— Кто этот мужчина рядом с тобой? — голос Алексея прозвучал обманчиво спокойно, но Ирина сразу почувствовала холодок, пробежавший по позвоночнику.
Она медленно подняла глаза. В руках мужа была та самая фотография — пожелтевшая, с загнутыми уголками. Фотография, которую она спрятала двадцать лет назад в старый томик Чехова, надеясь, что никто и никогда ее не найдет. Откуда она у него? Почему именно сейчас?
— Где ты это нашел? — вместо ответа спросила Ирина, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Алексей усмехнулся, и в этой усмешке было что-то новое, незнакомое — словно маска привычной доброжелательности сползла, обнажив что-то чужое и неприятное.
— Не отвечай вопросом на вопрос. Кто. Этот. Мужчина?
Ирина машинально провела рукой по волосам, пытаясь успокоиться. Это фото она спрятала 20 лет назад. Зачем он его нашёл — именно сейчас? И почему она до сих пор дрожит?
— Это было давно, Алексей. Еще до тебя.
— Я не спрашиваю, когда это было, — в его голосе прозвучали стальные нотки. — Я спрашиваю, кто он.
Ирина опустила глаза на фотографию. Молодая, почти девочка, с длинными волосами, собранными в небрежный хвост, и рядом — высокий мужчина с внимательным взглядом и едва заметной улыбкой. Его рука лежит на ее плече — не собственнически, но с какой-то особой нежностью.
— Сергей, — наконец произнесла она. — Его звали Сергей Аверин.
Алексей положил фотографию на стол и отошел к окну. За стеклом моросил мелкий осенний дождик — такой же нудный и безнадежный, как разговор, который им предстояло вести.
— Двадцать лет молчания, Ира, — проговорил он, не оборачиваясь. — Двадцать. Лет.
— Это не имело значения.
— Не имело? — он резко повернулся. — Тогда почему ты спрятала эту фотографию? Почему за все время нашего брака ни разу не упомянула о нем?
Ирина почувствовала, как к горлу подступает комок.
— Были вещи, о которых мне не хотелось вспоминать.
— Вещи? — Алексей горько усмехнулся. — Или люди?
Она не ответила. Что могла она сказать? Как объяснить то, что сама не до конца понимала? Воспоминания, которые она тщательно запечатала в дальнем углу памяти, вдруг хлынули потоком — яркие, болезненные, живые.
— Я случайно нашел это, когда разбирал книги для дачи, — сказал Алексей, нарушая затянувшееся молчание. — И знаешь, что самое интересное? Я ведь его узнал.
Ирина застыла.
— Что значит — узнал?
— То и значит. Сергей Николаевич Аверин, — Алексей произносил каждое слово с расстановкой, словно гвозди вбивал. — Новый партнер нашей компании. Тот самый, с которым мы подписали контракт на прошлой неделе.
Комната вдруг покачнулась перед глазами Ирины. Она машинально схватилась за край стола.
— Этого не может быть…
— Еще как может, — Алексей подошел ближе. — Он узнал тебя, когда увидел фотографию на моем столе. Сделал вид, что просто интересуется, но я видел его глаза. Так на чужих жен не смотрят, Ира.
На кухне тихо гудел холодильник. За окном сгущались сумерки, но никто не включал свет. Ирина сидела, обхватив руками чашку с давно остывшим чаем.
— Расскажи мне все, — тихо попросил Алексей. — Я имею право знать.
Имеет ли? После двадцати лет, проведенных вместе — конечно. Но есть ли у нее силы вернуться туда, в тот июльский день 1998-го, когда все начиналось и когда все закончилось?
— Мне было двадцать, — наконец произнесла Ирина. — Я только закончила второй курс журфака. Подрабатывала в маленьком издательстве — корректором, литературным редактором, кем угодно, лишь бы платили. И нас послали на презентацию книги…
Она замолчала, собираясь с мыслями.
— Это был его первый роман — очень серьезный, очень… непростой. О войне в Афганистане, о том, что довелось там пережить. Он сам прошел через это. Я должна была взять у него интервью — такая наивная девочка с блокнотиком и горящими глазами.
Алексей молча смотрел на нее.
— В тот день шел дождь, — продолжила Ирина. — Я промокла до нитки, пока добралась до библиотеки, где проходила встреча. Опоздала, конечно. Вошла на цыпочках, устроилась в заднем ряду. А он вдруг прервался на полуслове, посмотрел на меня и улыбнулся. Так, будто ждал именно меня.
Она помолчала, потом добавила:
— Потом была беседа. Чай в библиотечной подсобке. Я задавала свои неуклюжие вопросы, он отвечал — серьезно, без малейшего снисхождения. Как с равной. Никто никогда так со мной не разговаривал.
— И ты влюбилась, — не спросил, а констатировал Алексей.
— Не сразу, — Ирина покачала головой. — Вначале было восхищение, интерес. Он был… другим. Видевшим то, о чем мы, благополучные московские студенты, не имели ни малейшего представления. Прошедшим через ад и сохранившим способность улыбаться. Я не могла этого не ценить.
— А он?
— А он был старше меня на пятнадцать лет и женат, — просто ответила Ирина. — Хотя об этом я узнала значительно позже.
Воспоминания теперь накатывали волнами, и Ирина уже не пыталась их остановить.
Их первая настоящая встреча — интервью в маленьком кафе. Долгие разговоры — о литературе, о жизни, о войне. Его удивительная способность слушать. Жадность, с которой она впитывала каждое слово.
— Мы встречались несколько месяцев, — сказала она. — Просто разговаривали. Гуляли по Москве. Он знал такие места, о которых я, коренная москвичка, даже не догадывалась. Водил меня в театры — маленькие, экспериментальные. Рассказывал истории. И ни разу, ни единого раза не прикоснулся ко мне иначе, чем друг.
— И ты ожидала большего, — снова этот утвердительный тон.
Ирина впервые за вечер улыбнулась — горько, с какой-то странной нежностью:
— Конечно. Мне было двадцать, я была влюблена без памяти. Мне казалось, что он тоже… что между нами… — она запнулась. — В тот день, когда было сделано это фото, мы поехали за город. У его друга была дача в Переделкино. Там был яблоневый сад, старые качели… И я решилась. Сказала ему, что люблю его.
Она замолчала.
— И что он ответил? — тихо спросил Алексей.
— Что я прекрасна. Что он бесконечно ценит наши встречи, нашу дружбу. И что он женат, — Ирина пожала плечами. — Банально, не правда ли?
Но в ее голосе не было горечи — только усталость.
— А потом?
— Потом я разрыдалась, как настоящая дурочка. А он обнял меня — вот так, как на фотографии. И сказал, что я еще встречу того, кто будет достоин моей любви. Кто полюбит меня так, как я этого заслуживаю. Мы долго сидели на тех качелях, а его друг, фотограф, нас тайком сфотографировал. Это было наше последнее общение.
— Ты его больше не видела?
Ирина покачала головой:
— Нет. Я не пришла на следующую встречу. И на следующую. Избегала мест, где могла его встретить. Перешла в другое издательство. Сменила телефон. А потом… потом появился ты.
Алексей смотрел на жену так, словно видел ее впервые. Кто она, эта женщина, с которой он прожил двадцать лет? Которую, как ему казалось, знал лучше, чем себя самого?
— Почему ты сохранила фотографию? — спросил он.
Ирина подняла на него глаза:
— Не знаю. Может быть, как напоминание о том, что даже самая сильная любовь может быть безответной. Может, чтобы не забывать, каким бывает настоящее благородство. А может… — она запнулась. — Может, потому что какая-то часть меня всегда задавалась вопросом: что, если бы?
— Что, если бы он не был женат? — голос Алексея звучал глухо.
— Что, если бы я была немного старше, чуть мудрее, — покачала головой Ирина. — Что, если бы я встретила его чуть позже…
Алексей резко встал.
— И теперь у тебя есть шанс это узнать, не так ли? — в его голосе прозвучала боль. — Он вернулся. И он больше не женат. Я навел справки — развелся пять лет назад.
Ирина вздрогнула:
— Ты… что? Навел справки?
— А что мне оставалось делать? — в его глазах вспыхнула ярость. — Я видел, как он смотрел на тебя на презентации проекта! Как будто нашел что-то, что давно потерял. И эта фотография… Я должен был знать, с чем имею дело.
Он опустил голову, и когда заговорил снова, в его голосе звучало отчаяние:
— Я всегда знал, что в тебе есть какая-то… недоступная для меня часть. Что-то, что ты никогда полностью мне не отдавала. Теперь я понимаю, почему.
— Ты ошибаешься, — тихо сказала Ирина. — То, что было, осталось в прошлом.
— Правда? — Алексей посмотрел на нее с сомнением. — Тогда почему ты дрожишь? Почему у тебя такие глаза?
Ирина не ответила. Что она могла сказать? Что при мысли о встрече с Сергеем сердце до сих пор делает странный кульбит? Что за двадцать минут разговора о нем она словно прожила заново всю ту боль и все то счастье, которые были между ними? Что она сама не знает, что чувствует?
— Он хочет встретиться с тобой, — вдруг сказал Алексей. — Просил передать.
Ирина вскинула голову:
— Что? Когда?
— Когда мы случайно встретились в бизнес-центре, — Алексей смотрел в сторону. — Он сказал, что хотел бы… возобновить старое знакомство. Что у вас осталось много недосказанного.
— И ты согласился передать?
— А почему нет? — Алексей вдруг усмехнулся. — В конце концов, мы же цивилизованные люди. И потом… разве не этого ты хочешь?
Ирина молчала. В голове проносились обрывки мыслей, воспоминаний, чувств. Двадцать лет назад она сделала выбор — отказаться от несбыточной мечты ради реальной жизни. Потом появился Алексей — надежный, любящий, земной. Они построили дом, создали семью. Это была хорошая жизнь.
Но где-то в глубине души всегда оставалось это «что, если бы»…
— Я не знаю, — честно призналась она. — Не знаю, чего хочу.
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Алексей был подчеркнуто вежлив, но холоден. Ирина чувствовала, как между ними растет пропасть — невидимая, но ощутимая с каждым обменом ничего не значащими фразами.
Сергей позвонил в среду. Услышав его голос — такой знакомый, словно и не было этих двадцати лет, — Ирина почувствовала, как по телу пробежала дрожь.
— Здравствуй, Ириша, — сказал он. И от этого «Ириша» — только он так ее называл — что-то оборвалось внутри.
— Здравствуй, — ответила она, удивляясь, как спокойно звучит ее голос.
— Нам нужно встретиться, — сказал он просто. — Я знаю кафе, где тихо и можно поговорить. Завтра в семь?
Она согласилась, не задумываясь. И только повесив трубку, поняла, что не сказала Алексею ни слова.
Кафе было маленьким, с приглушенным светом и книжными полками вдоль стен. Сергей ждал ее за столиком у окна — все такой же прямой, только в волосах появилась седина, и морщинки вокруг глаз стали глубже.
— Ты совсем не изменилась, — сказал он, поднимаясь ей навстречу.
Это была ложь, конечно. За двадцать лет она изменилась — постарела, стала мягче в одних вещах и жестче в других. Но в его глазах она увидела то же тепло, что и раньше.
Они говорили долго. О прошедших годах, о работе, о жизни. Он рассказал о своих книгах — их было уже семь, все о войне, о человеческих судьбах. О разводе — спокойно, без горечи.
— Это никогда не было настоящим браком, — сказал он. — Мы женились до Афганистана, по молодости. А потом я вернулся другим человеком. Мы с Леной прожили вместе почти тридцать лет, но последние двадцать… мы были как соседи, не более.
Ирина смотрела на него и думала — какая ирония. Двадцать лет назад она была готова на все ради него. И вот они сидят здесь, и он свободен, и она…
— Алексей знает, что мы встречаемся, — сказала она.
Сергей кивнул:
— Я попросил его разрешения. Он… интересный человек, твой муж.
— Да, — Ирина вдруг почувствовала укол совести. — Он очень хороший.
Они замолчали.
— Зачем ты хотел меня видеть? — наконец спросила она.
Сергей долго смотрел на нее, прежде чем ответить:
— Я часто думал о тебе. О том, что сказал тогда, на качелях. Что ты встретишь кого-то, кто полюбит тебя так, как ты заслуживаешь. И, кажется, ты встретила.
Ирина опустила глаза.
— Зачем ты тогда искал встречи?
— Потому что должен был убедиться, — просто ответил он. — Убедиться, что у тебя все хорошо. Что ты счастлива. И еще… извиниться.
— За что?
— За то, что не мог дать тебе то, чего ты заслуживала тогда. И за то, что появился сейчас, когда, возможно, уже слишком поздно.
Ирина подняла на него глаза:
— Что ты имеешь в виду?
— То, что, глядя на тебя сейчас, я понимаю, как был глуп двадцать лет назад, — он улыбнулся с грустью. — Но время не стоит на месте. У тебя своя жизнь теперь. Свой выбор.
Домой Ирина вернулась поздно. Алексей ждал ее в гостиной, с книгой, которую, она была уверена, он не читал.
— Как прошла встреча? — спросил он, не поднимая глаз.
— Хорошо, — ответила она, садясь напротив. — Мы многое обсудили.
Алексей наконец взглянул на нее:
— И о чем вы говорили?
— О прошлом. О настоящем, — она помолчала. — О выборе.
Он отложил книгу:
— Выборе?
— Да, — Ирина смотрела ему прямо в глаза. — О том, который я сделала двадцать лет назад. И о том, который должна сделать сейчас.
В глазах Алексея мелькнуло что-то — боль, страх, смирение?
— И что ты решила? — его голос звучал глухо.
Ирина глубоко вздохнула. Перед глазами проносились образы — молодой Сергей с его пронзительным взглядом и спокойной улыбкой; Алексей, каким она увидела его впервые — открытый, надежный, влюбленный; их дом, их жизнь, их общие воспоминания…
— Ты дал мне двадцать лет счастья, — тихо сказала она. — Двадцать лет настоящей жизни, а не призрачных мечтаний о несбывшемся. И я благодарна тебе за каждый день.
Алексей смотрел на нее не мигая:
— Но?
— Но я должна закончить то, что осталось незавершенным, — проговорила она. — Должна поговорить с ним еще раз. Должна…
— Понять, есть ли между вами что-то настоящее, — закончил за нее Алексей.
Ирина кивнула:
— Да.
Он молчал так долго, что ей стало страшно. Потом поднялся, подошел к окну — точно так же, как в тот вечер, когда все началось.
— Я всегда знал, что рано или поздно это случится, — сказал он наконец. — Всегда чувствовал, что в тебе есть что-то… недоступное для меня. Что-то, что ты оставила там, в прошлом. С ним.
— Это неправда, — запротестовала Ирина. — Я любила тебя всегда. Люблю и сейчас.
— Я знаю, — он повернулся к ней, и она увидела печальную улыбку на его лице. — Но есть разные виды любви. То, что у нас с тобой — это тихая гавань. Спокойствие. Надежность. А то, что было у тебя с ним…
Он не закончил. Не нужно было.
— Что теперь? — спросила Ирина.
— Теперь ты встретишься с ним. Поговоришь. И примешь решение.
— А ты?
— А я буду ждать, — просто ответил он. — Такова уж моя судьба — ждать тебя.
Это был странный разговор — второй за два дня. Они сидели в том же кафе, за тем же столиком, но все было иначе.
— Я разговаривала с Алексеем, — сказала Ирина.
Сергей внимательно посмотрел на нее:
— И что?
— Он сказал, что будет ждать моего решения, — она покачала головой. — Он лучше, чем я заслуживаю.
— Не думаю, — тихо ответил Сергей. — Ты заслуживаешь самого лучшего. Всегда заслуживала.
Их взгляды встретились, и на миг Ирине показалось, что время повернуло вспять. Что снова лето 1998-го, и она молода, и весь мир лежит перед ней…
— Ты когда-нибудь думал о том, что могло бы быть? — спросила она. — Если бы тогда, двадцать лет назад…
— Каждый день, — перебил он. — Каждый божий день эти двадцать лет. Ты была такой юной, такой чистой… Я боялся разрушить твою жизнь. Боялся, что не смогу дать тебе то, что ты заслуживаешь.
— А теперь?
— А теперь я боюсь другого, — он взял ее за руку, и от этого прикосновения по телу пробежала дрожь. — Боюсь, что изменилось слишком многое. Что мы стали другими людьми. Что, может быть, слишком поздно.
Ирина посмотрела на их переплетенные пальцы:
— Для чего?
— Для нас, — просто ответил он. — Для того, что могло бы быть между нами.
Домой она вернулась с ощущением странной легкости. Словно груз, который она носила эти двадцать лет, наконец упал с плеч.
Алексей ждал ее — снова с нечитаемой книгой, снова с напряженным лицом.
— Ну что? — спросил он, как только она переступила порог.
Ирина села рядом с ним, взяла его руки в свои:
— Ты был прав. Все эти годы я хранила в сердце образ, мечту. То, чего никогда не было на самом деле. И что, возможно, никогда не могло бы быть.
Он смотрел на нее, не мигая:
— И?
— И я благодарна тебе, — тихо сказала она. — За то, что дал мне возможность понять это. За то, что был рядом все эти годы. За то, что любил меня — настоящую, а не придуманную.
— Это значит… — он запнулся.
— Это значит, что я выбираю тебя, — просто ответила Ирина. — Нашу жизнь. Наш дом. Наше будущее.
Алексей смотрел на нее долго, словно ища в ее глазах ответ на невысказанный вопрос. Потом медленно кивнул:
— Я рад. Но… ты уверена?
Ирина улыбнулась — открыто, без тени сомнения:
— Абсолютно. Знаешь, что сказал мне Сергей сегодня? Что нельзя вернуться в прошлое. Что мы — уже другие люди. И он прав. Двадцать лет назад я любила призрак, мечту, выдуманного человека. А сейчас… сейчас я люблю тебя. Реального. Настоящего. Того, кто был рядом каждый день эти двадцать лет.
Алексей прижал ее к себе, и она почувствовала, как колотится его сердце.
— Я боялся потерять тебя, — прошептал он.
— Я знаю, — она положила голову ему на плечо. — Но этого не случится. Никогда.
Год спустя Ирина случайно встретила Сергея на презентации его новой книги. Они вежливо поздоровались, перебросились парой фраз.
— Как твои дела? — спросил он.
— Хорошо, — она улыбнулась. — Очень хорошо.
И это была правда. За этот год они с Алексеем словно заново открыли друг друга. Честность, с которой они поговорили тогда, расчистила путь для новой близости. Для нового понимания.
— Я рад, — Сергей улыбнулся в ответ — спокойно, чуть грустно. — Твой муж… он хороший человек.
— Да, — просто ответила она.
Они помолчали.
— Знаешь, — сказал вдруг Сергей, — я тоже нашел свой путь. Начал писать совсем другие книги — не про войну, а про мир. Про людей, которые находят себя, свое место в жизни. Может быть, впервые за все эти годы я действительно счастлив.
Ирина обняла его — быстро, по-дружески:
— Я очень этому рада.
И когда она уходила, то чувствовала на себе его взгляд — теплый, без сожаления. Взгляд человека, который тоже сделал свой выбор и примирился с ним.
Дома Ирина достала ту самую фотографию — больше не спрятанную, а вставленную в рамку. Теперь она стояла на полке вместе с другими семейными снимками. Памятник прошлому, которое больше не имело над ней власти.
— О чем думаешь? — спросил
