— Господи! Ну сколько можно? – возмущенно крикнула Надежда Степановна, когда вышла из подъезда с мусорным пакетом в руке. — Опять ты, Фёдор, ерундой страдаешь. Ну вот объясни мне, пожалуйста, на кой ты всякую рухлядь с мусорки домой к себе тащишь?
Фёдор Михайлович, прищурившись, посмотрел на соседку, затем широко улыбнулся и помахал ей рукой:
— И тебе доброе утро, Степановна. Хорошая сегодня погода, правда? Не так жарко, как вчера.
— Ты мне зубы не заговаривай, а на вопрос отвечай. Тебе делать больше нечего? От безделья маешься на старости лет? Так поехали ко мне на дачу, я тебе там быстро работенку найду.
Фёдор Михайлович остановился, смахнул крупные капли пота со лба, и снова поковылял в сторону дома, толкая перед собой старую детскую коляску, которую нашел сегодня на мусорке.
А соседка выдвинулась ему навстречу, продолжая то ли нравоучать, то ли высказывать накопившееся недовольство.
— Нет, я серьезно говорю: пару деньков на огороде с лопатой поработаешь, и вся дурь из головы мигом вылетит. Некогда тебе будет ерундой заниматься. Это я тебе гарантирую, Феденька.
Не то, чтобы она прям со злостью это говорила. Но нотки недовольства в её голосе присутствовали.
А всё почему?
Да потому что нормальный ведь мужик, добрый, порядочный, а занимается непонятно чем.
И ладно бы денег у него совсем не было.
Так нет же – пенсию получает исправно. Сын еще периодически ему помогает. Понемногу, но помогает. А он, понимаешь, по свалкам разным ходит чуть ли не каждый день. Рухлядь всякую собирает, домой к себе тащит. Люди уже открыто смеются над ним.
— Если ты по поводу этого… — Фёдор Михайлович показал взглядом на старую детскую коляску советских времен, которую он катил к подъезду, — то в хозяйстве всё пригодится. Куда-нибудь да пристрою. Это намного лучше, чем если она будет просто ржаветь под открытым небом.
— Ох, знала бы Любочка покойная, чем ты сейчас на старости лет занимаешься, она бы не одобрила.
— А она и так знает, — тихо ответил Фёдор Михайлович и посмотрел на небо. – Всё знает, всё видит и слышит.
*****
После смерти жены Фёдор Михайлович долго не мог прийти в себя. Первые полгода он почти не выходил на улицу. Потом, правда, немного оклемался, и начал возвращаться к жизни.
Он стал ходить не только в магазин и на почту, как раньше, но и просто подышать свежим воздухом.
А как-то Фёдор Михайлович выносил мусор, и заметил рядом с мусорными баками поломанный детский велосипед. Долго он смотрел на него, и решил забрать домой.
Еще через некоторое время он стал приносить с мусорки и другие вещи: обрезки фанеры, доски, сломанные стулья. Любил он своими руками что-то мастерить и ремонтировать, вот и нашел себе занятие по душе.
А чем еще ему на пенсии заниматься? Один ведь живет. А одному душно очень в четырех стенах.
И уж лучше что-то делать своими руками, чем просто сидеть на диване и смотреть телевизор.
Надежда Степановна еще тогда пыталась достучаться до соседа, говорила, мол, что негоже приличному человеку такими делами заниматься, но Фёдор Михайлович её не слушал.
Он приносил домой очередную подобранную на мусорке вещицу и думал, что с ней дальше делать: починить или разобрать на запчасти, которые ему пригодятся потом для других «проектов».
Сегодня вот, например, Фёдор Михайлович старую детскую коляску нашел.
В похожей коляске его, маленького, когда-то катали. Аж слезы выступили на глазах от ностальгии по былым временам. Нет, не по советской эпохе, а по детству. Когда еще жили были его родители, когда жив был его старший брат.
Сейчас из родных у него никого не осталось.
Только вот сын взрослый есть, который живет в другом городе и в гости приезжает очень редко.
В общем, так и жил Фёдор Михайлович, пока однажды не встретил на мусорке старого пса.
Дело зимой было. Середина декабря. Пёс лежал на снегу, и с надеждой в глазах смотрел на проходящих мимо людей.
Вот только люди не смотрели на него. Какое им дело до уличного пса, когда уже через две недели Новый год?
Им ведь нужно столько всего еще успеть и столько всего купить. Аж голова кругом идёт. Какая там собака?
Единственным человеком, который не прошел мимо, был Фёдор Михайлович.
Новый год давно перестал быть для него желанным праздником. Потому что не с кем ему было отмечать этот праздник. И именно поэтому, в отличие от других людей, Фёдор Михайлович не обременял себя никаких предновогодними хлопотами.
— Ну и что ты тут разлегся, дружище? – усмехнулся он, подойдя ближе к собаке. – Другого места для лежбища не нашел? Снег ведь холодный. Или тебе так, наоборот, больше нравится?
Пёс с грустью посмотрел на человека, попытался встать, но практически сразу же упал обратно на снег.
Задние лапы совсем не слушались. Он попытался снова, но результат был таким же, как и в первый раз.
— Так-так… — нахмурился Фёдор Михайлович. – Значит, с лапами у тебя проблемы. Как же ты, лежащий, зиму переживешь? Как еду искать будешь? Эх, бедолага…
Фёдор Михайлович помог собаке подняться и, придерживая её обеими руками за нижнюю часть туловища, смотрел, как трусятся от перенапряжения задние лапы.
В общем, в тот же день он принес собаку в ветеринарную клинику в надежде, что врачи помогут чем-то. Но…
— Извините, а вы где эту собаку взяли? – спросил врач-ветеринар, когда пенсионер зашел к нему в кабинет.
— На мусорке нашел, — честно ответил Фёдор Михайлович. – Думал, что она на снегу лежит, потому что ей так нравится. А потом выяснилось, что с задними лапами у неё проблемы. Не держат.
— Да-да, я знаю. Я эту собаку не первый раз вижу. Хозяева её вместе с ней ко мне приходили. Но я им сразу сказал, что ситуация очень сложная. Дисплазия у неё. Пока… Альма вроде её зовут, — задумчиво произнес ветеринар. – Да, точно – Альма! В общем, пока Альма молодая была, проблем не было. А на старости лет болезнь дала о себе знать. Сначала она просто на одну лапу прихрамывала, а теперь вот, значит, совсем стоять не может…
— То есть вы хотите сказать, что хозяева просто избавились от собаки, когда поняли, что собака уже никогда не сможет ходить самостоятельно?
— Ну получается, что так… — тяжело вздохнул ветеринар. – Кому сейчас нужны такие проблемные животные? Тут люди больные иногда никому не нужны, а уж собаки и кошки подавно.
— И что, совсем ничего нельзя сделать? – спросил Фёдор Михайлович. – Может, лекарства какие-то нужно пропить?
— Пропить-то можно, только чудес ждать не стоит. Бегать и ходить, как раньше, Альма точно не сможет.
— Понятно… Ну вы тогда назначьте нам лечение, а я уж позабочусь о ней, как смогу.
— Вы?! – ветеринар скептически посмотрел на худощавого пенсионера. – А вы уверены, что справитесь? Собаку ведь выгуливать придется каждый день. А сама она ходить не может.
— Ничего, я что-нибудь придумаю… — пробормотал Фёдор Михайлович. — Обязательно придумаю.
В общем, в тот день Фёдор Михайлович забрал Альму к себе домой. Хотя у самого животных никогда не было.
Из ветеринарной клиники до самого дома на руках её нес. И, естественно, столкнулся возле подъезда с Надеждой Степановной.
— А это еще что такое, Федя?! Ты теперь животных с мусорки домой решил носить? Тебе что, совсем делать нечего?
— Ну а как же я… — пожал плечами Фёдор Михайлович. – Как же я её одну оставлю на улице? Живое существо всё-таки… Собаке этой сейчас поддержка нужна.
Придя домой Фёдор Михайлович покормил Альму, дал ей лекарства, которые врач прописал, после чего вынес с балкона санки, которые он нашел на мусорке, и поверх досок сделал еще дополнительно мягкую подстилку.
*****
Всю зиму он возил свою собаку на санках, не обращая внимания на смешки за спиной.
А еще постоянно разговаривал с ней. Рассказывал о том, что в мире происходит, о жизни своей, о жене умершей. Сыне. Про соседку тоже рассказывал:
— Видела бы ты, Альма, глаза Надежды Степановы, когда я ей про твою дисплазию объяснял! Она мне говорит, мол: «Это ведь у людей от сидячей работы ноги отнимаются, а собаки-то тут при чём?» А я ей отвечаю, что собаки – они ведь почти как люди, и болячки у них тоже человеческие…
Альма, повернув голову, внимательно слушала хозяина. Периодически, пока он вёз её в парк, она пыталась встать, но Фёдор Михайлович не давал ей этого сделать.
Придерживал за ошейник и говорил:
«Ты не торопись, Альмочка. Не рви себе душу. Вот доедем сейчас до парка, там и порезвишься вволю».
А Альма… Она не то, чтобы порезвиться хотела. Она просто хотела снова научиться ходить, чтобы хозяину своему меньше хлопот доставлять. Но пока получалось плохо.
— Фёдор, ну и зачем тебе это нужно? – сказала Надежда Степановна, когда снова встретила его на улице. – Ну люди ведь уже пальцами на тебя показывают. Смеются над тобой. Невесть что про тебя думают. Собаку он на тележке самодельной катает…
— Мне плевать, что думают люди, — ответил Фёдор Михайлович. – Мне главное, чтобы Альме было хорошо.
— Да разве может быть собаке хорошо, если она ходить не может. Еще и боли, небось, дикие у неё. Мучается ведь животное. Может, тебе надо было её… Ну это самое. Как оно там называется?
— Усыпить?
— Ну да, усыпить. Это же вроде не больно. Зато ей, и тебе было бы лучше.
— Нет, Надежда Степановна. Такой вариант я даже не рассматриваю. И тебе тоже не советую больше мне об этом говорить.
Впрочем, как известно, мир не без добрых людей, и некоторые люди, наоборот, не смеялись и не тыкали пальцами, а подходили и спрашивали, что с собакой. Даже предлагали помощь.
— Может, её ветеринару надо показать? – спросила молодая девушка. – У меня есть адрес хорошей ветклиники. И врач там знакомый.
— Спасибо, но… не надо, — ответил Фёдор Михайлович, затем наклонился к собаке и осторожно поправил плед. – Альма ведь у меня давно не щенок. Ей около пятнадцати лет, по-людски — девяносто с хвостиком. Какие уж тут врачи помогут… Тут только на Господа Бога уповать, чтобы не забрал её раньше времени.
«Даже не знаю, что буду делать, если её не станет» — вздохнув, подумал Фёдор Михайлович.
*****
Когда наступила весна и снег сошел на нет, от прогулки на санках пришлось отказаться.
Но Фёдор Михайлович не растерялся. Он достал с балкона старую детскую коляску, которую нашел на мусорке еще в конце лета, обрезки фанеры, деревянные бруски, вытащил ящик с инструментами, и стал думать, как сообразить тележку для собаки.
К утру транспорт для прогулок был готов. Не идеальный, конечно, потому что делать приходилось из того, что было под рукой. Но в целом, получилось очень даже неплохо.
— Ну что, Альма? – усмехнулся Фёдор Иванович. — Будем теперь с тобой на колесах ездить. До следующей зимы.
Колеса, конечно, были «восьмеркой», но других, к сожалению, в наличии у него дома не было.
А купить новые – ему не хватало пока денег, потому что очень много их уходило на питание и лекарства для Альмы. Да и попробуй их еще найти. В магазинах таких колес давно уже нет.
— Ну что, Альма, поехали? – Фёдор Михайлович с любовью в глазах посмотрел на собаку и погладил её по голове.
Альма ответила приглушенным лаем, больше похожим на кашель, и высунула от удовольствия язык.
Вы даже не представляете, что в тот момент чувствовала эта собака. Она ведь и мечтать не могла о том, что на старости лет за ней будут так ухаживать и заботиться. Как же ей повезло оказаться в нужное время и в нужном месте.
Фёдор Михайлович осторожно потянул за верёвку, и колёса, смазанные с вечера подсолнечным маслом, протяжно заскрипели, но всё же покатились по асфальтированной дороге в сторону городского парка. Тележку постоянно уводило в сторону, но Фёдор Михайлович сильнее тянул за веревку и направлял её в нужную ему сторону. Нелегко ему давались такие прогулки, но другого выхода не было.
Так и гуляли они каждый день. Утром и вечером. В любую погоду. Каждый день Фёдор Михайлович возил свою Альму на тележке от дома в парк и обратно.
А в самом парке Альма пыталась «ходить», опираясь на передние лапы и волоча по земле задние.
И знаете, у неё неплохо получалось. То ли это лекарства давали такой эффект, то ли любовь хозяина.
В один из таких дней, Фёдор Михайлович, поиграв немного с Альмой, достал из сумки бутылку с водой, налил немного в ладошку и протянул руку своей любимице.
А собака с радостью принялась лакать воду, не сводя с хозяина своих благодарных глаз.
— Ну что, Федя, не устал еще собаку свою на тележке возить? – раздался за спиной голос Надежды Степановны, которая впервые за долгое время появилась в парке (обычно она сюда никогда не захаживала). – Не надоело тебе еще смотреть, как Альма твоя мучается?
— Да где же она мучается? – спокойно ответил Фёдор Михайлович, аккуратно вытирая собачью морду рукавом. – Вон как она улыбается.
— Улыбается она… — фыркнула соседка, и вдруг протянула пакет. — Это потому что я ей куриных шеек принесла на перекус. Говорят, что для суставов очень полезно. Правда ведь?
— Думаю, что хуже точно не будет, — усмехнулся Фёдор Михайлович. – Спасибо вам от души.
А через несколько дней к Фёдору Михайловичу на улице подошел молодой парень.
Он улыбнулся, протянул руку, чтобы поздороваться, а потом отдал пакет, внутри которого что-то было.
— Это что? – удивился Фёдор Михайлович.
— Это… Это колеса для вашей тележки. Я просто не первый день за вами наблюдаю, и заметил, что ваши колеса кривые немного. А эти вот ровненькие. Не новые, конечно. Я их на Авито заказал. Но ровные. Хотите могу помочь вам их установить прямо сейчас? Там ничего сложного.
Когда парень ушел, Фёдор Михайлович еще долго смотрел ему вслед. И думал о том, что как же хорошо, когда люди не остаются в стороне и пытаются помочь. Кто чем может.
— Ну вот, теперь наша тележка ровнее будет ездить, — смахивая слезы, сказал Фёдор Михайлович Альме.
Собака потянулась вперед, ткнулась мокрым носом в шершавую ладонь хозяина, и в её взгляде, тусклом от возраста, было столько простого собачьего счастья, что Фёдор Михайлович даже улыбнулся невольно ей в ответ.
Потом он встал, потянул за веревку и направился в сторону дома. А тележка, скрипя новыми колёсами, ровненько катилась позади. И Альма, виляя хвостом, радостно смотрела на мир вокруг. Несмотря на все трудности и невзгоды, они вместе. А это самое главное…
