Он достал коробочку. Я затаила дыхание. Внутри было кольцо — красивое. И сразу: «Это серьёзно. Но штамп — не про меня». Пять лет. Один вечер. Один разговор, который изменил всё.
— Что значит «не про тебя»? — спросила я, хотя уже понимала.
Руслан коснулся переносицы. Жест знакомый — он всегда так делал, когда готовился к неприятному разговору.
— Послушай, Стась. Мы же прекрасно живём и так. Зачем нам бумажка?
Бумажка.
Пять лет планов, разговоров о будущем, знакомств с родителями. Пять лет, когда я представляла себя в белом платье, а потом — с малышом на руках. Всё это он называл бумажкой.
— А дети? — голос мой прозвучал тише, чем хотелось.
— Дети — это совсем другое. Это ответственность. А штамп… Стась, ну подумай сама. Зачем нам лишние формальности?
Я сжала кольцо в ладони. Оно было действительно красивое — белое золото, небольшой бриллиант. Наверное, он выбирал долго. Символ серьёзности намерений, только без серьёзных обязательств. Красивый жест вместо настоящих гарантий.
— Ты имеешь в виду, что дети — да, а официальная семья — нет?
— Именно! — он просиял, словно я наконец поняла что-то важное. — Мы будем жить вместе, воспитывать детей, но останемся свободными людьми.
Свободными.
Я работала главным бухгалтером в компании по производству мебели. Получала хорошо, но квартира была его — трёшка в новостройке, которую он купил за два года до нашего знакомства. Моя однушка сдавалась арендаторам, деньги уходили на общие расходы и мои личные нужды.
— А если мы расстанемся?
— Не расстанемся, — он обнял меня. — Зачем думать о плохом?
Но я думала. О том, что если мы расстанемся, у меня не будет ни дома, ни прав на его квартиру, ни алиментов, если к тому времени появятся дети.
А у него будет всё то же самое, что и сейчас.
***
Той ночью я не спала. Лежала и прокручивала в голове разговор. Кольцо лежало на тумбочке — красивое, дорогое, бесполезное.
Я встала, подошла к окну. Наш район спал, редкие окна светились жёлтым. Где-то там жили семьи — настоящие, официальные. Мужья и жёны, а не сожители. Дети, у которых есть отцы не только биологически, но и юридически.
А я что? Подруга? Временная квартирантка?
Вернулась в постель, легла рядом с Русланом. Он спал спокойно — видимо, считал вопрос решённым. Предложение сделал, кольцо подарил, что ещё нужно женщине? В его понимании он уже предложил мне руку и сердце — только без штампа.
Нужна была уверенность. А её не было.
Я вспомнила Катю, свою коллегу. Она семь лет жила с мужчиной в гражданском браке, родила дочку. Когда малышке исполнилось два года, он ушёл к другой. А Катя с ребёнком скиталась по съёмным углам, пока не смогла взять ипотеку.
— Знаешь, Стась, — говорила она мне тогда, — мужчина, который не готов жениться, не готов и к серьёзным отношениям. Он всегда держит запасной выход.
Запасной выход.
А ведь это правда. Руслан говорил о детях, о будущем, но на самом деле планировал так, чтобы в любой момент можно было уйти без потерь. И потери были бы только у меня.
***
Утром я позвонила маме.
— Мам, а ты помнишь, как папа делал тебе предложение?
— Конечно, помню. Приехал к моим родителям, попросил благословения. Потом мы месяц готовились к свадьбе. А что, Стася? Руслан наконец решился?
— Решился. Только без загса.
Долгая пауза.
— Как это без загса?
Я рассказала. Мама слушала молча.
— Доченька, — сказала она наконец. — А ты понимаешь, что это значит?
— Понимаю.
— Это значит, что он не готов отвечать за тебя. А мужчина, который не готов отвечать за женщину, не готов быть мужем.
***
Вечером мы поехали к его родителям — «отмечать помолвку». Ирина Семёновна накрыла стол, достала красивые бокалы.
— Ну, молодые, рассказывайте! Когда свадьба?
— Мам, — Руслан взял меня за руку. — Мы решили пока обойтись без официальной регистрации.
Лицо Ирины Семёновны изменилось.
— То есть как это?
— Ну вот жить будем вместе, а штамп поставим потом. Когда-нибудь.
— Когда-нибудь, — повторила она. — А дети?
— Дети — это другое дело.
— НЕТ, Руслик. Это не другое дело.
Голос свекрови стал жёстким. Такой я её ещё не слышала.
— Мой внук или внучка не будут безотцовщиной. И Стасенька не будет гражданской женой. Или ты женишься, или не приводи её сюда больше.
— Мам!
— Не «мам»! — она встала из-за стола. — Тридцать два года тебе! Пора становиться мужчиной, а не играть в отношения.
Играть в отношения.
***
Мы уехали в тишине. Дома Руслан был мрачнее тучи.
— Вот видишь, к чему приводят эти разговоры про загс? Теперь мать на меня давит.
— А может, она права?
— Стась, мы же договорились!
— МЫ не договаривались. Ты решил за нас обоих.
Он остановился посреди комнаты.
— Ладно. Хорошо. Давай тогда так: поживём год в таком статусе, посмотрим, как пойдёт. Если всё будет нормально — подумаем о загсе.
Подумаем.
— А если не будет нормально?
— Ну… разойдёмся без лишних проблем.
Без лишних проблем для него.
На следующий день я пришла к юристу. Хотела узнать, какие у меня права в гражданском браке.
— Практически никаких, — сказала Лариса Владимировна, женщина лет пятидесяти с усталыми глазами.
Я вышла из юридической консультации с чёткой картиной: я рискую всем, он — ничем.
Дома Руслан готовил ужин. Рыба в духовке, овощной салат. Домашний, уютный. Почти муж. Почти.
Это слово преследовало меня весь вечер. Почти семья. Почти жена. Почти защищена.
— Как дела? — спросил он, даже не оборачиваясь.
— Нормально. Руслан, а ты понимаешь, что если мы расстанемся, мне будет гораздо сложнее, чем тебе?
— Почему сложнее? — он наконец повернулся. — Ты самостоятельная, работаешь.
— У меня нет квартиры. Моя сдаётся.
— Заберёшь её.
— А если у нас к тому времени будет ребёнок?
— Ну… справишься. Ты сильная.
Я сильная. Значит, могу справиться одна с ребёнком, ипотекой, работой. А он останется в своей трёшке, с прежней жизнью, и «подумает» о следующих отношениях.
Я поставила тарелку на стол резче, чем нужно. Он вздрогнул.
— Что с тобой?
— Ничего. Просто думаю о том, как удобно быть мужчиной в наше время.
— То есть?
— То есть можно получать все плюсы семейной жизни, не неся никаких обязательств.
Руслан отложил вилку.
— Стась, мы опять за своё?
— Мы не «за своё». Я пытаюсь понять, почему ты так боишься штампа в паспорте.
— Я не боюсь! Просто не вижу смысла.
— А я вижу. И знаешь, в чём он?
Он молчал, глядя в тарелку.
— В том, что официальный муж не может просто собрать вещи и уйти. Ему придётся делить имущество, платить алименты, объяснять судье, почему он разрушает семью. А сожителю стоит только сказать «спасибо за всё» и захлопнуть дверь.
— Ты считаешь меня способным на такое?
— Я считаю тебя человеком, который не готов рисковать собственным комфортом ради моих гарантий.
И это была правда.
***
В выходные приехала моя сестра Ксюша с мужем. Увидела кольцо, обрадовалась.
— Поздравляю! Когда свадьба?
— Пока не планируем, — ответил Руслан.
— То есть как не планируем? — Ксюша посмотрела на меня. — Стась?
Я рассказала. Ксюша слушала, её муж Андрей хмурился.
— Слушай, друг, — сказал он наконец Руслану. — А не странно тебе?
— Чего странного?
— Ну, пять лет с девушкой, а ответственности боишься. Это же не нормально.
— Какая ответственность? Мы и так живём вместе, планируем будущее.
— НЕ ПЛАНИРУЕТЕ. — Ксюша была взбешена. — Ты планируешь, как тебе удобнее. А она должна рисковать всем ради твоего комфорта.
Андрей кивнул.
— Знаешь, у меня есть приятель, который так же рассуждал. Десять лет встречался с девушкой, обещал жениться «потом». Она ждала, не заводила детей, не требовала. А в сорок он встретил двадцатипятилетнюю и женился через три месяца. Без всяких «потом» и «подумаем».
— Это другая история, — буркнул Руслан.
— НЕТ, — сказала Ксюша. — Это всё та же история. Мужчина не женится на женщине, которую не считает достойной своих гарантий.
В комнате повисла тишина. Я чувствовала, как щёки горят.
— Ксюш, хватит, — попросила я.
— Не хватит! — она встала. — Стась, ты что, не понимаешь? Если мужчина любит, он хочет связать с тобой жизнь официально. Хочет, чтобы все знали — это его жена. А если он предлагает «пожить и посмотреть» — значит, сомневается.
— Я не сомневаюсь! — вспылил Руслан.
— Тогда в чём проблема? Идите завтра в загс, подайте заявление.
— Не завтра же…
— А когда? Через год? Два? Десять?
Руслан молчал. После их отъезда мы поссорились. Первый раз за пять лет — серьёзно, с криками.
— Зачем ты им всё рассказала?
— А что скрывать?
— Теперь они думают, что я какой-то…
— Какой? — я посмотрела на него. — Скажи, какой?
Он молчал.
— ЭГОИСТ, — сказала я. — Вот какой.
— Это несправедливо! Я забочусь о тебе, покупаю подарки, мы живём вместе…
— Ты живёшь со мной в своей квартире, на своих условиях, планируешь своё будущее. А я должна быть благодарна за это?
— Стась, ну что ты говоришь?
— Правду! — я почувствовала, как наворачиваются слёзы. — Ты знаешь, что я мечтаю о семье. Знаешь, что хочу детей. Знаешь, что готова связать с тобой жизнь. А ты предлагаешь мне играть в семью, оставляя себе возможность в любой момент из неё выйти.
— Я не собираюсь из неё выходить!
— ТОГДА ПОЧЕМУ БОИШЬСЯ ШТАМПА?
Этот вопрос завис в воздухе. Руслан открывал рот, закрывал, искал слова.
— Я… не боюсь. Просто считаю это формальностью.
— Для тебя — формальность. Для меня — гарантия.
— Гарантия чего?
— Того, что ты не исчезнешь в один прекрасный день, оставив меня ни с чем.
— Стась, как ты можешь так думать?
— ЛЕГКО. Потому что именно это ты и предлагаешь — отношения без обязательств.
***
Той ночью мы спали в разных комнатах. Я лежала в гостевой спальне и думала о том, что пять лет строила иллюзию. Думала, что мы идём к одной цели, а оказалось — он даже не знает, куда идёт.
Или знает, но эта дорога ведёт не к алтарю.
Утром он принёс кофе в постель, как всегда. Сел рядом.
— Послушай, давай не будем портить отношения из-за какой-то бумажки.
— Это не бумажка, Руслан. Это гарантии.
— Какие гарантии? От развода штамп не спасает.
— Спасает от бесправия.
— Стась, ну о чём ты говоришь? У нас всё общее.
— У нас ничего общего. Квартира твоя, машина твоя, дача твоя. Что у нас общего?
— Жизнь, — он взял меня за руку. — Планы, будущее.
— Планы у тебя. Будущее у тебя. А у меня — надежды.
И они рушились.
Я смотрела на этого мужчину, с которым прожила пять лет, и понимала: он меня не любит. Любящий мужчина хочет защитить женщину, обеспечить её, дать гарантии. А он хочет, чтобы я рисковала своим будущим ради его комфорта.
В понедельник я подала заявление об увольнении. Начала искать работу в другом городе.
— Ты с ума сошла! — Руслан был в шоке. — Из-за чего?
— Не из-за чего. Ради чего. Ради своего будущего.
— Какого будущего? Мы же планировали…
— ТЫ планировал. Я ждала.
— Стась, давай всё обсудим. Может, я готов пойти на компромисс.
Компромисс.
— Какой компромисс?
— Ну… может, через год поженимся.
— Может?
— Да. Скорее всего.
Скорее всего.
— Руслан, — сказала я, — а ты понимаешь, что говоришь?
— Что не так?
— Ты торгуешься моим будущем, моей жизнью. Словно на рынке.
— Я не торгуюсь! Просто…
— Просто ты не хочешь быть мужем. Хочешь быть сожителем. А я не хочу быть временной.
Временной. Да, именно так я себя чувствовала все эти годы. Временной. Удобной. Но не навсегда.
— Знаешь, что самое обидное? — продолжила я. — Ты даже не пытаешься понять мою позицию. Не спрашиваешь, почему мне это важно. Просто решил за всех, что штамп не нужен.
— Ну хорошо, объясни. Почему это так важно?
Я села на диван, вздохнула.
— Потому что официальная жена — это статус. Это признание того, что я достойна быть твоей семьёй, а не просто сожительницей. Это уверенность в том, что если завтра что-то случится со мной, ты не сможешь просто отвернуться и сказать «мы не расписаны».
— Но я бы не отвернулся!
— ОТКУДА МНЕ ЭТО ЗНАТЬ? — я встала. — У меня нет никаких гарантий! Я живу в твоей квартире на птичьих правах, мой статус — подруга, с которой удобно спать. И если я завтра забеременею, то ребёнок будет моей проблемой, а не нашей.
— Это неправда…
— Это правда! Потому что сожитель может уйти в любой момент. А отец — нет.
Руслан молчал. Наконец произнёс:
— Ладно. Хорошо. Поженимся.
— НЕТ.
Он удивлённо посмотрел на меня.
— Как нет?
— Не поженимся. Потому что ты согласился не потому что хочешь, а потому что боишься меня потерять. А я не хочу мужа, который женится из страха.
***
Через две недели я нашла работу в Воронеже. Главный бухгалтер в строительной фирме, зарплата в полтора раза больше. И никаких воспоминаний.
— Стась, ну подумай! — Руслан ходил по квартире. — Пять лет! Неужели ты готова всё это выбросить?
— Я уже выбросила. В тот вечер, когда ты сказал «только без загса».
— Но ведь это можно исправить!
— Нет, нельзя.
Он не понимал. Думал, что дело в штампе. А дело было в том, что я поняла: он не готов отвечать за меня. Не готов рисковать ради меня. Не готов защищать меня.
А я готова была отдать ему всю жизнь. Кольцо я оставила на тумбочке. Красивое, дорогое, бессмысленное.
***
Три года спустя
Я живу в Воронеже, в собственной двушке, которую купила в ипотеку. Работаю, встречаюсь с замечательным мужчиной — Максом, хирургом. Он младше меня на два года, но когда через полгода отношений заговорил о свадьбе, я не удивилась.
— А ты не боишься ответственности? — спросила я его.
— Наоборот. Хочу взять на себя ответственность за тебя, — ответил он. — Это же естественно для мужчины.
Естественно.
Вчера Руслан написал в соцсетях. Увидел мои фотографии с Максом.
«Стась, может, встретимся? Поговорим? Я многое понял».
Я не ответила. Говорить было не о чём.
Он так и не понял главного: мне нужен был не сожитель, а муж. Не партнёр по быту, а защитник. Не временный спутник, а человек, готовый связать со мной жизнь официально.
И я его нашла. А Руслан пусть ищет девушку, которой будет достаточно красивого кольца и слова «может быть». Такие тоже есть.
Только я к ним не отношусь.
