Полина стояла у окна, так и не отважившись отпить из чашки остывшего кофе. Внизу, под балконом, стояла их машина — серебристая иномарка, за которую она платила три года. Её машина. Хотя формально — их.
— Ты чё, стоишь как статуя? — раздался за её спиной голос Артема, без всякого намёка на заботу, просто раздражённый, как обычно. Он зашёл на кухню, потягиваясь, будто его просто потрясло великое напряжение — так, как обычно тянутся те, кто встал с дивана.
Полина не повернулась.
— Да так. Думаю. — её голос был ровным, но в нём скрывалась тяжесть, которую невозможно было не заметить.
— О чём? — он подошёл ближе, от него пахло вчерашним пивом. Прямо в лицо.
— О том, что банк звонил вчера. Напоминает про очередной платёж.
Артем рассмеялся, но смех его был фальшивым, как десятирублёвая монета в ларьке.
— Пусть звонят, чё. Ты же платишь.
— Да, я. А ты?
Он нахмурился, как всегда, когда его ставят в тупик.
— Ты ж знаешь, у меня сейчас не лучший период. Работу нормальную не найти.
— Три года «не лучший период»? — Полина наконец повернулась к нему. — Артем, это не период. Это твоя жизнь, которая застряла в болоте. И ты сам туда заплыл, даже не пытался выбраться.
Он фыркнул, хватая с фруктовой тарелки яблоко, так, будто каждое его движение было актом абсолютной победы. И по его лицу можно было бы снимать комедийные сцены.
— Ну вот, опять начинается. Я ж не сижу сложа руки!
— Нет? А что ты делаешь? Только сидишь на моей шее, как паразит!
Он резко швырнул яблоко в мойку. Было видно, что в этот момент не только яблоко отправляется в мусор, но и его собственные мозги.
— Ты вообще слышишь, что ты говоришь? «Моя шея», «моя машина»… Может, хватит уже считать, кто что купил, а? Мы ж семья!
— Семья? — Полина рассмеялась, но смех был горьким. — Семья — это когда двое. А у нас, как всегда, я одна тащу всё, а ты только потребляешь. И твоя мамаша с её советами мне точно не помогает. Если бы ты слушал, как она на меня настраивает…
Артем побледнел, но это не помешало ему сделать вид, что ему всё равно.
— Ты что, совсем с ума сошла? О чём ты говоришь?
— О том, что вчера я видела твои сообщения с Ниной Петровной. «Мама, как бы переоформить машину, чтобы Полина не отсудила?»
Тишина. Настолько тяжёлая, что её можно было резать ножом.
Артем заерзал, потом резко шагнул к ней, схватил её за руку. Он был готов взорваться.
— Ты лазила в мой телефон?!
Полина не отстранилась, и это было в первый раз за долгое время. Не было страха. Только холодная решимость.
— Да. И знаешь что? Я не пожалела.
Он сжал её запястье так, что оно стало побелевшим от боли.
— Ты перешла черту!
— Нет, Артем. Ты её давно перешёл. И теперь у тебя проблемы.
Мамин мальчик
Нина Петровна сидела в кресле в гостиной, с чашкой чая, как истинная королева. На её лице застыла такая уверенность, что Полина невольно почувствовала себя чуждой в этом доме. Когда Полина вошла, свекровь даже не удосужилась поднять взгляд.
— О, это ты. Надеялась, что уже не вернёшься.
— Почему? — Полина бросила сумку на диван, устало и с раздражением. — Чтобы вы с сыном спокойно делили мою машину?
Нина Петровна наконец повернулась, и в её глазах заиграл холодный огонь, от которого не то чтобы стало легче, а наоборот — тошно.
— Наша машина, дорогая. Всё, что куплено в браке, — общее.
— На мои деньги.
— А кто считал? — свекровь снова улыбнулась. Её улыбка была сладкой, но настолько фальшивой, что если бы её срезать, можно было бы десятки лет ржать. — Ты сама выбрала такого мужа. Так что сама и расхлебывай.
Полина сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Вы уже подали документы на переоформление?
— А тебе-то какое дело? — свекровь продолжала медленно пить чай, даже не обратив внимания. — Если хочешь разводиться — разводись. Но машину не получишь.
Полина расплелась в улыбке, но в ней было столько яда, что у Нины Петровны это, наверное, уже должно было вызывать сомнения.
— Вы правда думаете, что я позволю вам меня обокрасть?
— Ой, — свекровь фальшиво надула губы, изображая удивление. — Какая грозная. Артем! Твоя жена опять истерит!
Из спальни вышел Артем, с телефоном в руке. Он был весь такой: «Я тебя сейчас всё успокою».
— Полина, давай без скандалов.
— Без скандалов? — Полина развернулась к нему. — Ты с мамой уже готовите аферу, а я должна молчать?
— Никакой аферы! — он развёл руками, делая вид, что всё нормально. — Мы просто страхуемся. На случай, если ты…
— Если я что? Решу уйти от тебя? Так ты уже всё решил за меня.
Артем покраснел, и было видно, как его глаза полыхают от злости, но от бессилия он не мог ничего сделать.
— Ты сама всё портишь! Мы могли бы жить нормально, если бы ты не копалась в моих вещах!
Полина подошла к нему близко. Её взгляд был холодным, как лезвие ножа.
— Знаешь что, Артем? Я подумала… может, тебе стоит пожить с мамой. Насовсем.
Доказательства
Юрист откинулся на спинку кресла, устало потирая переносицу. Его лицо было без выражений, но глаза выдали усталость, которую он пытался скрыть.
— Дарственная уже оформлена? — спросил он, не поднимая глаз от стола.
— Да, — Полина кивнула. — Но я могу доказать, что платила за машину одна. Вот все платежки, вот выписки с моего счета.
Юрист молча принял документы, просматривал их тщательно, но с какой-то отстранённостью, как если бы это было не первое дело с такой ситуацией.
— А муж работал в это время? — наконец спросил он, не отрываясь от бумаг.
— Нет. Только подрабатывал, но официального дохода не было.
Он поднял взгляд и вздохнул.
— Хм… Тогда есть шанс оспорить. Но вам придётся доказать, что он сознательно хотел вас обмануть.
Полина уже не знала, сколько раз она повторяла эту фразу про «сознательные обманы» и «нечистые намерения». В голове всё смешивалось: слова, факты, чувства. Но она делала это, потому что иначе не могла.
Она достала телефон и, не глядя на него, показала юристу переписку с Артемом и его матерью.
— Вот переписка Артема с матерью. Они обсуждают, как переоформить машину до развода.
Юрист ухмыльнулся, но это было не то удовольствие, которое приносит удачная шутка.
— О, это уже серьёзно. Суд любит такие «невинные» семейные чатики.
Полина глубоко вдохнула. Чувствовала, как нарастают комок и тяжесть в горле, но она не собиралась сдаваться. Ещё нет.
— Я хочу, чтобы они оба получили по заслугам.
Юрист внимательно посмотрел на неё, как будто пытаясь понять, до конца ли она осознаёт, что на самом деле за этим стоит.
— Вы уверены? Это будет грязно.
— Они начали, — сказала Полина, едва сдерживая гнев, который ещё недавно был как холодная волна, заливавшая её с головы до ног. Сейчас это был ледяной огонь.
Финал с сюрпризом
В зале суда было тихо. Судья огласил решение, голос его был монотонным и без эмоциональным, что только усиливало напряжение.
— Дарственная признана недействительной. Автомобиль возвращается истице.
Нина Петровна вскочила так, как будто её укусила оса.
— Это беззаконие! — её голос дрожал от ярости и досады.
Артем сидел, опустив голову. Он не знал, что делать, как реагировать, и скорее всего, сам не знал, что чувствует. Он потерял, и не мог с этим смириться.
— Полина… — он попытался дотронуться до её руки, но она резко отдернулась, как если бы его прикосновение было чем-то грязным.
— Всё, Артем. Ты проиграл.
Его лицо исказилось от какого-то непонятного чувства, и в этот момент он схватил её за плечи, его руки стали жесткими и отчаянными.
— Ты не можешь просто так уйти! Мы же…
— Мы уже ничего, — она оттолкнула его, и его руки не удержали её. — И если попробуешь что-то ещё — я выложу твою переписку в соцсети. Пусть все знают, какой ты «хороший» сын и муж.
Нина Петровна зашипела, как змея, готовая ужалить.
— Ты… ты… — её слова застряли в горле, потому что она не могла даже найти подходящих слов для того, чтобы выразить всю свою ненависть.
— Да, я. И теперь у вас нет ни машины, ни меня. Наслаждайтесь. — Полина сказала это спокойно, но внутри у неё всё бурлило. Она развернулась и вышла из зала, не оглядываясь. Ни на него, ни на Нину Петровну. Она знала, что всё решено. И что ничего уже не будет как прежде.
Месть по-женски
Полина стояла, прижав ухо к двери, словно пытаясь слиться с темным коридором. За стеной голос Артема был приглушен, но она всё равно различала каждое слово, и каждое из них будто взрывало её изнутри.
— Да, мам, всё готово. Документы на квартиру уже переоформляются. Она даже не знает.
Слова Артема звенели в ушах, а кровь ударила в виски. Сначала машина, теперь квартира. Её квартира. Не его. Она пыталась вникнуть в детали, но не могла, ощущая, как сердце сжимается от ярости.
Полина отошла от двери, стараясь, чтобы не скрипнули половицы, как всегда в такие моменты. В голове уже складывался план. Четкий и безжалостный.
На следующий день она пришла домой раньше обычного. Артем, как всегда, валялся на диване, уткнувшись в телефон, ничем не выдавая, что мир вокруг него рушится.
— О, ты рано, — лениво сказал он, даже не подняв глаза от экрана.
— Да, отпустили пораньше, — Полина ответила с той улыбкой, которая могла бы стать орудием пыток, но она была холодной, как лёд. — Кстати, ты не видел мои документы? Паспорт, СНИЛС?
Артем напрягся, но он старался сохранять видимость спокойствия. Он же всегда был таким — на виду ничего не выдавать, а внутри варить. Это было его кредо, его защита.
— Нет. А зачем? — его голос стал чуть более настороженным.
— На работе требуют копии. Ладно, поищу, — сказала она, уже в очередной раз чувствуя, как всё вокруг готово вот-вот лопнуть от этого напряжения.
Полина прошла в спальню, зная, что теперь он, конечно, полезет проверять, где лежат его бумаги. Неважно, что она уже всё знала. Главное — он думал, что она не заметила. И это было её преимуществом.
Через час Артем вышел из дома — «в магазин». Полина дождалась, пока за ним закроется дверь. Тогда, как шахматист, она сделала свой ход.
Она села за его ноутбук, легко введя пароль. Её день рождения. Как мило, как наивно. Всё-таки иногда Артем оказывался неплохим партнёром в их игре.
Папка «Квартира» открылась сразу.
Договор дарения. Это была её подпись. Но очень похожая. Почерк не её. Легкий фальши, который они так хорошо пытались скрыть. Полина не колебалась ни секунды. Она всё снимала на телефон.
Затем открылся чат.
— Мам, всё ок. Она ничего не знает. Через неделю подпишем и можно выгонять.
Полина почувствовала, как дрожат её пальцы, но не позволила себе сломаться. Вместо этого она быстро скопировала все файлы и отправила их себе на почту. Она ещё не знала, как она будет действовать, но интуиция подсказывала — всё уже решено.
Полина набрала номер юриста.
— Это подлог, — сказал юрист, просмотрев документы. — И очень глупый. Вы можете не только отменить сделку, но и завести на него дело.
— Я знаю, — Полина слабо улыбнулась. Всё было сделано, но она не торопилась. — Но сначала я хочу кое-что сделать.
На следующий день Полина вернулась домой с большим пакетом. Она пришла не просто так — с мыслями, которые наконец-то обрели форму.
— Что это? — Артем нахмурился, посмотрев на пакет. Он был уверен, что это не просто «пакет». Он почувствовал, что сейчас что-то случится.
— Подарок тебе и твоей маме, — сказала она, улыбнувшись сладко, но так, что её улыбка скорее напоминала оскорбление, чем доброжелательность. Она вытряхнула на пол документы. Не просто документы. Это было всё. Распечатки, переписка. Скриншоты, которые, казалось, вырвали у него душу.
Артем побледнел. Его глаза раскрылись в ужасе.
— Ты… — он не мог найти слов.
— Я знаю всё, — Полина говорила спокойно, хотя внутри у неё что-то бурлило. Она не давала себе воли. — И знаешь что? Я уже подала заявление в полицию. За подлог.
Его лицо перекосилось. Он вскочил, не в силах оставаться в этой комнате, не в силах смотреть на неё. Он был в панике.
— Ты не посмеешь! — его голос был хриплым от отчаяния.
— Уже, — с тихим удовлетворением сказала она.
Артем бросился к ней, схватил за руку, будто пытаясь удержать её, не давая ей уйти. В его глазах сверкала паника, и она чувствовала это всем телом.
— Ты всё испортишь!
— Нет, Артем, — Полина спокойно высвободила руку. — Это ты всё испортил. Сам.
И в тот момент, когда он замер, раздался звук открывающейся двери. На пороге стояли двое полицейских.
— Артем Серебряков? Вам нужно пройти с нами.
Полина стояла и смотрела, как его уводят. Он пытался что-то сказать, но из его губ не вырывалось ничего, кроме разочарования. Он уже понял, что всё кончено.
На шум примчалась Нина Петровна. Она застыла в дверях с открытым ртом, в глазах была смесь негодования и недоумения.
— Ты… ты… — её слова застряли, не находя выхода.
— Да, — Полина ответила с улыбкой, которая могла бы показаться улыбкой победителя, если бы не этот холод в глазах. — Это я.
Последний гвоздь
Дождь хлестал по окнам, и Полина, сидя в темной комнате, смотрела, как капли срываются с крыш, будто в погоне за чем-то, что так и не успевают поймать. Телефон на столе дрогнул, и на экране высветилось сообщение от Лены, её подруги-риелтора.
— Твой «бывший» с мамашей выставили квартиру на продажу. Уже нашли покупателя. Срочно звони.
Полина сжала телефон так, что стекло чуть не треснуло. Они не остановились. Неужели после всего, что было? После подлогов, после полиции, после унизительных разбирательств — они снова полезли в её жизнь.
— Хорошо, — написала она, стиснув зубы. — Найди мне этого покупателя.
Через два дня в её почте лежало письмо: сканы договора, где её доля «продавалась» некоему Дмитрию Семёнову за жалкие деньги. Подпись — размашистая, но явно поддельная.
— Готово, — написал юрист. — Осталось только подловить их с поличным.
Полина улыбнулась. Всё шло по плану.
Тот же вечер, и через пару часов на телефоне снова высветился звонок от Лены.
— Дмитрий Семёнов сам звонит Нине Петровне. Говорит, что готов купить долю наличными, без лишних вопросов.
— Когда приезжает?
— Завтра в четыре.
На следующий день, в квартире Нины Петровны, как и было договорено, встретились покупатель и продавцы. Артём и его мать встретили мужчину у подъезда. Он был в дорогом пальто, с портфелем, набитым деньгами (на самом деле, с одной настоящей купюрой сверху и пачками бумаги внутри).
— Документы есть? — спросил «Дмитрий», заходя в квартиру.
— Конечно! — Нина Петровна суетливо разложила бумаги на столе. — Только подпись, и всё ваше!
Артём нервно ёрзал на стуле, не зная, как вести себя. Каждый взгляд был настороженным, а в его глазах читалась паника.
— Вы уверены, что она… то есть, предыдущая владелица, не появится? — спросил он, пытаясь скрыть тревогу в голосе.
— Абсолютно, — «покупатель» улыбнулся. — Я же говорю — никаких проблем.
Нина Петровна подписала договор и тут же подтолкнула сына:
— Давай, подписывай!
Артём нерешительно взял ручку, но в этот момент дверь распахнулась, и Полина появилась на пороге. За ней — двое в форме.
— Здравствуйте, — сказала она, спокойно, с равнодушием в голосе. — Опять что-то продаёте?
Артём вскочил, опрокинув стул.
— Ты… ты… — он не мог произнести ни слова.
— Я, — кивнула Полина, не двигаясь с места.
Дмитрий Семёнов достал удостоверение.
— Капитан МВД Родионов. Вы задержаны за попытку мошенничества в особо крупном размере.
Нина Петровна вскрикнула и завизжала:
— Это провокация!
— Нет, — Полина сделала шаг вперёд, её взгляд был твёрд, как камень. — Это последний гвоздь в крышку вашего гроба.
Полина достала диктофон и бросила его на стол. Кнопка нажата. Всё записано.
— Всё записано. Ваши признания. Ваши подписи. Ваша жадность, — сказала она спокойно.
Артём бросился к окну, словно надеясь на чудо — на помощь, на спасение, но там уже стояли ещё двое сотрудников. Его лицо побледнело. Страх заполнил его.
— Сука! — он завыл, хватаясь за голову, как будто это могло что-то изменить.
Полина повернулась к нему в последний раз. В её глазах не было ни сожаления, ни гнева — только холодная решимость.
— Нет, Артём, — сказала она с лёгким усмешкой, шагнув ближе. — Просто я наконец-то научилась играть по твоим правилам.
Дверь закрылась. Навсегда.
