— Аринка, я же не навсегда тебя оставляю! Понимаешь? Полгода максимум, и я заберу.
Валентина Григорьевна сжимала руки дочери, глядя в её непонимающие глаза. Пятнадцатилетняя Арина молчала, изучая потрёпанный чемодан у своих ног.
— Дмитрий Андреевич говорит, что первые месяцы самые важные в бизнесе. Нужно полностью сосредоточиться, ездить по городам, налаживать связи. А тебе скоро экзамены, учёба…
— Мам, а может, я не поеду к тёте Маше? Сама справлюсь дома.
Валентина покачала головой. После закрытия завода денег едва хватало на коммунальные платежи. Квартиру могли отключить от света в любой момент. А тут — настоящий шанс. Дмитрий предложил партнёрство в торговом бизнесе. Говорил, что за год можно подняться с нуля до приличных денег.
— Аринка, доверься мне. Я же мать, неужели плохого тебе пожелаю?
Мария Петровна встретила племянницу с внучкой без особых эмоций. Валентину она знала с детства — всегда мечтательная, всегда в поисках лёгких путей.
— Валя, а что, совсем никого больше нет? Подруги, соседки?
— Тётя Маша, вы же понимаете. Все сейчас сами еле сводят концы с концами. А Арина — девочка несложная, учится хорошо. Не будет вам обузой.
Мария Петровна взглянула на стоящую в углу Арину. Худенькая, серьёзная не по годам. В глазах — затаённая обида.
— Оставляй. Но имей в виду, Валентина: если через полгода не приедешь, сама к участковому пойду. Пусть разбираются с твоим материнством.
Валентина кивнула, обняла дочь на прощание и поспешно удалилась. Арина проводила мать взглядом, потом тихо прошла в комнату, которую ей определили.
Первые недели тянулись мучительно. Арина каждый вечер ждала звонка. Валентина действительно звонила — рассказывала о поездках, о том, как налаживается дело. Обещала скоро приехать.
— Мам, а когда точно? У нас в школе родительское собрание будет.
— Аринка, ну не могу я пока. Дмитрий Андреевич говорит, что сейчас самый ответственный момент. Тётя Маша сходит вместо меня, ладно?
Мария Петровна действительно пошла на собрание. Классная руководительница, Антонина Владимировна, отозвалась об Арине хорошо, но заметила:
— Девочка стала замкнутой. Раньше активной была, а теперь будто в себя ушла.
Дома Мария Петровна попыталась разговорить племянницу:
— Аринка, может, чем-то займёшься? Скучно ведь одной сидеть.
— А чем тут заниматься? В деревне-то.
— Да много чем! Вон, у меня швейная машинка стоит без дела. Твоя мать в детстве любила шить. А у тебя руки хорошие, художественные.
Арина равнодушно пожала плечами, но через несколько дней всё-таки подошла к старой «Чайке». Мария Петровна достала с антресолей коробки с тканями, нитками, выкройками.
— Смотри, сколько добра лежит. Может, для себя что-то сошьёшь?
И Арина увлеклась. Сначала простенькие вещи — юбку, блузку. Потом начала экспериментировать с фасонами, придумывать собственные решения. Шитьё стало спасением — когда работала, не думала о матери, не ждала звонков.
Месяцы проходили. Валентина звонила всё реже. То дела, то в разъездах, то телефон разрядился. Арина уже не спрашивала, когда мать приедет. Привыкла.
К весне девятого класса она превратилась в настоящую мастерицу. Одноклассницы просили сшить им платья на выпускной. Арина с удовольствием бралась за заказы.
— Ариша, у тебя талант, — говорила Мария Петровна. — После школы в институт поступать будешь? На дизайнера?
— А что, можно?
— Конечно! Я накоплений немного есть. Поможем с учёбой.
Арина впервые за долгое время улыбнулась по-настоящему.
В мае, за неделю до выпускного, она примеряла своё праздничное платье — собственного дизайна, сшитое из переливающейся ткани цвета морской волны. Мария Петровна любовалась:
— Красавица! Жаль, мать не увидит.
В этот момент затрезвонил телефон.
— Аринка? Доченька, это мама. Я… я завтра приеду. На твой выпускной.
Арина молча взяла трубку у тёти.
— Мам?
— Аринка, ты меня простишь? Я знаю, что обещала полгода, а прошло два года. Но сейчас всё закончилось, я свободна. Заберу тебя домой.
— Мам, а дядя Дмитрий? Ваш бизнес?
Долгая пауза.
— Не получилось у нас, Аринка. Дмитрий Андреевич… он оказался не очень надёжным человеком. Но ничего, мы с тобой справимся. Я уже работу нашла, в магазине продавцом устроилась.
Арина посмотрела на себя в зеркало. Отражение показывало взрослую девушку в роскошном платье собственного изготовления.
— Мам, я подумаю.
— Как подумаешь? Аринка, я же мать! Скучала по тебе, каждый день думала о тебе.
— Странно. А звонить забывала.
— Аринка…
— Мам, завтра увидимся. Поговорим.
Выпускной прошёл торжественно. Арина была королевой вечера в своём платье. Одноклассницы завидовали, учителя восхищались.
А потом в зал вошла Валентина. Постаревшая, уставшая, в дешёвом костюме. Она искала глазами дочь, и когда нашла, остановилась как вкопанная.
— Аринка?
Они стояли друг против друга в центре зала. Мать и дочь, которые стали чужими.
— Мам, ты приехала.
— Доченька, прости меня. Я всё понимаю, я виновата.
Арина молчала. Потом тихо сказала:
— Мам, я в институт поступать буду. На дизайнера. Тётя Маша поможет.
— Но мы же домой поедем. Вместе.
— Зачем? Ты же выбрала. Два года назад выбрала его, а не меня.
Валентина побледнела.
— Аринка, я же не знала, что так получится. Я хотела как лучше, для нас обеих.
— Для себя хотела, мам. Не обманывай.
Мария Петровна подошла к ним:
— Валя, идём домой. Поговорим спокойно.
Дома, за чайным столом, Валентина пыталась объяснить:
— Я думала, что смогу всё устроить. Дмитрий Андреевич обещал золотые горы. А оказался… он меня обманул, деньги присвоил и исчез. Я два года искала его по судам, долги отдавала.
— А про дочь забыла? — жёстко спросила Мария Петровна.
— Не забыла! Но как я могла Аринку в эту грязь втягивать? Лучше уж здесь, у вас, в чистоте.
Арина слушала молча, поглаживая ткань своего платья.
— Мам, а если бы у вас с дядей Дмитрием всё получилось? Ты бы за мной приехала?
Валентина замолчала. Этот вопрос она не ожидала.
— Конечно, приехала бы.
— Когда? Через год? Через пять лет? Когда бы тебе стало удобно?
— Аринка, не говори так. Я мать, я тебя люблю.
— Знаешь, мам, я тоже тебя люблю. Но я выросла. Без тебя выросла. И поняла, что человек не должен ждать, когда его полюбят. Надо самому строить свою жизнь.
Арина встала из-за стола.
— Я останусь здесь до поступления. А потом увидим.
— Но ты же моя дочь!
— Да, мам. Твоя дочь. Которая научилась жить без тебя.
Валентина заплакала. Мария Петровна положила руку на плечо племянницы:
— Валя, не плачь. Арина умная девочка. Она простит. Но не сразу. Доверие восстанавливается долго.
— А если не простит?
— То будет жить своей жизнью. Как и ты жила своей.
Арина ушла в свою комнату и села за швейную машинку. Завтра нужно было закончить платье для соседской девочки. Жизнь продолжалась. Её жизнь, которую она строила сама.
За окном темнела летняя ночь. В доме было тихо. Только мерно стучала швейная машинка, и этот звук был похож на сердцебиение — ровное, спокойное, независимое.
