— Или я, или она, — сказал он, указывая на мамину кружку. Я молча достала чемодан. Свой. Потому что нельзя выбирать между тем, кто всегда был рядом, и тем, кто просто привык к твоим домашним обедам.
Андрей замер в дверном проёме кухни. Лицо его вытянулось. А в глазах промелькнуло что-то среднее между удивлением и недоверием.
— Ты шутишь, Алина? — его голос дрогнул.
Я молча продолжала складывать вещи. Мои руки двигались механически, словно сами по себе. Футболки, джинсы, носки. Предметы, которые ещё вчера имели своё место в этой квартире. А теперь превращались в аккуратные стопки внутри чемодана.
— Ты серьёзно уходишь из-за неё? — Андрей прислонился к стене, скрестив руки на груди.
Мама в это время сидела в гостиной. Она никогда не вмешивалась в наши споры, но сейчас я точно знала — она всё слышит. Каждое слово, каждый вздох.
— Я ухожу не из-за неё. Я ухожу из-за тебя, — ответила я, наконец подняв глаза. — Из-за того, что ты поставил мне ультиматум.
***
Мама переехала к нам три месяца назад. Не по прихоти, не чтобы контролировать нашу жизнь, как считал Андрей. Её дом в пригороде пришлось продать после того, как она лишилась работы – у неё был ипотечный кредит, который она больше не могла выплачивать.
Тридцать лет она проработала в ветеринарной клинике, но новый владелец решил омолодить коллектив. Пенсия у мамы была небольшая, а новую работу в пятьдесят восемь найти оказалось практически невозможно. Продажа дома позволила ей закрыть долг перед банком, но почти ничего не осталось для аренды жилья.
Мы с Андреем жили в трёхкомнатной квартире, которую купили в ипотеку пять лет назад. Детей у нас пока не было, но мы планировали их в ближайшие год-два, поэтому взяли жилье с запасом — просторную «трёшку» в новом районе.
По документам она была оформлена на обоих, но первоначальный взнос — треть стоимости — сделала я, продав студию, доставшуюся от отца. Андрей об этом как-то забывал упомянуть, когда рассказывал друзьям, как мы «вместе» приобрели жильё.
Поначалу всё шло хорошо. Мама готовила нам ужины, пока мы были на работе — я работала декоратором интерьеров в творческой мастерской, которую открыла с подругой Настей, Андрей руководил отделом логистики в торговой компании. Мы возвращались домой и находили накрытый стол, чистые рубашки и выглаженные вещи. Мама не сидела без дела.
Но постепенно я стала замечать раздражение Андрея. Сначала мелочи — недовольный взгляд, когда мама передвинула вазу на столе, тяжёлый вздох, когда она включала свой любимый сериал.
— Мне кажется, твоя мама могла бы поискать квартиру, — сказал он через месяц после её переезда. — Может, снять комнату?
— На какие деньги, Андрей? — спросила я.
— Я не говорю, что прямо сейчас. Но могла бы хотя бы поискать варианты.
Я промолчала тогда. Хотя внутри что-то дрогнуло. Неприятное чувство, будто на чистую кожу капнули чем-то липким.
***
Наш с Андреем роман начался стремительно. Мы познакомились на фестивале уличной еды, куда я пошла, чтобы сделать фотографии для соцсетей нашей студии — мы оформляли интерьер для одной из точек. Андрей был там по работе — его компания занималась организацией поставок для фестиваля.
Он заинтересовался нашим оформлением и подошел познакомиться. Предложил купить мне что-нибудь из еды в качестве благодарности за «создание атмосферы». Я согласилась на мороженое.
Через неделю мы уже встречались каждый день. Через месяц он переехал ко мне на съемную квартиру. А через полгода мы уже искали квартиру побольше.
Мама тогда спросила: «Ты уверена, что не торопишься?» Я отмахнулась. Мне было тридцать два, и я слишком долго ждала «того самого» мужчину. Андрей казался идеальным — заботливый, целеустремлённый, с хорошей работой и чувством юмора.
Теперь, спустя пять лет совместной жизни, я понимала, что мама была права. Я поторопилась. Я не разглядела в нём то, что сейчас проявлялось всё отчётливее. Он не умел уступать, не готов был идти на компромиссы и не принимал моих родных как своих.
***
Через два месяца после переезда мамы Андрей начал задерживаться на работе. Иногда приходил поздно и сразу шёл в душ, едва поздоровавшись. Я делала вид, что не замечаю этих изменений. Мама тоже молчала, но я замечала беспокойство на её лице.
— Она могла бы найти себе подработку, — сказал как-то Андрей. — Не обязательно полный день, но хотя бы что-то.
— Она пытается, — ответила я. — Ты думаешь, ей приятно сидеть у нас на шее?
— Не знаю, — пожал плечами он. — Но похоже, ей вполне комфортно.
Эти слова больно резанули. Мама действительно искала работу — каждый день просматривала объявления, ходила на собеседования. Но везде отказывали: «Мы вам перезвоним».
А через неделю после этого разговора случилось то, что перевернуло всё окончательно.
Я вернулась домой раньше обычного — клиент отменил встречу. Мама сидела на кухне и плакала. Тихо, почти беззвучно. Перед ней лежал листок бумаги.
— Что случилось? — я села рядом и обняла её за плечи.
— Прости, — она протянула мне листок. — Я не хотела создавать проблемы.
Это было объявление о сдаче комнаты в коммунальной квартире. Мама обвела его ручкой и написала номер телефона.
— Зачем это? — не поняла я.
— Андрей оставил. Сказал, что нашёл для меня вариант жилья.
Я почувствовала, как внутри всё холодеет.
— Когда он это сказал?
— Сегодня утром, перед уходом. Сказал, что комната недорогая, и я смогу её оплачивать со своей пенсии.
Я встала из-за стола и набрала номер Андрея. Он не взял трубку. Я написала сообщение: «Нам нужно поговорить. Сегодня». Он ответил коротко: «Буду поздно».
***
Но в тот вечер он пришёл раньше обычного. Видимо, понял, что разговор неизбежен.
— Зачем ты это сделал? — спросила я, когда мы остались одни в спальне.
— Что именно? — он сделал вид, что не понимает.
— Зачем ты дал маме объявление о комнате?
Андрей сел на край кровати и провёл рукой по лицу.
— А что я должен был делать? Мы не можем вечно жить втроём, Алина. Это же ненормально.
— Почему ненормально? Она моя мама. Она нуждается в помощи.
— И сколько это продлится? Год? Два? Десять? — он повысил голос. — Я не подписывался на это!
— На что ты не подписывался? На то, что у твоей жены есть мать?
— Не передёргивай! — он встал и начал ходить по комнате. — Я не против твоей матери. Но я против того, чтобы она жила с нами постоянно.
— А я против того, чтобы моя мать жила в комнате в коммуналке! — теперь уже я повысила голос.
— Тогда предложи другой вариант! — Андрей остановился напротив меня. — Потому что так продолжаться не может.
Я молчала. Другого варианта у меня не было. Мы не могли снять для мамы отдельную квартиру — не позволяли финансы. Ипотека съедала большую часть нашего бюджета.
— Вот видишь, — кивнул Андрей, восприняв моё молчание как согласие. — Других вариантов нет. Пусть переезжает, а мы будем ей помогать.
— Нет.
— Что «нет»?
— Она не будет переезжать в коммуналку.
— Тогда я не знаю, что делать, — он развёл руками. — Потому что я больше не могу так жить. У меня нет личного пространства. Я прихожу домой, а она всегда здесь. Всегда!
— Это и её дом сейчас.
— Нет, это НАШ дом. Мой и твой. Мы платим за него.
***
Я не стала говорить, что большую часть платежей по ипотеке вносил Андрей. Это было правдой — его зарплата была выше моей. Но разве это давало ему право единолично решать, кто может жить в нашей квартире, а кто нет? Квартира была оформлена на нас обоих, и я внесла первоначальный взнос.
После того разговора мы как будто заключили негласное перемирие. Андрей больше не поднимал тему переезда мамы, а я делала вид, что всё в порядке. Но напряжение нарастало. Оно было ощутимым физически — как тяжёлая душная туча перед грозой.
Мама чувствовала это и старалась как можно меньше попадаться Андрею на глаза. Уходила в свою комнату, когда он приходил с работы. Готовила еду и оставляла на плите, а сама ела отдельно. Смотрела телевизор в наушниках.
***
Так продолжалось несколько недель. Я надеялась, что напряжение постепенно сойдет на нет. Но вместо этого сегодня утром всё закончилось.
Я проснулась от звука разбившейся посуды. Андрей уже ушёл на работу, и в квартире были только мы с мамой.
— Что случилось? — я выбежала на кухню.
Мама стояла у раковины. У её ног лежали осколки кружки — той самой, из которой она пила чай каждое утро. Синей, с изображением кота.
— Прости, дорогая, — она виновато улыбнулась. — Выскользнула из рук.
Я помогла ей убрать разбитую кружку, и мы вместе выпили чай. Мама рассказывала о своём собеседовании, на которое собиралась пойти днём — открывалась новая клиника для животных, и им требовался администратор с опытом работы в ветеринарии.
Я ушла на работу с лёгким сердцем. Впервые за долгое время мне казалось, что всё налаживается. Если мама получит эту работу, возможно, через некоторое время она сможет снять небольшую квартиру. Не сразу, конечно, но в перспективе. И тогда наши отношения с Андреем вернутся в прежнее русло.
Но когда я вернулась домой вечером, то поняла, что всё кончено.
Андрей сидел за кухонным столом. Перед ним стояла мамина синяя кружка — та самая, которая разбилась утром. Очень похожая, но не та же самая.
— Ты купила новую? — спросила я, кивнув на кружку.
— Да, — мама выглянула из своей комнаты. — Мне нравится именно такая. Нашла в магазине возле метро.
Андрей поднял глаза и посмотрел на меня тяжёлым взглядом.
— Она не просто купила кружку. Она купила точно такую же. Потому что не собирается уезжать. Никогда.
— О чём ты?
— О том, что твоя мать обживается здесь, — он встал. — Сначала кружка. Потом что? Переставит мебель? Сменит обои?
— Андрей, ты преувеличиваешь, — я попыталась его успокоить. — Это просто кружка.
— Нет, это не просто кружка! — он почти кричал. — Это символ! Она застолбила территорию! Показывает, что это теперь и её дом тоже!
Я посмотрела на маму. Она стояла в дверях своей комнаты, маленькая, съёжившаяся. В глазах стоял страх.
— Не говори так о моей матери, — я старалась говорить спокойно.
— А как мне говорить? — Андрей взял кружку и поднял её, словно демонстрируя улику. — Мы должны быть откровенны друг с другом. И честно — я больше не могу. Это продолжается уже три месяца. Три! И конца не видно.
— У неё сегодня было собеседование, — сказала я. — В ветеринарной клинике.
— И что? Даже если её возьмут, зарплата будет мизерной. Она всё равно не сможет снять квартиру.
— Со временем сможет.
— Со временем? — он усмехнулся. — А пока что мы должны жить как в коммуналке? Я и так терпел три месяца! Хватит!
Он поставил кружку на стол с такой силой, что я испугалась — разобьётся. Но нет, она устояла.
— Либо она съезжает в ближайшее время, либо я не знаю, что делать, — сказал Андрей, немного успокоившись.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказал, — он посмотрел мне прямо в глаза. — Или я, или она. Выбирай.
***
И вот теперь я стояла перед раскрытым чемоданом и складывала свои вещи.
— Так ты действительно уходишь? — Андрей смотрел на меня с недоверием. — Из-за кружки?
— Не из-за кружки, — я застегнула чемодан. — Из-за того, что ты заставляешь меня выбирать. А когда людей заставляют выбирать, они иногда делают неожиданный выбор.
— И куда ты пойдёшь? К ней? Будете вместе снимать ту комнату в коммуналке?
— Не знаю, — я пожала плечами. — Может быть. А может, пойду к Насте. Она звала пожить у неё, пока не найду квартиру.
Настя была моей подругой и партнером по флористической студии, мы вместе открыли бизнес и до сих пор оставались близки. Она жила одна в однокомнатной квартире и не раз предлагала мне остановиться у неё, если что-то случится.
— А как же твоя половина ипотеки? — спросил Андрей. — Ты будешь платить?
— Буду, — кивнула я. — Я не отказываюсь от своих обязательств. Но жить здесь больше не буду.
Мама вышла из своей комнаты. Она тоже держала в руках небольшую сумку.
— Алина, не надо, — сказала она тихо. — Я уйду. Пойду в ту комнату. Всё будет хорошо.
— Нет, мам, — я подошла к ней и обняла. — Мы уйдём вместе.
— Но как же твоя квартира? Ты так мечтала о своём жилье.
— Это просто стены, — я улыбнулась. — Новые стены можно найти. А нового мужа — сложнее.
Андрей заметно напрягся. На его лице появилось выражение, которого я раньше не видела — смесь растерянности и недоверия.
— Подождите, — сказал он. — Давайте всё обсудим спокойно.
— Мы уже обсудили, — я взяла чемодан. — Ты сказал: «Или я, или она». Я сделала выбор.
— Но я не думал, что ты выберешь её! — в его голосе звучало неподдельное удивление.
— Вот именно, — кивнула я. — Ты не думал. Ты был уверен, что я выберу тебя. Потому что мы вместе пять лет, потому что у нас общая квартира, потому что мы столько всего вместе построили.
Я поставила чемодан и посмотрела ему в глаза.
— Но знаешь, в чём разница между тобой и моей мамой? Она никогда не заставляла меня выбирать. Никогда не говорила: «Или я, или кто-то другой». Даже когда я сказала, что переезжаю к тебе после месяца знакомства, она просто спросила: «Ты уверена?» И всё.
Андрей молчал. Я видела, как меняется выражение его лица — от недоверия к осознанию, от осознания к страху.
— Так что да, я выбираю её. Потому что она заслуживает лучшего, чем комната в коммуналке. И я заслуживаю лучшего, чем муж, который не умеет уступать.
Я взяла чемодан и пошла к выходу. Мама следовала за мной. На пороге я обернулась.
— Можешь не волноваться насчёт ипотеки. Я буду переводить свою часть каждый месяц. А если захочешь продать квартиру и разделить долги — я согласна. Только дай знать заранее.
— Алина, — Андрей сделал шаг вперёд. — Не уходи. Пожалуйста.
— Прощай, Андрей, — я открыла дверь. — Надеюсь, ты найдёшь себе жену, которая будет готова на всё ради тебя. Даже отказаться от родных.
***
— Я получила работу, — сказала мама, когда мы ехали в такси к Насте.
— Что? — я повернулась к ней.
— В той клинике. Они позвонили, пока ты собирала вещи. Взяли администратором.
Я обняла её. Чувство облегчения и гордости разлилось по телу.
— Видишь, всё налаживается.
— Но как же ты? Как же твоя квартира?
— Мы что-нибудь придумаем, — я сжала её руку. — Может, снимем квартиру вместе, пока ты не встанешь на ноги. А потом каждый найдёт своё жильё.
— Ты не жалеешь? — мама смотрела на меня с тревогой.
— О чём?
— О том, что выбрала меня, а не его.
Я задумалась. Жалею ли я? Наверное, какая-то часть меня сожалеет о том, что всё закончилось именно так. О пяти годах, которые теперь кажутся потраченными зря. О мечтах, которые мы строили вместе с Андреем.
Но другая часть чувствует странное облегчение. Словно я наконец-то освободилась от чего-то, что мешало мне дышать полной грудью.
— Нет, мам, — ответила я честно. — Я не жалею. Я выбрала не просто тебя. Я выбрала себя. Возможность самой решать, с кем мне жить, кого любить и кому помогать. И знаешь, — я улыбнулась, — это оказалось не так страшно, как я думала.
Мама тоже улыбнулась и достала из сумки синюю кружку с котом. Ту самую, из-за которой всё началось.
— Я не могла её оставить, — сказала она смущённо.
— И правильно, — я рассмеялась. — Это же твоя кружка. А теперь у нас будет новый дом. И новая жизнь.
Такси остановилось возле дома Насти. Мы вышли и посмотрели наверх, на окна квартиры, где нас ждали. Там горел свет — тёплый, уютный, приглашающий.
— Готова? — спросила я у мамы.
— Готова, — кивнула она. — А ты?
Я глубоко вдохнула ночной воздух.
Я готова начать всё заново.
