Ольга и Артём были знакомы ещё со школы и дружили давно, отношения между ними сложились спокойные, ровные и всем казалось, что они буквально созданы друг для друга, но мать Артёма не любила эту девушку и даже сама не понимала, за что.
— Вера Григорьевна, какую же хорошую девушку нашёл себе Ваш сын, – восхищались соседки.
— Ой, да прямо-таки и хорошую, – кривила губы она, – Надеюсь, он её скоро бросит и найдёт себе кого-нибудь получше.
— Не гневи Бога, Верочка, всё у него и так хорошо складывается, – осуждающе качали головами женщины.
Пожилая ворчунья только отмахивалась. Рано оставшись без мужа, который заболел и умер, Вера Григорьевна всю себя посвятила воспитанию сына, и, возможно, поэтому, любая девушка по её мнению была недостойна Артёма.
Когда он предупредил мать, что они с Олей собираются пожениться и снять квартиру, чтобы жить отдельно, мать испугалась.
— Тёмочка, мне в последнее время часто бывает плохо, и, если упаду, то и «Скорую» никто не вызовет, а ты станешь потом себя корить, что бросил мать в таком состоянии, живите лучше у меня, заодно и присмотрите за больной старушкой, – сказала она.
— Ладно, мама, так и сделаем, – ответил ей сын.
После свадьбы Артём уговорил Ольгу поселиться у его матери, и девушка согласилась.
Квартира у Веры Григорьевны была большой, просторной, но свекровь сразу же поставила невестку «на место», предупредив:
— Бывшая комната Тёмы будет вашей общей, там и хозяйничай, как хочешь, а в другие мои дела не лезь.
Она выделила жене сына отдельную полку в холодильнике и ещё велела ей пользоваться только одной конфоркой на плите.
— А если другие будут свободны, мне можно их включать? – скрывая усмешку, спросила та.
— Нет, а то вдруг я в это время захочу что-то приготовить, – отрезала Вера Григорьевна
Ольга ничего не сказала мужу, молча стерпела претензии свекрови, думая, что та вредничает из-за ревности к сыну, а сам Артём не замечал, что творится между женщинами, пока мать не спросила его однажды:
— Почему это у вас в комнате вчера допоздна свет горел, и швейная машинка стрекотала на всю квартиру?
— Оля подрабатывает дома, ей нужно было прострочить несколько халатов, чтобы к утру сдать заказ, я уже спал, а она всё работала, – пожал плечами он.
— Везёт тебе, а у меня очень чуткий сон, и я так и не смогла уснуть из-за это стрёкота, – нахмурилась мать.
— Мам, если тебя что-то не устраивает, мы съедем в съёмное жильё, – сказал Артём.
Вера Григорьевна сразу спохватилась и на некоторое время перестала ворчать, но всё равно никак не могла успокоиться, замечая, как горячо её сын любит свою жену, и ей никак его не настроить против Ольги.
Обсуждая с подругами последние новости, Вера Григорьевна пожаловалась им на невестку, что с ней никакого сладу нет.
— За что только эту ведьму Тёмочка полюбил? – восклицала она.
— Наверное, она приворот какой-то на него сделала, раз он не замечает, какая она плохая и продолжает её любить, – посочувствовали подруги.
— Ох, не говорите мне о таких ужасных вещах, – разволновалась Вера Григорьевна, – Лучше подскажите средство, как его расколдовать.
— Ой, на любую ведьму найдётся средство её извести, надо только пойти в храм и поставить там свечку за упокой души рабы Божьей Ольги, и так три воскресенья подряд ставить, –ё посоветовала одна из женщин.
— Нельзя так делать, Верочка, не бери грех на душу, святой храм – не место для злобы, ты просто помолись и попроси, чтобы Господь тебе дал сил и терпения, а там, как Он управит, так и будет, – горячо начала возражать другая.
Третья дама задумалась, а потом высказалась:
— Ты знаешь, Вера, я во всю эту чушь с колдовством и свечами не верю, но, если ты всё-таки решишься на такой шаг, и, если с невесткой потом что-то случится, то никому даже в голову не должно прийти, что ты к этому причастна, всё должно быть шито-крыто, поэтому до того, как начнёшь делать свои обряды, ты постарайся с невесткой как-то подружиться, найти общий язык, чтобы потом точно на тебя не пало подозрений, а то ведь Тёма не простит, если узнает.
После это разговора Вера Григорьевна подумала и всё-таки решила попробовать извести Ольгу с помощью свечей за упокой и в ближайшее воскресенье поашла в церковь возле их дома, купила там самую большую и толстую восковую свечу и поставила её у большого креста с распятием, старательно перекрестившись и прошептав:
— Господи, это тебе за упокой рабы божией Ольги.
Теперь дороги назад не было, раз уж начала, нужно доводить дело до конца, а, чтоб никто ничего не заподозрил, надо помириться с невесткой или хотя бы создать вид, что благожелательно к ней настроена.
Вечером Вера Григорьевна постучалась в комнату к детям и елейным голосом «пропела»:
— Тёмочка, Оленька, может, хотите чаю с гренками попить, а то я уже и гренки пожарила, и свежий чай заварила.
Артём и Ольга переглянулись, но отказываться не стали, в кои-то веки у матери добрый настрой по отношению к ним появился.
— Спасибо, Вера Григорьевна, сейчас придём, – кивнула Ольга, откладывая шитьё.
Через пару минут всё семейство сидело за кухонным столом, и все они с удовольствием пили ароматный чай в прикуску с румяными гренками.
— Знаешь, Оленька, – вдруг сказала свекровь, – А я ведь всегда хотела научиться шить, но у меня к этому делу таланта не находилось, хоть моя родная бабушка и была рукодельницей, особенно вышивать умела прекрасно, я до сих пор эти вышивки храню, и поражаюсь её мастерству. Да и вязать у неё получалось превосходно, в трудные годы она всю нашу семью обвязывала и экономила таким образом деньги.
— Мы с мамой тоже не от хорошей жизни начали шить на заказ, – понимающе вздохнула Ольга, – Папа рано умер, и мать одна меня растила, и очень много работала, выполняя мелкий ремонт одежды, да и более сложные платья шила, у неё всегда было очень много заказов, и она учила меня, что любую фирму могут закрыть, или сама под сокращение попадёшь, а если станешь хорошей швеёй, то уж никогда без куска хлеба не останешься.
— Права была твоя мама, – задумчиво проговорила Вера Григорьевна, забыв, что она похвалила невестку не искренне, а для отвода глаз.
— Мама у меня вообще была добрая и хорошая, пироги и печенье пекла по субботам и соседей угощала, – улыбнулась Ольга.
— Надо же, молодец какая, – покачала головой свекровь и у неё невольно вырвалось, – Надо и нам как-нибудь пирогов напечь.
В понедельник вечером, когда Артём вернулся с работы, дом наполняли дивные ароматы печёного теста, Он не поверил своим глазам, когда увидел, что мать и жена сидят на диване, пьют чай с пирожками и вместе смотрят какой-то сериал, то и дело обсуждая героев и обменивались замечаниями по поводу их внешнего вида или поступков. Заметив, что он вернулся, обе женщины подскочили и начали суетиться, накрывая для него на стол ужин.
Неделя пролетела быстро, а в воскресенье Вера Григорьевна опять пошла в храм, чтобы поставить вторую свечу за упокой Ольги, такую же большую и самую дорогую из всех, что там продавались. «Никто ничего не докажет, – подумала она, – Если что, скажу, что родителей своих поминаю, свечи за них ставлю».
Потом она вернулась домой, и жизнь её пошла привычным чередом, правда, невестка, заметив, что свекровь стала приветливей, тоже стала делать шаги ей на встречу.
— Вера Григорьевна, а хотите, я вам красивое платье сошью? – как-то предложила она, – Вместе пойдем в магазин, и ткань выберем.
— Да не нужны мне обновы, мне и носить-то их некуда, – отмахнулась Вера Григорьевна.
Невестка и свекровь
— Не скажите, – возразила Ольга, – Когда в шкафу у женщины висит несколько красивых платьев, то и жить ей становится веселее, особенно если они обошлись не так губительно на семейного бюджета.
Они всё-таки сходили в магазин, выбрали ткань, и Ольга сшила для свекрови три простых, домашних платья, которые смотрелись на Вере Григорьевне просто очаровательно, делая её образ моложе лет на пять. Кстати, Ольга теперь с разрешения свекрови могла пользоваться всем конфорками, вся еда в холодильнике внезапно сделалась общей, а основную закупку продуктов невестка взяла на себя.
Как-то раз к ним забежала соседка по домовым делам, и попала к ним в тот момент, когда Ольга резала на части большой, яблочный пирог. Конечно же, гостью угостили пирогом и напоили чаем, а, уходя, она шепнула на ухо Вере Григорьевне:
— Повезло же тебе, Вера, с невесткой, моя ни печь толком не умеет, ни шить, только в ноутбуке своём сидит постоянно и сумочки себе в интернет-магазинах заказывает.
Накануне третьего воскресенья, в которое надо было ставить третью свечу за упокой невестки, Вера Григорьевна долго ворочалась и не могла уснуть. Ей впервые подумалось, что именно о такой невестке она всегда и мечтала, тем более, что молодые супруги совсем не ссорились, и никогда Ольга не высказывала недовольство и никому не жаловалась на свекровь, хоть у неё и были на то основания.
«Вот, не станет Ольги, кого Артём найдёт взамен? – размышляла пожилая женщина, – Приведет такую, что начнёт скандалить и меня притеснять, что я тогда запою?» Трудно было Вере Григорьевне признаться себе, что теперь она совсем не желала своей невестке зла, а даже искренне переживала бы, если бы с той что-то нехорошее случилось. Промаявшись в бессоннице до утра, Вера Григорьевна, наконец, решила, что третью свечу за упокой ставить не будет. Хорошо бы ещё, чтобы Бог простил её за две предыдущие и вообще забыл обо всей этой истории. Приняв такое решение, она, наконец, успокоилась и уснула сном праведника, проспав почти до обеда.
Веру Григорьевну разбудили шаги и голоса незнакомых людей, и она, накинув на себя одно из домашних платьев, которое сшила ей Ольга, выскочила в общую комнату.
— Что, что случилось? – воскликнула взволнованная женщина, заметив врачей у себя в квартире.
— Да вот, Скорую вызвали, у Ольге давление подскочило, и я испугался, – объяснил Артём.
— Господи, в таком возрасте о гипертонии думать ещё рано, – всплеснула руками она, – Надо было у меня в аптечке таблетку от давления взять.
Фельдшер уже измерил Ольге давление, сделал ей укол и велел завтра же сходить в поликлинику.
— Может, и правда, гипертония, надо обследоваться, а то не нравитесь вы мне, бледная, слабая, обязательно запишитесь на приём, – сказал он.
В это время Вера Григорьевна нервно ходила по кухне, уже не сомневаясь в том, что с Ольгой сейчас всё происходит неспроста, это же она, свекровь, виновата в том, что невестка умирает. В отчаянии Вера Григорьевна позвонила той самой женщине, которая посоветовала ей ставить свечи за упокой и взволнованно закричала в трубку:
— Что делать? Что делать? Я передумала! Я не хочу Ольге плохого!
— Иди опять в храм, – строго велела ей советчица, – Исповедуйся, облегчи душу, а там, может, всё само по себе наладится.
После этих слов Вера Григорьевна опрометью помчалась в церковь и успела ещё на вечернюю службу. Еле-еле отстояв её до конца, она в слезах бросилась к местному батюшке, который, внимательно её выслушав, ответил:
— Это замечательно, что Вы раскаялись, думаю, что Господь Вас обязательно простит. Советую попросить прощения также и у Вашей невестки и больше не строить против неё козней.
— Никогда не буду строить, я теперь буду молиться только за её здравие! – уверила его Вера Григорьевна.
Вернувшись домой, она решила отложить свои извинения перед невесткой на завтра, слишком уж много испытаний за один день выпало на долю бедной, пожилой женщины, так можно и гипертонический криз заработать.
В понедельник Ольга пошла к врачу, а на обратном пути её встретил Артём, и домой они вернулись вместе.
— Что с Ольгой? – бросилась к ним Вера Григорьевна.
— Успокойся, мамуля, – с улыбкой ответил Артём, – Всё у неё нормально, ты просто скоро станешь бабушкой!
Услышав это, свекровь даже перекрестилась, воскликнув:
— Слава тебе, Господи! А я уж не знала, что подумать! Оленька, доченька, прости ты меня, глупую бабу, что не ценила тебя! Ты у нас такая умница! Я тебя так сильно полюбила ещё раньше за платья, а теперь за внука ещё сильнее любить буду!
— Ой, да, не за что Вас прощать, мама, я Вас тоже очень люблю! – ответила ей невестка с ласковой улыбкой.
Они обнялись, радуясь, что между ними нет больше недомолвок, и они все счастливы.
