказала Катя.
— Мама была богатой, — мягко возразила Марина. — У неё было четыре дочери, которых она любила больше собственной жизни. У неё был дом, где всегда пахло свежими пирогами. Также у неё был папа, который до самой смерти приносил ей полевые цветы каждую пятницу.
Старшая сестра задумалась, медленно вытирая слёзы тыльной стороной ладони.
— А если я откажусь от свадьбы? Что тогда? У меня нет собственного жилья, да и доходы невелики…
— Тогда ты начнёшь жить по-настоящему, — Марина взяла сестру за руку. — Своей жизнью. Найдёшь того, кого полюбишь искренне. Или не найдёшь, однако будешь честна перед собой.
— А вдруг я так и не встречу свою любовь? Вдруг останусь совсем одна?
— Лучше жить одной, чем в чужой, придуманной жизни, — Марина крепче сжала сестрину руку. — А ты не останешься. Ты умная, красивая, просто немного сбилась с пути.
Долгими минутами молчала Катя, рассматривая переливы камня на своём пальце.
— Знаешь, — наконец произнесла она, — иногда, просыпаясь в той огромной квартире Валеры, я чувствую, что задыхаюсь. Всё такое дорогое, правильное, однако абсолютно чужое. Словно я живу в музее.
— А здесь? — Марина кивнула в сторону их скромной кухни.
— Здесь… здесь пахнет домом, — Катя улыбнулась сквозь слёзы. — Также свежими варениками. И настоящим счастьем.
Тепло родного очага
В этот момент в прихожей послышались знакомые шаги, мелодичный звон ключей. Серёжа вернулся домой.
— Девочки, я дома! — раздался его весёлый голос. — Марин, как дела? Катя, привет!
Муж появился в дверях кухни, нежно поцеловал Марину в макушку, затем дружески похлопал Катю по плечу.
— Что это вы тут такие серьёзные? — он сразу заметил покрасневшие от слёз глаза Кати. — Всё в порядке?
— Всё хорошо, — Марина тепло улыбнулась мужу. — Катя просто… разбиралась в важных вопросах.
— Это полезно, — Серёжа кивнул, выкладывая из пакета хлеб и молоко. — Катя, останешься ужинать? Марина налепила вареников, а я приготовлю салат.
— Не умеешь ты готовить салаты, — засмеялась Марина. — Ты можешь только помидоры нарезать.
— Зато как красиво нарезаю! — Серёжа лукаво подмигнул. — Настоящее кулинарное искусство.
Наблюдая за этой простой, но тёплой сценой, Катя внезапно поняла: вот оно, истинное счастье. Не в сверкающих украшениях и дорогих ресторанах, а в этих естественных разговорах, в том, как Серёжа машинально поправил Марине выбившуюся прядь, как она, не глядя, протянула ему нож для овощей.
— Да, останусь, — сказала она решительно. — Также хочу научиться готовить салат. Покажете мне?
Супруги переглянулись, затем Марина радостно кивнула:
— Конечно, покажем. Также научим лепить вареники, если захочешь.
— Очень хочу, — Катя осторожно сняла кольцо с пальца, положила его на подоконник. — Давно мечтала научиться.
Открытие истинных ценностей
Позже вечером, когда они втроём сидели за маленьким кухонным столом, наслаждались домашними варениками со сметаной и неспешно беседовали, Катя вдруг осознала: давно она не чувствовала себя так легко, так… живо.
— Серёж, — неожиданно спросила она, — а когда ты понял, что действительно любишь Марину?
Мужчина отложил вилку, затем немного помолчал, собираясь с мыслями.
— Знаешь, случилось это однажды утром… Мы тогда встречались уже полгода. Я пришёл к ней, а она лежала с высокой температурой. Голос пропал, выглядела совершенно измученной, — он тепло рассмеялся. — Также в тот момент я подумал: «Господи, какая же она красивая». Вот тогда всё и стало ясно.
— Красивая, когда болела? — удивилась Катя.
— Не внешне, — Серёжа покачал головой. — Внутренне. Она всё равно пыталась угостить меня чаем, извинялась за свой вид… А я смотрел на неё и думал: вот она, моя женщина. Та единственная, с которой я готов разделить всё — радости и печали, болезни и здоровье, обычные будни и праздники.
Жена улыбнулась, затем нежно взяла мужа за руку.
— А я поняла это гораздо раньше, — призналась она. — Помнишь, ты подарил мне книгу? «Триста страниц про любовь» называлась?
— Помню, — Серёжа слегка смутился. — Название было довольно странное.
— Нет, очень правильное, — Марина посмотрела на сестру. — Он целых три недели обходил все книжные лавки, искал что-то особенное. А потом купил обычный сборник стихов, однако написал на титульной странице: «Марине, которая научила меня видеть красоту в самых простых вещах». Именно тогда я всё поняла.
Слушая их рассказ, Катя ощущала, как что-то кардинально меняется в её душе. Словно рушились высокие стены, которые она сама возвела вокруг своего сердца.
— А Валера… — начала она и осеклась.
— Что с Валерой? — мягко поинтересовалась Марина.
— За три месяца отношений Валера ни разу не поинтересовался моими мечтами. Зато он точно знает все мои размеры — одежды, обуви, даже колец, — Катя горько усмехнулась. — Удобно же: купил, нарядил куклу, показал друзьям.
— Тогда зачем тебе такая жизнь? — спросил Серёжа.
Долго размышляла Катя, затем встала, подошла к окну, где лежало дорогое кольцо.
— Завтра утром я верну ему это, — тихо сказала она. — Также объясню, что не выйду замуж.
— А где будешь жить? — забеспокоилась Марина.
— Сначала сниму комнату. А дальше… посмотрим, — старшая сестра повернулась к Марине и мужу. — Знаете, мне вдруг стало так легко дышать.
Путь к новой жизни
До глубокой ночи они сидели на уютной кухне, обсуждали планы, делились мечтами, говорили о том, насколько важно оставаться честным с самим собой. Катя рассказывала, как устала изображать успешную женщину, также признавалась в страхе остаться без денег и высокого статуса.
— А сейчас боишься? — поинтересовалась Марина.
— Нет, — старшая сестра решительно покачала головой. — Сейчас меня пугает только одно — что слишком поздно поняла, как нужно по-настоящему жить.
— Никогда не поздно начать правильную жизнь, — сказал Серёжа. — Важно просто сделать первый шаг.
Когда Катя собиралась уходить, Марина крепко-крепко обняла её.
— Знаешь, о чём я больше всего мечтаю? — шепнула она сестре на ухо.
— О чём же?
— О том, чтобы наши будущие дети дружили так же искренне, как мы когда-то в детстве. Только без зависти и постоянных сравнений.
— А у меня пока нет детей, — засмеялась Катя.
— Появятся, — уверенно сказала Марина. — Обязательно появятся. Только они родятся от настоящей любви, а не от холодного расчёта.
Позднее, возвращаясь домой, Катя размышляла о том, как кардинально изменится её жизнь уже завтра. Было страшновато, однако она чувствовала необычайную лёгкость в груди. Впервые за многие месяцы она была полностью честна сама с собой.
А в маленькой квартире Марина и Серёжа неспешно мыли посуду, также тихонько беседовали.
— Думаешь, она справится с переменами? — спросил Серёжа.
— Обязательно справится, — уверенно кивнула Марина. — Катя очень сильная. Просто немного заблудилась среди чужих ценностей.
— А мы точно не заблудились?
Жена окинула взглядом их скромную кухню: старенький, но исправный холодильник, простую посуду, выцветшие занавески. Затем посмотрела на мужа — слегка уставшего после рабочего дня, однако с добрыми, полными любви глазами.
— Нет, — произнесла она с полной уверенностью. — Мы дома.
В итоге крепко обняла его, ощущая, как ровно и правильно бьётся её сердце.
