— Ну ты сам приходи. А твоя жена она ж нам никто, — сказала сестра. Вообще-то «никто» — это моя семья. Я выключил телефон. И пошёл к жене.
Антон смотрел на выключенный телефон, ощущая, как внутри всё скручивается в тугой узел. Этот звонок от Марины не был неожиданностью — юбилей мамы приближался, и вопрос о том, кто будет присутствовать, должен был всплыть. Но то, как легко, почти буднично, сестра вычеркнула Иру из списка приглашённых, заставило его задержать дыхание.
Он прошёл на кухню, где Ира нарезала яблоки для пирога. Её руки двигались методично и спокойно, а взгляд был сосредоточен на работе. Она не спрашивала, о чём был звонок. Наверное, догадывалась.
— Опять? — только и спросила она, не поднимая глаз.
Антон подошёл к ней сзади, обнял за плечи и уткнулся носом в её волосы.
— На этот раз мама празднует пятидесятилетие.
Ира положила нож и накрыла его руки своими.
— И конечно, мне там не место.
Это не был вопрос. За пять лет их брака Ира так и не стала частью семьи Антона. Или, вернее, его семья так и не приняла её как часть себя.
Они познакомились на городском фестивале, куда Антон пришёл после рабочего дня, а Ира заглянула проверить, как работают её сотрудники. Через месяц он перевёз свои вещи в её небольшую квартиру с видом на море.
Проблемы начались, когда он представил Иру своей семье. Мама, Тамара Николаевна, окинула её оценивающим взглядом, отметив и джинсы вместо платья, и отсутствие украшений, и простую стрижку. Марина, старшая сестра Антона, была более прямолинейна:
— Ты бы хоть предупредил, что привезёшь своё новое… увлечение, — сказала она, когда Ира вышла в ванную. — Мы бы подготовились.
— К чему? — не понял Антон.
— К тому, что ты теперь встречаешься с… — она сделала паузу, подбирая слово, — с директором карусельки. Она хоть образование какое-нибудь имеет?
Антон почувствовал, как краска заливает лицо.
— У неё два высших. Экономическое и психологическое. И не «карусельки», а парка аттракционов. Это бизнес, между прочим, прибыльный.
Марина отмахнулась:
— Всё равно это не то, что мы представляли. Мама думала, ты встретишь кого-то… более подходящего.
— Подходящего для кого? — тихо спросил он, но сестра уже ушла встречать Иру, вернувшуюся из ванной, с фальшивой улыбкой.
В тот вечер Антон узнал, что представления его семьи о «подходящей» девушке были весьма конкретны. Она должна была происходить из «хорошей семьи» (что, как выяснилось, не включало дочь водителя автобуса и медсестры из провинции).
Она должна была иметь «серьёзную профессию» (руководство парком аттракционов таковой не считалось). И главное — она должна была «соответствовать статусу» семьи Антона, в которой мама была заведующей лабораторией в научно-исследовательском центре, а сестра — владелицей салона красоты.
— Я приготовлю нам чай, — сказала Ира, возвращая его в настоящее.
Она выскользнула из его объятий и подошла к плите. Её движения были спокойны, но Антон знал, что это спокойствие — результат долгой работы над собой. Первые годы его отношений с семьёй после свадьбы с Ирой были наполнены слезами и ссорами.
Его родня не пришла на их свадьбу. «Слишком поспешно», — сказала мама. «Ты её совсем не знаешь», — вторила Марина. Но Антон знал, что дело не в сроках. Если бы он сделал предложение «подходящей» девушке через неделю знакомства, они бы аплодировали его решительности.
Квартиру они купили вместе, оформив ипотеку. Ира настояла на равном участии, хотя Антон зарабатывал больше. «Я не хочу давать твоей семье повод говорить, что я вышла за тебя из-за денег», — объяснила она. В глубине души он понимал, что она права — его мама уже намекала на корыстные мотивы Иры.
— Знаешь, — сказал Антон, принимая чашку из рук жены, — я не пойду.
Ира подняла на него глаза:
— Антон, это юбилей твоей мамы. Пятьдесят лет — важная дата.
— Но тебя не пригласили.
— Меня никогда не приглашают.
— Именно поэтому я и не пойду.
Ира села напротив него и взяла его руку в свою:
— Не делай этого. Отношения с твоей семьёй и так натянутые. Если ты пропустишь мамин юбилей, они никогда этого не забудут.
Антон сжал её пальцы:
— А что насчёт меня? Я не забуду, что они продолжают игнорировать мою жену. Что они относятся к тебе как к… временному явлению в моей жизни. Это неуважение не только к тебе, но и ко мне.
Ира вздохнула:
— Я не хочу быть причиной разрыва между тобой и твоей семьёй.
— Ты не причина. Причина — их упрямство и снобизм.
Зазвонил телефон. Антон взглянул на экран — мама. Он колебался.
— Ответь, — мягко сказала Ира.
Он нажал на кнопку приёма вызова:
— Да, мам.
— Антон, — голос матери звучал официально, — Марина сказала, что ты не придёшь на мой юбилей. Это правда?
Антон сделал глубокий вдох:
— Да, если Ира не приглашена.
Пауза.
— Мы обсуждали это не раз. Это семейное торжество.
— Ира — моя семья, мам.
— Антон, — в голосе матери появились стальные нотки, — ты знаешь моё отношение к твоему… выбору. Я надеялась, что со временем ты поймёшь свою ошибку, но прошло уже пять лет, а ты всё ещё с ней.
— Это не ошибка, мам. Это моя жизнь. И Ира — лучшее, что в ней случилось.
— Не идеализируй. Ты всегда был впечатлительным, — вздохнула мать. — Хорошо, пусть приходит. Но предупреди её, чтобы вела себя… соответственно.
Антон почувствовал, как внутри растёт недовольство:
— Соответственно чему, мам? Твоим представлениям о том, кем должна быть моя жена? Нет, спасибо. Мы оба не придём.
Он завершил звонок и положил телефон на стол. Ира смотрела на него с беспокойством:
— Что она сказала?
— Не важно. Давай доделаем пирог.
***
Вечером, когда пирог был готов и они отдыхали в гостиной, наблюдая за закатом через окно, Ира вернулась к разговору:
— Ты должен пойти, Антон. Это твоя мама.
Он покачал головой:
— И что? Это даёт ей право не уважать мой выбор? Относиться к тебе как к недоразумению?
— Люди не меняются в одночасье. Особенно когда речь идёт о семейных устоях и ценностях, которые формировались годами.
— Прошло пять лет, Ира. Достаточно времени, чтобы понять, что мой брак с тобой — не временное помутнение рассудка.
Она улыбнулась и погладила его по щеке:
— Для некоторых пять лет — это только начало испытательного срока.
Он поймал её руку и поцеловал ладонь:
— Я не хочу выбирать между тобой и ими.
— А они заставляют тебя выбирать.
Он кивнул.
— И ты уже выбрал, — продолжила она. — Каждый раз, когда ты защищаешь меня перед ними, ты делаешь выбор. Каждый раз, когда ты отказываешься идти на семейные мероприятия без меня, ты делаешь выбор. Но, Антон, иногда нужно сделать шаг навстречу. Может быть, если ты пойдёшь на этот юбилей один, они увидят, что ты готов к компромиссу, и следующий раз будет другим.
Антон горько усмехнулся:
— Ты слишком оптимистична. Если я пойду один, они увидят в этом только подтверждение своей правоты. Что ты — не настоящая часть моей жизни, что тебя можно игнорировать и исключать.
— Знаешь, что самое странное? — наконец сказал Антон. — Они даже не дали себе шанса узнать тебя. Если бы они это сделали, они бы поняли, какая ты удивительная.
Ира слабо улыбнулась:
— Не идеализируй меня. Я не идеальна.
— Для меня — идеальна.
Она покачала головой:
— Вот именно. Для тебя. И этого должно быть достаточно. Но людям нужно время, чтобы привыкнуть к новому. Твоя семья, особенно мама, имеет определённые представления о том, какой должна быть твоя жена. Я не вписываюсь в эту картину. И я понимаю, что это больно — видеть, как твоя семья и твоя жена не могут найти общий язык.
Антон вздохнул:
— Я просто хочу, чтобы они приняли тебя. Хотя бы попытались.
— А я хочу, чтобы ты не разрывался между нами. Это нечестно по отношению к тебе.
Он обнял её:
— Я не разрываюсь. Я знаю, где моё место. Рядом с тобой.
Ночью Антону не спалось. Он лежал, глядя в потолок, и думал о своей семье, об Ире, о предстоящем юбилее. Воспоминания о детстве смешивались с недавними разговорами, создавая в голове беспорядочный коллаж из образов и звуков.
Он вспомнил, как мама учила его кататься на велосипеде, как Марина защищала его от хулиганов во дворе, как они все вместе ездили на море каждое лето. Семья всегда была для него опорой, местом, где его понимали и принимали безоговорочно.
А потом он вспомнил, как мама поджала губы, когда он привёл Иру в дом в первый раз. Как Марина демонстративно разговаривала только с ним, игнорируя его жену. Как на каждом семейном собрании Ира сидела немного в стороне, улыбаясь и пытаясь вписаться, но всегда оставаясь чужой.
Рядом мирно спала Ира. Антон повернулся к ней и аккуратно отвёл прядь волос с её лица. Она чуть улыбнулась во сне, и его сердце наполнилось теплом.
Он понял, что должен сделать.
***
Утром Антон позвонил матери.
— Я подумал о твоём предложении, — сказал он вместо приветствия.
— И? — в голосе матери слышалась надежда.
— Я не приду на юбилей.
Пауза.
— Антон, это глупо. Ты собираешься пропустить мой юбилей из-за… неё?
— Нет, мама. Я пропущу твой юбилей из-за тебя. Из-за твоего отношения к человеку, которого я люблю. Из-за того, что ты заставляешь меня выбирать.
Мать вздохнула:
— Я не заставляю тебя выбирать! — возразила мать. — Я просто хочу провести свой день рождения в кругу семьи, без посторонних.
— Ира не посторонняя. Она моя жена. Моя семья.
— Антон, — голос матери стал мягче, — ты всегда был упрямым. Но это важный день для меня. Неужели ты не можешь сделать исключение ради матери?
Он закрыл глаза:
— А ты не можешь сделать исключение ради сына? Принять его выбор, его жену, его жизнь?
— Это разные вещи.
— Нет, мама. Это одно и то же. Уважение. Принятие. Любовь.
Мать вздохнула:
— Хорошо. Пусть приходит. Но я не обещаю, что буду рада.
— Нет, мама. Дело не в том, чтобы «пусть приходит». Дело в том, чтобы ты пригласила её. По-настоящему. Чтобы ты хотела видеть её рядом со мной. Чтобы ты признала, что она часть твоей семьи теперь.
— Ты слишком многого требуешь.
— Я требую того же, что и ты — уважения к своей семье.
Он услышал, как мать глубоко вздохнула:
— Мне нужно подумать.
— Конечно. У тебя было пять лет на размышления. Возьми ещё немного времени.
Он завершил звонок и увидел Иру, стоящую в дверях кухни. Она смотрела на него с нежностью и гордостью.
— Ты слышала? — спросил он.
Она кивнула:
— Большую часть. И я горжусь тобой.
Он подошёл к ней и обнял:
— Я устал выбирать, Ира. Я просто хочу, чтобы моя семья была целой. Вся моя семья.
Она прижалась к нему:
— Я знаю. И я рядом, что бы ни случилось.
***
День юбилея наступил, но приглашения так и не последовало. Антон старался не думать об этом, но настроение было подавленным. Они с Ирой решили провести вечер дома, приготовив особенный ужин и посмотрев фильм.
Ира как раз вынимала из духовки запечённую курицу, когда раздался звонок в дверь.
Антон открыл и замер. На пороге стояла его мать.
— Мама? Что ты здесь делаешь? Разве у тебя не юбилей сегодня?
Тамара Николаевна выглядела непривычно неуверенно:
— Я… я отменила торжество.
— Что? Почему?
Она помолчала, затем подняла глаза:
— Потому что не хочу праздновать без сына.
Антон не знал, что сказать. Мать продолжила:
— Можно войти?
Он отступил, пропуская её в квартиру. Из кухни вышла Ира, вытирая руки о полотенце.
— Здравствуйте, Тамара Николаевна, — сказала она с лёгкой улыбкой.
Мать кивнула:
— Здравствуй… Ира.
Это было, возможно, самое тёплое приветствие за все пять лет их знакомства.
— Я как раз достала курицу из духовки, — сказала Ира. — Вы ужинали?
Мать покачала головой:
— Нет, я… я подумала, может быть, мы могли бы отпраздновать вместе. По-семейному. — Она посмотрела на Иру: — Если вы не против.
Антон переводил взгляд с матери на жену, не веря своим ушам.
Ира улыбнулась шире:
— Конечно, мы не против. Я накрою на стол. У нас даже есть небольшой торт в холодильнике.
Тамара Николаевна кивнула:
— Спасибо.
Когда Ира ушла на кухню, Антон посмотрел на мать:
— Что произошло, мам?
Она опустила глаза:
— Я думала о том, что ты сказал. И поняла, что могу потерять сына из-за своего упрямства. — Она подняла взгляд: — Я не могу обещать, что всё изменится сразу. Но я хочу попробовать. Ради тебя.
Антон почувствовал, что в горле что-то мешает:
— Спасибо, мам.
Она кивнула:
— Не за что. Это то, что делают семьи. Пытаются. Даже когда это трудно.
Ужин был неловким. Разговор то затихал, то возобновлялся, скользя по безопасным темам — погода, новости, общие знакомые. Но постепенно напряжение начало спадать.
Тамара Николаевна заинтересовалась рассказом Иры о новом аттракционе в парке, задала несколько вопросов о бизнесе. Ира, в свою очередь, расспросила о последних исследованиях в лаборатории.
Когда дело дошло до торта, Антон заметил, что его мать и жена обмениваются осторожными улыбками. Это была не дружба, даже не принятие — но это было начало.
После ухода матери Ира обняла его:
— Видишь? Иногда нужно просто дать людям шанс.
Он крепче прижал её к себе:
— Ты была права. Как всегда.
Она засмеялась:
— Запиши это куда-нибудь. Я буду напоминать тебе об этом при каждом споре.
Он улыбнулся:
— Не нужно записывать. Я не забуду.
И он действительно не забыл. Как не забыл и того, что в тот день сделал правильный выбор — не пойдя на юбилей, на который не пригласили его жену. Иногда нужно проявить твёрдость, чтобы другие поняли, что для тебя по-настоящему важно.
Семья — это возможность для Антона быть самим собой. Иногда нужно показать, что для тебя по-настоящему важно.
