На лавке у супермаркета сидел облезлый, постаревший мужчина. Бывший миллионер, который когда-то оставил меня ради юной красотки. Я чуть пакеты не выронила, когда узнала его.
— Узнала меня, Свет? — прохрипел он, глядя мне в глаза своим фирменным взглядом. Только теперь этот взгляд уже не казался таким пронзительным.
Я остановилась, будто кто-то на паузу нажал. Три года прошло с тех пор, как Эдик как он швырнул мне в лицо эти свои слова: «Ты стала скучной, Светка. Как прошлогодний календарь — смотреть не на что. А мне нужна женщина, с которой я чувствую себя молодым».
Передо мной сидел человек, от которого остались лишь воспоминания. Его дорогой костюм сменила потрепанная куртка, а в глазах потух тот самый огонек, который когда-то заставлял меня любить его, несмотря на все его выходки.
— Эдуард? — мой голос дрогнул. — Что ты здесь делаешь?
Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой, как будто лицевые мышцы разучились это делать.
— Поговорить хочу, Светк. Может, присядешь?
Мысли путались в голове. Я должна была развернуться и уйти. Должна была показать, что его существование для меня ничего не значит. Но что-то внутри — то ли любопытство, то ли остатки чувств — заставило меня сесть рядом с ним на скамейку.
— Выглядишь хорошо, — сказал он, окидывая меня взглядом.
И правда, за эти три года я изменилась. Похудела, сменила прическу, научилась одеваться так, чтобы подчеркивать достоинства. Новая работа в престижной компании дала мне не только финансовую независимость, но и уверенность в себе.
— А ты нет, — честно ответила я.
— Знаю, — он кивнул. — Настя забрала всё. Компанию, деньги, квартиру… даже машину.
Настя. То самое юное создание, ради которого он бросил пятнадцать лет нашей совместной жизни.
— Как это случилось? — несмотря на всю свою неприязнь, я не могла не спросить.
Эдик глубоко вздохнул:
— Она оказалась умнее, чем я думал. Переписала на себя акции, убедила меня подписать какие-то бумаги… А потом просто выставила за дверь. Сказала, что ей нужен мужчина помоложе.
ИРОНИЯ СУДЬБЫ. Именно эти слова кружились в моей голове, пока я смотрела на того, кто когда-то разбил мое сердце на тысячи осколков.
— И что ты хочешь от меня?
— Помощи, — просто сказал он. — Мне негде жить. У меня почти нет денег. Я… я подумал о нашей даче.
О НАШЕЙ даче? Дача, которую мои родители оставили мне в наследство. Когда это она вдруг стала НАШЕЙ?
— Ты шутишь? — я чуть не задохнулась от возмущения.
— Послушай, Светик, — Эдик придвинулся ближе, от него пахло чем-то кислым и несвежим. — Всего на пару месяцев. Я найду работу, встану на ноги… Я же знаю, что дача сейчас пустует — ты всегда говорила, что бываешь там только летом.
Я встала со скамейки. Мое сердце колотилось как бешеное.
— Нет, Эдик. Это не мои проблемы.
Он схватил меня за руку:
— Пожалуйста! У меня никого не осталось!
Я высвободила руку:
— А у меня? У меня остался кто-то, когда ты ушел?
— У тебя была Катя…
Катя. Моя младшая сестра, которая приютила меня, когда я осталась без крыши над головой и с разбитым сердцем. Я не работала все эти годы — он настаивал, чтобы я занималась домом. А когда мы стали делить имущество, оказалось, что почти всё оформлено на его фирму или на его мать.
А его адвокат так ловко всё обставил, что мне досталась только дача, доставшаяся мне по наследству от родителей.
«Я сделал себя сам, а ты что сделала?» — сказал он на последнем заседании. После такого предательства деньги уже не казались важными, я просто хотела поскорее закончить все эти разбирательства.
— Да, была Катя. А у тебя были другие друзья, родственники, деловые партнеры. Где они все сейчас?
Эдик опустил голову:
— Они отвернулись от меня, когда я потерял всё.
— Значит, это были не настоящие друзья, — я пожала плечами. — Мне пора. Прощай, Эдик.
Я развернулась и пошла к своей машине. Он кричал мне вслед что-то про второй шанс и исправление ошибок, но я не оборачивалась. В машине я позволила себе минуту слабости — уткнулась лбом в руль и задышала, как загнанная лошадь. Руки немного дрожали, и я крепко сжала пальцы, чтобы успокоиться.
Прошлое настигло меня и треснуло по затылку, когда я меньше всего этого ожидала.
Завела двигатель и поехала домой, где меня ждал очередной разговор с Катей. Когда я смогла купить эту трешку, то предложила сестре переехать ко мне — в благодарность за то, что она меня приютила в тяжелый период.
Нам обеим было это выгодно: Катя перестала платить за съемную квартиру, а я получила компаньона и помощь с коммуналкой. Но последние месяцы наши отношения становились все напряженнее. Мне предстояло решить еще одну семейную проблему.
***
Моя трехкомнатная квартира встретила меня тишиной. Обычно в это время Катя смотрела телевизор на полной громкости или болтала по телефону с подругами, смеясь так громко, что слышали соседи. Но сегодня было тихо, и это настораживало.
— Катя? — позвала я, разуваясь в прихожей.
Никто не ответил.
Я прошла на кухню, поставила пакеты с продуктами и заметила записку на холодильнике, прикрепленную магнитом: «Ушла с Пашей в кино. Буду поздно».
Паша. Очередной Катин ухажер, о котором я ничего не знала, кроме имени. Моя сестра меняла мужчин быстрее, чем я успевала их запоминать. И это было одной из наших главных проблем.
Я достала телефон и набрала ее номер. После пятого гудка она ответила:
— Да, Света? — в трубке грохотала музыка.
— Это что за Паша? И почему я о нем ничего не знаю?
— Ой, ну началось! — она фыркнула. — Мне двадцать семь, я не обязана отчитываться о каждом своем шаге!
— Ты живешь в моей квартире, — напомнила я. — И мы договаривались, что…
— Что я буду спрашивать разрешения на каждый чих? — перебила она. — Знаешь что, давай поговорим дома. Сейчас не время.
И она сбросила вызов.
Я тяжело вздохнула и начала разбирать продукты. Катя всегда была такой — импульсивной, безответственной, живущей одним днем. Когда три года назад я осталась без мужа и крыши над головой, она предложила мне переехать к ней в однокомнатную квартиру, которую она снимала.
Путь к трешке был совсем не прост. Первые месяцы я бралась за любую работу: администратор в салоне красоты днем, набор текстов по ночам, подработки переводами в выходные.
Мой английский, который я поддерживала все годы замужества, оказался востребованным навыком. К счастью, за годы светской жизни с Эдиком я приобрела массу связей. Одна из его бывших клиенток, Марина Викторовна, вспомнила, как я помогала организовывать благотворительные мероприятия и предложила должность в своем PR-агентстве.
Началась новая глава – корпоративные клиенты, организация мероприятий, переговоры… Мои навыки общения с людьми и организационные способности оказались ценными. Я росла по карьерной лестнице быстрее, чем сама могла ожидать.
А на эту квартиру мне помог взять ипотеку отец Марины Викторовны – он работал в банке и устроил выгодные условия. Погашать ее буду еще лет двадцать, но это того стоило. Естественно, Катя переехала со мной.
Поначалу всё было хорошо. Она помогала с домашними делами, мы вместе готовили ужины и смотрели сериалы по вечерам. Но последние полгода что-то изменилось. Катя стала возвращаться поздно, часто под утро. Она перестала помогать по дому, а на мои замечания реагировала агрессивно. Мы всё чаще ругались.
Я открыла холодильник и нахмурилась. Продукты, которые я купила три дня назад, исчезли. Включая дорогой сыр, который я берегла для особого случая. Похоже, у Кати была вечеринка, пока я была на работе.
Злость поднималась внутри меня волной. Я закрыла холодильник и пошла в ее комнату. Несмотря на наш договор не входить друг к другу без стука, сейчас мне было плевать на правила. Я толкнула дверь и застыла на пороге.
Комната выглядела так, будто по ней прошелся ураган. Одежда была разбросана по всему полу, постель не заправлена, пустые бутылки из-под лимонада стояли на столе вперемешку с остатками еды.
И запах. Запах чего-то протухшего и несвежего.
Я подошла к окну и распахнула его. Затем начала собирать мусор, бормоча проклятия себе под нос. Звук входной двери заставил меня вздрогнуть. Я вышла из комнаты и столкнулась с сестрой в коридоре.
— Ты что делала в моей комнате? — ее глаза сузились.
— Убиралась, — спокойно ответила я. — Кто-то же должен это делать.
Катя закатила глаза:
— Ой, ну извини, мамочка, что не успела прибраться!
— Я не мамочка, я твоя сестра. И мы договаривались о правилах.
— Правила, правила! — она всплеснула руками. — Ты только о них и говоришь! Ты стала занудной, как… — она осеклась.
— Как кто? — я скрестила руки на груди. — Как старуха? Это хотел сказать Эдик, когда бросал меня?
Катин взгляд изменился:
— Причем тут Эдик? Я его даже не вспоминала.
— А я видела его сегодня, — слова вырвались прежде, чем я успела подумать.
— Что? Где?
Я махнула рукой:
— Неважно. Мы говорим о тебе и твоем поведении.
— Нет, постой, — Катя схватила меня за плечи. — Ты видела Эдика? И ничего мне не сказала?
— Я только что пришла домой! — возмутилась я. — И обнаружила, что мой холодильник пуст, а в твоей комнате бардак!
Она отпустила меня и отступила на шаг:
— Ой, ты такая мелочная! Подумаешь, съели твою еду! Я все равно собиралась идти в магазин завтра.
— Дело не в еде, Катя, — я пыталась говорить спокойно. — Дело в уважении. Ты живешь в моем доме, ешь мою еду, используешь мои вещи…
— И вот оно! — перебила она. — «Мой дом, моя еда»! Ты постоянно напоминаешь мне, что я здесь на птичьих правах!
— Я напоминаю тебе об элементарных правилах общежития!
Катя усмехнулась:
— Знаешь, мне Эдика сейчас стало немного жаль. Он хотя бы нашел в себе силы сбежать.
Ее слова ударили меня сильнее, чем пощечина. Я почувствовала, как что-то внутри меня сломалось.
— Прекрасно, — мой голос стал ледяным. — Раз тебе со мной так плохо, может, тебе тоже стоит сбежать?
— Может, и стоит! — выкрикнула она. — Почему бы и нет?
— Отлично. Даю тебе месяц на поиск нового жилья.
Катя побледнела:
— Что?
— Ты слышала. Один месяц. Потом собираешь вещи и уходишь.
Я развернулась и ушла в свою комнату, хлопнув дверью так сильно, что задрожали стены. Внутри меня бушевала буря эмоций. Как она могла сравнить меня с Эдиком? Как она могла забыть всё, что я для нее сделала?
Упав на кровать, я уткнулась лицом в подушку. Сегодня прошлое настигло меня дважды — сначала в виде нищего экс-мужа, а потом в словах родной сестры.
Утро началось с тишины. Обычно в это время Катя гремела посудой на кухне или включала музыку, собираясь на работу. Но сегодня в квартире стояла тишина.
Я вышла из спальни и заглянула в комнату сестры. Пусто. Постель заправлена, вещи прибраны. На прикроватной тумбочке лежала записка: «Переночую у подруги. Нам нужно остыть».
Что ж, возможно, она права. Мы обе сказали вчера лишнего.
Я приготовила себе кофе и села у окна, глядя на просыпающийся город. Мысли постоянно возвращались к Эдику. Каким же жалким он выглядел… И в то же время, где-то глубоко внутри, я испытывала удовлетворение. Судьба отомстила за меня.
В дверь позвонили.
Странно, Катя бы просто открыла своим ключом.
Я подошла к двери и посмотрела в глазок. На пороге стоял Эдик.
— Света, я знаю, что ты дома! — крикнул он. — Открой, пожалуйста!
Как он узнал мой адрес? Я прислонилась к стене, не зная, что делать.
— СВЕТА! Мне больше некуда идти! — в его голосе слышалось отчаяние.
Я открыла дверь, но не сняла цепочку:
— Как ты меня нашел?
— Я позвонил твоей матери, — он опустил глаза. — Она всегда меня любила, ты знаешь.
Ну конечно. Мама до сих пор считала, что Эдик — лучшее, что случалось со мной в жизни. Она никогда не верила в то, что он ушел сам — думала, что это я его выгнала.
— Чего ты хочешь?
— Поговорить. Всего лишь поговорить.
Я вздохнула и сняла цепочку. Эдик тут же проскользнул внутрь, будто боялся, что я передумаю.
— У тебя хорошая квартира, — сказал он, оглядываясь. — Светлая.
— Спасибо, — сухо ответила я. — Говори, зачем пришел.
Он прошел на кухню и сел за стол, как будто имел на это право. Как будто все еще был частью моей жизни.
— Я в отчаянии — начал он. — Настя забрала всё. Компанию переписала на себя, счета заблокировала. У меня осталась только репутация разорившегося бизнесмена, и никто не хочет иметь со мной дело. Ты же знаешь, как это работает — бывшие партнеры боятся, что я потяну их на дно, конкуренты злорадствуют, а новые компании не берут топ-менеджера, который не удержал собственный бизнес. Я ночую в хостеле, но деньги заканчиваются.
— И что я должна сделать? — я скрестила руки на груди.
— Помочь мне. Хотя бы временно. У тебя большая квартира, комната для гостей…
Я рассмеялась:
— Ты серьезно? Ты хочешь жить у меня?
— Всего пару месяцев! Пока я не встану на ноги!
Это было настолько абсурдно, что я даже не знала, что ответить.
— А ты не думал, что мне будет неприятно видеть тебя каждый день? После всего, что ты сделал?
Эдик поджал губы:
— Я знаю, что виноват. Но мы же были вместе пятнадцать лет! Неужели это ничего не значит?
— Значит. Именно поэтому я не ударила тебя чем-нибудь тяжелым по голове, когда увидела на пороге.
Он улыбнулся — той самой обаятельной улыбкой, которая когда-то сводила меня с ума:
— Ты всегда была сильной. И доброй. Помнишь, как мы хотели детей? Как планировали, что у нас будет большая семья с тремя малышами?
— Эдик, — я подняла руку, останавливая его. — Не надо. Не надо манипулировать мной. Не надо давить на жалость. Это не работает.
Его лицо изменилось, став жестче:
— А что работает, Света? Что мне сделать, чтобы ты помогла?
— Ничего. Я не обязана тебе помогать.
— Но ты можешь! — он вскочил со стула. — Посмотри на себя — успешная, с квартирой, с работой! А я потерял всё!
— По своей вине, — напомнила я.
Эдик подошел ко мне ближе:
— Я совершил ошибку. Я признаю это. Но ты же не такая, как я. Ты не можешь просто выбросить человека на улицу.
Его слова задели что-то внутри меня. Действительно, могла ли я оставить его без помощи? Даже после всего?
В этот момент в замке повернулся ключ. Мы оба обернулись к двери. На пороге стояла Катя с большим рюкзаком за плечами. Она вернулась забрать вещи для ночевки у подруги после нашей вчерашней ссоры.
— Эдик?! — она уронила рюкзак на пол. — Что ты здесь делаешь?
Он широко улыбнулся:
— Катенька! Как ты выросла! Настоящая красавица!
Катя перевела взгляд с него на меня:
— Света, что происходит?
— Твоя сестра рассматривает возможность приютить меня на время, — ответил Эдик вместо меня. — Я попал в сложную ситуацию…
— Я ничего такого не рассматриваю! — возмутилась я.
Катя прошла в кухню и встала рядом со мной:
— Он что, серьезно просит у тебя помощи? После всего, что сделал?
Впервые за долгое время я почувствовала, что мы с сестрой по одну сторону баррикад.
— Да, представляешь? — я усмехнулась. — Говорит, что ему негде жить.
Катя смерила Эдика взглядом, который обычно достается таракану на кухне:
— А что стряслось с твоей молоденькой женушкой? Настенькой, кажется? — последнее слово она произнесла с такой ядовитой сладостью, что у меня аж зубы заныли.
Эдик сник, как проколотый воздушный шарик:
— Она… выставила меня за дверь. Забрала всё подчистую. Даже носки мои любимые.
— Вот это поворот! — Катя театрально всплеснула руками. — Кто бы мог подумать!
— Катя, — одернула я ее. — Не надо.
— Что «не надо»? — она повернулась ко мне. — Ты же не собираешься ему помогать? После того, как он разбил тебе сердце? После того, как ты рыдала ночами, думая, что с тобой что-то не так?
Эдик опустил голову:
— Я не знал…
— Конечно, не знал! — продолжила Катя. — Ты ушел и даже не оглянулся! А знаешь, что еще ты не знал? Что когда вы развелись, и Света осталась без жилья, ей пришлось жить со мной в однушке! Что она работала на двух работах, чтобы накопить на первый взнос за эту квартиру!
Я положила руку на плечо сестры:
— Хватит, Кать. Это в прошлом.
Но она не останавливалась:
— А помнишь, что ты сказал ей напоследок? «Ты стала СКУЧНОЙ». Как же это было подло!
Эдик резко встал:
— Я понял. Я уже ухожу. Извините за беспокойство.
Он поплелся к выходу, как побитая собака, но у самой двери вдруг развернулся:
— Знаешь, Света, я действительно облажался по полной. — Голос его звучал глухо. — И дело даже не в том, что Настя выкинула меня, как использованный билет. А в том, что я никогда не ценил то, что имел. Золото было в руках, а я погнался за стекляшками.
С этими словами он вышел, тихо закрыв за собой дверь.
Мы с Катей стояли в тишине, глядя друг на друга.
— Ты и правда думала его приютить? — наконец спросила она.
— Нет, — я покачала головой. — Конечно, нет. Но на секунду… мне стало его жаль.
Катя обняла меня:
— Ты слишком добрая, сестренка.
Я обняла ее в ответ:
— А ты слишком защищаешь меня.
Катя была единственной, кто поддержал меня в тот страшный период. Мама всегда обожала Эдика, считала его идеальным зятем и даже после развода втайне надеялась на наше воссоединение.
Друзья, в основном семейные пары из окружения Эдика, быстро выбрали сторону успешного бизнесмена. А Катя, младшая, взбалмошная, которую я сама частенько отчитывала за легкомысленность, просто сказала: «Переезжай ко мне» и отдала мне свою кровать, а сама спала на раскладушке в своей крошечной съемной квартирке.
Мы прошли на кухню и сели за стол. Я включила чайник, а Катя достала печенье из шкафа.
— Прости за вчерашнее, — сказала она, не глядя на меня. — Я не имела права сравнивать тебя с ним.
— А я не имела права выгонять тебя, — ответила я. — Это наш общий дом.
Катя подняла на меня глаза:
— Правда?
— Правда, — я улыбнулась. — Но это не значит, что ты можешь устраивать здесь вечеринки и не убирать за собой.
Она рассмеялась:
— Договорились. Никаких вечеринок без твоего ведома.
Мы пили чай и говорили обо всем на свете, как в старые добрые времена. О ее новом ухажере Паше, о моей работе, о планах на будущее.
— Знаешь, — сказала Катя, когда мы уже мыли посуду, — я думаю, Эдик был прав в одном.
— В чем же?
— В том, что не ценил то, что имел. У тебя было сильное плечо, но он этого не замечал.
Я улыбнулась. Возможно, в этом и заключался главный урок сегодняшнего дня — ценить то, что имеешь. Ценить свою семью, даже если иногда кажется, что она сводит тебя с ума.
Прошло две недели с момента появления Эдика в моей жизни. Мы с Катей наладили отношения, и дома снова воцарилась гармония. Катя сдержала слово — стала убирать за собой и заранее предупреждать о гостях.
Я даже познакомилась с Пашей — и, к моему удивлению, он оказался вполне приличным молодым человеком с собственным небольшим бизнесом.
После нашего разговора с Эдиком я еще долго размышляла о том, как круто изменилась моя жизнь. От послушной жены успешного мужчины, организующей приемы и выбирающей галстуки мужу, до самостоятельной женщины, которая сама принимает решения и платит по счетам.
Было тяжело, временами казалось, что я не выкарабкаюсь. Но теперь я ощущала странную благодарность судьбе за то, что она заставила меня заново найти себя. А что до Эдика… его возвращение словно поставило финальную точку в этой истории.
Эдик исчез из моей жизни так же внезапно, как и появился в ней снова — словно метеорит, прочертивший небо и исчезнувший за горизонтом. Но на этот раз после него осталась не рана, а какое-то странное, невесомое освобождение.
А я продолжила свой путь — с новой работой, где меня наконец-то оценили по достоинству, с обновленными отношениями с сестрой, которая теперь звонила мне по три раза на дню, и с твердой верой в то, что самое лучшее ещё впереди.
Потому что жизнь не заканчивается, когда от нас уходят люди. Иногда именно с этого момента она только расправляет крылья и говорит: «Ну что, готова? Теперь полетаем по-настоящему».
