— Твой муж снова пришёл в этих затёртых джинсах? — мамин голос разрезал тишину на кухне, как нож масло. — Неужели нельзя было купить ему что-нибудь приличное?
Лена замерла с чашкой в руках. Андрей сидел в соседней комнате с их трёхлетней дочкой Машей и читал ей сказку. Его тихий, добрый голос доносился из-за приоткрытой двери. А мама… мама снова начала.
— Мам, пожалуйста, не надо, — тихо попросила Лена, дрожащими руками ставя чашку на стол.
— Не надо? — Галина Петровна выпрямилась во весь свой внушительный рост. В свои шестьдесят она всё ещё была женщиной, привыкшей командовать. — А мне не надо краснеть перед соседями! Вчера встретила Зинаиду Фёдоровну в магазине, она спросила, как дела у дочки. Что я ей скажу? Что моя Леночка, которая окончила институт с красным дипломом, живёт с каким-то… электриком?
Слово «электрик» прозвучало так, словно мама сказала что-то неприличное.
— Андрей — хороший человек, — Лена почувствовала, как в груди разгорается знакомый огонёк. — Он любит меня и Машу. Он честно работает, не пьёт, не курит…
— Ах, не пьёт! — всплеснула руками мама. — Какое счастье! А то, что он не может нормально обеспечивать семью, тебя не беспокоит? Посмотри на себя — в чём ты ходишь? Когда ты в последний раз покупала себе что-то новое?
Лена машинально посмотрела на свою простую блузку. Да, она была не новой. Да, они с Андреем экономили на всём — копили на квартиру, откладывали на занятия для Маши… Но разве это делало их несчастными?
— Мам, мы справляемся…
— Справляетесь? — Галина Петровна села за стол напротив дочери, и в её глазах мелькнула хитринка. — А если я скажу, что больше не буду помогать вам деньгами? Что тогда? Как вы будете «справляться» без моих десяти тысяч в месяц?
Сердце Лены ёкнуло. Эти деньги действительно были важны — на них покупали продукты, оплачивали детский сад…
— Я готова и дальше помогать, — продолжила мама, наблюдая за реакцией дочери. — Но только если ты одумаешься. Разведёшься с этим… Андреем. Я уже говорила с Валерием Степановичем — помнишь, он работает в банке? Недавно овдовел, ищет жену. Солидный мужчина, с положением, с деньгами…
— Мама, что ты такое говоришь? — Лена побледнела. — У меня семья, дочь!
— Дочь как раз и должна расти в нормальных условиях! — голос Галины Петровны становился всё жёстче. — А не в этой… в этой нищете! Ты посмотри, во что ты её одеваешь! Вчера видела в песочнице — другие дети в брендовых вещах, а наша Маша…
— Довольно! — Лена вскочила так резко, что стул отъехал назад. — Хватит!
Из соседней комнаты донёсся встревоженный голос Андрея:
— Лен, всё в порядке?
— Да, дорогой, всё хорошо! — крикнула она, но голос предательски дрогнул.
Мама усмехнулась:
— «Дорогой»… Романтика закончится, когда он не сможет платить за квартиру. А этот день не за горами, поверь мне.
— Почему ты его так ненавидишь? — Лена смотрела на мать широко раскрытыми глазами. — За что? Он никогда не делал тебе ничего плохого!
— Я не испытываю ненависти, — холодно ответила Галина Петровна. — Я просто вижу правду жизни. Ты привыкла к другому уровню. Ты росла в достатке, тебе никогда не приходилось считать копейки…
— А теперь приходится, и знаешь что? — Лена наклонилась к матери. — Я счастлива! Я счастлива с мужем, который встаёт в пять утра, чтобы успеть на работу, и при этом ещё вечером играет с дочкой! Который дарит мне цветы не потому, что у него много денег, а потому, что любит!
В глазах мамы что-то дрогнуло, но она быстро взяла себя в руки:
— Любовь… Любовью сыт не будешь. Вот увидишь, когда Маша подрастёт и спросит, почему у неё нет того, что есть у других детей, ты вспомнишь мои слова.
— Мамочка! — в кухню вбежала Маша, раскрасневшаяся от смеха. — Папа показывает, как лает собачка! Иди посмотри!
Девочка повисла на маминой руке, и Лена машинально пригладила её растрёпанные волосы. Какое же у дочки счастливое лицо… Разве можно назвать её несчастной?
— А бабушка тоже пойдёт? — спросила Маша, поворачиваясь к Галине Петровне.
Та смотрела на внучку странным взглядом — в нём были и любовь, и боль, и что-то ещё, чего Лена не могла понять.
— Бабушка занята, малыш, — тихо сказала она.
— Ну пожалуйста! Папа такой смешной!
«Папа такой смешной», — мысленно повторила Лена. А мама считает его недостойным…
После того как Маша убежала обратно к отцу, на кухне повисла тяжёлая тишина.
— Мам, — наконец заговорила Лена. — Я понимаю, ты хочешь для меня самого лучшего. Но «самое лучшее» — это не деньги. Это когда рядом человек, которому ты можешь доверить свою жизнь и жизнь своего ребёнка.
— Красивые слова, — буркнула Галина Петровна. — А когда денег на лечение не будет? Когда на учёбу не хватит? Что тогда?
— Тогда мы найдём выход. Вместе.
— Ах, вместе! — мама встала и начала ходить по кухне. — Знаешь, что мне больше всего не нравится в твоём Андрее? Не то, что он бедный. Не то, что у него нет высшего образования. А то, что он слабый!
— Что? — Лена не поверила своим ушам.
— Слабак! Настоящий мужчина не позволил бы своей жене работать на двух работах! Не позволил бы тёще содержать его семью! Он нашёл бы способ зарабатывать больше!
— Мам, он работает по четырнадцать часов в день…
— И что с того? Какой в этом результат? — Галина Петровна остановилась перед дочерью. — Знаешь, что меня больше всего бесит? То, что ты тратишь свою жизнь впустую! Ты молодая, красивая, умная… Ты могла бы жить совсем по-другому!
Лена молчала, переваривая услышанное. Потом медленно подняла голову:
— Знаешь, что я сейчас поняла, мам? Ты думаешь не о моём счастье. Ты думаешь о своём престиже. Тебе стыдно за моего мужа перед твоими подругами.
— Это не так! — вспыхнула Галина Петровна.
— Так! — Лена встала. — И знаешь что? Мне надоело это выслушивать. Каждый раз, когда мы приходим в гости, ты находишь повод унизить Андрея. То он не так одет, то не так говорит, то работа у него не та…
— Я говорю правду!
— Ты говоришь гадости! — голос Лены звучал всё громче. — И мне больно слушать, как ты говоришь о человеке, которого я люблю!
В дверном проёме появился Андрей. На его лице читалась растерянность.
— Лен, может, нам лучше уйти? — тихо спросил он.
Галина Петровна посмотрела на зятя с плохо скрываемым презрением:
— А, вот и он. Слышал, о чём мы говорили?
Андрей смущённо потупился:
— Простите, Галина Петровна, я не хотел подслушивать… Просто Маша спрашивает, где мама…
— Галина Петровна, — передразнила она. — Ты даже к тёще нормально обратиться не можешь.
— Мам! — Лена шагнула к матери. — Хватит!
— Ничего, Лен, — Андрей положил руку на плечо жены. — Я понимаю, Галина Петровна переживает за вас…
— Ничего ты не понимаешь! — взорвалась та. — Если бы понимал, давно бы ушёл! Освободил бы дорогу нормальному мужчине!
Лена увидела, как Андрей побледнел и как дрогнули его губы. И что-то окончательно сломалось у неё внутри.
— Всё, — сказала она тихо, но очень отчётливо. — Всё, мам. Я больше этого не потерплю.
— Чего не потерпишь?
— Того, что ты унижаешь моего мужа. Отца моего ребёнка. Человека, с которым я связала свою жизнь.
Галина Петровна фыркнула:
— Подумаешь, какая принципиальная нашлась! А когда денег не станет, быстро забудешь о своих принципах!
— Знаешь что, мам? — Лена взяла Андрея за руку. — Не станет — значит, не станет. Мы как-нибудь без твоей помощи обойдёмся.
— Что? — мама не поверила своим ушам.
— Ты слышала. Мы обойдёмся без денег, которыми ты нас шантажируешь.
— Я не шантажирую! Я помогаю!
— Нет, — Лена покачала головой. — Помощь — это когда дают от души, ничего не требуя взамен. А ты требуешь, чтобы я бросила мужа.
— Я требую, чтобы ты была счастлива!
— А я и так счастлива! — крикнула Лена. — Разве ты не видишь? Да, мы небогаты! Да, мы экономим! Но мы любим друг друга! Мы — семья!
Маша появилась в дверном проёме, прижимая к себе плюшевого зайца. Её большие глаза переводились с мамы на бабушку.
— Мамочка, вы ругаетесь? — спросила она тоненьким голоском.
Лена присела перед дочерью:
— Не ругаемся, солнышко. Просто… разговариваем.
— А почему громко?
— Потому что иногда взрослым нужно говорить громко, чтобы их поняли.
Маша кивнула с серьёзным видом:
— А бабушка понимает?
Лена посмотрела на мать. Та стояла, скрестив руки на груди, и в её глазах читалось упрямство.
— Не знаю, малыш, — честно ответила Лена. — Надеюсь, что да.
— Мам, — обратилась она к Галине Петровне. — Я в последний раз тебя прошу. Прекрати поливать грязью моего мужа. Если ты не можешь его принять — это твоё право. Но я не позволю тебе его оскорблять.
— А что будет, если я не прекращу? — в голосе матери прозвучал вызов.
Лена глубоко вздохнула. Этот момент она оттягивала уже несколько лет, но теперь понимала — другого выхода нет.
— Тогда мы перестанем общаться.
Повисла мёртвая тишина. Даже Маша притихла, чувствуя напряжённость момента.
— Что? — еле слышно переспросила Галина Петровна.
— Ты меня услышала. Или ты принимаешь мою семью такой, какая она есть, или мы больше не видимся.
— Лена… — Андрей тихо тронул жену за рукав. — Может, не стоит…
— Стоит, — твёрдо сказала она. — Я устала защищать тебя, защищать нашу семью. Устала оправдываться за то, что вышла замуж за хорошего человека.
Мама медленно опустилась на стул. Лицо её было бледным.
— Ты… ты выбираешь его вместо меня?
— Я выбираю свою семью, — спокойно ответила Лена. — Семью, которую я создала. Мам, я тебя очень люблю. Ты дала мне жизнь, воспитала, выучила… Но я не могу позволить тебе разрушать то, что я строю.
— Я не разрушаю! Я пытаюсь спасти!
— От чего? От любви? От счастья?
Галина Петровна долго смотрела на дочь. Потом перевела взгляд на Андрея, на маленькую Машу…
— Ты пожалеешь, — тихо сказала она. — Когда столкнёшься с реальными проблемами, ты пожалеешь.
— Может быть, — согласилась Лена. — Но это будут мои проблемы. И мой выбор.
Мама встала, взяла сумочку:
— Хорошо. Посмотрим, как вы справитесь без моей помощи.
— Справимся, — Лена взяла Машу на руки. — Правда, папа?
Андрей кивнул, обнимая жену и дочь:
— Справимся. Обязательно справимся.
Галина Петровна дошла до двери и остановилась:
— А если… если я попробую… принять?
Лена почувствовала, как у неё сдавило горло:
— Тогда мы будем очень рады, мам. Очень.
— Бабушка не уйдёт? — спросила Маша.
— Не знаю, солнышко, — честно ответила Лена.
Мама стояла спиной к нам, и по напряжённым плечам было видно, как тяжело ей даётся этот момент.
— Он… — она, не оборачиваясь, кивнула в сторону Андрея. — Он действительно хорошо к тебе относится?
— Лучше всех на свете, — без колебаний ответила Лена.
— И к Маше?
— Как родной отец.
Галина Петровна медленно повернулась. В её глазах стояли слёзы:
— Я просто… я просто боялась, что ты будешь несчастна. Как я была несчастна с твоим отцом.
Лена ахнула. Мама никогда не говорила об отце ничего плохого…
— Он тоже был… простым. И я думала, что любви хватит. А потом начались нужда, болезни, проблемы… И любовь куда-то испарилась.
— Мам…
— Я не хочу, чтобы ты повторила мою ошибку.
— А может, — тихо сказал Андрей, — может, ошибка была не в том, что ваш муж был простым? А в том, что… что у него не хватило сил бороться?
Галина Петровна удивлённо посмотрела на него.
— У меня есть силы, — продолжил он. — И желание. Я буду бороться за эту семью до последнего. Потому что для меня Лена и Маша — это всё.
Мама долго-долго смотрела на зятя. Потом вдруг спросила:
— А новые джинсы ты себе когда-нибудь купишь?
Андрей улыбнулся:
— Куплю, Галина Петровна. Обязательно куплю.
— И рубашку приличную?
— И рубашку.
— Ну… — мама неопределённо махнула рукой. — Тогда посмотрим…
Маша спрыгнула с маминых рук и подбежала к бабушке:
— Бабуля, а ты правда останешься? Папа ещё будет показывать собачку!
Галина Петровна взяла внучку на руки:
— А что, интересная собачка?
— Очень! Она громко лает и машет хвостом!
— Тогда… — мама посмотрела на Лену и Андрея. — Тогда, пожалуй, посмотрю.
А вечером, когда Маша уже спала, а Андрей ушёл в душ, Лена мыла посуду и думала о том, что иногда нужно быть готовой потерять что-то важное, чтобы сохранить самое главное. И как важно не бояться защищать тех, кого любишь, даже если приходится защищать их от родных людей.
За стеной слышался тихий мамин голос — она разговаривала по телефону с подругой:
— Да, Зинаида Фёдоровна, всё хорошо… Зять? Ну что зять… Работящий мужик. Семью любит… Да, электрик, и что с того? Дело знает…
Лена улыбнулась и почувствовала, как что-то тёплое разливается в груди. Иногда люди меняются. Иногда любовь действительно побеждает всё — даже гордость и предрассудки.
