— Я же работаю. И ты работаешь. Может, готовить через день?
— Что? — он рассмеялся, как будто я рассказала анекдот. А через полчаса я услышала хлопок чемодана.
— Я не на это подписывался, — сказал он.
***
Валентин всегда был для меня загадкой. Мы познакомились три года назад в парке, когда я читала книгу на скамейке. Между нами сразу возникло притяжение. Через шесть месяцев мы съехались, а спустя год поженились. Я думала, что знаю его. Но, как выяснилось позже, многие его убеждения оставались для меня скрытыми.
Наша жизнь под одной крышей сначала казалась идеальной. Я готовила, он занимался машиной и мелким ремонтом. Мне казалось, что это справедливо. Но вскоре я получила повышение, и стала приходить домой вымотанной, а Валентин по-прежнему ждал, когда я приготовлю ужин.
***
В тот вечер я просто устала. Задержалась на работе до девяти, а когда вернулась, Валентин сидел в кресле с ноутбуком и даже не поднял глаз.
— Привет, — сказала я, ставя сумку в прихожей. — Сегодня был такой день…
— Угу, — он продолжал смотреть в экран.
Я прошла на кухню. В раковине скопилась посуда, на столе остались крошки. В холодильнике почти ничего не было.
— Ты что-нибудь ел? — спросила я из кухни.
— Бутерброды, — отозвался он. — А что на ужин?
Этот вопрос стал последней каплей. Я глубоко вдохнула и вернулась в комнату.
— Валентин, мне нужно с тобой поговорить.
Он наконец оторвался от ноутбука и посмотрел на меня с лёгким раздражением.
— О чём?
— О нашем быте.
Он нахмурился:
— Что-то не так?
— Я же работаю. И ты работаешь. Может, будем готовить через день по очереди?
— Что? — он рассмеялся, как будто я рассказала анекдот.
Я не ожидала такой реакции. Возможно, ему нужно время осмыслить?
— Я серьёзно, Валентин. Я прихожу поздно, устаю не меньше тебя. Почему домашние обязанности распределены так неравномерно?
Он закрыл ноутбук и отложил его в сторону. Его лицо стало серьёзным, почти каменным.
— А разве не ты хотела этого? Хозяйничать на кухне, создавать уют? Моя мама всегда говорила, что женщина должна…
— Я не твоя мама, — перебила я. — И мы живём не в прошлом веке. Я предлагаю равное партнёрство.
— Равное? — он поднял брови. — А кто менял масло в твоей машине на прошлой неделе? Кто прибил полку в ванной?
— Это другое, и ты знаешь это. Я говорю о ежедневных делах. Ужин нужен каждый день, а масло меняется раз в несколько месяцев.
Он встал с кресла, и я заметила, как напряглись его плечи.
— Моя работа важнее, Арина. Я зарабатываю больше.
— Серьёзно? Ты сейчас это сказал?
А через полчаса я услышала хлопок чемодана. Валентин стоял в коридоре, собранный, с ключами в руке.
— Я не на это подписывался, — сказал он.
***
Дверь захлопнулась, и звук этот раскатился по квартире, отскакивая от стен и пола, словно мячик, брошенный в пустой колодец. Я прижала ладони к ушам, но эхо уже проникло внутрь, засело в голове назойливым свидетелем произошедшего.
Парадоксально, но первое, что я почувствовала — облегчение. Густое, вязкое, как мёд, оно разливалось по телу, смешиваясь с недоумением. Как легко оказалось разрушить то, что строили три года.
Я сползла по стенке на пол, вытянула ноги.
Ночью квартира превратилась в незнакомое пространство. Скрипы половиц, шорохи труб — всё звучало иначе без второго дыхания рядом. Я включила все лампы, наполнила пустоту светом и собственным присутствием.
Утром позвонила начальница.
— Можешь сегодня поработать из дома? Клиент перенёс встречу на завтра, а отчёт нужно доделать в спокойной обстановке.
Я усмехнулась. Моя квартира превратилась в подобие необитаемого острова — какая уж тут «спокойная обстановка». Но я согласилась.
На шестой день я открыла шкаф Валентина. Пустые плечики раскачивались, напоминая о моем одиночестве. Несколько забытых рубашек, носки без пары, старый свитер. Удивительно, как мало следов оставляет после себя человек.
На дне шкафа обнаружилась коробка — та самая, в которой он хранил памятные вещи. Я думала, он забрал её. Внутри лежали наши фотографии, засушенный цветок, который он подарил мне на первую годовщину, билеты в кино. Интересно, это забывчивость или осознанное решение оставить прошлое позади?
Дверь захлопнулась, и звук этот раскатился по квартире, отскакивая от стен и пола, словно мячик, брошенный в пустой колодец. Я прижала ладони к ушам, но эхо уже проникло внутрь, засело в голове назойливым свидетелем произошедшего.
Парадоксально, но первое, что я почувствовала — облегчение. Густое, вязкое, как мёд, оно разливалось по телу, смешиваясь с недоумением. Как легко оказалось разрушить то, что строили три года.
Я сползла по стенке на пол, вытянула ноги. Пыль под плинтусом сбилась в причудливые узоры. Надо бы протереть, подумала я отстранённо. Но теперь этот угол принадлежал только мне и моей лени.
Ночью квартира превратилась в незнакомое пространство. Скрипы половиц, шорохи труб — всё звучало иначе без второго дыхания рядом. Я включила все лампы, наполнила пустоту светом и собственным присутствием. Расставила по углам запахи — заварила мятный чай, которого Валентин не переносил, раскрыла флакон с терпкими духами, к которым он всегда морщился.
Я никогда не думала, что место может так быстро избавиться от следов человека.
Утром позвонила начальница.
— Можешь сегодня поработать из дома? Клиент перенёс встречу на завтра, а отчёт нужно доделать в спокойной обстановке.
Я усмехнулась. Моя квартира превратилась в подобие необитаемого острова — какая уж тут «спокойная обстановка». Но я согласилась.
На шестой день я открыла шкаф Валентина. Пустые плечики раскачивались, как маятники забытых часов. Несколько забытых рубашек, носки без пары, старый свитер. Удивительно, как мало следов оставляет после себя человек.
На дне шкафа обнаружилась коробка — та самая, в которой он хранил памятные вещи. Я думала, он забрал её. Внутри лежали наши фотографии, засушенный цветок, который я подарила на первую годовщину, билеты в кино. Интересно, это забывчивость или осознанное решение оставить прошлое позади?
Я закрыла коробку, не разглядывая содержимое. Убрала на антресоль повыше, где она скроется под слоем пыли и времени.
***
В офисе Алиса принесла мне кофе, поставила чашку на край стола.
— Выглядишь уставшей, — сказала она без обычных расшаркиваний.
Я взяла чашку, отпила.
— Не сплю нормально.
— Проблемы?
Я медлила с ответом, затем просто кивнула.
— Валентин съехал.
Алиса медленно опустилась на стул напротив. На её лице не было наигранного сочувствия, только внимательный взгляд.
— Серьёзно? Вы же казались… идеальной парой.
— Я попросила его готовить через день, — произнесла я, удивляясь, как буднично звучат эти слова. — И он собрал чемодан.
— Ты шутишь?
— Нет. Оказывается, для некоторых мужчин кастрюля страшнее развода.
***
Через две недели Валентин прислал сообщение: «Нужно поговорить о нашей квартире и общих вещах».
Мы купили эту квартиру вскоре после свадьбы. Двушка в спальном районе, не самая близкая к центру, зато просторная и светлая. Валентин всегда жаловался на дорогу до работы, но мне нравился тихий двор и парк неподалёку.
Я предложила для встречи нейтральную территорию — тихое кафе с минималистичным интерьером, подходящее место для непростого разговора о разделе совместно нажитого.
Он ждал меня за угловым столиком, сгорбившись над чашкой. Я села напротив, заметив, как он вздрогнул. Будто не ожидал, что я материализуюсь из обещания прийти.
— Привет, — сказал он.
— Привет.
Мы замолчали, глядя на свои руки. Когда-то эти руки так хорошо знали друг друга, а теперь казались чужими конечностями, случайно оказавшимися за одним столом.
— Насчёт нашей квартиры… — начал он.
— Я бы хотела её оставить, — сказала я. — Могу выплатить твою долю постепенно, если согласишься.
Он поколебался, явно взвешивая варианты.
— Мне нужны деньги сейчас, чтобы начать с нуля, — наконец произнёс он. — Может, лучше продадим и разделим?
— Ты же знаешь, как долго мы её искали, — я старалась говорить спокойно. — И сколько сил вложили в ремонт. Продавать сейчас… это потеря денег.
— Но половина стоимости квартиры — это серьёзная сумма.
— Я могу взять кредит, — я не планировала этого, но слова вырвались сами собой. — Выплачу тебе твою часть сразу.
Он удивлённо поднял брови.
— Ты правда настолько хочешь там остаться?
— Да, — твёрдо ответила я. — Это… моё пространство теперь.
Он кивнул, не скрывая облегчения. Похоже, мысль о доле в квартире, привязывающей его ко мне, тяготила его не меньше.
— Хорошо. Когда сможешь оформить документы?
— На следующей неделе. Я уже подготовила список твоих вещей, которые остались. Можешь забрать в любое время.
Как быстро всё меняется, подумала я. Ещё недавно мы обсуждали планы на будущее, а теперь холодно делим имущество.
После обсуждения квартиры наступила неловкая пауза. Валентин крутил в руках салфетку, словно собираясь с мыслями.
— Кстати, — он наконец поднял глаза. — На новом месте познакомился с соседкой по лестничной клетке… Она иногда помогает с готовкой.
КОНЕЧНО.
Я ждала, что внутри что-то оборвётся, что горло сдавит ревность или обида. Но ничего не произошло. Я просто смотрела на человека, который когда-то был центром моей вселенной, а теперь рассказывал про какую-то соседку с лестничной клетки.
— Хорошо, — сказала я. — Рада, что ты нашёл того, кто готовит за тебя. Видишь, иногда нужно просто попросить.
Он поморщился.
— Я не это хотел сказать.
— А что ты хотел сказать, Валя? Что тебе там хорошо? Что ты двигаешься дальше? Я тоже двигаюсь дальше. Но разница в том, что я буду двигаться без шлейфа из несправедливых ожиданий.
Он опустил глаза и стал медленно размешивать остывший напиток в чашке.
— Мне жаль, что так вышло.
— Мне тоже, — честно ответила я. — Но, знаешь, лучше сейчас, чем через десять лет, когда я бы начала по-настоящему ненавидеть тебя за эту кухню.
***
Домой я возвращалась пешком. Зашла в магазин, купила ингредиенты для сложного блюда, рецепт которого давно хотела попробовать. Валентин считал такую еду «показухой».
На кухне я расставила всё по местам, включила музыку, которую выбрала сама. Нарезала, взбивала, смешивала, не заботясь о том, что кто-то сочтёт это пустой тратой времени.
И пока разогревалась духовка, я вдруг поняла, что моё одиночество — это не пустота, которую нужно заполнить. Это пространство, в котором можно дышать полной грудью. Пространство, в котором я могу быть собой без оправданий.
***
Я грустила не по Валентину. Я грустила по иллюзии партнёрства, которого у нас никогда не было.
Через месяц после нашей встречи в кафе Валентин приехал за оставшимися вещами. Я сложила их в коробки, чтобы не пришлось ходить по квартире. Он выглядел как гость, который случайно забрёл не по тому адресу.
Стоя в дверях, он вдруг замялся.
— Знаешь, я… часто думаю о том вечере.
Я молчала, ожидая продолжения.
— Может, мы могли бы попробовать снова? — он поднял глаза, в которых читалось что-то похожее на надежду. — Я многое понял за это время.
Я смотрела на него и не узнавала человека, с которым прожила три года. Как будто он был персонажем из сна, который при свете дня кажется незнакомцем.
— А что случилось с соседкой, которая готовит? — спросила я.
Он поморщился.
— Ничего не случилось, просто…
— Просто ты понял, что готовка — это не самое страшное, что может быть в отношениях?
Он кивнул. Не понимая, что дело давно не в готовке. Дело в уважении. Дело в готовности меняться вместе.
— Прости, Валентин, но мне кажется, нам действительно нужны разные вещи.
Он медленно кивнул, поднял коробки.
— Если передумаешь…
— Не передумаю, — мягко сказала я.
Когда дверь за ним закрылась, я не услышала эха. Только тишину, которая наконец-то принадлежала мне одной.
***
По выходным я теперь хожу на мастер-классы по керамике. Мои руки покрываются глиной, я создаю несовершенные, но свои формы. Иногда они трескаются при обжиге, иногда получаются кривыми. Но они настоящие.
Лепка глины учит меня тому, чего так не хватало в отношениях с Валентином — принятию несовершенства. Он требовал идеального ужина каждый вечер, но не мог принять моей усталости. Я же теперь учусь ценить трещины и неровности — в глине и в жизни.
Я учусь быть своим собственным золотом.
В парке, где мы познакомились, теперь проводят йогу на рассвете. Я прихожу туда с ковриком, становлюсь в ряд с незнакомыми людьми. Мы дышим в унисон, растягиваем мышцы, учимся держать равновесие.
И каждый раз, когда я прохожу мимо той самой скамейки, где познакомилась с Валентином, я киваю ей, как старой знакомой, которая видела начало истории. Но не является её финалом.
