— Дима, послушай, так нельзя. Ты понимаешь, что это неправильно?
— Ты о чем, мам?
— Да Диана эта твоя… Ты когда про разницу в возрасте сказал, я же подумала, что у вас… ну… наоборот.
— Мам, ты только не волнуйся, но… Я не один хочу приехать, — обычный звонок, в котором сын сообщал, что сдал последний экзамен и готов уже завтра приехать домой на лето, заканчивался далеко не повседневно.
Вот вечно Димка так! Самое интересное напоследок прибережет! Ведь явно же он не друга какого в дом везти собрался, а девушку наконец-то нашел…
— Встретил ту самую, единственную и ненаглядную? – чуть улыбнувшись, произнесла Виктория Павловна.
— Ага. Только это… У нас разница в возрасте шесть лет. В смысле, ты же ничего против не скажешь, я надеюсь?
— Что ты, сынок, нет, конечно! Приезжай и девушку свою привози. Как ее зовут? Что она любит? А готовит вкусно? Учится? Работает?
— Мам, мы все расскажем, когда приедем. Ну не по телефону же обо всем самом важном трепаться, — с укоризной произнес Дима.
— Ну, сынок, вот так вот сообщил – а я теперь всю ночь спать не буду, переживать.
— Да не переживай ты. Диана замечательная.
— Главное, что ты ее любишь. А я приму любой твой выбор, — заверила сына Виктория Павловна.
Конечно, ее немного расстраивал слишком молодой возраст избранницы сына. Ведь это же ей только-только восемнадцать исполнилось, еще ребенок-ребенком!
И в голове ветер наверняка, уж знает она этих молоденьких, да и себя в их возрасте помнит.
Для сына, так уж получилось, это первые серьезные отношения – раньше у него на рома.ны времени не было, все учеба да учеба.
А тут вот, поди ж ты, на самом последнем курсе института взял – и встретил. Да еще и от родителей ее прятал, и рома.н свой умудрялся крутить параллельно учебе, нигде не слетев.
Хотя то, что молоденькая… Ну да и ничего! А вдруг это действительно судьба? И сколько среди знакомых таких ситуаций, когда женщина помладше мужчины.
Оно и объяснимо – сейчас многие без отцов растут, вот и ищут кого-то, кто постарше будет немного.
Кажется, что так парень, а впоследствии и муж, точно будет заботиться, опекать, ну и вопрос иерархии в таких семьях чаще всего старшинству соответствует, что уже мужчинам на руку.
Эх… только бы не совсем ветреная девчонка была.
На вокзал Виктория Павловна приехала за час до прибытия поезда. Просто настолько испереживалась вся, что уже не могла на месте сидеть.
Дома было прибрано, наготовлено, в голове заготовлен список вопросов к избраннице сына.
Конечно, девочке всего восемнадцать, но раз у Димы самые серьезные намерения и планы – вполне вероятно, что и у Дианы…
— Ну здравствуй, мамуль. Это Диана. Диана – это Виктория Павловна, моя мама.
— Здравствуйте, — вчерашняя школьница чуть пожала машинально протянутую Викторией руку и, улыбнувшись, смущенно отвела взгляд.
«Скромная девочка», — с одобрением отметила Виктория Павловна и поведение, и минимум макияжа.
Одежда у девочки была подобрана со вкусом, но не выделялась.
Что показалось странным, так это коротко подстриженные ногти, хотя обычно у барышень в ее возрасте ого-го какие когтищи, да еще и с какими-нибудь узорами.
Дома Диана предложила помочь с посудой после завтрака, но Виктория Павловна отправила «детей» отдыхать с дороги.
Лишь невзначай спросила, стелить им отдельно или же они займут вдвоем комнату сына.
— Мам, ну конечно, мы будем в моей комнате. У нас с Дианой все серьезно, уже полгода причем.
— И ты молчал!
— Сглазить не хотел. Да и ты бы начала переживать из-за экзаменов. Хотя, между прочим, я их благодаря Диане и сдал.
— Это чем же она тебе экзамены сдать помогла? – удивилась Виктория.
— Так у нее после учебы и конспекты остались, и работы старые, а направления у нас смежные – общих дисциплин куча.
Каких сил стоило Виктории Павловне удержать прежнее выражение лица – знают только она и господь бог.
Только вот все было нормально – и вдруг оказалось, что эта милая девочка на самом деле…
Да ей же тридцать получается! А сынку двадцать четыре всего, только-только учебу закончил… Да как же это… Да что же это…
— Дима, послушай, так нельзя. Ты понимаешь, что это неправильно? – разговор Виктория Павловна начала на кухне, когда сын, проснувшийся первым, пришел попить чайку ну и заодно спросил мать, почему она такая расстроенная сидит и чуть ли не слезами стол заливает.
— Ты о чем, мам?
— Да Диана эта твоя… Ты когда про разницу в возрасте сказал, я же подумала, что у вас… ну… наоборот.
— А, вот оно что…
Дима опустился на стул напротив матери. Выражение его лица стало вдруг жестким, суровым. Как у покойного отца, когда вдруг происходило что-то совсем плохое.
– Мам, а я-то считал, что ты у меня адекватная. Любящая, понимающая, уважающая мой выбор…
— Сынок, да какой же это выбор! Она просто тебя, мальчишку наивного, заманила-затянула и теперь пользуется!
Ты бы еще сорокалетнюю нашел, чего уж мелочиться! Полно ведь нормальных девчонок твоего возраста, а ты…
— Мама, это не обсуждается. Я люблю Диану. Вернусь из армии – поженимся. А если ты ее не хочешь принимать – придется нам с тобой на этом наше общение закончить.
— Как закончить? То есть ты возьмешь – и ради чужой девицы откажешься от родного человека?
— Мама, она мне – не чужая. А родной человек должен уважать выбор взрослого, между прочим, сына.
— Да какой же это выбор, если… — договорить им не дал едва слышный шум в коридоре.
Выглянув, Виктория Павловна увидела в коридоре Диану, которая явно слышала если не весь разговор, то большую его часть.
— Диана, это… — начал было Дима.
— Не трать силы и время, я все слышала. Я сниму гостиницу, тут рядом, завтра уезжаю обратно.
Если хочешь – можешь ехать со мной, нет – потом скажи, куда твои вещи переслать, в университетское общежитие или на этот адрес, — договорив, Диана развернулась и направилась в комнату жениха.
Виктория Павловна словно в каком-то тумане смотрела, как девушка спокойно собирает свой чемодан. Складывает вещи, проверяет застежки, будто даже не екает у нее ничего внутри. То ли привыкла уже к подобной реакции, то ли…
— Он ведь не нужен тебе. Мой сын ведь… Ты ведь его не любишь, — Виктория Павловна это спокойствие приняла за равнодушие. Диана молчала. – Что ты молчишь, как истукан? Скажи хоть что-нибудь!
— А есть смысл? – все таким же спокойным голосом произнесла девушка.
Перехватила поудобней чемодан и, пройдя в коридор, принялась обуваться.
— Бери мой паспорт, бронируй на двоих и гостиницу, и билеты на завтра, я свои вещи соберу и подойду через полчаса, — тихо произнес Дима, протягивая Диане папку.
— Сынок, да что же ты творишь-то! Да разве можно так…
— Послушай меня, мама. Я уже понял прекрасно за прошедшие полгода, что из себя представляют мои так называемые «друзья».
Я предыдущие полгода буквально устал вычищать из своей жизни всякий мусор, который считает в порядке вещей обозвать Диану любительницей маленьких мальчиков, а меня – охотником на бабушек.
И если ты считаешь, что я потерплю подобное от тебя только потому, что ты член моей семьи – глубоко заблуждаешься.
Пока не услышу твоих извинений и передо мной и перед Дианой – можешь мне не звонить и в нашей жизни не появляться.
Сказал – и как отрезал. Сказал – и пропал из жизни матери на три года.
Она пыталась ему звонить и писать. Приезжала в часть на свидание, но он даже выйти к ней отказался.
Уже после окончания службы встречала его в городе пару раз – видать, перебрался со своей этой Дианой сюда, да только подойти не давал странный взгляд, у сына появившийся. Тот самый, отцовский, злой.
На свадьбу ее не позвали. Это, пожалуй, самым обидным было. Насколько же надо обидеться на мать непонятно, из-за чего, чтобы в самый важный день взять – и не пригласить ее!
Это же как в лицо плюнуть. И настолько разозлило это Викторию Павловну, что прекратила она всякие попытки связаться с сыном и вновь наладить общение.
Приняла для себя, что он ее променял на эту свою… Порой представляла, как наиграется она с ним, поменяет на мальчика еще моложе (а ведь они именно так и делают, Виктория Павловна это точно знала) – и вот тогда Дима вспомнит о маме.
Вспомнит, что она его предупреждала. И пусть потерянных с Дианой лет ему это не вернет, но хотя бы убедится, что не любовь это никакая, а так – непонятно, что. Ну не бывает никакой любви, когда она старше на шесть лет, не бывает!
Год спустя после свадьбы Павла и Дианы ей позвонила соседка, работающая в больнице медсестрой.
Захлебываясь словами, сказала, что привезли сына всего переломанного после аварии.
Первой, кого увидела Виктория Павловна в больничном коридоре, была Диана.
Сидела прямо на полу, прижавшись к стене спиной и перехватив правой рукой загипсованную левую.
Сидела – и будто засыпала прямо здесь. Бледная настолько, что хоть сейчас в гроб.
— Диана, что с моим сыном? Что с Димочкой? – пролепетала Виктория Павловна чувствуя, как заходится сердце.
— Оперируют. Пока ничего не сказали.
— Как же это вы так…
— Да … один права купил, а ездить не научился. Вылетел на встречку и прямо на нас.
— Да я его… Да я ему…
— Это вы не по адресу, это вам в морг. Там на гражданина сейчас как раз наверняка белые тапки примеряют, — криво усмехнулась Диана.
Только сейчас Виктория Павловна заметила в ее руке черную пленку. И это был явно не рентгеновский снимок сломанной руки, а…
Заметив ее взгляд, Диана рефлекторно попыталась спрятать снимок за спину. Губы Виктории Павловны дрогнули от обиды.
— Детонька, я же ничего плохого. Это ведь внук мой получается… или внучка?
— Пока не знаем. Сейчас только выяснили, что все в порядке и авария ему или ей вреда не причинила, — Диана вздохнула.
Собиралась сказать что-то еще, видимо, что-то едкое, колкое, но тут к ним подошла медсестра и сказала Диане идти за ней.
Виктория Павловна увязалась следом. Одно порадовало – гнать ее никто не стал.
Узнанное у врача и порадовало и огорчило одновременно. Хорошей новостью был послеоперационный прогноз – Дима выжил. Плохой – то, что одной операцией дело не ограничится. И тут возникал нюанс.
— Это вмешательство можно сделать по квоте. Но сами понимаете, там очереди по полгода, а здесь вопрос времени.
Чем позже будет вмешательство – тем сложней реабилитация и тяжелей последствия.
В идеале надо все провести не поздней, чем через месяц, но это только на платной основе.
— Деньги есть, не проблема, — кивнула Диана.
— Хорошо. Тогда через несколько дней вернемся к этому разговору. Пока вот вам список вещей, которые нужно принести, вот ограничения по диете и нагрузкам, это будет еще две недели актуально, так что просьба не тащить копченую колбасу и шоколадные конфеты.
— Ну за …-то не держите.
— Все так говорят, а потом и на входе изымаем, и при обходе чего только не достаем. Ждем вас завтра в часы посещений, распишитесь вот здесь и здесь.
Когда с официальной частью было покончено, две женщины вышли из больницы.
Виктория Павловна сама не заметила, как перехватила Дианины вещи, чтобы той не нужно было нести все одной рукой.
Как придержала девушку под руку на крыльце, чтобы та не поскользнулась ни дай бог. Как вздохнула тихо-тихо и себе под нос произнесла.
— Да только где взять такие деньжищи.
— У меня однушка есть, в наследство от бабушки досталась. Ее продать – как раз закроет и операцию, и реабилитацию.
Район хороший, квартиры спросом пользуются, выставлю – за неделю заберут, — буднично пояснила Диана. Виктория Павловна почувствовала, как к горлу подошел ком, а из глаз полились слезы.
– Вы чего?
— Прости меня, Дианочка, прости… Я же не… Я ведь правда думала, что ты его… Что он тебе… Я сыну как лучше хотела, а получается, поссорить его пыталась с тем, кто действительно его любит.
Я… Какая же я …, была! Прости меня, родная, пожалуйста.
— Ну хватит тут соплями растекаться. И так настроение ни к черту. Поехали по домам, завтра предлагаю к Диме вместе заявиться.
Заодно и перед ним извинитесь, порадуется человек.
Пожилая женщина нашла в себе силы лишь кивнуть.
Следующие полгода были для семьи настоящим адом. Лечение и реабилитация Димы, еще и беременность Дианы, благо что хоть протекала благополучно.
Повезло, что на квартиру Дианы действительно очень быстро нашелся покупатель и не пришлось в срочном порядке брать кредит или еще как изворачиваться, чтобы найти деньги.
Первый год после рождения сына Виталика практически стерся из памяти всех членов семьи. Уж очень много было проблем и забот.
Да только было и хорошее, ведь Виктория Павловна окончательно убедилась, что сын ее пусть и женился на женщине старше, но сделал это из большой и, самое главное – взаимной любви.
— Мам, вот как мне было не влюбиться? – откровенничал он, уже полностью здоровый, сидя на кухне в маминой квартире и треская домашний пирог за обе щеки.
А по пути рассказывая то, чем хотел, наверное, поделиться еще тогда, когда впервые представить матери Диану.
– Говорит, что ей надо, словами через рот. Всегда, везде, во всем. Да – да. Нет – нет. Никаких тебе ребусов, шарад и «добейся меня».
Зацепил, обидел – сразу сказала, что и почему не нравится, вынесла последнее китайское – больше к этой теме не возвращаемся, без всяких «ну а ты сам подумай и догадайся».
Интерес не совпал? Не полощет мои увлечения, а пожмет плечами, мол, у каждого свои вкусы, рядом устроится, включит на ноутбуке то, что ей надо в наушниках, и сидим довольные каждый своим делом занят.
С ребенком вот тоже… Никаких «ой я хочу, а потом не хочу». Сказала – из армии вернешься, на работу устроишься – займемся вопросом, все – вот он тебе Виталик, как по часам.
С универом тоже. Однокурсники рассказывают, как им мозги выносят, что время не проводят с девушками, а мне моя конспекты свои выдала, чаю налила, печенье поставила рядом, говорит, мол, учись, не трогаю.
Еще и сказала, кто из преподов валить будет, а кто попроще относится, чтобы я знал, где и на что внимание обращать. Вот как в такую не влюбиться?
Виктория Павловна лишь улыбалась и молчала. Потому что понимала: никак. Судьба- она ведь и за печкой найдет. И судьбе все равно, что внезапно твоя половинка оказалась на шесть лет тебя старше.
Если уж будешь счастлив только с ней – то так тому и быть. И хорошо, если хватит сил и смелости, как у ее сына и Дианы, отстоять свои отношения и не поддаться всяким недалеким, которые на стереотипах помешаны.
Вот чего ей Диана не понравилась? Нормальная же девчонка. И жена из нее вышла замечательная! Да и мать очень хорошая, вон какой Виталик довольный и на фотографиях, и в жизни. Улыбается постоянно.
Правда, уже сейчас смотрит порой так, как отец, когда ему что-то не по нраву. Правда, молча смотрит.
Димка маленький кричал так, что заливался, а этот спокойный, видать, характером в мать пошел.
Ну и тоже хорошо. Спокойствие в нашем тревожном мире – незаменимая вещь, практически приравнивается к суперспособности.
