Полина открыла глаза за минуту до будильника, как всегда, по привычке. Ранние подъемы стали её частью ещё в те времена, когда она работала в пекарне, и теперь она не могла представить свой день иначе. Осторожно приподнявшись на локте, она посмотрела на Андрея. Мужчина мирно посапывал, повернувшись на бок, а Полина, как всегда, старалась не будить его.
Босые ноги коснулись прохладного пола, и она, быстро накинув халат, направилась на кухню. Включив кофеварку, вдыхала запах свежезаваренного кофе и прислушивалась к тишине, царящей в доме. Пока всё спокойно, без утренних сюрпризов. Это было редкостью, и потому радовало.
— Доброе утро — сонно пробормотал Андрей, появляясь на пороге кухни.
Полина, улыбнувшись, поставила перед ним чашку горячего кофе.
— Сегодня задержусь допоздна. У нас большой заказ на корпоратив.
Андрей только кивнул, погружённый в свои мысли, не особо интересуясь деталями.
— А, кстати, мама обещала заглянуть. Поможет с ужином.
В этот момент у Полины внутри всё сжалось. Вечером, ей хотелось просто растянуться на диване и забыться, но предстояло ещё много дел. Она понимала, что возражать не имеет смысла.
— Хорошо — сдержанно ответила она.
Пекарня «Домашний хлеб» стала для Полины почти вторым домом за шесть лет. Она гордилась тем, что смогла создать своё дело, своё пространство, наконец-то уйти от вечного гама многодетной семьи и обрести независимость.
К вечеру она чувствовала себя выжатым лимоном. Тридцать корзинок с ягодами, сорок эклеров и огромный торт. Спина ныли, руки гудели. Мысли о доме, о том, как приятно будет устроиться на диване, дали ей немного сил. Однако когда она вставила ключ в замок, дверь не поддалась сразу.
— Наконец-то явилась — Ирина Михайловна стояла на кухне с поварешкой в руке. — Уже девять вечера!
— Здравствуйте — устало произнесла Полина, разуваясь. — Предупреждала, что будет большой заказ.
— Андрюша уже проголодался. Еле уговорила подождать тебя — свекровь выразительно взглянула на часы.
В квартире снова запах жареной капусты, и Полина невольно поморщилась. Эти её «фирменные» ленивые голубцы… Хотя Андрей давно говорил, что они ему не нравятся.
Муж сидел в гостиной, поглощённый экраном ноутбука. Услышав шаги, он поднял взгляд.
— Как день прошёл?
— Нормально — Полина опустилась рядом на диван. — А у тебя?
Не успели продолжить разговор. Ирина Михайловна уже была в дверном проёме.
— Ужин на столе! Остынет, пока вы тут болтаете.
Ели молча. Андрей сосредоточенно жевал, время от времени кидая взгляд на мать. Полина почти не притронулась к еде — усталость смешивалась с раздражением.
— Я заметила, у вас столько ненужных вещей скопилось — нарушила тишину свекровь. — Вот эту вазу я убрала подальше. Только место занимает.
Полина сжала вилку в руке, чувствуя, как начинает вскипать внутри. Эту вазу ей подарили коллеги на день рождения.
— А ещё эти коробки на антресолях… Я разобрала.
— Что? — Полина резко подняла взгляд. — Там мои документы по пекарне!
— Ну что ты сразу кричишь — обиделась Ирина Михайловна. — Я всё аккуратно сложила в шкаф.
— В какой шкаф? — в груди полыхала злость.
— Покажу позже — отмахнулась свекровь. — Кстати, Андрюша, я встретила Светлану Петровну. Рассказала про твою жену-предпринимательницу. Знаешь, что она сказала?
Андрей неопределённо пожал плечами.
— Что женщине не пристало целыми днями пропадать на работе! Вот её дочь сидит дома, детей воспитывает.
Полина отложила вилку, сцепила пальцы на коленях. Этот разговор повторялся с завидной регулярностью. Сначала про работу – «женщине неприлично пропадать днями на производстве», потом про дом – «захламленный, без души», потом про Андрея – «недоедает, похудел».
— Ирина Михайловна, моя пекарня приносит хороший доход. Благодаря ей мы купили эту квартиру.
Свекровь вздохнула с драматической обидой, прижала ладонь к груди, словно защищаясь.
— Квартиру, куда я теперь даже зайти не могу без твоего недовольного взгляда?
Слезы, конечно, не появились, но голос сделался трепетным, надломленным.
— Андрюша, скажи ей.
Андрей поерзал на стуле, потянулся за стаканом воды, сделал вид, что сосредоточенно пьет. Полина стиснула зубы.
— Мама просто хочет помочь, — пробормотал он, не поднимая глаз.
После ужина Полина обнаружила свои документы сваленными в картонную коробку в гардеробной. Несколько важных бумаг исчезли. Она знала, что искать бесполезно: свекровь сделала что-то «из лучших побуждений» и теперь даже не вспомнит, куда всё переложила.
Полина ворвалась в спальню, резко закрыла дверь.
— Андрей, это невозможно! — слова рвались сами, горячие, злые. — Твоя мать перешла все рамки!
Андрей тяжело вздохнул, потер переносицу.
— Полина, ну что опять? Мама старается для нас.
— Она выбрасывает мои вещи! Лезет в мои документы!
— Не преувеличивай, — поморщился он. — Она просто наводит порядок.
— В моем доме!
— В нашем доме, — спокойно поправил он. — И моя мать имеет право тут бывать.
В этот момент за дверью скрипнул пол. Полина обернулась.
Ирина Михайловна стояла в проёме, сложив руки на груди.
— Я, значит, лишняя в вашем доме? — голос её подрагивал, но в глазах плескалось что-то вполне бодрое. — Сын мой, родненький, слышишь, как твоя жена со мной разговаривает?
Андрей заёрзал. Полина смотрела на него и вдруг поняла: он никогда не выберет сторону. Всегда будет стоять посередине, разводить руками, мирить их, пока однажды ей не надоест мириться.
— Полина, ты перегибаешь…
— Я перегибаю? — внутри что-то оборвалось. — Значит, выбрасывать мои вещи — это нормально? Критиковать мою работу — это нормально?
Ирина Михайловна шумно всхлипнула.
— Вот и цена моей заботы! Ухожу! И больше не приду!
Полина устало прикрыла глаза. Она точно знала, что завтра свекровь снова появится. С очередными пакетами с рынка. С советами, с упрёками, с ненужной заботой.
***
Пекарня не давала передышки: два именинных торта, доставка в офис и мастер-класс для детей. Полина уже не чувствовала пальцев. Думала только о том, что скоро растянется на диване, выключит телефон и ни с кем не будет разговаривать.
Когда она повернула ключ в замке, сразу почувствовала: что-то не так. В воздухе висел резкий запах чистящих средств.
— Андрей? — позвала она.
Тишина. Только глухо шумел пылесос. Полина прошла в гостиную и замерла.
Все горшки с растениями исчезли.
Её маленький, зеленый уголок, её спасение после тяжелого дня — пропал. Полина метнулась на балкон. Там, в кучу, стояли её фикусы, сансевиерии, любимая монстера. Глиняные горшки треснули. Земля просыпалась на плитку.
Полина судорожно вздохнула.
Из спальни, отряхивая руки, вышла Ирина Михайловна.
— А, явилась! — в голосе её звучала явная довольность. — Я тут порядок навела. Эти твои растения – сплошной пылесборник! Андрюша с детства аллергик.
Полина молча прошла в спальню. В гардеробе царил хаос. Вещи с плечиков сброшены в кучу, коробки с обувью вскрыты.
И вдруг она осознала: её в этом доме не осталось. Её уголка, её порядка, её спокойствия. Всё рассыпалось, перемешалось, перекладывалось не её руками.
Она медленно повернулась.
— Ирина Михайловна, — голос звучал удивительно ровно. — Мы сейчас очень серьёзно поговорим.
Полина смотрела прямо в глаза свекрови. Руки сжались в кулаки, но голос звучал ровно.
— Вы больше не переступите порог этого дома. Никогда.
Ирина Михайловна вспыхнула, губы её задрожали от негодования.
— Что ты себе позволяешь?! — дыхание её стало прерывистым, как будто сейчас действительно случится сердечный приступ. — Это дом моего сына!
— Это мой дом, — спокойно, с расстановкой проговорила Полина. — Мой бизнес его оплатил. И вы здесь больше не хозяйка.
Свекровь выдохнула, оглянулась по сторонам, будто ища поддержки у стен.
— Андрюша всё узнает! — закричала она, на тон выше обычного.
— Обязательно узнает, — Полина распахнула дверь. — А теперь уходите.
***
Вечер она провела в тишине. Переставляла растения, пересаживала те, что пострадали. Вымывала землю с подоконников, протирала листочки, развешивала на плечики платья. Телефон надрывался от звонков.
Полина не отвечала.
Андрей пришёл поздно. Снял куртку, прошёл на кухню, открыл холодильник, словно ничего не случилось.
— Нам нужно поговорить, — Полина села напротив.
Андрей неохотно поднял глаза.
— Мама уже всё рассказала. Ты её выгнала.
Полина кивнула.
— Посмотри на меня, — потребовала она.
Андрей медленно оторвал взгляд от бутерброда.
— Либо твоя мать перестаёт командовать в моём доме, либо собирай вещи и живите вместе.
Муж замер с куском колбасы в руке.
— Ты серьёзно? Из-за нескольких цветков на балконе?
— Из-за года унижений и контроля, — голос Полины был спокойным, но твердым. — Я устала, Андрей. Очень устала.
— Ты преувеличиваешь, — Андрей отодвинул тарелку. — Мама просто заботится о нас.
— Нет. Она заботится о себе. О своём контроле. О своей власти.
Андрей встал, выдохнул шумно.
— Я пойду к маме. Переночую там. Тебе надо успокоиться.
Полина кивнула.
— Хорошо. Только моё решение не изменится.
Прошла неделя. Полина сосредоточилась на работе, и тишина в доме стала для неё чем-то родным. Андрей писал сухие сообщения, но не приходил.
Однажды вечером в дверь позвонили.
На пороге стоял Андрей с сумкой.
— За вещами? — спокойно спросила Полина.
— Мама считает, что нам нужно пожить отдельно. Пока ты не одумаешься.
Полина улыбнулась. Не зло, не горько. Просто с ясностью.
— Я уже всё решила, Андрей. Нам лучше развестись.
Муж растерянно смотрел на неё.
— Из-за какой-то ерунды?
— Не ерунды, — покачала головой Полина. — Из-за неуважения. Из-за несовпадений.
***
Развод прошёл легко. Без скандалов, без раздела имущества. Андрей вернулся к матери. Иногда общие знакомые говорили, как ему там тяжело. Полина слушала и молчала.
Год спустя её пекарня открыла второй филиал. Теперь в центре города можно было купить её знаменитые круассаны с кремом. Рядом — маленькая кофейня.
Как-то весной двери кофейни открылись, и вошёл Андрей.
— Можно кофе? И, может быть, поговорим?
— Кофе – можно, — улыбнулась Полина и указала на столик.
Андрей рассказывал о жизни с матерью, о том, как скучает по их дому. По ней.
— Помнишь, как мы мечтали о совместном отпуске? — осторожно спросил он.
Полина молча поставила перед ним чашку и кусок яблочного кекса.
— Я хотел спросить… Может, попробуем ещё раз?
Полина улыбнулась.
— Спасибо тебе, Андрей. За то, что когда-то вошёл в мою жизнь. И за то, что ушёл.
Он допил кофе и ушёл.
А Полина осталась. В своём доме. С растениями на подоконниках и любимыми туфлями в шкафу. С собственной жизнью.
