Лилия ввалилась в квартиру поздно, с тяжелыми сумками, как будто эти чертовы пакеты были по 10 килограммов каждый. Ключ застрял в замке, будто он тоже устал и не хотел впускать её обратно в этот дом, который почему-то вдруг стал не домом, а просто стенами и окнами.
«Как-то всё странно» — мелькнуло в голове.
Она пихнула дверь плечом. Скрип, как у старой двери в подвале, и вот она вошла. В прихожей свет горел. Не убавить, не прибавить — как бы намек.
— Ты где шлялась? — голос Светланы Николаевны с перчинкой, резкий, с той самой заботой, которой хватило бы на полмира, но которая почему-то всё равно шокирует.
Лилия замерла, узнала его — этот тон неоспоримо был её свекровью. Светлана Николаевна.
— Работала, — коротко отрезала Лилия, ставя сумки на пол, и быстро обвела взглядом комнату.
Светлана Николаевна появилась в дверях гостиной, высокая, с безукоризненным маникюром и глазами, которые всегда выискивали в тебе малейшую слабину, а потом тут же этим начинали пользоваться.
— А мы тут с Антоном бумаги разбирали, — сказала она с улыбающимся, но ледяным лицом.
Лилия почувствовала, как что-то кольнуло где-то внутри.
— Какие бумаги?
Из-за её плеча вышел Антон. Вроде бы виноватый, но маска беспечного цинизма не оставляла сомнений.
— Пустяки, — пожал он плечами. — Просто кое-что нужно подписать.
— Что именно? — Лилия взглянула на стол, где валялись эти самые бумаги, и внутри всё сжалось.
Светлана Николаевна неспешно подошла, взяла один лист и протянула Лилии.
— Доверенность. На случай, если с тобой что-то случится. Чтобы Антон мог распоряжаться квартирой.
Лилия замерла. Словно ей в лицо плеснули холодной водой.
— С какой стати? — её голос дрогнул. — Это моя квартира! Я её ещё до брака купила!
— Формально да, — усмехнулась Светлана Николаевна, будто она только что рассказала какую-то незначительную анекдотичную историю. — Но ты же в семье, разве это не общее?
— Нет! — Лилия отстранилась, почти отшвыривая бумагу. — Это не общее. И я ничего подписывать не собираюсь.
Антон нахмурился. Гроза назревает, только никто ещё не успел понять, как к этому относиться.
— Лиля, не усложняй всё. Мама просто переживает.
— Переживает? — Лилия вырвалась из-за скулы смехом, но этот смех был горьким, горьким, как немытая чаша. — Да она переживает, как бы отжать мою квартиру!
Светлана Николаевна резко изменилась в лице. С лица скатилась эта холодная маска и появилась зловещая тень.
— Ты что себе позволяешь?!
— Правду, — Лилия ткнула пальцем в документ. — Вы думаете, я не понимаю, что это? Вы хотите, чтобы я просто отдала вам всё!
Антон шагнул вперёд и схватил её за руку.
— Хватит истерить!
Она вырвалась, пихнув его в грудь.
— Не трогай меня!
Тишина повисла, как тяжелая звезда.
Светлана Николаевна медленно подняла брови, и вся её фигура как будто превратилась в ледяную скалу.
— Ну что ж. Значит, по-хорошему не получилось.
Лилия почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Что это значит?
— Это значит, — свекровь заулыбалась, и эта улыбка была такой же холодной, как леденящий ветер. — что мы подадим в суд. И тогда ты всё равно потеряешь свою квартиру.
Адвокат
Кабинет Олега Петровича пахнет не только кофе, но и временем — не только старыми книгами, но и старой мудростью, и ошибками, которые все, кажется, делают. Лилия сидела напротив, сжимающая чашку, которую ей только что протянули, но не решалась пить. Пусть её руки сжимают чашку, но не даст она себе порадоваться этим глупым ритуалам.
— Так, — адвокат откинулся в кресле, глядя на неё с лёгким удивлением и каким-то немым предчувствием, что вот-вот придётся лезть в дебри. — Вы говорите, они пытаются оформить доверенность на квартиру, которая была куплена до брака?
— Да, — Лилия кивнула. — Но теперь они угрожают мне судом.
Олег Петрович задумался, постукивая пальцами по столу.
— По закону, если квартира ваша, они не имеют на неё прав. Но…
— Но? — Лилия не удержалась.
— Но если они докажут, что в неё вкладывались общие средства…
— Какая нахрен разница, если я всё сама делала!? — Лилия вскочила с места. — Я всё отремонтировала сама, я сама тут всё пережила!
— У вас есть чеки? Документы?
Она замерла. В её голове пронеслось: «Не все…».
— Не все… — едва слышно прошептала она.
Адвокат вздохнул, чувствуя, как тает шансы.
— Тогда это осложняет дело.
Лилия сжала кулаки.
— Они хотят меня раздавить.
— Возможно, — Олег Петрович взглянул на неё. — Но мы можем их опередить.
— Как?
— Подать первыми. Оспорить их действия и найти слабые места.
Лилия выпустила тяжёлый выдох.
— Хорошо. Я готова бороться.
Встреча
Лилия не хотела этого разговора. Ну, совсем не хотела. Но вот он, Антон, звонил, писал, настойчиво требовал встретиться, как неугомонный таракан, который решает, что если его не убьешь, он все равно проберется туда, куда не просят.
Кафе было пустое, как её сердце в этот момент. Он сидел у окна, нервно постукивая пальцами по столу, будто там мог появиться ответ на его глупые вопросы.
— Лиля… — он встал, когда она подошла.
— Говори быстро, — она даже не села, просто встала напротив него, чувствуя, как нервно дергаются пальцы.
— Я… я не хочу этого суда, — его голос чуть дрожал, как в старом фильме, где все герои с таким жалким видом умоляли, чтобы их не бросили в яму с крокодилами.
— Но ты же подал иск! — Лилия злобно поджала губы. Ну да, конечно, он не хочет. Теперь, когда ситуация пошла не по его плану.
— Это мама! — Антон схватился за голову, как будто на неё внезапно свалился бетонный блок. — Она всё устроила!
Лилия посмотрела на него и почувствовала, как ей становится невыносимо больно. Больно не из-за того, что он подставил её, а из-за того, что всё это время она надеялась на него. А он? Он всё равно оставался слабым мальчиком, который смотрит на всё через призму материнской любви, как на стекло в очках.
— Ты взрослый мужчина, Антон. Или ты до сих пор во всём слушаешь мамочку? — в её голосе была вся та горечь, которая накопилась за годы. Сколько можно?
Он сжал кулаки, и Лилия почувствовала, как напряжение между ними растёт. Это как оттягивание пружины — вот-вот рванет.
— Ты не понимаешь… — его слова были как отголоски из глубокой ямы. Он не мог понять, потому что никогда не пытался понять её.
— Я понимаю, — Лилия слегка дрогнула, но не от слабости, а от какой-то внутренней усталости. — Ты выбрал её. Как и тогда. — она не могла скрыть обиды. Как же так? Он всегда выбирал её. И теперь она, снова она, сидела на троне и вела его за собой.
Молчание висело, как туман, над ними. Трудное и тяжёлое.
Потом Антон, почти шепотом, сказал:
— А если я передумаю?
Лилия просто засмеялась. Сухо, с ехидной ноткой в голосе.
— Поздно. — она кивнула, словно ставя точку.
Суд
Судебный зал. Холодные стены, и в этих стенах такая же холодная атмосфера. Как в гробу. Светлана Николаевна сидела в строгом костюме, её адвокат что-то шептал на ухо, и, судя по выражению её лица, это были не очень хорошие новости для Лилии.
Антон сидел отдельно, уставив взгляд в пустоту, как будто пытался стереть всё, что происходило вокруг него.
Судья зачитывает решение. Всё как в плохом фильме.
— Иск отклонён. Квартира остаётся за г-жой Лилей.
Светлана Николаевна вскочила, её лицо моментально побледнело от гнева.
— Это беззаконие! — её голос поднимался, как будто она готова была выпрыгнуть из своего кресла и кричать во всю мощь.
— Следующее заседание — по встречному иску о моральном ущербе, — судья слегка постучал молотком.
Лилия обернулась к Антону. Он сидел, опустив глаза, и ни словечком не проронил.
— Всё кончено, — тихо сказала она. Но что-то в её голосе всё-таки дрогнуло. Не уверенность, а скорее признание своей победы, хотя цена победы была слишком велика.
Он не ответил.
Последний жест
Дождь бил по окнам, создавая сумасшедшее ощущение, что весь мир как будто растворяется в воде. Лилия стояла на крыльце здания суда, сжимая в руках папку с документами. Всё было кончено. Она выиграла, но… что дальше?
— Лиля.
Её сердце чуть не остановилось. Она обернулась, и вот он — Антон. Стоял под зонтом, весь как-то разбитый. Лицо бледное, глаза красные, как у человека, который не спал уже неделю.
— Чего тебе? — её голос был почти неприветливым, но внутри всё сжалось. Неожиданно он стал человеком, которого ей жалко, а она не знала, что с этим делать.
Он молча протянул ей конверт.
— Возьми.
— Что это? — она не брала. Дура была, что спросила. Конечно, это не было простым конвертом.
— Документы. На мать.
Лилия нахмурилась. Неужели ещё один ход?
— Какие ещё документы?
— Возьми, чёрт возьми! — он почти крикнул, и в его голосе было что-то такое, что она не ожидала — отчаяние. Всё в нём кричало о том, что его уже что-то сломало, и он больше не может держать это в себе.
Она медленно взяла конверт, разорвала край. Внутри — распечатанные письма, выписки со счетов, договоры.
— Это…
— Она не просто хотела твою квартиру, — Антон говорил быстро, как будто боялся, что её мысли будут быстрее, чем его слова. — Она так делает всегда. Подделывает документы, давит на людей. У неё целая схема.
Лилия перелистывала страницы, и её лицо становилось всё более бесстрастным. Всё там было: фальшивые подписи, подставные счета, даже попытка подкупа судьи в другом деле. Дела, которые она даже не могла представить.
— Почему ты отдаёшь это мне?
Антон опустил глаза.
— Потому что больше не могу.
Дождь усиливался, капли стекали по его лицу, но было ли это дождем? Или слёзы? Лилия не могла понять.
— Я думал, она хочет мне помочь. Но она просто… контролирует. Всю мою жизнь.
Лилия смотрела на него, и тут она поняла. Он не предатель. Он — заложник.
— Что ты будешь делать теперь? — спросила она тише.
— Уеду. Подальше. Пока не разберусь… во всём.
Он повернулся, чтобы уйти.
— Антон.
Он остановился, не оборачиваясь.
— Спасибо, — сказала Лилия.
Он кивнул и растворился в дождливом облаке.
Конверт в её руках стал тяжёлым. Теперь у неё был выбор — забыть или использовать это.
Но она уже знала ответ.
