Собака металась около своего разоренного жилища и плакала, звала. Но никто не отзывался. Не было в кустах щенков. Ничего не было: ни одеяльца, ни мисочек…
Злое море бесновалось под хмурым небом. Ударяло в берег, шипело по гальке, набрасывалось на Жулькины лапы, словно хотело утащить ее за собой.
И когда Жулька готова была поддаться: подойти поближе к воде, закрыть глаза и послушно сесть, чтобы волне было удобнее забрать ее маленькое тельце, тут и послышался писк.
Жулька невольно навострила уши, прислушалась – писк повторился. Источник его, похоже, скрывался в чахлых кустах, торчавших поодаль.
«Уйти спокойно не дадут», — подумала Жулька не то с досадой, не то с облегчением, и посеменила прочь от яростных волн к пищащему кустику…
*****
До этого дня Жулька была вполне счастливой дворнягой.
— Не пойму, чего наш городок так ругают четвероногие? — говорила она знакомому коту Злодею. — Тепло, зелено, море рядом. А где море, там и отдыхающие.
А у отдыхающих всегда есть, чем поживиться. Да и местные иногда угощают. Не жизнь, а просто южная сказка.
— Глупая ты, Жулька, потому как молодая еще, — отвечал Злодей. — Да и, похоже, везучая. Не встречала ты плохих людей. А собратья твои встречали…
Вон, Барбоса хотя бы возьми. Ты думаешь, почему он хромает? Отдыхающему одному не понравился. Вот тот его камнем и приласкал.
А Жужу зеленую знаешь? Думаешь, почему она зеленая?
— Опять отдыхающие? — предположила Жулька.
— Не, с Жужей местные детишки в царевну-лягушку поиграли. Зеленкой ее облили. Хорошо хоть не в жар-птицу. А то и представить страшно, что бы с Жужкой было. Живой бы точно не ушла!
А уж про меня и говорить нечего! И веником меня лупили, и булыжники кидали, и собаками травили. Как я цел до сих пор, сам удивляюсь! — Злодей замолчал, загрустил.
— Наверное, я и правда очень везучая, — вздохнула Жулька. — Даже неудобно как-то. Все у меня хорошо. Поселилась у забора милой маленькой гостинички в кустах. Детишек вот жду. Отдыхающие, видя мое интересное положение, сочувствуют, подкармливают.
Хозяйке этой гостинички, Лариске, я, правда, не очень нравлюсь. Ругается:
«Чего ты возле моего забора забыла? Весь антураж мне портишь своим видом беспородным!»
Но я на нее внимания не обращаю. Одна она в этом доме такая злая. Остальные вроде хорошие. Особенно баба Маша.
— Зря внимания не обращаешь, — забеспокоился Злодей. — Лариска же в этом доме самая главная! Захочет — вовсе тебя со света сживет.
— Не сживет, — легкомысленно махнула хвостом Жулька. — Она крикливая, но не опасная.
Эх, зря она так решила. Очень зря…
*****
Когда на свет появились три пищащих карапуза, три Жулькиных сына, Лариска окончательно рассвирепела:
— У меня тут приличное заведение, а не роддом собачий! — говорила она своей помощнице, бабе Маше.
— Ларочка, ну они же за забором. Чем они вам мешают?
— Тем, что они за моим забором! А вы, Маша, еще и подкармливаете эту нечисть. Одеяло, вон, им старое отнесли! Зачем, спрашивается? — хмурилась Лариса.
— Жалко детишек, — смущалась баба Маша.
— Жалко у пчелки, сами знаете где! Вы же репутацию мне портите. Гостиница с дворнягами под забором! Так себе реклама. Все равно, что дом отдыха с постельными клопами. Короче, надо от псов этих избавляться! — ярилась Лариса.
— Не надо, — просила баба Маша. — Ларочка, никто ведь не против. Наоборот, отдыхающим Жулька очень нравится. Славная же собачка: маленькая, лохматенькая, беленькая…
А сообразительная какая! Она же все понимает. Знает, что, например, вы ее не любите. Поэтому на рожон не лезет, при вашем появлении всегда уходит. Глаза вам не мозолит.
Лариса досадливо морщилась, но дальше угроз пока не шла.
Но однажды…
*****
— Вы думаете, что ваша несчастная гостиница одна на всем побережье?! Это что, простите, за собачий приют у вас под забором?! — гостья в розовом пляжном халатике и темных очках кричала так, что баба Маша выскочила на крыльцо.
Постоялица тыкала наманикюренным пальчиком в кусты, где возились и попискивали трое Жулькиных сыновей. Самой Жульки не было видно: наверное, отлучилась по делам.
Лариса с виноватым лицом стояла перед постоялицей и пыталась вставить хоть слово, но та не делала пауз:
— Предупреждать надо о таких «сюрпризах»! Вы знаете, сколько заразы переносят бездомные животные? А вы в курсе, сколько народу покусали такие вот беспризорники?!
А у меня ребенок, между прочим! В общем, так, либо вы убираете этот рассадник, либо мы переезжаем в другую гостиницу!
— Я уберу, не переживайте, — пообещала Лариса.
— Чем быстрее, тем лучше! Это в ваших интересах! — приказала постоялица и удалилась, стуча каблучками розовых босоножек.
Словно ставила бесконечные восклицательные знаки.
— Отдыхающим, говорите, нравятся собачки? — злая Лариса повернулась к бабе Маше.
Казалось, она готова спалить ее на месте одним своим взглядом.
— Ларочка, ну не нервничайте вы так. Попалась одна неадекватная тетка. Бывает, — пробормотала баба Маша.
— Неадекватная тетка здесь – это вы! — припечатала Лариса. — Знаете что, а я утоплю этих чертовых собак! Благо, у нас море рядом!
— Не надо! Я пристрою их. К себе заберу, если что… Дайте мне время до вечера, — взмолилась баба Маша.
— «До вечера…» — передразнила Лариса. — А работать кто будет? Папа Римский?
И она загрузила бабу Машу делами: убрать, перестелить, отчистить, пропылесосить, помыть. Деваться было некуда…
«Ничего, сейчас управлюсь с работой и заберу щенков, да и Жульку тоже. От греха подальше, — успокаивала себя баба Маша. — Авось пристрою…
Себе бы забрала, да тружусь ведь целыми днями. И квартирка у меня малюсенькая. Да и с деньгами не фонтан. Ну да ладно, сейчас это не так важно. Главное – успеть, спасти».
Но она не успела…
*****
Во второй половине дня погода испортилась, потемнело небо, нахмурились тучи.
«В грозу бы не попасть. Погодка тоже не в духе сегодня», — подумала баба Мша и вышла на крыльцо.
У кустов сразу увидела Жульку. Собака металась около своего разоренного жилища и плакала, звала. Но никто не отзывался. Не было в кустах щенков. Ничего не было: ни одеяльца, ни мисочек.
— Сгубила… — выдохнула баба Маша.
Жулька навострила уши и словно поняла, о чем та толкует. Бросила последний взгляд на кусты, которые были ее домом, и рванула прочь.
Она бежала, не разбирая дороги, пока не оказалась у моря. Там села на гальку, подняла голову к серым тучам и завыла. Небо заплакало ей в ответ, поднялся ветер, разозлилось море.
Жулька сидела, смотрела, как беснуется природа, и в ее лохматой голове зрела решимость:
«Уйду! Не могу я без них…»
Именно тогда она услышала писк.
*****
— Ларка! — баба Маша, растеряв по дороге всю вежливость, эдаким ураганом ворвалась на кухню. — Душегубица ты жадная! Утопила собачек, змея?
— Но-но! Вы мне тут не орите! — Лариса немного опешила, но быстро взяла себя в руки. — Я вам не Ларка, а Лариса Васильевна. А будете хамить, уволю в два счета. Так что вы решайте, только быстро: вам важнее псы бездомные или работа?
Баба Маша как-то сникла и уже тише спросила:
— Неужто и впрямь утопила?
— Я – нет! Делать мне нечего!
— А где же тогда щенки?
— Гошке-алкашу поручила! Он за бутылку кого хочешь утопит, не то что щенков!
Баба Маша почему-то обрадовалась:
— Гоше? Правда? Пойду к нему… Может, еще есть надежда.
— Ненормальная тетка! — удивилась ей вслед Лариса. — Может, стоило ее и правда уволить? Но ведь хорошо работает. Жалко…
*****
Баба Маша тем временем торопилась. Ей было не до тяжелых капель, падающих с неба, не до яростных порывов ветра. Улица петляла по городку: то взбиралась вверх, то ныряла вниз.
«Давно я так не гоняла по пересеченной местности, — думала баба Маша, задыхаясь, но не сбавляя шага. — Хорошо, что наша Ларка Гошку совсем уж пропащим считает. А он ведь добрый мужик, хоть и непутевый».
Вскоре она, промокшая и уставшая, трезвонила в Гошину квартиру. Один звонок, второй, пятый. Нет ответа.
«Спит, а может, до магазина подался, — подумала баба Маша. — Вот ведь некстати-то…»
Нервы и беготня по улицам сделали свое дело: закололо сердце, ноги стали словно у плюшевого мишки — мягкими и ненадежными.
Баба Маша обессиленно опустилась на ступеньки, напротив Гошиной двери. Прикрыла глаза.
— Вы чего? Плохо? Скорую вызвать? — Гоша тряс ее за плечо.
— Ох, наконец дождалась, — встрепенулась баба Маша. — Гоша!
— Кому же еще быть-то? Давайте-ка в больницу…
— Собачек куда дел? — баба Маша вцепилась в его руку.
— Ларкиных?
— Да! Неужто утопил?
— Вы за кого меня держите? — возмутился Гоша. — Кстати, хорошо, что напомнили. У самого-то память никудышная. Я их в сумку спортивную положил. И пока до магазина ходил, на пляже в кустах спрятал.
Надо пойти забрать. Вымокли, небось, бедолаги. Может, возьмет кто-нибудь карапузов к себе? Двор там охранять или просто для души…
— Вот верила я в тебя, Гоша. Не совсем ты еще совесть пропил! — улыбнулась баба Маша. — Помоги-ка подняться. Пойдем за щенками…
*****
Жулька подбежала к кустам: оттуда пахло… родным? Не может быть! Но ее нос раньше никогда не врал.
За хилым кустиком стояла большая сумка. Писк раздавался оттуда. Свой, знакомый, любимый! Она, замирая, заглянула внутрь…
Они были там! Все трое. Копошились, путались в стареньком, намокшем одеяльце, звали мамку.
Жулька бросилась целовать-облизывать своих сыночков. Сердце плясало в груди, пело, заходилось от восторга: живы!
Даже небо, казалось, было заодно с ее счастьем. Дождь закончился, тучи иссякли, расползлись, и выглянуло солнышко. Чтобы высушить, обогреть счастливое маленькое семейство.
*****
— Да не бегите вы так, баба Маша! А то или меня, или вас кондратий хватит! — Гоша, держась за бок, в котором нещадно кололо, еле поспевал. — Вон пляж уже. И до кустов тех, где я сумку спрятал, два шага!
Внезапно баба Маша остановилась, а потом припустила еще быстрее.
— Жулька! Жуленька! Ты первая их нашла? Ох, молодец, — приговаривала она на ходу.
Белая собачка сначала сжалась, услышав свое имя. А потом узнала: заплясала около большой спортивной сумки, завиляла хвостом.
— Ну слава богу, — пробормотал Гоша. — Хорошо все-таки, что этой Ларке подвернулся именно я!
*****
Новая гостиница, куда устроилась баба Маша, была меньше Ларисиной. Зато уютнее. Платили там почти столько же, а вот хозяин – не чета Ларисе.
Вежливый, добрый, симпатичный, пожилой Марк Антонович. А главное, он любил животных. У него самого был кот, носящий «скромное» имя Царь.
Наверное, именно поэтому малюсенькая гостиница именовалась не иначе как «Царское гнездо». Отбоя от постояльцев Марк Антонович не знал. Секрет был прост – в «Царское гнездо» пускали с питомцами.
Сам серый полосатый Царь котом был вполне демократичным. С постояльцами вел себя вежливо и даже водил дружбу с беспризорником Злыднем. Иногда оставлял ему угощение в миске, изредка вел беседы за жизнь.
Именно Марк Антонович приютил одного из Жулькиных сыновей. А двух других пристроил к своим друзьям.
— Вы за ребят не переживайте, — доложился он бабе Маше. — Я с непорядочными людьми дружбы не вожу.
Она и не беспокоилась. Знала, что все у щенков теперь будет в порядке. Жульку она оставила у себя. Частенько брала с собой на работу, чтобы та не скучала в одиночестве. Про Лариску баба Маша не вспоминала.
Зато Гоша, пусть и нечаянно, отомстил Ларисе. Однажды он познакомился с постояльцем из ее гостинички. Мужик оказался компанейским. Засели они на пляже. И под домашнее винцо рассказал ему Гоша историю собаки Жульки и злыдни Лариски.
— Так это я у живодерки номер снял? — расстроился мужик. — Хорошо, что ты ей попался, Георгий. А ты знаешь, я отзыв про нее и ее гостиницу напишу! Ругательный!
Может, ее это и не исправит. Но постояльцев, авось поубавит. Будут к ней ездить только такие змеюки, как та дамочка, которой собачка за забором помешала. Взвоет ваша Лариса тогда!
— Правильно! — одобрил Гоша. — Хороший ты человек!
— И ты хороший. Только вот пьешь много. Жалко, если загнешься… Будет одним хорошим человеком на свете меньше. Подумай, а?
— Я подумаю, — пообещал Гоша.
В общем, жизнь все более менее расставила по местам. И в маленьком южном городке у моря стало немножко больше счастья.
