Лена стояла у окна ординаторской и дрожала. Не от холода — батареи в больнице топили исправно. От того, что руки никак не могли застегнуть пуговицы халата. Марина заметила это еще на планерке. Как заметила и то, что Катя больше не смеется над шутками, а Настя теперь ходит, опустив глаза.
— Девочки, что с вами? — спросила она после планерки, когда в ординаторской остались только свои. — Вы как будто…
Как будто что? — Лена резко обернулась. Под глазами залегли тени.
— Как будто боитесь.
Лена села на подоконник. Посмотрела на дверь. Потом на Марину. Губы дрожали.
— Марина Викторовна, а если… если начальство требует того, что… ну, не входит в должностные обязанности?
— Какое начальство? — Марина присела рядом. — Лен, говори прямо.
— Игорь Петрович. Новый завотделением. Он… — голос сорвался. — Он сказал, что если я не буду… с ним… то меня сократят. У нас же оптимизация, места под сокращение есть.
Марина почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
— Что именно он сказал?
— «Леночка, ты такая хорошенькая. Жаль будет, если придется искать работу. А ведь в нашем городке больниц раз-два и обчелся». А потом руку на талию положил. И добавил: «Ты же знаешь, чей я сын. Папа меня во всем поддерживает».
Марина сжала кулаки. Игорь Петрович — сын главврача. Месяц назад его назначили завотделением хирургии, хотя опыта кот наплакал. Зато связи — хоть отбавляй.
— Еще кто-нибудь…?
— Настя. И Катя. Он всех молоденьких обхаживает. — Лена вытерла нос рукавом. — Мы думали сначала пожаловаться, но куда? К главврачу? На собственного сына?
— Ко мне могли прийти раньше.
— А что вы сделаете? Вас самих снесут.
Марина встала. В голове уже созрел план.
— Подождите меня здесь.
Она поднялась на четвертый этаж, в кабинет главврача. Тот сидел за компьютером, играл в пасьянс. Увидев Марину, быстро свернул игру.
— А, Марина Викторовна. По какому вопросу?
— Анатолий Семенович, у нас проблема. Ваш сын…
— Стоп. — Главврач поднял руку. — Мой сын — грамотный специалист. Если у медсестер есть к нему претензии по работе, пусть оформляют официально.
— Речь не о работе.
— А о чем?
Марина глубоко вдохнула:
— О принуждении к интимной близости.
Главврач откинулся в кресле. Пасьянс снова развернулся на экране.
— Девочки у нас молодые, фантазия богатая. — Он не поднимал глаз от монитора. — Красивый мужчина в отделении появился — сразу начинают выдумывать романы.
— Анатолий Семенович…
— Марина Викторовна, вы главная медсестра или сплетница районная? Займитесь лучше своими обязанностями. А молодежь пусть работает, а не головы дурью забивает.
Красную даму он положил на черного короля. Партия сошлась.
Спускаясь по лестнице, Марина чувствовала, как в груди нарастает злость. Тупая, беспомощная, как зубная боль. Она проработала в этой больнице двадцать лет. Видела всякое. Но чтобы так нагло… И чтобы покрывали…
На втором этаже ее догнал Игорь Петрович.
— Марина Викторовна, можно на пару слов?
Он был высокий, широкоплечий. Спортзал, солярий, дорогая стрижка. В больничном халате выглядел как актер в дешевом фильме про врачей.
— Слушаю.
— Слышал, вы к папе заходили. — Улыбка не коснулась глаз. — Жаловались на меня.
— А есть на что жаловаться?
— Не знаю. Вы скажите. — Он приблизился. Марина почувствовала резкий запах дорогого одеколона. — Может, вы ревнуете? Что девочки молоденькие, а вы… ну, уже не очень?
— Простите?
— А что? Вы еще ничего. Для своих сорока… Сколько вам? Сорок пять?
— Сорок два.
— Ну вот. Совсем не старуха. — Рука легла на ее плечо. — Могли бы найти общий язык. Я человек компанейский. И благодарный. Очень благодарный.
Марина стряхнула его руку:
— Уберите руки.
— Ой-ей-ей. Характер. — Игорь засмеялся. — Хорошо. Подумайте на досуге. А пока советую девочкам своим объяснить — либо работаем дружно, либо… оптимизация, знаете ли. Места сокращаются в первую очередь у тех, кто конфликтует с руководством.
Он ушел, насвистывая что-то попсовое. Марина стояла в коридоре и чувствовала, как дрожат колени.
Дома мужа не было — задерживался на стройке. Марина села на кухне, заварила чай. Мысли путались. Что делать? К кому идти? Профсоюз? Прокуратуру? Областной минздрав?
Но доказательств-то никаких нет. Только слова. А Игорь все отрицает. Скажет — ревнивые старые девы навет возводят.
Телефон зазвонил в половине одиннадцатого.
— Мам? — голос Лены дрожал. — Меня перевели на ночные смены. С завтрашнего дня. Игорь Петрович сказал — раз жалуемся на дневную работу, может, ночью лучше будет.
— Сволочь.
— Что?
— Ничего, дочка. Ничего. Придумаем что-нибудь.
Муж пришел поздно, усталый. Марина налила ему борща, рассказала о ситуации. Тот слушал молча, хмурясь.
— И что теперь?
— Не знаю. Может, в прокуратуру написать?
— Мар, ты головой думай. — Муж отложил ложку. — Кто такой этот Игорь? Сын главврача. А главврач кто? Член городской думы, депутат областного собрания. У него связи по всей области. Ты на него заявление напишешь — тебя самой с работы выгонят. И меня заодно.
— Почему тебя?
— А сегодня мне Петрович — прораб наш, не путай с твоим — намекнул. Говорит, жена твоя что-то очень активная стала. Лучше бы ей поспокойнее. А то мало ли что — кризис, сокращения…
Марина поставила чашку на стол. Чай расплескался.
— Значит, молчать?
— А что еще? Жить-то на что будем?
— На совесть.
— На совесть квартплату не оплатишь.
Ночью Марина не спала. Ворочалась, думала. К утру созрел план. Авантюрный, но других вариантов не было.
В больнице она дождалась обеденного перерыва. Игорь Петрович обычно в это время сидел в своем кабинете, ел доставку из ресторана. Марина постучала.
— Войдите. О, Марина Викторовна. Передумали?
— Можно сказать, что да.
Игорь откинулся в кресле. На столе стояли пластиковые контейнеры с роллами.
— Присаживайтесь. Хотите суши? Заказывал с запасом.
— Спасибо, не ем сырую рыбу.
— Зря. Полезно для здоровья. — Он взял палочки, ловко подцепил ролл. — Итак, я слушаю.
Марина достала из кармана халата диктофон. Старенький, еще советский, но рабочий. Включила запись.
— Хочу, чтобы вы повторили то, что говорили вчера.
— Что именно?
— Про общий язык. Про благодарность.
Игорь засмеялся:
— А, это. Ну так что? — Он положил палочки, встал из-за стола. — Готовы к сотрудничеству?
— Объясните, что под этим понимается.
— Неужели не догадываетесь? — Он подошел ближе. — Дружеские отношения. Доверительные. Интимные, можно сказать.
— А если я откажусь?
— Ну… — Игорь развел руками. — Оптимизация, как я уже говорил. Ваши девочки первыми пойдут под нож. А там, глядишь, и до главной медсестры очередь дойдет.
— То есть это шантаж?
— Какой шантаж? — Голос стал жестче. — Это разумный подход к кадровой политике. Я ценю тех, кто идет навстречу руководству.
— А конкретно что вы хотите?
— Ну что вы как маленькая… — Рука легла на ее бедро. — Взрослые люди, сами все понимаем.
Марина выключила диктофон.
— Все понятно.
— Отлично. Значит, договорились? — Игорь потянул ее к себе.
— Нет. — Марина высвободилась. — Ни о чем мы не договорились.
— Как это — нет?
— А вот так. Идите к черту со своими предложениями.
Игорь побагровел:
— Ах ты, старая… Думаешь, умная очень? Завтра же всех твоих подружек на улицу выставлю!
— Попробуйте.
Марина вышла из кабинета. Руки тряслись, но на душе было легко. Наконец-то сказала все, что думает.
Вечером она переписала запись на флешку. Сделала копии. Одну отдала мужу, одну спрятала дома, одну — в больнице.
— И что ты с этим собираешься делать? — спросил муж.
— Пока не знаю. Но пусть лежит.
На следующий день Игорь молчал. Ходил мрачный, на Марину не смотрел. А через неделю случилось то, чего никто не ждал.
Главврач вызвал Марину к себе.
— Садитесь. У меня для вас новость. Мой сын переходит в областную больницу. Повышение, знаете ли. Завотделением кардиохирургии.
Марина молчала.
— А на его место назначаем Семена Павловича. Помните его? Был у нас пять лет назад, потом в Москву уехал стажироваться. Вернулся. Хороший специалист.
— Понятно.
— Вот и хорошо. — Главврач помолчал. — Марина Викторовна, вы опытная медсестра. Умная женщина. Надеюсь, инцидент исчерпан?
— Какой инцидент?
— Ну… недоразумения всякие. Сплетни.
— Ах, это. Да, исчерпан.
— Замечательно.
Марина встала, направилась к двери.
— И, Марина Викторовна…
— Да?
— Семен Павлович женатый человек. Двое детей. Характер спокойный. Проблем с ним не будет.
Вечером Лена забежала к Марине домой.
— Марина Викторовна, вы слышали? Игорь Петрович уезжает!
— Слышала.
— Как же так получилось? Неужели ваша жалоба подействовала?
Марина пожала плечами:
— Кто знает. Может, и не моя жалоба. Может, просто совпадение.
— Да какое совпадение! — Лена обняла ее. — Это вы! Вы нас защитили!
— Я ничего не делала. Просто… разговаривала с людьми.
Лена ушла счастливая. А Марина села на кухне, заварила чай. За окном моросил дождь. Скоро зима.
Справедливость… Смешное слово. Игоря не наказали. Просто перевели в другое место, где он, наверное, займется тем же самым. Главврач не извинился. Даже не признал, что проблема была.
Но девочки остались на работе. Больше их никто не принуждает. А новый завотделением действительно оказался нормальным человеком.
Может, это и есть победа? Не громкая, не справедливая, но настоящая. Когда плохое просто прекращается, даже если виновные остаются безнаказанными.
Марина допила чай. Диктофон так и лежал в ящике стола. Может, когда-нибудь пригодится. А может, нет. Главное — знать, что он есть.
На работе стало спокойнее. Лена опять смеется. Настя подняла глаза. Катя вчера принесла домашнее печенье — угощала всех в ординаторской.
— Марина Викторовна, — сказала она, — как хорошо, что есть такие люди, как вы.
— Какие это — такие?
— Ну… которые защищают.
Марина улыбнулась. В больнице пахло лекарствами и больничной едой. За окном шел дождь. Обычный день обычной жизни.
Но почему-то на душе было тепло.
