Чайник свистел, когда Игорь произнёс эти слова.
— Я хочу пожить отдельно. Подумать.
Лариса сняла чайник с плиты. Двадцать лет брака, двое детей, и вот она стоит у плиты, а муж говорит про «пожить отдельно».
— А ты хорошо подумал, прежде чем в «Гранд Элефант» её водить? — Лариса достала из кармана халата смятый чек.
Игорь вздрогнул.
— И это не всё, — она положила на стол второй чек. — «Золотой глобус». Десять тысяч. Это что — серьги или колечко? Для кого?
— Ты рылась в моих карманах?
— Относила твою куртку в химчистку. Двадцать лет вместе, Игорь. Неужели она того стоит?
— Причём тут «она»? Мне тесно. Работа-дом-работа. Смены в маршрутке, дома — ты с претензиями.
Лариса рассмеялась:
— «Претензиями»? Это теперь так называется, когда жена спрашивает, почему нет денег на сапоги дочери? Или почему стиральная машина месяц сломана?
Она налила себе чай и села напротив. Только сейчас заметила, что он уже в куртке.
— Сумку уже собрал?
— В прихожей. Я пока у Сашки поживу.
— Детям уже сказал?
— Да. Алине и Никите говорил. Никитос нормально воспринял, а Алинка…
— Разревелась? Можно было хотя бы при мне это сделать.
Игорь поднялся.
— Слушай, я не хочу сейчас это всё… Мне просто нужно время.
— Да не время тебе нужно.
Игорь двинулся к выходу, но в дверях кухни остановился.
— Я буду помогать. Деньгами. И приезжать к детям.
Лариса прислонилась к холодильнику.
— Знаешь, Игорь… Давай делать это чисто. Я завтра позвоню Карине, она юрист. И встретимся в её офисе. Если пожить отдельно — это надолго, то нужно договориться обо всём.
— О чём? Я же сказал, буду помогать.
— Устные договорённости ничего не стоят. Оформим всё как положено.
— Ты на развод подаёшь? Я не говорил про развод!
Лариса поставила чашку на стол.
— А как это называется, когда муж уходит из семьи?
— Ларис…
— Иди уже. Твоя новая жизнь заждалась.
Вечером, когда Никита уехал к другу, а Алина уснула, Лариса заперлась в ванной. Включила воду и заплакала, закусив полотенце.
Двадцать лет. Она потратила двадцать лет своей жизни на человека, который даже не смог честно сказать ей в глаза, что любит другую.
Лариса посмотрела в зеркало. Отражение показало сорокачетырёхлетнюю женщину с отёкшими глазами и морщинками вокруг рта. Эти морщинки Игорю когда-то нравились — говорил, что они от смеха.
А когда она перестала улыбаться?
— Ничего, — прошептала она. — Мы справимся.
Офис юриста пах лимоном и дорогими духами. Карина, университетская подруга Ларисы, изучала документы, пока Игорь постукивал ключами от машины по столу.
— Так, что мы имеем, — Карина поправила очки. — Квартира оформлена на Игоря, но приобретена в браке. Машина оформлена на Ларису. Дачный участок с домом — на Игоря. Двое детей, один совершеннолетний. Алименты на Алину…
— Стоп, — Игорь поднял руку. — Какие алименты? Я же сказал — буду помогать.
— Игорь Александрович, — Карина подняла глаза от бумаг. — «Буду помогать» — это не юридический термин. Лариса имеет право на определённость.
— Это всё ты? — Игорь повернулся к Ларисе. — Ты решила из меня все соки выжать?
— Нет. Я решила защитить себя и детей. Машина нужна мне для работы. Долю на даче я оставляю тебе. А квартиру я вообще тебе оставляю, хотя и она в совместной собственности.
— Какая щедрость!
— Да, щедрость. Потому что мне важнее, чтобы у детей было жильё, когда они приезжают к отцу. Но машина и алименты — это не обсуждается.
— А если я не соглашусь?
— Тогда суд, — сказала Карина. — И раздел всего имущества пополам, включая квартиру.
Игорь потёр лицо.
— Мне нужно подумать. И Лене позвонить.
— Лене?
— Послушай… — Игорь осёкся.
— А, так её зовут Лена. И ты хочешь с ней посоветоваться насчёт нашего развода?
— Таша не так! — огрызнулся Игорь и прикусил язык.
В кабинете повисло молчание.
— Лена… Таша… — Лариса покачала головой. — Игорь, ты просто… — она отвернулась к окну.
— Давайте сделаем перерыв, — предложила Карина. — Встретимся через три дня. Игорь Александрович, советую вам найти компромисс. Иначе это затянется.
Они всё-таки договорились. Лариса потом узнала от общих знакомых, что на Игоря повлияла его новая девушка. Лена настаивала, чтобы он «ушёл по-честному» и «не тащил в новую жизнь старые проблемы».
Но когда прошло три месяца, и все документы были подписаны, Лариса поняла, что проблемы никуда не делись — они просто изменили форму.
— Мам, ты куда собралась? — Никита стоял в дверях её комнаты.
— Мы с Аллой в театр идём.
За эти месяцы она изменилась. Подстригла волосы, сбросила пять килограммов, начала иначе одеваться.
— В театр? А говорила, что нет денег на ерунду.
— Это не ерунда, — Лариса повернулась к сыну. — Это забота о себе.
Никита переступил с ноги на ногу.
— Пап звонил. Хочет меня на рыбалку в выходные взять.
— Поезжай, конечно.
— Он спрашивал, как ты.
Лариса продолжила собираться:
— И что ты ответил?
— Что ты нормально. Что к курсам ходишь и вообще… стала какая-то другая.
Она повернулась к сыну:
— Другая — это плохо?
— Нет, — Никита обнял мать. — Это правильно. Ты теперь… настоящая какая-то.
В дверь позвонили. Алла, её подруга и коллега, приехала точно по расписанию.
— Пойдём выпьем кофе перед спектаклем, — предложила она. — Отлично выглядишь! Эти курсы визажа пошли тебе на пользу.
Они уже садились в машину, когда рядом остановилась оранжевая иномарка. Из неё вышла молодая женщина в белом пальто.
— Лариса, да? Нам поговорить надо.
— А вы кто?
— Лена. Девушка Игоря.
Алла тихо охнула на водительском сиденье.
— Чем обязана?
— Слушай… Ты можешь отказаться от машины и доли в даче? Детям ты и так алименты получаешь. А нам с Игорем нужны деньги. Особенно сейчас.
— Сейчас?
Лена положила руку на живот так, что всё стало ясно без слов.
Лариса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она оперлась на машину.
— Поздравляю. Но при чём тут наше имущество? Всё разделено по закону.
— Но ты же видишь — ему тяжело! Две семьи тянуть. А мне скоро в декрет.
— Простите, Лена, но это не мои проблемы. Игорь сделал выбор. Теперь пусть с ним живёт.
— Да он только из-за детей с тобой общается! — выкрикнула Лена. — Он тебя давно разлюбил! А ты вцепилась в него!
Лариса рассмеялась:
— Вцепилась? Деточка, это он ко мне ходит каждые выходные и сидит часами, хотя якобы приезжает к детям. Это он мне названивает по вечерам, чтобы «про Алину спросить».
Она села в машину.
— Если хочешь совет — заставь его найти работу получше, чем маршрутка. И запомни: проблема не во мне. Проблема в нём.
Они отъехали, оставив Лену у подъезда.
— Господи, какая стерва! Ты как?
— Нормально. Только… она беременна от него.
— Брось, — Алла покачала головой. — Может врать. Это классический приём.
— Не знаю, — Лариса достала зеркальце. — Но мне уже всё равно. Правда.
И она сама удивилась, насколько это было правдой.
Звонок раздался поздно вечером. На экране: «Игорь».
— Что случилось?
— Лариса, это Сашка. Игорь в больнице. Авария.
Она приехала через сорок минут, оставив Алину с соседкой. В палате пахло лекарствами. Игорь лежал бледный, с загипсованной ногой. Рядом сидел Сашка.
— Где Лена? — спросил Игорь, увидев бывшую жену.
— Не знаю. Сашка тебе не сказал, почему я приехала? Я за машину твою волнуюсь, а не за тебя.
— Лара…
— Шучу. Что с тобой случилось?
— Заснул за рулём, — ответил Сашка. — Третью ночную смену брал. Говорил ему — не надо, но ему деньги нужны. Много денег.
— На всё не хватает, — сказал Игорь. — Алименты, квартплата, Ленкины запросы… А теперь ещё и это.
— Это — это что?
— Ребёнок у них будет, — сказал Сашка.
— А, так она не соврала.
— Ты знаешь?
— Приходила, требовала, чтобы я от машины отказалась и от дачи. Скоро в декрет, денег нет, а ты две семьи тянешь.
— Она… к тебе приходила? Когда?
— Недели две назад.
Игорь откинулся на подушку.
— И где она сейчас? — спросила Лариса.
— Я ей звонил, — сказал Сашка. — Она сказала, что не может приехать. Ей нельзя волноваться.
— А, ну да. Волноваться нельзя. А тебе тут одному лежать можно.
Она повернулась к Сашке:
— Что врачи говорят?
— Переломы сложные. Нужна реабилитация и уход. И работать он не сможет пару месяцев.
— А Лена?
— Когда я ей сказал, что он не сможет работать, она трубку бросила.
Лариса посмотрела на бывшего мужа. Без своей самоуверенности он казался постаревшим.
— Я поговорю с Никитой. Он на каникулах сейчас. Может помочь. И Алина в выходные. А с врачами я договорюсь.
— Зачем тебе это?
— Не для тебя, для детей. Им нужен отец. Даже такой.
Первые желтые листья кружились в воздухе, когда Игорь приковылял на костылях к двери их бывшей квартиры. Лариса открыла дверь и отступила в сторону.
— Дети у мамы?
— Да, я их к ней на дачу отправила. На выходные.
Он прошёл на кухню, с трудом сел на стул.
— Пахнет вкусно.
— Жаркое. По маминому рецепту.
Они ели молча. Игорь то и дело смотрел на бывшую жену.
— Ты изменилась.
— Ага.
— Похудела. И причёска новая.
— Ага.
— Тебе идёт.
Лариса кивнула. Ей не хотелось объяснять, что эти месяцы изменили её не только внешне. Три раза в неделю она ходила на курсы визажистов — осуществляла давнюю мечту. А ещё она освоила медитацию и даже стала бегать по утрам.
— Мы с Леной расстались.
— Знаю.
— Откуда?
— Никитос сказал. Ты ему рассказал, когда на рыбалку ездили. Он сопоставил — до аварии она была беременна, а потом исчезла. И ребёнок тоже.
— Я не знаю, был ли ребёнок вообще. Может, она врала. А как авария случилась, и денег стало меньше… В общем, она нашла кого-то побогаче. И съехала.
Лариса поставила перед ним чашку с чаем.
— Мне нужно будет найти квартиру. У Сашки долго не просидишь.
Она кивнула.
— Но сейчас мне нужно сначала на ноги встать. И работу новую найти. Я подумал… может, таксистом попробовать? Там хоть график свободный.
— Решай сам.
— Ты злишься на меня?
— Нет. Уже нет.
— Может… — Игорь сделал глубокий вдох. — Может, нам попробовать снова? Я всё понял. Я скучаю. По тебе, по детям, по нашей жизни.
Лариса посмотрела на него, потом улыбнулась — не зло, но твердо.
— Знаешь, Игорь, когда ты ушёл, мне казалось, что мир рухнул. Но потом я поняла, что мой мир давно держался только на мне. Я была для тебя плечом, опорой, жилеткой. А ты для меня… Не знаю даже. Привычкой?
— Ларис…
— Дай закончить. Я больше не хочу зависеть от твоего настроения, от твоих «хочу подумать». Я не вещь, которую можно отложить в сторону, а потом снова достать, когда стало скучно или тяжело.
— То есть, ты меня не простишь?
— Я уже простила. Но это не значит, что хочу вернуться. Я теперь свободна. И мне это нравится.
— Ты встречаешься с кем-то? Алина что-то говорила про тренера из фитнес-клуба.
— Не встречаюсь. Но дело не в других людях. Дело в нас. Точнее, во мне.
Она встала и подошла к окну. Вечерний свет окрашивал комнату. Лариса сняла с пальца кольцо — серебряное, которое купила себе после развода вместо обручального — и положила его на подоконник.
— Что это?
— Я привыкла носить кольцо. Двадцать лет не снимала. Когда ты ушёл, я купила это. Мне казалось, что без него я голая, незащищённая. А теперь я поняла, что могу обойтись и без этого.
Игорь смотрел на неё:
— Ты сильная, Лара. Всегда была сильнее меня.
— Нет. Я не сильная. Просто я нашла свою точку опоры. И эта точка — внутри меня.
Она подлила ему чаю. За окном начинался осенний вечер. На детской площадке играли дети.
— Ты можешь приезжать к детям в выходные, как и раньше. В любое время. Позвони заранее, и мы что-нибудь придумаем.
Игорь кивнул:
— А… мы? Мы с тобой?
— Мы с тобой всегда будем родителями Никиты и Алины. Больше мы с тобой — никто.
Такой простой и такой сложный ответ. Игорь помолчал, потом кивнул и улыбнулся — грустно, но искренне:
— Знаешь… Это, наверное, честно.
Ларисе ещё предстояло научиться быть рядом с бывшим мужем — ради детей, ради общего прошлого. Но в этот вечер, глядя на опустевший безымянный палец, она окончательно поняла, что никогда не вернётся в прежнюю жизнь.
И эта уверенность наполняла её тихим спокойствием.
