— Так вы утверждаете, что эти средства были переведены на ваш счет в качестве возврата долга? — голос судьи звучал ровно, но Анна видела, как он слегка наклонил голову, рассматривая женщину за свидетельской трибуной.
— Именно так, Ваша честь. Мой сын одолжил у меня эти деньги несколько лет назад. Это был частный заём между матерью и сыном, — Ирина Петровна поправила очки и бросила короткий взгляд на Сергея, сидящего рядом с адвокатом.
Анна почувствовала, как её сердце пропустило удар. Пять лет. Пять лет совместной жизни с Сергеем, из которых четыре они откладывали каждую копейку, отказывали себе во всём, мечтая о собственном жилье. И теперь его мать с невозмутимым лицом называет их общие сбережения «возвратом долга»?
— У вас есть документальное подтверждение этого займа? — судья перелистнул бумаги перед собой.
— Нет, Ваша честь. Это были семейные отношения, мы не оформляли никаких расписок.
Анна сжала руки в кулаки под столом. Конечно, никаких расписок. Никаких доказательств. Просто слово против слова. И сейчас на кону стояли два миллиона рублей — их с Сергеем деньги, которые они копили на первый взнос за квартиру.
— Госпожа Соколова, — судья обратился к Анне, — вы утверждаете, что эти средства были совместно накопленными семейными сбережениями?
Анна поднялась на ноги, стараясь, чтобы голос звучал спокойно:
— Да, Ваша честь. Мы с мужем открыли этот счёт три года назад специально для накопления на первоначальный взнос за квартиру. У меня есть все выписки с наших личных счетов, подтверждающие регулярные переводы на совместный счёт.
Её адвокат, Елена Викторовна, кивнула и передала судье папку с документами.
— Эти выписки показывают ежемесячные поступления с обеих сторон — и от меня, и от моего мужа Сергея, — продолжила Анна. — Мы оба работали сверхурочно, я даже взяла дополнительную подработку переводами. Каждый рубль был отложен с одной целью — купить собственное жильё.
Анна посмотрела на мужа, но тот отвел глаза, уставившись в пол. Шесть месяцев назад он перевёл все их совместные накопления на счёт своей матери. Без единого слова предупреждения. Без обсуждения. А когда она обнаружила пропажу и потребовала объяснений, сказал только: «Маме нужнее. У неё проблемы».
— Господин Соколов, что вы можете сказать по этому поводу? — спросил судья, переводя взгляд на Сергея.
Тот медленно поднялся, нервно одёргивая пиджак.
— Эти деньги… я действительно должен был маме. Она помогала мне до брака, и я обещал вернуть долг, когда смогу.
— И вы не считали нужным обсудить это с вашей женой перед тем, как перевести всю сумму?
Сергей сглотнул.
— Я знал, что Анна будет против. Она всегда говорила только о квартире.
«Только о квартире», — эхом отозвалось в голове Анны. Словно их общая мечта, их планы на будущее были какой-то её блажью, а не тем, о чём они говорили каждый вечер, засыпая в съёмной однушке на окраине города.
— Скажите, госпожа Соколова-старшая, — судья вернулся к свекрови, — когда именно вы одолжили эту сумму вашему сыну?
— Это было… — Ирина Петровна замешкалась, — шесть лет назад. До его свадьбы.
Анна не выдержала и фыркнула. Её адвокат положила руку ей на плечо, призывая к спокойствию.
— Шесть лет назад? — переспросил судья. — И какая именно сумма была одолжена?
— Примерно… — Ирина Петровна заколебалась, — примерно два миллиона.
— Примерно? — судья приподнял бровь. — Вы не помните точную сумму такого крупного займа?
— Это было давно, — нервно ответила свекровь. — И там были проценты…
— Ваша честь, — вмешалась адвокат Анны, — разрешите задать вопрос. Госпожа Соколова-старшая, вы можете объяснить, откуда у вас были такие средства шесть лет назад? Ведь по данным налоговой декларации, которую мы запросили…
— Протестую! — вскочил адвокат противоположной стороны. — Это вторжение в частную жизнь!
— Протест отклонён, — ответил судья. — Продолжайте.
— По данным налоговой декларации, — невозмутимо продолжила Елена Викторовна, — шесть лет назад ваш официальный доход составлял 32 тысячи рублей в месяц. Как вы смогли одолжить сыну два миллиона?
В зале суда повисла тишина. Анна видела, как покраснела шея Сергея.
— У меня были сбережения, — наконец произнесла Ирина Петровна.
— Сбережения в размере двух миллионов рублей при доходе в 32 тысячи? — уточнила адвокат. — И вы решили отдать все сбережения сыну, который на тот момент зарабатывал больше вас?
Свекровь сжала губы в тонкую линию и не ответила.
Анна вспомнила, как накануне их свадьбы, пять лет назад, Ирина Петровна приходила к ним на съёмную квартиру с коробкой шоколадных конфет. «Берегите Серёженьку, — говорила она тогда с улыбкой, — он у меня один». И как она смотрела на Анну оценивающе, словно прикидывая, достойна ли эта девушка её сына. Тогда Анна старалась понравиться будущей свекрови, готовила её любимые блюда, внимательно слушала истории о детстве Сергея. Она действительно верила, что сможет стать частью их семьи.
— Ваша честь, — голос адвоката Анны вернул её к реальности, — мы имеем документальные доказательства того, что спорная сумма формировалась на протяжении трёх лет с регулярными пополнениями от обоих супругов. У нас есть выписки, подтверждающие источник этих средств — зарплаты моей клиентки и её мужа. Мы также имеем свидетельские показания, подтверждающие, что эти деньги копились супругами целенаправленно для покупки жилья.
Судья кивнул, просматривая документы.
— Господин Соколов, — обратился он к Сергею, — вы подтверждаете, что эти средства откладывались вами совместно с супругой на покупку квартиры?
Сергей бросил взгляд на мать, затем на Анну. В его глазах мелькнуло что-то похожее на вину.
— Да, мы копили на квартиру.
— Тогда объясните суду, почему вы перевели всю сумму на счёт вашей матери?
— Я… — Сергей замялся. — У мамы были финансовые трудности. Ей срочно понадобились деньги на лечение.
Анна резко подняла голову. О каком лечении шла речь? За три месяца скандалов и ругани Сергей ни разу не упомянул о болезни матери.
— Какого рода лечение? — уточнил судья.
— Онкология, — тихо ответил Сергей, не глядя на Анну.
«Он лжёт», — пронеслось в голове Анны. Она знала мужа достаточно хорошо, чтобы видеть это. За пять лет брака она выучила все его привычки: как он потирает переносицу, когда нервничает, как опускает глаза, когда говорит неправду.
— У вас есть медицинские документы, подтверждающие диагноз и необходимость оплаты лечения? — спросил судья.
Сергей переглянулся с матерью.
— Нет, но…
— Ваша честь, — вмешалась Ирина Петровна, — я не хотела обременять сына своими проблемами. Эти деньги нужны были не только на лечение, но и на… на другие нужды.
«Другие нужды», — мысленно повторила Анна. За последние полгода свекровь сменила машину и съездила на курорт в Турцию. Видимо, это и были те самые «нужды».
— Госпожа Соколова, — судья повернулся к Анне, — вы знали о болезни вашей свекрови?
— Нет, Ваша честь, — твёрдо ответила Анна. — За три месяца после того, как я обнаружила перевод денег, ни муж, ни свекровь ни разу не упомянули о каких-либо проблемах со здоровьем. Более того, — она достала из сумки телефон, — у меня есть фотографии из социальных сетей Ирины Петровны, датированные последними месяцами. Здесь она на пляже в Анталии, здесь — за рулём новой машины.
Судья нахмурился, принимая телефон и просматривая фотографии.
— То есть вы следите за моей жизнью в соцсетях? — возмутилась свекровь. — Это вторжение в частную жизнь!
— Ваши фотографии в открытом доступе, — спокойно ответила Анна. — Кстати, на большинстве из них вы без головного убора под жарким солнцем. Странно для человека, проходящего химиотерапию, не так ли?
В зале послышались тихие смешки. Судья постучал молоточком.
— Тишина в зале. Господин Соколов, вы можете объяснить эти несоответствия?
Сергей выглядел так, словно хотел провалиться сквозь землю.
— Я… Мама сказала, что ей нужны деньги. Я не спрашивал подробностей.
«Не спрашивал подробностей», — горько подумала Анна. — «Просто взял и отдал всё, что мы копили вместе годами».
— То есть вы перевели крупную сумму денег, накопленную совместно с супругой, не уточнив причину и не поставив жену в известность? — уточнил судья.
Сергей молча кивнул.
Анна вспомнила тот день, когда обнаружила пропажу денег. Они собирались посмотреть квартиру в новостройке. Риелтор сказал, что если они внесут задаток сегодня, то смогут зафиксировать цену до повышения. Она зашла в интернет-банк, чтобы проверить баланс их совместного счёта, и увидела нули. Сначала подумала, что это ошибка. Перезагрузила страницу, зашла через приложение. Потом увидела операцию: «Перевод на счёт И.П. Соколовой».
Она тогда позвонила Сергею прямо из офиса. «Что случилось с нашими деньгами?». И его спокойный ответ: «Я перевёл их маме. Поговорим дома». Как будто речь шла о паре тысяч, а не о сумме, которую они собирали четыре года.
— Госпожа Соколова, — голос судьи вернул Анну в настоящее, — как именно вы узнали о переводе средств?
Анна подробно рассказала о том дне, о несостоявшейся покупке квартиры, о разговоре с мужем.
— И что вы сделали после этого?
— Я пыталась поговорить с мужем, — ответила Анна. — Мы… поссорились. Я была в шоке. Потом я пыталась встретиться со свекровью, но она не выходила на связь. Через неделю я пошла к ней домой, но она сказала, что это не моё дело, что сын сам решает, как распоряжаться деньгами. Тогда я предложила мужу обратиться в суд, чтобы решить этот вопрос законно. Он… согласился.
Анна посмотрела на Сергея. На самом деле, он не просто согласился — он фактически предложил ей подавать в суд, если она «так дорожит деньгами». Словно это были какие-то абстрактные цифры, а не их будущее, их безопасность, их дом.
Судебное заседание продолжалось ещё около часа. Выступали свидетели — подруга Анны Марина, которая много раз слышала их разговоры о покупке квартиры; коллега Сергея, знавший о том, что тот брал дополнительные проекты «на первый взнос». Адвокаты обменивались аргументами, документами, ссылками на законы.
Когда судья удалился для принятия решения, Анна осталась сидеть за столом, глядя прямо перед собой. Мысли путались. Она вспомнила, как они с Сергеем гуляли по району, где планировали купить квартиру, представляли себе, как будут ужинать на балконе тёплыми летними вечерами, как обустроят детскую… Дети. Они хотели детей, но решили сначала купить жильё.
— Зря ты это затеяла, — тихий голос свекрови раздался совсем рядом. — Думаешь, Серёжа тебе это простит?
Анна повернулась. Ирина Петровна стояла, скрестив руки на груди, с тем же выражением превосходства, с которым она всегда разговаривала с невесткой.
— Дело не в прощении, — так же тихо ответила Анна. — Дело в справедливости.
— Справедливость, — фыркнула свекровь. — Ты всегда хотела его от меня отнять. С самого начала.
Анна покачала головой:
— Я хотела стать частью вашей семьи. А вы всегда видели во мне соперницу.
— Потому что ты и есть соперница, — глаза пожилой женщины сузились. — Думаешь, я не вижу, как ты пытаешься манипулировать им? Квартира, карьера, детей пока заводить не хочет… Это всё твоё влияние.
— Это наши общие решения, — устало возразила Анна. — Мы обсуждали всё вместе, строили планы вместе.
— А теперь вот судишься с его матерью, — свекровь окинула её презрительным взглядом. — Думаешь, он на твоей стороне? Посмотри на него, — она кивнула в сторону Сергея, стоявшего у окна с адвокатом. — Он с самого начала знал, что эти деньги пойдут мне. Потому что я его мать, и я для него важнее, чем твои фантазии о какой-то квартире.
Анна почувствовала, как к горлу подступает комок. Неужели это правда? Неужели всё это время он планировал отдать их сбережения матери? Нет, не может быть. Сергей действительно мечтал о своём жилье, он сам выбирал район, планировку, обсуждал ремонт…
В этот момент в зал вернулся судья, и все заняли свои места. Анна посмотрела на мужа, но тот по-прежнему избегал её взгляда.
— Суд принял решение, — объявил судья. — На основании представленных доказательств и свидетельских показаний суд признаёт средства в размере двух миллионов рублей совместно нажитым имуществом супругов Соколовых, которое было неправомерно переведено на счёт третьего лица без согласия одного из супругов. Суд постановляет вернуть указанную сумму на совместный счёт супругов в течение 30 дней с момента вступления решения в законную силу.
Анна закрыла глаза. Они выиграли. Деньги вернутся. Но в тот момент она уже понимала, что их брак не спасти. Дело было не в деньгах — дело было в доверии, которое оказалось разрушено дотла.
Когда все начали расходиться, Сергей наконец подошёл к ней:
— Ты довольна? — в его голосе звучала обида. — Теперь мама должна будет вернуть всё до копейки.
Анна посмотрела на него долгим взглядом:
— А тебя не беспокоит, что она солгала в суде? Что ты солгал?
— Я не лгал, — нахмурился он. — Я действительно должен был ей…
— Сергей, — прервала его Анна, — мы пять лет женаты. Я знаю, когда ты говоришь неправду. И дело даже не в этом. Дело в том, что ты забрал наши общие деньги без единого слова. Деньги, которые мы копили вместе, отказывая себе во всём.
— Ей нужнее, — упрямо повторил он.
— На машину и отпуск? — горько усмехнулась Анна. — Или на что-то ещё, о чём ты мне не говоришь?
Сергей отвёл взгляд. И в этот момент Анна поняла, что свекровь была права: он с самого начала знал, что эти деньги уйдут его матери. Всё это время он лгал ей, притворялся, что разделяет её мечты.
— Я подаю на развод, — тихо сказала она.
Он не выглядел удивлённым.
— Из-за денег? Но суд же постановил…
— Не из-за денег, — покачала головой Анна. — Из-за предательства. Ты предал не только меня, но и нас, наше будущее, наши планы. Ты выбрал сторону, Сергей. И это не моя сторона.
Она повернулась, чтобы уйти, но он схватил её за руку:
— Анна, постой. Давай хотя бы поговорим…
— О чём? — она высвободила руку. — О том, как ты месяцами притворялся, что мы копим на квартиру, а сам планировал отдать деньги матери? Или о том, как вы вместе лгали в суде, выдумывая несуществующие болезни?
— Она моя мать, — в его голосе звучала обида, словно это всё объясняло.
— А я твоя жена, — ответила Анна. — По крайней мере, ещё ненадолго.
Она развернулась и пошла к выходу из здания суда. Впереди была неизвестность: придётся снова начинать копить с нуля, искать новое жильё, строить новые планы… Но внутри, несмотря на боль предательства, она чувствовала странное облегчение. Словно сбросила тяжёлый груз, который тянул её вниз все эти годы.
На улице моросил мелкий дождь. Анна достала зонт и раскрыла его одним уверенным движением. Её ждала новая жизнь — без Сергея, без его матери, без лжи. И пусть сейчас она была одна, но она знала, что поступила правильно.
«В конце концов, — подумала Анна, глядя на серое небо, — дело никогда не было в квартире. Дело было в том, чтобы создать дом. Настоящий дом, где есть доверие и уважение».
Она глубоко вдохнула прохладный воздух и пошла вперёд, высоко подняв голову. Дорога домой предстояла долгая, но теперь она точно знала, куда идёт.
