Дождь барабанил по козырьку летней веранды кафе. Сергей нервно постукивал пальцами по столешнице, поглядывая на дверь. Когда она появилась — прямая осанка, элегантное бежевое пальто, волосы, собранные в небрежный, но стильный пучок, — его сердце пропустило удар. В свои пятьдесят Елена выглядела так, словно время решило сделать для неё исключение. Сергей машинально провёл рукой по редеющим волосам и поправил дорогой пиджак, скрывающий наметившийся животик.
— Рада, что ты позвонил, Серёжа, — её голос звучал спокойно, без тени злорадства или обиды, и от этого становилось ещё тяжелее.
— Спасибо, что пришла, — хрипло ответил он, чувствуя, как пересохло его горло.
Слова, которые невозможно забрать
Пять лет назад на их просторной кухне, где они прожили почти двадцать лет, он швырнул на стол ключи и произнёс те слова, которые теперь преследовали его бессонными ночами: «Мне надоело жить со старухой! Хочу молодую жену!» Елена тогда замерла с недорезанным огурцом в руке. Не заплакала, не закричала. Просто тихо спросила: «Ты уверен?» И в её глазах он прочитал что-то такое, что на миг заставило его усомниться, но самолюбие взяло верх. «Абсолютно».
— Знаешь, первые месяцы я был как в тумане, — Сергей смотрел в чашку с давно остывшим кофе. — Кристина — молодая, красивая, восхищается каждым моим словом… Мне казалось, я снова молод. Коллеги завидовали, друзья хлопали по плечу.
Он помнил, как водил её по дорогим ресторанам, демонстрируя свой трофей. Помнил жадный блеск в её глазах, когда он дарил ей очередное украшение. А потом она сообщила о беременности, и Сергей почувствовал прилив гордости — в пятьдесят лет он станет отцом!
— Наша жизнь казалась мне такой… пресной по сравнению с тем водоворотом, в который я окунулся с Кристиной, — он поднял глаза на Елену. — Я был уверен, что наконец-то живу полной жизнью.
Когда иллюзии разбиваются
Весь первый год после рождения сына Марка Сергей не замечал перемен. Или не хотел замечать. Как Кристина всё чаще оставляла ребёнка с няней. Как раздражённо отвечала на его звонки. Как презрительно морщилась, когда он жаловался на усталость.
«Ты как старик, Серёжа! Я вышла замуж не для того, чтобы слушать твои стоны о пояснице!»
Однажды во время корпоратива он перехватил взгляд, которым Кристина одарила нового менеджера по продажам — двадцативосьмилетнего Андрея. Тот самый взгляд, которым она когда-то смотрела на него самого. И что-то холодное поселилось внутри.
— Мы перестали разговаривать, — продолжал Сергей. — Точнее, нам стало не о чем говорить. Я рассказывал о работе — она зевала. Она обсуждала инстаграм-блогеров — я не понимал, о ком речь. Со временем осталось только два предмета для обсуждения: бытовые проблемы и деньги. Всё больше денег.
Елена слушала, не перебивая. В её глазах не было торжества, только спокойное понимание. Она заказала ещё чаю, а Сергей неожиданно для себя попросил коньяк. «Когда-то мы с тобой смеялись над мужиками, которые пьют крепкий алкоголь среди дня», — с горечью подумал он.
— А потом я начал замечать тебя, — он невесело усмехнулся. — Точнее, то, что происходило с тобой после нашего развода. Алексей из юридического случайно упомянул, что видел тебя в театре. Маргарита хвасталась, что ты вернулась к архитектурным проектам и получила какую-то премию. А когда мы пересеклись на дне рождения у Комаровских…
Елена улыбнулась, и в уголках её глаз собрались лучики морщинок — тех самых, которые когда-то так раздражали Сергея, а теперь казались удивительно привлекательными.
— Ты была… другой. Словно помолодела лет на десять. И дело не в одежде или причёске, — он покрутил в руках рюмку. — В тебе появилась какая-то внутренняя свобода. А я стоял рядом с Кристиной и чувствовал себя… старым.
Горькое прозрение
Сергей помнил тот вечер до мельчайших подробностей. Вернувшись из командировки на день раньше, он застал пустую квартиру. Марк был у няни. Телефон Кристины не отвечал. Почти как в дешёвом детективе, он зачем-то открыл её ноутбук, забытый на кухонном столе.
Переписка с Андреем не оставляла сомнений. «Он годится тебе в отцы», «старик скоро совсем сдаст», «как только оформим опеку над Марком на тебя, сразу подам на развод», «квартиру и половину бизнеса точно отсужу». Кристина отвечала с тем же энтузиазмом, с каким когда-то писала ему.
Он не стал устраивать скандал. Молча собрал вещи и переехал в гостиницу. А через неделю, во время встречи для обсуждения условий развода, услышал от Кристины те же слова, которые когда-то бросил Елене: «Ты слишком стар для меня. Я хочу быть с молодым мужчиной».
— Знаешь, что самое ироничное? — Сергей горько рассмеялся. — В тот момент, когда она это сказала, я вдруг увидел твоё лицо. И впервые по-настоящему понял, что ты тогда почувствовала.
Елена протянула руку и на мгновение коснулась его пальцев — лёгкое, ни к чему не обязывающее прикосновение. Но этого было достаточно, чтобы комок в горле стал ещё больше.
— Я не сплю по ночам, представляя, как она будет воспитывать Марка с этим… молокососом, — голос Сергея дрогнул. — Как мой сын будет называть его папой. В лучшем случае… если они вообще захотят его воспитывать, а не сплавят моим престарелым родителям.
Он поднял глаза на Елену:
— Все эти годы у меня было всё, что якобы делает мужчину счастливым, — деньги, успех, молодая красивая жена. Но я никогда не чувствовал того покоя и… дома, который был с тобой. — Он замолчал, подбирая слова. — Я не прошу тебя вернуться. Я понимаю, что некоторые мосты нельзя восстановить. Просто хотел сказать… Я был дураком. И только потеряв тебя, понял, что у нас было.
Возрождение
Моросящий дождь наконец прекратился. Официант зажёг маленькие свечи на столиках веранды. В сгущающихся сумерках лицо Елены казалось моложе, чем днём, — игра теней скрадывала годы.
— Знаешь, Серёжа, — она впервые назвала его так за всю встречу, — когда ты ушёл, мне казалось, что жизнь закончилась. Я лежала на нашей кровати и не могла представить себе завтрашний день. — Она покачала головой. — А потом встала и решила: ну уж нет. Я не позволю себе стать той старухой, о которой ты говорил.
Она сделала глоток чая.
— Наш развод стал для меня… вторым рождением. Я вспомнила, что когда-то мечтала о собственном архитектурном бюро. Что любила путешествовать не по пятизвёздочным отелям, а с рюкзаком за плечами. Что хотела научиться играть на фортепиано, — она улыбнулась. — Всё это я задвинула куда-то на дальнюю полку, потому что была занята ролью жены успешного бизнесмена.
Сергей смотрел на неё с болезненным восхищением. Вот она — та самая женщина, с которой он прожил двадцать лет и которую, оказывается, совсем не знал.
— Я не злюсь на тебя, Серёжа. Это правда. Знаешь, иногда нужно потерять что-то важное, чтобы по-настоящему это оценить. Я благодарна тебе за то, что ты ушёл — это помогло мне найти себя.
Новые начала
Официант принёс счёт. Елена жестом остановила Сергея, потянувшегося за бумажником.
— Сегодня я угощаю. У меня новый проект — реконструкция исторического квартала. Хороший гонорар, — она усмехнулась. — И да, ты не ослышался. У меня действительно есть мужчина. Мы познакомились на Сицилии, в скетч-группе. Он архитектор из Праги. Мой ровесник, представляешь? С такими же морщинками и сединой, как у меня.
У Сергея защемило сердце, но он заставил себя улыбнуться:
— Он счастливчик.
— Я тоже так думаю, — просто ответила она.
Они вышли из кафе в прохладный весенний вечер. Город зажигал огни. У бордюра Елену ждало такси — она по-прежнему не любила водить машину.
— Удачи тебе с Марком, — сказала она на прощание. — Борись за него, Серёжа. Настоящие отцы — не те, кто заводит детей, а те, кто их воспитывает.
Сергей смотрел вслед уезжающему такси. Что-то закончилось сегодня — последняя нить несбыточной надежды. Но что-то и началось. Он достал телефон и набрал номер адвоката. В конце концов, ему пятьдесят пять, а не девяносто пять. У него еще есть время научиться быть настоящим отцом для своего сына.
Елена опустила стекло такси и подставила лицо весеннему ветру. Где-то в сумке зазвонил телефон — наверное, Иржи волнуется, всё ли в порядке. «Всё хорошо», — мысленно ответила она и улыбнулась. Всё действительно было хорошо. Впереди её ждала жизнь — настоящая, её собственная, без оглядки на прошлое. Жизнь, которая наконец-то принадлежала только ей.
