Лена проснулась от грохота. На кухне что-то разбилось. Потом послышался голос мамы – тихий, но какой-то страшный:
– Значит, завтра. И ты просто поставил меня перед фактом.
Лена на цыпочках подкралась к двери. В щель было видно, как мама стоит спиной к папе, сжимая в руках осколки разбитой чашки. Папа сидел за столом, уткнувшись лицом в ладони.
– Марин, я же объяснял. Если я не заберу Костю сейчас, его отправят в другой детдом. В Воркуту.
– Какая разница, куда его отправят? – мама резко развернулась. – Это не наш ребенок!
– Он сын Саши. Саша умер, спасая людей из горящего дома. Я обещал ему присмотреть за мальчишкой.
– Когда ты успел пообещать? – мама швырнула осколки в мусорное ведро. – Ты мне год врал! Год!
Лена тихо вернулась в постель. Сердце колотилось. У папы есть какой-то мальчик Костя? Кто такой дядя Саша? Почему мама так злится?
Утром за завтраком родители делали вид, что все в порядке. Но Лена видела, как у мамы дрожат руки, когда она наливает чай. Как папа украдкой поглядывает на часы.
– Я сегодня уеду часа на три, – сказал он наконец. – К вечеру вернусь.
– С ним? – мама даже не подняла глаз от тарелки.
– Да.
Мама встала и ушла, не доев. Лена посмотрела на папу:
– Пап, кто такой Костя?
Игорь вздохнул. Ему было сорок два, но седина уже серебрила виски. Сейчас он выглядел совсем старым.
– Помнишь пожар в том доме на Садовой? Два года назад?
Лена кивнула. Об этом говорил весь город – пятиэтажка загорелась ночью, погибли бы люди, если бы не пожарный, который вывел всех, но сам…
– Так дядя Саша был пожарным?
– Да. Мы дружили с детства. Он вернулся в горящую квартиру за стариком с четвертого этажа. Перекрытия обвалились… – папа замолчал. – У Саши остался сын. Семь лет мальчишке было. Мать умерла еще раньше, от рака. Родственников нет.
– И его отправили в детдом?
– Я хотел сразу забрать, но… – папа потер лицо руками. – Твоя мама тогда только оправилась после… ну, ты помнишь.
Лена помнила. Три года назад мама потеряла ребенка. Долгожданного мальчика. После этого она замкнулась, стала нервной, все контролировала.
– Я оформил опеку, но не забирал Костю домой. Возил к психологу, навещал. Думал, подготовлю маму постепенно. А вчера позвонили – детдом расформировывают. Или я забираю мальчика, или его отправят на Север.
День тянулся бесконечно. Мама заперлась в спальне. Лена пыталась делать уроки, но не могла сосредоточиться. Какой он, этот Костя? Захочет ли дружить?
В шесть вечера хлопнула входная дверь. Лена выскочила в прихожую.
Рядом с папой стоял мальчик. Худенький, ниже Лены на полголовы, хотя она знала, что он всего на два года младше. В застиранной курточке с чужого плеча, в кроссовках с заклеенной скотчем подошвой. Но больше всего поразили глаза – огромные, карие, с таким страхом, будто его сейчас ударят.
– Костя, это Лена, твоя… сестра, – папа подтолкнул мальчика вперед.
Костя прижался спиной к стене, сжимая ручку маленького чемоданчика. На костяшках пальцев белели старые шрамы.
– Привет, – Лена присела, чтобы не нависать над ним. – Не бойся, я не кусаюсь. Пойдем, покажу твою комнату?
– Он будет жить с тобой, – сказал папа. – Я поставил раскладушку.
Мама так и не вышла встречать «гостя». Лена взяла чемоданчик – легкий, почти пустой – и повела Костю в комнату.
– Вот твой угол. Тут полка для вещей. Это мой стол, но можешь брать все, что нужно. Только спроси сначала, ладно?
Костя молча кивнул. Открыл чемоданчик и начал выкладывать вещи. Две рубашки, майки, носки с дырками. Учебники, завернутые в газету. И на самом дне – фотография в треснувшей рамке. Мужчина в форме пожарного держит на руках маленького мальчика.
– Это папа? – тихо спросила Лена.
– Был, – Костя спрятал фотографию под подушку.
За ужином сидели втроем. Мама демонстративно не появлялась. Костя ел осторожно, мелкими кусочками, будто боялся, что еду отберут. Когда папа положил ему добавки, мальчик вздрогнул.
– Ешь спокойно, – папа погладил его по голове. – Ты дома.
После ужина Лена помогала Косте расстелить постель. Мальчик все делал сам – быстро, умело, молча.
– В детдоме всегда сам стелил? – спросила Лена.
– Там старшие заставляли за них делать, – буркнул Костя и тут же испуганно посмотрел на нее. – Я не ябеда!
– Да я не подумала… Слушай, а чем ты любишь заниматься?
Костя пожал плечами:
– Читать. Только книг мало было.
– У меня полно книг! Хочешь, дам?
В глазах мальчика мелькнул интерес, но он тут же потух:
– А можно?
– Конечно! Мы же теперь брат и сестра.
Ночью Лена проснулась от странного звука. Прислушалась – кто-то тихо плакал, пытаясь задушить всхлипы подушкой. Она встала и подошла к раскладушке.
– Костя? Что случилось?
Мальчик сжался в комок:
– Я не плакал.
– Плакать не стыдно. Хочешь рассказать, что приснилось?
– Не приснилось. Я просто… – он замолчал. – В детдоме нельзя было плакать. Побьют.
Лена села на край раскладушки:
– Здесь можно. Здесь тебя никто не обидит.
– А тетя Марина? Она меня не хочет.
– Мама… ей просто нужно время. Она не злая, правда. Просто у нее тоже было горе.
Костя молчал. Потом тихо спросил:
– А если я буду очень хорошим, она не отправит меня обратно?
У Лены сжалось сердце:
– Никто тебя никуда не отправит. Папа не позволит. И я не позволю.
Утром за завтраком появилась мама. Села в дальнем конце стола, налила себе кофе. На Костю даже не посмотрела.
– Марин, – папа кашлянул, – может, поздороваешься?
– Здравствуйте, – буркнула мама в пространство.
Костя вжал голову в плечи. Взял кусок хлеба и начал есть всухомятку.
– Почему без масла? – спросила Лена.
– Можно с маслом? – удивился мальчик.
– Что за вопрос! Мам, передай масло.
– Пусть сам возьмет, – мама даже не пошевелилась.
Папа молча встал, взял масленку и поставил перед Костей. Тот посмотрел на него с благодарностью.
В школе Лену ждали новости. Катька из параллельного класса – главная сплетница – уже все разнюхала.
– Это правда, что твой папа притащил какого-то детдомовца? – громко спросила она на перемене.
– Не детдомовца, а моего брата, – Лена старалась говорить спокойно.
– Брата? – Катька расхохоталась. – Да он же чужой! Небось блатной какой-нибудь, раз в детдоме был!
– Он не блатной! Он сирота!
– Все сироты – воры, – авторитетно заявила Катька. – Мама говорила. Следи за вещами, а то спрет!
Лена сжала кулаки. Очень хотелось врезать, но она сдержалась.
Дома Костя сидел в их комнате над учебниками. Рядом лежала стопка библиотечных книг.
– Откуда книги? – удивилась Лена.
– Дядя Игорь записал меня в библиотеку, – Костя улыбнулся. – Можно брать пять книг сразу!
– Ого! А что взял?
Мальчик начал показывать – приключения, фантастика, книга про животных. Говорил он увлеченно, глаза блестели. Совсем другой человек.
– …а эту я для тебя взял, – он протянул книгу. – Дядя Игорь сказал, ты любишь про лошадей.
Лена растрогалась:
– Спасибо! Давай вместе читать будем?
Они устроились на ковре. Костя читал вслух – хорошо, с выражением. В детдоме, рассказал он, воспитательница Нина Петровна учила его правильно читать.
В дверь заглянула мама:
– Что за шум?
– Мы читаем, – ответила Лена.
– Вслух? Это мешает.
– Мам, мы же тихо…
– Я сказала – мешает! – мама хлопнула дверью.
Костя побледнел:
– Может, я на кухню пойду?
– Никуда ты не пойдешь. Будем читать про себя.
Но настроение было испорчено. Костя забился в свой угол, Лена пыталась делать уроки.
Вечером случилось страшное. Костя после ужина мыл посуду – сам вызвался помочь. Мама вошла в кухню за водой и толкнула его локтем. Тарелка выскользнула из мыльных рук и разбилась.
– Криворукий! – вспылила мама. – Специально бьешь!
– Я не специально… – Костя начал собирать осколки голыми руками.
– Не трогай! Еще порежешься, крови будет!
Мальчик отдернул руку – на ладони уже расплывалось красное пятно.
– Вот! Я же говорила! – мама была на грани истерики. – Игорь! Иди сюда!
Прибежал папа, увидел кровь, бросился за аптечкой. Лена обняла трясущегося Костю:
– Все хорошо, это просто порез.
– Она меня отправит обратно, – шептал мальчик. – Я плохой, я бью посуду…
– Ты не плохой! Мама просто…
– Просто что? – мама стояла в дверях. – Просто не хочу чужого ребенка в своем доме! Хватит с меня!
Она ушла, хлопнув дверью. Папа молча забинтовал Косте руку.
Ночью Лена не могла уснуть. Слышала, как родители ругаются в спальне. Как плачет мама. Как папа пытается ее успокоить.
Костя тоже не спал. Лежал, уставившись в потолок.
– Может, мне правда лучше уйти? – тихо сказал он.
– Даже не думай! Ты мой брат. Мы семья.
– Но тетя Марина…
– Мама справится. Ей просто страшно.
– Почему страшно? Я же маленький, я ничего плохого не сделаю.
Лена села на его раскладушке:
– Понимаешь, у мамы должен был родиться мальчик. Три года назад. Но он… не родился. Умер. И мама боится привязаться к тебе, а потом снова потерять.
Костя молчал. Потом спросил:
– А твой братик… он бы моего возраста был?
– Младше на год.
– Может, я ей напоминаю?
Лена не знала, что ответить. Возможно, Костя был прав.
На следующий день пришла баба Валя – соседка снизу. Маленькая, кругленькая, всегда улыбающаяся.
– О, новенький! – увидела она Костю. – Как тебя зовут, милок?
– Костя, – мальчик спрятался за спину Лены.
– Костик! Хорошее имя. А я баба Валя. Будем дружить?
Она протянула ему конфету. Костя несмело взял.
– Во, другое дело! Слушай, Костик, ты блины любишь?
Мальчик кивнул.
– Тогда завтра приходите с Леной ко мне. Напеку блинов – пальчики оближете!
Мама фыркнула из кухни:
– Не надо его баловать.
– Марин, – баба Валя прошла в кухню, – можно на два слова?
Они о чем-то говорили минут десять. Лена пыталась подслушать, но баба Валя закрыла дверь.
Вечером мама вела себя тише. Не делала резких замечаний, даже разрешила Косте взять яблоко из вазы.
– Что баба Валя ей сказала? – шепотом спросил Костя.
– Не знаю. Но это хорошо, что они поговорили.
На следующий день они пошли к бабе Вале. Квартирка у нее была маленькая, но уютная. Везде – вышитые салфетки, подушечки, фотографии.
– Садитесь, мои хорошие! Сейчас блинов принесу.
Блины были румяные, кружевные. Костя ел с аппетитом – впервые за эти дни.
– Вкусно? – спросила баба Валя.
– Очень! Как моя мама пекла… – Костя осекся.
– Расскажи про маму, – мягко попросила старушка.
– Она болела долго. Но всегда улыбалась. Говорила, что я должен быть сильным. Что папа герой и я должен гордиться… – голос мальчика дрогнул.
Баба Валя погладила его по голове:
– Молодец, что помнишь. Знаешь, я тоже рано маму потеряла. В войну. Восемь лет мне было.
– И вы в детдом попали? – спросила Лена.
– Сначала к тетке, а она со своими пятерыми еле концы с концами сводила. Отдала в детдом. Думала я – все, пропала. Никому не нужна.
– И что было дальше? – Костя слушал, забыв про блины.
– А потом пришла к нам воспитательница новая – Анастасия Павловна. Молодая совсем, красивая. Увидела меня – маленькую, тощую, вечно плачущую – и говорит: «Ты чего нос повесила? Давай дружить!» И правда подружились. Она меня всему учила – и читать красиво, и шить, и готовить.
– А потом? – Лена тоже заслушалась.
– А потом война кончилась, Анастасия Павловна замуж вышла и меня к себе взяла. Я ее мамой звала. Вот, – баба Валя показала на фотографию, – это она.
На снимке улыбалась красивая женщина с добрыми глазами.
– Она вас сразу полюбила? – тихо спросил Костя.
– Что ты, милый! Сначала просто пожалела. Я же дикая была, никому не верила. А она терпеливая. Не торопила. Говорила: «Ничего, Валюша, притремся». И правда притерлись. Так полюбила меня, что родная мать так не любила.
– А ее муж? Он не против был?
– Дядя Миша? Он добрый был. Говорил: «Чем больше детей, тем веселее». У них потом свои родились, но меня не разлюбили. Я для них старшая дочка была.
Костя задумался:
– Значит, не всегда чужие остаются чужими?
– Конечно! Семья – она не кровью определяется. Семья – это где тебя любят и ждут. Где можно быть собой. Ты вот потерпи немножко. Марина хорошая, просто ей время нужно.
Когда они вернулись домой, мама встретила их в прихожей:
– Руки мыли?
– Сейчас помоем, – ответила Лена.
– И переоденьтесь. Нечего в уличной одежде по дому ходить.
Но тон был уже не такой резкий. Костя быстро переоделся в домашнее и сел за уроки.
– Что задали? – неожиданно спросила мама из дверей.
– Математику и русский, – ответил мальчик.
– Покажи математику.
Костя протянул учебник. Мама посмотрела задание:
– Это мы в прошлом году проходили. Лена, объясни ему.
– Я могу сам…
– Лена лучше объяснит. У нее по математике пятерки.
Это был первый раз, когда мама заговорила о них как о брате и сестре. Лена переглянулась с Костей.
Вечером случилось неожиданное. Костя рисовал – оказалось, он здорово рисует. Мама зашла взять что-то и остановилась:
– Что это?
– Наш дом, – смущенно ответил Костя. – Я из окна смотрел…
На рисунке был их двор, качели, дерево под окном. Все очень похоже и как-то по-особенному уютно.
– Неплохо, – сказала мама. – У тебя способности.
Костя покраснел от неожиданной похвалы.
Ночью Лена проснулась от странных звуков. Прислушалась – кто-то ходил по квартире. Она выглянула в коридор. Мама стояла у двери их комнаты.
– Мам? Что случилось?
– Я… проверяла, укрыты ли вы. Холодно стало.
Она прошла в комнату, поправила одеяло на раскладушке Кости. Мальчик спал, подложив ладошки под щеку. Мама постояла, глядя на него, и тихо вышла.
Прошла неделя. Костя немного освоился. В школе его определили в параллельный класс. Лена представила его своим друзьям как брата, и большинство приняли нормально. Только Катька продолжала ехидничать.
Дома мама вела себя сдержанно, но уже не агрессивно. Даже иногда напоминала Косте выпить молоко или взять фрукты.
В пятницу Костя пришел из школы взъерошенный, с синяком под глазом.
– Что случилось? – испугалась Лена.
– Ничего, – буркнул он.
– Костя!
– Ну… Васька из нашего класса сказал, что детдомовские – все воры. Я ответил, что он врет. Он полез драться.
– И что?
– Я дал сдачи, – Костя опустил голову. – Теперь меня точно выгонят.
В этот момент вошла мама. Увидела синяк, нахмурилась:
– Дрался?
Костя сжался, ожидая крика. Но мама подошла ближе, осторожно притронулась к синяку:
– Болит?
– Не очень…
– Сейчас приложим холодное. Лена, принеси лед из морозилки.
Она усадила Костю на стул, осторожно приложила лед к синяку.
– За что дрался-то?
– Он сказал, что я вор, потому что из детдома, – тихо ответил Костя.
Мама помолчала:
– И ты полез защищаться?
– Я не вор. Я никогда ничего чужого не брал.
– Знаю, – мама вздохнула. – Но драться – не выход. В следующий раз просто отвернись и уйди. Умный человек не обращает внимания на глупости.
– Вы… вы мне верите? – Костя смотрел на нее с удивлением.
– А почему я не должна верить?
Вечером папа привез для Кости письменный стол и настоящую кровать. Пока собирали мебель, мама принесла новое постельное белье:
– Выбирай, какое больше нравится.
Костя показал на синее с корабликами:
– Можно это?
– Конечно. Теперь это твое.
Ночью Лена услышала, как мама тихо разговаривает с папой:
– Я была не права. Этот мальчик ни в чем не виноват.
– Ты просто боялась.
– Да. Боялась снова полюбить и потерять. Но он такой… беззащитный. Сегодня, когда увидела синяк, сердце сжалось. Как будто своего ребенка ударили.
– Он и есть наш ребенок теперь.
– Знаешь, он мне Сережу напоминает. Того, которого мы потеряли. Такой же серьезный, вдумчивый…
– Марин, это другой ребенок. Костя – это Костя.
– Знаю. И я хочу… хочу попробовать. Быть ему мамой. Если он позволит.
Лена улыбнулась в темноте. Кажется, все налаживается.
В субботу мама предложила съездить за покупками – Косте нужна была одежда. В магазине она выбирала вещи тщательно, советовалась с мальчиком:
– Эта куртка нравится? А может, вот эта, с капюшоном?
Костя робел от такого внимания:
– Мне любая подойдет…
– Нет уж. Ты должен выбрать то, что нравится.
В примерочной Костя долго крутился перед зеркалом в новых джинсах и свитере.
– Ну как? – спросила мама.
– Красиво… Только дорого, наверное?
– Не твоя забота. Выходи, покажись.
Когда Костя вышел, мама улыбнулась:
– Красавец! Лена, правда?
– Супер! – подтвердила Лена.
На обратном пути остановились в кафе. Костя ел мороженое и светился от счастья. Мама смотрела на него с теплотой:
– Вкусно?
– Очень! Спасибо вам…
– Не «вам», а «тебе». И называй меня просто тетя Марина, ладно?
Костя кивнул.
Дома разбирали покупки. Мама аккуратно развешивала новые вещи в шкафу:
– Теперь у тебя есть все необходимое. Если что-то еще понадобится – говори.
Вечером смотрели фильм все вместе. Костя сидел между Леной и мамой на диване. Когда герой фильма попал в беду, мальчик невольно вцепился в мамину руку. Она не отстранилась, наоборот – погладила его по голове.
После фильма мама сказала:
– Костя, у меня к тебе разговор.
Мальчик напрягся.
– Я хочу извиниться. За то, как вела себя первые дни. Это было неправильно и жестоко.
– Вы не виноваты… – начал Костя, но мама подняла руку.
– Нет, виновата. Я взрослый человек, а вела себя как ребенок. Ты потерял родителей, тебе и так тяжело. А я добавила боли. Прости меня.
– Я не обижаюсь, – Костя смотрел в пол. – Я понимаю, вам трудно…
– Мне трудно, но это не оправдание. Знаешь, у меня тоже был мальчик. Он не родился. Умер. И когда ты появился, я испугалась. Испугалась снова полюбить, привязаться.
Костя поднял глаза:
– А сейчас?
– А сейчас я понимаю, что ты – это ты. Не замена моему нерожденному сыну. Ты – Костя, сын маминого друга, брат моей дочери. И если ты позволишь, я хотела бы стать тебе… ну, не мамой, конечно, у тебя была мама. Но близким человеком.
Костя молчал. По щекам текли слезы.
– Можно я вас обниму? – тихо спросил он.
Вместо ответа мама притянула его к себе. Костя уткнулся ей в плечо и разрыдался – выплакивал все страхи, всю боль, все одиночество.
Лена тихо встала и пошла на кухню – им нужно было побыть вдвоем.
Папа сидел за столом с чашкой чая:
– Все хорошо?
– Да, пап. Теперь все будет хорошо.
С того дня многое изменилось. Мама больше не отстранялась от Кости. Помогала с уроками, учила готовить простые блюда, рассказывала смешные истории из своего детства.
Костя расцветал на глазах. Стал улыбаться, даже смеяться. Перестал вздрагивать от резких звуков. Начал называть маму «тетя Марина», а потом, спустя месяц, несмело спросил:
– Можно я буду звать вас мамой? Моя мама не обидится, она на небе…
Мама обняла его:
– Конечно, можно. Я буду счастлива.
В школе Костя подружился с ребятами. Оказалось, он здорово играет в шахматы – папа его в детдоме научил. Записался в шахматный кружок, начал выигрывать турниры.
Катька еще пыталась задирать его, но Лена собрала подруг и они устроили ей бойкот. Через неделю Катька извинилась.
Прошло полгода.
Воскресное утро. Семья собирается на дачу.
– Костя, ты положил удочки? – кричит Лена из своей комнаты.
– Положил! А ты наживку взяла?
– Какую наживку?
– Червей! Папа вчера накопал!
– Фу! Я червей не понесу!
– Трусиха! – смеется Костя.
– Сам трус!
– Дети, не ссорьтесь! – мама выглядывает из кухни. – Костик, червей папа уже в машину отнес. Лучше помоги сестре с рюкзаком.
– Иду, мам!
Они выбегают из квартиры – шумные, веселые, счастливые. Мама проверяет, взяли ли бутерброды. Папа заводит машину. Обычное утро обычной семьи.
В гостиной на стене висит рисунок – первая работа Кости из художественной школы, куда он поступил весной. На рисунке изображена семья на рыбалке. Папа держит удочку, мама раскладывает еду на покрывале, Лена читает книгу, а Костя показывает пойманную рыбку. Внизу детским почерком подписано: «Моя семья».
И это правда. Они – семья. Настоящая семья, где любовь оказалась сильнее страхов, предрассудков и чужой крови.
