Осенние листья кружились под ногами, когда Вера Петровна неторопливо шла по аллее санатория «Лесная поляна». Холодный ветер пробирал до костей, но женщина упрямо продолжала свой ежедневный моцион. Врач настаивал на прогулках — два часа каждый день, несмотря на погоду.
— От вашего остеохондроза это лучшее лекарство, — повторял он с завидным упорством.
Три года после смерти мужа превратили её в механическую куклу — дом, школа, тетради, снова дом. Коллеги буквально заставили её взять путёвку.
— Вера, ты живой человек, а не памятник собственному горю, — сказала директриса, вручая ей конверт с документами.
Спорить с Маргаритой Степановной не решался никто, даже Вера с её тридцатилетним стажем преподавания литературы.
Задумавшись, она не заметила выступающий корень и оступилась. Острая боль пронзила лодыжку. Вера вскрикнула и едва не упала, но чьи-то сильные руки подхватили её в последний момент.
— Держитесь за меня. Кажется, вы подвернули ногу, — произнёс мужской голос.
Она подняла глаза. Высокий седой мужчина с военной выправкой смотрел на неё с неподдельной заботой. В его карих глазах читалось искреннее участие.
— Я в порядке, просто неудачно наступила, — попыталась улыбнуться Вера Петровна, но, сделав шаг, снова поморщилась от боли.
— Вижу я ваш порядок, — покачал головой незнакомец. — Давайте-ка я помогу вам добраться до корпуса. Меня, кстати, Михаил Андреевич зовут.
— Вера Петровна, — представилась она, неловко опираясь на его руку.
— Прекрасное имя. Как у Комиссаржевской.
Вера удивлённо посмотрела на своего спасителя.
— Вы знаете Комиссаржевскую?
Михаил улыбнулся, обнажив ровные зубы.
— Я хоть и бывший военный, но к искусству неравнодушен. Особенно к театру.
До медпункта они дошли, увлечённо обсуждая постановки Художественного театра. Медсестра, осмотрев лодыжку Веры, успокоила — простой ушиб, через пару дней пройдёт. Наложив тугую повязку, она отпустила пациентку.
Михаил Андреевич ждал в коридоре.
— Я провожу вас до номера, — сказал он тоном, не терпящим возражений.
С того дня они стали проводить время вместе. Утренние процедуры, совместные завтраки в столовой, прогулки по парку, когда нога Веры окончательно зажила. Михаил оказался интересным собеседником — начитанный, с хорошим чувством юмора, немного старомодный в своей галантности.
Вера поймала себя на том, что стала тщательнее укладывать волосы по утрам и даже достала из косметички помаду, которой не пользовалась с похорон мужа. Что-то давно забытое просыпалось в её душе — чувство, которое она считала навсегда утраченным.
В последний вечер перед отъездом они сидели в беседке на берегу небольшого пруда. Закатное солнце окрашивало воду в золотистые тона.
— Вера, — Михаил вдруг стал серьёзным. — Я понимаю, что две недели — слишком короткий срок, чтобы узнать человека. Но я бы очень хотел продолжить наше общение. Вы позволите мне звонить вам?
Сердце Веры Петровны забилось так сильно, что, казалось, было слышно в вечерней тишине. Она почувствовала себя нелепой школьницей, а не пятидесятипятилетней женщиной с двумя взрослыми детьми.
— Да, — просто ответила она, и улыбка осветила её лицо.
Вернувшись домой, Вера первым делом позвонила детям. Ольга, вечно занятая своими юридическими делами, разговаривала на бегу. Алексей, её младший, был более внимателен, расспрашивал о процедурах, как настоящий врач. Но рассказать о Михаиле Вера так и не решилась. Что-то останавливало её — может, страх перед их реакцией, а может, желание подольше сохранить это хрупкое чувство только для себя.
Прошёл месяц, наполненный телефонными разговорами и сообщениями. Михаил дважды приезжал к ней на выходные. Они ходили в кино, гуляли по городу, а однажды он повёл её в театр на «Вишнёвый сад». Глядя на сцену, Вера думала, что её сад тоже был вырублен три года назад со смертью мужа, но теперь, возможно, начинает расцветать заново.
На работе заметили её преображение. Вера подстриглась, сменив свою привычную строгую причёску на что-то более современное. В её гардеробе появились яркие блузки и шарфы.
— Вера Петровна, вы влюбились? — напрямик спросила десятиклассница Катя после урока литературы.
— С чего ты взяла? — смутилась Вера.
— У вас глаза светятся, — просто ответила девочка.
В тот вечер Вера долго смотрела на себя в зеркало, пытаясь увидеть то, что заметила её ученица. Действительно, морщинки вокруг глаз стали как будто менее заметными, а в глазах появился давно забытый блеск.
Раздался звонок в дверь. Вера вздрогнула — она никого не ждала. На пороге стояла Ольга с пакетами продуктов.
— Мама, решила заехать к тебе, приготовить что-нибудь вкусненькое. Ты же питаешься абы как.
Не успела Вера ответить, как послышались шаги на лестнице. Михаил поднимался с букетом астр — её любимых осенних цветов.
— Здравствуйте, — растерялся он, увидев Ольгу.
— Добрый вечер, — холодно ответила та, переводя вопросительный взгляд на мать.
— Ольга, это Михаил Андреевич, мой… друг, — Вера запнулась, не зная, как представить его дочери.
— Приятно познакомиться, — Михаил протянул руку, но Ольга сделала вид, что не заметила жеста, проскользнув мимо него в квартиру.
Вечер был мучительным. Ольга демонстративно молчала, отвечая односложно на попытки Михаила завязать разговор. Вера чувствовала, как сгущается напряжение, и в конце концов Михаил, извинившись, ушёл раньше запланированного.
Едва за ним закрылась дверь, Ольга взорвалась.
— Мама, ты с ума сошла? Кто этот мужчина? Откуда он взялся?
— Мы познакомились в санатории, — тихо ответила Вера, собирая посуду со стола.
— В санатории? — недоверчиво переспросила Ольга. — И что, за месяц ты настолько сблизилась с ним, что уже приглашаешь домой? Тебе не кажется, что это слишком быстро?
— Мне пятьдесят пять лет, Оля. Я не легкомысленная девчонка.
— Именно! Тебе пятьдесят пять, а ведёшь себя как подросток! — голос Ольги дрожал. — Как ты можешь так быстро забыть папу?
Эти слова ударили больнее пощёчины. Вера опустилась на стул, чувствуя, как слёзы подступают к горлу.
— Я не забыла твоего отца. Я любила его всю жизнь и буду любить, пока жива.
— Но прошло всего три года! — Ольга не унималась. — А ты уже крутишь роман с каким-то случайным мужиком! Что о тебе люди подумают?
— Мне всё равно, что подумают люди. Важно, что я чувствую.
— А ты подумала о нас? О том, каково нам видеть, как ты…
— Как я что? — Вера вдруг почувствовала прилив гнева. — Как я осмеливаюсь быть живой? Как не хочу провести остаток жизни в четырех стенах, оплакивая прошлое?
Ольга схватила свою сумку.
— Я расскажу Лёше. Посмотрим, что он скажет об этом.
Хлопнула входная дверь. Вера осталась одна. Она подошла к комоду, где стояла фотография мужа. Сергей смотрел на неё с портрета своим добрым, чуть лукавым взглядом.
— Что же мне делать, Серёжа? — прошептала она, касаясь пальцами холодного стекла.
Ей показалось, что муж улыбнулся ей с фотографии, как будто говоря: «Живи, Верочка. Я не держу тебя».
На следующий день после работы её ждал «семейный совет». Алексей и Ольга сидели на диване с одинаково напряжёнными лицами.
— Мам, мы хотим с тобой серьёзно поговорить, — начал Алексей. В отличие от эмоциональной сестры, он всегда старался сохранять спокойствие.
— Я вас слушаю, — Вера сложила руки на коленях, как примерная ученица.
— Оля рассказала мне о твоём… знакомом, — осторожно подбирал слова Алексей. — Мама, мы беспокоимся о тебе. Ты совсем ничего не знаешь об этом человеке.
— Я знаю достаточно.
— Правда? — вмешалась Ольга. — И что же ты знаешь? Где он живёт? Есть ли у него дети? Бывшие жёны? Долги? Судимости?
— Оленька, он бывший военный, подполковник в отставке…
— Военный! — фыркнула Ольга. — А документы ты его видела? Может, он вообще аферист, охотится за твоей квартирой!
Вера покачала головой. Абсурдность обвинений поражала.
— Ольга, во-первых, квартира записана на меня и никуда не денется. Во-вторых, Михаил живёт в своём доме за городом и материально вполне обеспечен.
— Все аферисты так говорят, — не унималась дочь. — Сначала втираются в доверие, потом…
— Хватит! — Вера повысила голос. — Я не позволю вам оскорблять достойного человека только потому, что вы не готовы принять мой выбор.
— Твой выбор, — тихо повторил Алексей. — А ты подумала о наших чувствах? Как мы должны относиться к чужому мужчине, который занимает место нашего отца?
— Никто не занимает место вашего отца, — Вера пыталась говорить спокойно. — Серёжа всегда будет в моём сердце. Но я ещё жива, и не хочу провести остаток дней в одиночестве.
— Но у тебя есть мы! — воскликнула Ольга.
— У вас своя жизнь. Ты сама приезжаешь раз в месяц, да и то на час.
Ольга вспыхнула.
— Если бы я знала, что ты тут романы крутишь, приезжала бы чаще!
— Чтобы контролировать меня? — горько усмехнулась Вера.
— Чтобы оградить тебя от ошибок! — Ольга встала. — Тебе пятьдесят пять, мама. В этом возрасте уже не начинают новую жизнь.
— А в каком начинают? В шестьдесят? В семьдесят? Или может быть, лучше просто тихо доживать свой век, не создавая неудобств детям? — голос Веры дрожал от обиды.
Алексей примирительно поднял руки.
— Давайте успокоимся. Мама, мы просто хотим убедиться, что ты не совершаешь ошибку. Может, познакомь нас с ним в нормальной обстановке? Пусть он придёт на обед в выходные.
— Он приглашал вас в кафе, чтобы познакомиться. Вы отказались, — напомнила Вера.
— Это другое, — отрезала Ольга. — Мы хотим увидеть его на нашей территории, понять, что он за человек.
Вера кивнула.
— Хорошо. Я поговорю с ним.
Но встреча так и не состоялась. Михаил звонил и Алексею, и Ольге, но оба находили предлоги, чтобы отложить знакомство. Вера видела, как дети саботируют любые попытки сближения, и это причиняло ей боль.
Приближался день рождения Веры. Утром раздался звонок в дверь — курьер доставил огромный букет белых роз и конверт. Внутри лежали два билета в театр на «Мастера и Маргариту» — её любимый спектакль.
«Моей Маргарите от преданного Мастера», — гласила записка, подписанная Михаилом.
Вера прижала билеты к груди. В последний раз она была в театре с Сергеем, незадолго до его болезни. Как давно это было…
Телефонный звонок вырвал её из воспоминаний.
— Мама, с днём рождения! — голос Ольги звучал радостно. — Мы с Лёшей приготовили сюрприз. Сегодня в семь вечера ждём тебя у меня. Будем только свои — я, Паша, Лёша с Настей и маленькая Машенька. Она так соскучилась по бабушке!
Сердце Веры упало. Семь вечера — именно в это время начинался спектакль.
— Оля, милая, я не могу сегодня.
Пауза.
— Что значит — не можешь? У тебя день рождения, мы всё подготовили.
— Понимаешь, у меня уже есть планы… — Вера замялась. — Михаил подарил билеты в театр.
Молчание на другом конце линии стало ледяным.
— Значит, ты предпочитаешь провести свой день рождения с этим… человеком, а не с собственными детьми и внучкой?
— Оля, ты не предупредила меня заранее. Если бы я знала…
— О, конечно! Теперь надо проверять твой график! — в голосе дочери зазвучали слёзы. — Маме уже не важно увидеть внучку, ей теперь театры подавай!
— Оля, перестань. Давай перенесём на завтра? Я приготовлю твой любимый пирог…
— Не утруждайся, — холодно ответила Ольга. — Передам всем, что ты занята.
Весь день Вера провела в смятении. Радость от предстоящего вечера была омрачена ссорой с дочерью. Но когда Михаил заехал за ней, элегантный в тёмном костюме, с искренней улыбкой и теплотой во взгляде, её сомнения начали таять.
Спектакль был великолепен. Сидя в бархатном кресле рядом с Михаилом, Вера чувствовала себя счастливой. Как будто годы одиночества и скорби уходили прочь, уступая место чему-то новому, светлому.
После театра они долго бродили по вечернему городу. Остановившись на мосту, Михаил внезапно взял её за руки.
— Вера, я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни слова.
— Я понимаю, что это неожиданно, — продолжал он. — И я знаю о сложностях с твоими детьми. Но я люблю тебя, Вера. Второй раз в жизни мне повезло встретить женщину, рядом с которой хочется просыпаться каждое утро.
— Мне нужно подумать, — прошептала она. — Дай мне немного времени.
Михаил кивнул и мягко поцеловал её руку.
Подъезжая к дому, Вера заметила машину Алексея. Сердце сжалось — предстоял неприятный разговор. Поднявшись на свой этаж, она увидела обоих детей, сидящих на лестнице у её двери.
— Где ты была? — вместо приветствия спросила Ольга. Её глаза были красными от слёз.
— В театре, я же говорила, — Вера старалась сохранять спокойствие, открывая дверь.
Дети вошли следом за ней. Алексей держался немного в стороне, но по его сжатым губам Вера видела, что и он на взводе.
— Как ты могла, мама? — начала Ольга, едва дверь закрылась. — В свой день рождения бросить семью ради…
— Ради чего? — Вера внезапно почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Ради трёх часов счастья? Ради возможности почувствовать себя женщиной, а не только матерью и бабушкой?
— А как же мы? — Ольга перешла на крик. — Мы для тебя уже ничего не значим?
— Прекрати истерику, — вмешался Алексей. — Мама, мы хотим серьёзно поговорить. Этот человек… он плохо влияет на тебя. Ты меняешься, становишься другой.
— Да, я меняюсь, — Вера сняла пальто и повернулась к детям. — Я начинаю жить. Впервые за три года я чувствую себя по-настоящему живой.
— Тебе кажется, что это любовь, но это просто возрастной кризис, — Алексей говорил тоном врача, объясняющего диагноз. — В твоём возрасте многие переживают такое. Это пройдёт.
— Моё чувство — не болезнь, чтобы от него лечиться, — Вера покачала головой.
— Это неприлично! — не выдержала Ольга. — Что о тебе подумают соседи? Коллеги? Ученики? Пожилая женщина бегает на свидания, как девчонка!
— Пожилая? — Вера горько усмехнулась. — В пятьдесят пять меня уже списали со счетов?
— Ты не понимаешь, — Ольга схватила мать за руку. — Мы беспокоимся о тебе. Вдруг он женится на тебе, а потом отберёт квартиру? Или истратит твои сбережения? Или…
— Господи, Оля! — Вера высвободила руку. — Ты юрист, ты лучше меня знаешь, как защитить имущество. Составим брачный контракт, если хочешь.
— Брачный контракт? — Ольга и Алексей переглянулись. — Он сделал тебе предложение?
Вера молчала, и это было красноречивее любых слов.
— Так вот в чём дело, — протянула Ольга. — Он торопится оформить отношения, пока ты не одумалась.
— Хватит! — Вера повысила голос. — Хватит придумывать заговоры там, где их нет. Михаил — порядочный человек, который делает меня счастливой. Почему вы не можете просто принять это?
— Потому что мы любим тебя! — воскликнула Ольга. — И не хотим, чтобы ты совершила ошибку!
— Моя жизнь — не ваша собственность, — твёрдо сказала Вера. — Я имею право на выбор.
— Хорошо, — Ольга скрестила руки на груди. — Выбирай. Или мы с твоей внучкой, или твой новый ухажёр.
— Оля! — одёрнул сестру Алексей, но было поздно.
Вера застыла, глядя на дочь. И вдруг в памяти всплыл давно забытый эпизод. Их с Сергеем первый год брака. Его мать, властная Анна Николаевна, устроила им скандал из-за того, что молодая невестка «неправильно» приготовила борщ.
«Выбирай, Серёжа! Или я, твоя мать, или эта девчонка!» — кричала она тогда. И муж, её добрый, надёжный Серёжа, обнял Веру за плечи и тихо, но твёрдо сказал матери: «Моя жена теперь моя семья».
Это воспоминание придало ей сил.
— Я всю жизнь посвятила вам, — голос Веры звучал неожиданно спокойно. — Я любила вашего отца и буду помнить его всегда. Но я ещё жива, и у меня есть право на счастье. Михаил — хороший человек, и он делает меня счастливой. Я выбираю жизнь, а не существование ради ваших представлений о том, как должна вести себя вдова.
Ольга отшатнулась, словно от удара. На её лице отразилось потрясение, сменившееся гневом.
— Что ж, твоё право, — процедила она сквозь зубы. — Но не жди, что мы будем делать вид, будто всё в порядке.
— И что Машенька будет приезжать к тебе в гости, пока здесь живёт чужой мужчина, — добавил Алексей.
Они ушли, громко хлопнув дверью. Вера опустилась в кресло, дрожащими руками достала телефон. Михаил ответил после первого гудка, словно ждал её звонка.
— Я согласна, — сказала она, и слёзы потекли по её щекам.
Прошло полгода. Вера и Михаил поженились — скромно расписались в ЗАГСе, без гостей и торжеств. Он переехал в её квартиру, привезя с собой только самые необходимые вещи и книги. Его загородный дом они решили оставить как дачу.
Семейная жизнь оказалась именно такой, о какой мечтала Вера — спокойной, наполненной взаимным уважением и нежностью. Михаил с пониманием относился к фотографиям Сергея, стоявшим на комоде, и иногда сам ставил перед ними свежие цветы.
С детьми отношения оставались натянутыми. Они созванивались по праздникам, Ольга изредка писала сухие сообщения. Но личных встреч не было. Вера скучала по внучке, но не жалела о своём выборе. Рядом с Михаилом она чувствовала себя защищённой и любимой.
Однажды вечером, когда они готовились ко сну, раздался телефонный звонок. Звонил Алексей — впервые за много недель.
— Мама, — его голос звучал необычно взволнованно. — У меня родился сын. Настя сейчас в роддоме, на Пушкинской. Ты… ты не могла бы приехать?
Вера едва не выронила телефон.
— Конечно, сынок! Сейчас же выезжаю!
Она поспешно переоделась, Михаил вызвал такси. По дороге они заехали в круглосуточный магазин за цветами и детскими принадлежностями.
В холле роддома Вера увидела заплаканную Ольгу. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
— Что случилось? — бросилась она к дочери. — С ребёнком что-то не так?
Ольга подняла покрасневшие глаза.
— У него порок сердца, мама. Врачи говорят, нужна операция… дорогостоящая. Страховка Лёши покрывает только часть.
Не раздумывая ни секунды, Вера сказала:
— Мы поможем. У меня есть сбережения.
Михаил, стоявший рядом, положил руку на плечо жены.
— У меня есть знакомый кардиохирург в военном госпитале. Я позвоню ему прямо сейчас.
Ольга впервые посмотрела на него без враждебности.
— Спасибо, — тихо произнесла она.
Следующие недели превратились в один бесконечный день, наполненный консультациями, анализами, звонками. Михаил связался со своим бывшим сослуживцем, который теперь возглавлял кардиологическое отделение военного госпиталя. Благодаря его рекомендации, малыша взял лучший детский кардиохирург страны.
Операция длилась шесть часов. Всё это время семья провела в коридоре, сидя плечом к плечу. Ольга, измученная бессонными ночами, в какой-то момент положила голову на плечо матери и заснула, как в детстве.
— Спасибо, что вы с нами, — тихо сказал Алексей, обращаясь к Михаилу.
Тот лишь кивнул в ответ. Слова были излишни.
Когда хирург вышел с сообщением, что операция прошла успешно, Вера заплакала от облегчения. Михаил обнял её, а потом, к удивлению всех, Ольга внезапно обняла их обоих.
Пока малыш восстанавливался после операции, Вера часто приезжала в больницу, иногда с Михаилом, иногда одна. В один из таких дней, когда они с Ольгой сидели в больничном кафетерии, дочь вдруг сказала:
— Прости меня, мама. Я была эгоисткой.
Вера удивлённо посмотрела на дочь.
— За что ты просишь прощения?
— За то, что не хотела видеть твоего счастья. Думала только о себе, о своих чувствах, — Ольга крутила в руках чашку с остывшим кофе. — Знаешь, когда я увидела тебя с ним… с Михаилом Андреевичем… мне показалось, что ты предаёшь не только папу, но и нас. Как будто пытаешься создать новую семью взамен старой.
— Оленька, — Вера взяла дочь за руку. — Никто и ничто не заменит мне вас. Вы — часть меня, часть моей жизни с вашим отцом. Но я не могу жить только прошлым.
— Я понимаю это теперь, — кивнула Ольга. — Когда увидела, как ты переживаешь за Димочку, как Михаил Андреевич помогал нам… Мы вели себя как избалованные дети, правда?
— Вы беспокоились обо мне, — мягко ответила Вера. — Это нормально.
— Нет, это было не беспокойство, а эгоизм, — Ольга горько усмехнулась. — Я боялась, что ты перестанешь нас любить так, как раньше. Что в твоей жизни появится кто-то важнее нас.
— Это другая любовь, Оля. Она ничего не отнимает у вас.
Когда малыша выписали из больницы, на скромное торжество по этому поводу собралась вся семья. Алексей, непривычно растроганный, сам протянул руку Михаилу.
— Спасибо за всё, что вы сделали для моего сына.
— Для нашего внука, — поправил его Михаил, и Алексей после секундного колебания кивнул.
Спустя три месяца Вера и Михаил решили отметить свою свадьбу — теперь уже по-настоящему, с гостями и праздничным ужином. На небольшое торжество в ресторане пришли коллеги Веры, друзья Михаила, и, конечно, дети с семьями.
Когда настало время тостов, Ольга неожиданно попросила слова. Она встала, волнуясь, оглядела присутствующих и начала:
— Когда-то давно, когда я была совсем маленькой, папа читал мне сказку про фею Времён Года. Каждый сезон она была разной: весной — юной и полной надежд, летом — цветущей и сильной, осенью — мудрой и немного грустной, а зимой — седой и уставшей. Я спросила тогда: «А что лучше, папа?» Он ответил: «Каждое время прекрасно по-своему. Но осень особенная — это время, когда природа дарит последние яркие краски перед зимним сном». — Ольга сделала паузу, глядя на мать и Михаила. — Я не понимала этого, пока не увидела, как расцвела моя мама в своей осени. За любовь, которая не знает возраста. И за мудрость, которой нам всем ещё учиться и учиться.
Вера смотрела на дочь сквозь слёзы. Потом перевела взгляд на Михаила, на его седые волосы, добрые глаза, тёплую улыбку. Её осень оказалась ярче и теплее, чем она могла представить. А может быть, это была не осень вовсе, а вторая весна — пора нового расцвета, новых надежд и новой любви.
— За вас, — Алексей поднял бокал. — За вашу смелость и за то, что вы научили нас главному — никогда не поздно начать жить заново.
Вера сжала руку мужа под столом. Всё только начиналось. И впереди было ещё так много счастливых дней.
